Слоуп поклонился, вышел и вернулся с грузной женщиной с огромным унылым носом и мощной грудью, скромно одетой во все черное. Жизнерадостное приветствие Дарби, казалось, сильно подействовало ей на нервы. Мрачно оглядев его кружевные манжеты, она громко фыркнула и с этой минуты обращалась исключительно к Генриетте. Та с одного взгляда поняла, что миссис Брамбл абсолютно не подходит детям, и слушала ее речи вполуха, пока няня не завершила свою речь:
- Как вы видите, мадам, я считаю, что жизнь ребенка должна управляться и руководствоваться наивысшими христианскими принципами. Как член одной из лучших методистских семей Аппер Климптона, могу вас заверить…
Генриетта порозовела, сообразив, что миссис Брамбл ошибочно предположила, будто она замужем за мистером Дарби и сохранила семейный титул после свадьбы. Что же, в чем-то она права. Ни одна молодая незамужняя женщина не осталась бы наедине с мистером Дарби!
Дарби бросил на нее быстрый смеющийся взгляд.
- Вот как? Похоже, именно такую няню я искал для своих детей, миссис Брамбл. Видите ли, я заметил в речах нашей предыдущей няни папистские тенденции.
Миссис Брамбл задохнулась.
- Именно, - мрачно подтвердил он. - Я воистину испугался за души своих детей.
- Миссис Брамбл, - поспешно вмешалась Генриетта, - Джози, одна из девочек, никак не может справиться с тоской по безвременно ушедшей матери. Вы раньше сталкивались с такого рода ситуацией?
- К сожалению. Как видно по моей одежде, я до сих пор ношу траур по моей дражайшей матушке.
Ее лицо смягчилось, и Генриетта впервые подумала, что миссис Брамбл не так несгибаема, как ей показалось.
- Я прекрасно понимаю, какой тяжелой потерей может быть смерть родителей, - меланхолично улыбнулась женщина. - Думаю, я без ложной скромности могу сказать, что сумею помочь бедной малышке. Мы разделим наши печали.
- Я очень сожалею о вашей беде, - пробормотала Генриетта. - Когда умерла ваша матушка?
- В следующий вторник будет ровно пять лет и две недели. - Миссис Брамбл разгладила жесткий черный бомбазин юбок и заявила с таким видом, словно обо всем уже было договорено: - Я могу перебраться в субботу, мадам, и буду очень рада позаботиться о несчастном скорбящем ребенке. Мы найдем утешение наше в Господе.
- Миссис Брамбл, - ответил Дарби, вставая и поднимая ее на ноги, - встреча с вами была редкостным удовольствием.
Через несколько минут вернулся Слоуп с остролицей молодой женщиной, выглядевшей вчерашней школьницей. Она была затянула в платьице из цветастого муслина с пятью-шестью слоями оборок по подолу и плечам.
На этот раз Дарби сразу поспешил объяснить свое родство с детьми и тот факт, что Генриетта просто помогает ему выбрать няню. Но мисс Пенелопу Экерсолл их отношения интересовали весьма мало.
Решительным, довольно пронзительным голосом она объяснила, что, хотя находит дом ужасно милым, она не предполагала, что поездка от Бата займет так много времени.
- Я просто не смогла бы жить так далеко от города, - серьезно объяснила она.
- Но Лимпли-Стоук находится всего в миле отсюда, - возразила Генриетта.
- Да… мы проехали через деревню, но она ужасно маленькая! Всего одна улица и гостиница и все. Если бы поблизости хотя бы стоял кавалерийский полк или что-то такое… что внесло бы хоть немного оживления в местную жизнь, - дело другое. Но по пути мы не встретили никого, кроме коров!
- Здесь много ферм, - согласилась Генриетта, - но… Она уже хотела было добавить, что Дарби живет в Лондоне, но тут вмешался он сам:
- Вы совершенно правы: здесь такая скука! Молодой женщине просто необходимы развлечения, хотя бы иногда.
- Именно, - кивнула мисс Экерсолл так энергично, что оборки на плечах затряслись. - Я говорила маме, что хотела бы найти работу в Лондоне. Это мое заветное желание. Но мама ' ни за что этого не допустит. И не позволяет мне отвечать на объявления в городских газетах.
- Какая обида, - посочувствовал Дарби.
Подобно миссис Брамбл мисс Экерсолл не слишком восторженно взирала на костюм Дарби и, украдкой поглядывая на его манжеты, отводила глаза, как рт некоего постыдного зрелища.
Не ответив Дарби, она повернулась к Генриетте и продолжала:
- Видите ли, молодой леди необходимо заводить друзей, как вы, разумеется, понимаете. - И, вскочив с кресла, затараторила: - Мне очень жаль, что зря потратила ваше время. Честное слово, жаль. Но я уверена, что эта должность не для меня.
Дарби позвонил дворецкому. Мисс Экерсолл неожиданно подобралась к Генриетте и прошептала:
- Вы не уделите мне минуту, миледи? Дарби поклонился и отошел в дальний конец комнаты. Генриетта встала, ободряюще глядя на девушку.
- Не позволяйте ему нанять ту женщину, которая приехала со мной, миледи! - прошипела мисс Экерсолл. - Эту миссис Брамбл, как она себя называет.
- Вот как… - удивленно пробормотала Генриетта.
- Вы знаете, что мне эта должность не нужна, так что я не пытаюсь выставить себя в лучшем свете. Эта миссис Брамбл заявила, что велела сохранить руку своей матери и поставила на каминной полке. Я не поверила, и тогда она поклялась, что это рука ее матери с обручальным кольцом на безымянном пальце. В жизни не слышала более странной вещи! Может, она не в себе?
С этими словами она повернулась и направилась к двери. Дарби проводил ее до порога и вернулся к Генриетте.
- Полагаю, ни одна из кандидаток не прошла испытания, леди Генриетта, - объявил он, смешливо прищурясь, и у нее захватило дух, хотя она прекрасно понимала, что все это сплошное притворство и абсолютно ничего не означает. - Исповедь очищает душу, - продолжал он. - Скажите, мисс Экерсолл предостерегала вас насчет меня?
- Насчет вас? - удивилась Генриетта.
- Судя по ее осуждающим взглядам на мое одеяние, - ухмыльнулся он, - я решил, что ей срочно понадобилось предостеречь вас насчет джентльменов моего пошиба.
Генриетта осмотрела его с головы до ног.
- Разве на вас кружева? - медовым голоском осведомилась она. - Я и не заметила! И должна разочаровать вас: речь шла о совершенно другом предмете. Вы твердо уверены, что она заметила ваш костюм? Боюсь обидеть вас, сэр, но за пределами Лондона люди относятся к вопросам моды далеко не так серьезно, как, скажем, вы.
Дарби разразился смехом, и знакомый жар, уже копившийся в животе Генриетты, разлился по ногам.
- Сам себе вырыл яму, не так ли? Думаю, вы весьма удачно сумели меня осадить. Это полезно для моего тщеславия. - Он поднял ее руку и коснулся губами пальцев. - Сознайтесь, в душе вы считаете меня жалким павлином.
Она невольно улыбнулась.
- Ну, не совсем так, но…
- Фатом? Щеголем?
- Я не слишком знакома с городским жаргоном, учитывая, что никогда не бывала в Лондоне. Может, речь идет о Тюльпанах?
- Разве вы когда-нибудь видели на мне вишневые чулки, леди Генриетта? - простонал Дарби. - Вы раните меня в самое сердце! Как вы могли?!
Генриетта подняла тонкую бровь.
- Говорят, что самопознание - это добродетель. Вы же принадлежите к Несравненным, разве не так?
- Увы, мои плечи недостаточно подбиты ватой, а каблуки не настолько высоки.
- Но все же подбиты? Насколько? - с некоторым интересом осведомилась она, разглядывая его фрак, словно всем было очевидно, что шириной плеч владелец обязан искусству портного.
Дарби слегка улыбнулся.
- Хотя я более чем счастлив удовлетворить ваше любопытство относительно плеч, леди Генриетта, боюсь, ваша просьба чересчур интимна, если учесть, что в любой момент сюда может войти садовник. Но, будь мы одни, уверяю, что ни за что не отказал бы вам.
Генриетта даже глазом не моргнула.
- Я прекрасно сознаю, что вы чувствуете себя свободнее в более интимном обществе, - кивнула она. Черт побери, она, сама того не желая, намекнула на то, что он годен исключительно для постельных игр! - Но меня не слишком интересуют ваши плечи. Это всего лишь мимолетная прихоть. Видите ли, мы все много наслышаны о лондонских щеголях - надеюсь, этот термин вас не оскорбляет, мистер Дарби. Итак редко приходится увидеть одного из них вблизи.
Она озирала его, словно ящерицу в клетке: с некоторой брезгливостью.
Дарби был на седьмом небе от удовольствия. Непонятно, что его привлекает больше: ее ехидные реплики или поразительной красоты лицо. Каждый раз, когда Генриетта опускала глаза, он почти терял разум, ослепленный ее тонкими чертами и зовущей к поцелуям нижней губкой. Но потом она снова вскидывала глаза и пригвождала его острой булавкой взгляда, как насекомое к доске.
- Уверяю, большинство людей одобряют мою манеру одеваться, - заметил он. Что за дурацкое заявление! Черт возьми, она успела за несколько минут сделать из него подобие косноязычного идиота!
Генриетта покачала головой.
- Не мне судить об этом, - вздохнула она, оглядывая свое скромное, практичное платье для прогулок, отделанное по подолу вышитыми колосьями пшеницы. - Но если вы согласитесь отдать себя в руки миссис Пиннок, можете без труда заработать звание Тюльпана.
- Буду иметь в виду, - торжественно пообещал он. - Ваши перчатки - тоже произведение миссис Пиннок?
Генриетта слегка нахмурилась.
- Разумеется. Миссис Пиннок - достаточно искусная модистка, чтобы снабдить клиента всеми принадлежностями к костюму. Таким образом, можно не думать о мелких деталях.
Дарби передернуло, но он промолчал и принялся стягивать желтоватую перчатку с ее правой руки.
- Что вы делаете? - поразилась Генриетта. - Слоуп сказал, что садовник появится с минуты на минуту. Впрочем, можно попросить его сначала позвать леди Роулингс. Вряд ли она захочет, чтобы мы нанимали ей садовника.
- Она просила меня поговорить с парнем, - пояснил Дарби. - А пока я хочу убедиться, что ваши пальцы не распухли от болезни. Вид вашей руки в этой перчатке заставил меня серьезно обеспокоиться вашим здоровьем.
Он нежно провел по тонкому пальцу.
- Распухшие пальцы - симптом серьезной болезни. Кажется, он откровенно флиртует с ней. С ней, хотя она прямо объявила, что не может иметь детей. Генриетта не знала, что и подумать. Он стоял перед ней, большой, красивый, мужественный, и держал ее голую руку.
- Видите? Изумительное зрелище. Изящные пальчики… Он легко коснулся ее среднего пальца.
- Симметричные? - вставила она.
- Думаю, с этим согласитесь и вы. Колец не носите?
- Я не слишком люблю украшения.
- Какая жалость, - вкрадчиво прошептал он. - Я и сам могу служить идеальным украшением.
Правильно ли она поняла его? Нет, не может быть… Но он провел кончиком пальца по ее руке, оставляя за собой пылающий след, после чего приложил к ее ладони свою.
- Видите? Бывают моменты, когда женская рука выглядит еще красивее рядом с мужской.
Ее ладонь покалывало, что было совершенным абсурдом. Поэтому она отстранилась и строго приказала:
- Мистер Дарби, будьте добры, мою перчатку.
Но Дарби и не думал повиноваться. Вместо этого он молча смотрел на нее золотисто-карими глазами, которые так и переливались лукавым смешливым светом.
- Бывают моменты, даже часы, когда женские губы выглядят еще красивее рядом с мужскими, Генриетта.
Она недоуменно моргнула. По какому праву он обращается к ней?..
Дарби нагнул голову.
Его рот оказался горячим. Это было настоящим потрясением. Она застыла неподвижно, гадая, что должна делать, пока он прижимается губами к ее губам. Ее явно целуют. Осознание этого было вторым потрясением. А он, казалось, был в своей стихии! Большая рука легла на ее затылок и нежно притянула ближе. Мысли Генриетты лихорадочно метались. Нравится ли ей это? Ведь поцелуй может стать ее единственным… не следовало бы ей наслаждаться больше? Или лучше оттолкнуть его?
Он продолжал ласкать ее губами, и это было… почти как…
Дарби отстранился.
- Это ваш первый поцелуй? - неожиданно спросил он. Генриетта кивнула и немного поколебалась, прежде чем ответить:
- Похоже, поцелуи уж слишком перехвалили, не находите? О, я вовсе не собиралась умалять ваше искусство, мистер Дарби, но сама никогда не была слишком хороша в подобного рода физических упражнениях.
Он не нашелся что ответить.
Оставалось только надеяться, что он не настолько прославлен в умении целоваться, как в области мод.
- Итак, могу я получить свою перчатку? Дарби молча отдал перчатку.
- Большое спасибо.
Генриетта едва успела натянуть перчатку до того, как Слоуп распахнул дверь и провозгласил:
- Садовник, мистер Дарби. Его зовут Беринг.
Дарби даже не повернулся, продолжая полунасмешливо-полувопросительно наблюдать за Генриеттой, чем ужасно ее разволновал. Вероятно, потому, что джентльмен впервые оказывал ей столь необычные знаки внимания. И ее сердцу совершенно нет причин так неровно колотиться. А вдруг… вдруг он попытается снять обе ее перчатки? Или снова поцеловать ее?
Генриетта отвернулась и поздоровалась с Берингом. Он оказался таким же высоким и мощным, как Дарби. И красив грубоватой сельской красотой: золотистые локоны, ярко-голубые глаза. Если бы не довольно глупое лицо, она посчитала бы, что Беринг вполне способен повыше подняться в жизни.
В этот момент Дарби тоже повернулся, увидел садовника и на мгновение оцепенел. Это случилось так быстро, что Генриетта даже посчитала, что ей показалось, потому что в следующий момент он спокойно спросил:
- Беринг, не так ли? Леди Генриетта, прошу вас, сядьте, и мы попробуем определить, есть ли у Беринга какой-то опыт в садовом деле.
Предложение показалось Генриетте странным. Ну разумеется, этот человек должен кое-что знать о садоводстве! Правда, ей самой ни разу не приходилось нанимать слуг для работы во дворе. Мачеха всегда предоставляла эти обязанности управляющему, поскольку сама она лично нанимала только свою горничную.
Дарби помог Генриетте устроиться на диване и сам сел рядом, небрежно развалился и вытянул руку вдоль спинки дивана. Генриетта, как обычно, сидела очень прямо и, ощутив, что их плечи слегка соприкасаются, незаметно отодвинулась.
- Надеюсь, агентство по найму уведомило вас, что здесь требуется знаток роз? - спросил Дарби.
- Так оно и было, - кивнул Беринг. - Я ухаживал за розами только что не с пеленок.
По мнению Генриетты, леди Роулингс прискорбно плохо выполняла обязанности компаньонки. Правда, интересно было узнать, что присутствие третьего лица явно имеет свои преимущества. Очевидно, мужчины не могут устоять от искушения поцеловать женщину, оказавшуюся на расстоянии вытянутой руки.
К счастью, его поцелуй нисколько на нее не подействовал. Она множество раз слышала рассказы других девушек о поцелуях. Молли Маплторп клялась, что, когда ее муж, Хэролд, впервые ее поцеловал, она стекла прямо в миску с ванильным пудингом. Генриетта долго недоумевала, пораженная такой метафорой, и наконец решила, что у Молли чересчур развито воображение. Но другие девушки твердили примерно то же самое.
И все же сама она не испытала ничего подобного, хотя поцелуй показался ей довольно приятным. И вообще ее впервые поцеловали! Теперь, когда девушки начнут обмениваться секретами, она не будет чувствовать себя замшелой старой девой.
Дарби расспрашивал садовника о способах удобрения. Где, спрашивается, он набрался подобных сведений?! У нее создалось определенное впечатление, что он круглый год жил в Лондоне. Впрочем, может, он и там выращивал розы, хотя это вряд ли возможно в таком угольном дыму!
- А как вы лечите ржавчину? - допытывался он весело, словно едва сдерживал смех. Что за странный человек этот Дарби!
Она перестала прислушиваться и вернулась к мыслям о поцелуе. Кстати, почему Дарби ее поцеловал? Она достаточно ясно дала понять, что детей у нее не будет, но, похоже, это его не испугало. Наоборот, его внимание стало еще более пристальным. Может, он действительно не желает иметь своих детей?
Дарби и садовник закончили разговор. Мужчина поклонился и ушел в сопровождении Слоупа.
- Как по-вашему, леди Роулингс хорошо себя чувствует? - спросила Генриетта, беря со стола ридикюль. - Пожалуйста, мистер Дарби, передайте ей мои сожаления. Плохо, что мы так и не нашли подходящую няню. Вероятно, стоит срочно написать в агентство по найму с просьбой прислать других кандидаток? Но сейчас мне нужно идти. У меня дела в деревне.
- Насчет няни не волнуйтесь. Хорошо еще, что старая няня Эсме живет здесь. И мы наняли садовника, значит, утро не прошло даром, - прошептал он с такой чарующей улыбкой, что у Генриетты закружилась голова. - У вас дела в Лимпли-Стоук? - продолжал он. - Я провожу вас, леди Генриетта, если вы будете столь добры подвезти меня в своем экипаже. Очень милая деревушка. Возможно, мне стоит убедиться, была ли права мисс Экерсолл, упрекая здешнюю жизнь в недостатке оживленности.
- Вы собираетесь долго пробыть в провинции? - не выдержала Генриетта.
- Да нет… - задумчиво протянул Дарби и снова взглянул на нее… о… таким взглядом!
Генриетта не знала, что и думать. Ей вдруг захотелось спросить, зачем он так открыто флиртует с ней. Но хотя всю свою взрослую жизнь она старалась быть как можно более откровенной… сейчас момент казался неподходящим.
Глава 13
В которой леди Роулингс беседует с новым садовником
Эсме как раз вышла на верхнюю площадку, чтобы спуститься вниз, и, случайно бросив взгляд в окно, заметила, что ее племянник Дарби и новая подруга Генриетта покинули дом вместе.
Эсме пошла по лестнице, напевая и чувствуя себя намного бодрее, чем обычно.
Что-то в спокойном признании и даже одобрении Генриеттой ее несчастного положения было безмерно утешительным. Генриетта права, считая, что ребенок Эсме не принадлежит ни одному мужчине.
В конце концов Себастьян предложил ей руку исключительно из чувства долга, считая себя виновным в смерти ее мужа. А Майлза трудно было назвать идеальным мужем, учитывая, что последние три-четыре года он открыто жил с леди Чайлд. Так почему она должна терзаться из-за них обоих?
Если бы Себастьян соизволил попрощаться с ней после того, как обольстил в гостиной, наверняка успел бы узнать, что Эсме и Майлз решили воссоединиться на следующую же ночь. Вместо этого он обошелся с ней, как с потаскухой, которой, по всей вероятности, считал, и просто вломился в ее комнату, будто так и надо. Словно она доступна всем пожелавшим отведать ее прелестей!
Пламя гнева зажглось в ее груди. Зачем она пролила столько слез из-за этого человека?! Себастьян Боннингтон, этот негодяй, который даже не спросил разрешения, прежде чем ворваться в ее комнату среди ночи! Кем он ее посчитал? Дешевой шлюхой, готовой залезть с ним в постель по первому зову? Глупец! Она не из тех женщин. И пусть не была верна брачным обетам, но ведь и Майлз изменял ей много лет с леди Чайлд. Это еще не причина относиться к ней как к куртизанке! Вот уже много лет как у нее не было любовников… до того единственного вечера с Себастьяном.
И ничто… ничто во время той памятной встречи не дало Себастьяну права предположить, что ее спальня отныне стала его территорией.