Большую часть палатки занимал переносной столик с походными стульями по обеим сторонам. На столе она увидела свой саквояж, а также свечу и бутылку вина. В углу располагалась узкая походная кровать.
Вспомнив про пистолет, Оливия тотчас направилась к своему саквояжу. Но капитан де Женур, взяв ее за руку, с улыбкой проговорил:
- Что же за сокровища у вас там хранятся?
Усадив Оливию на стул, он открыл саквояж и начал рассматривать его содержимое. Вытащив бриджи, которые Оливия позаимствовала у жены Колина, капитан покачал головой и что-то пробормотал по поводу "странных английских мод".
- Отпустите этих людей, - сказала Оливия, пытаясь как-нибудь отвлечь де Женура.
- Что? Этих разбойников? - Капитан усмехнулся. - Ни в коем случае. Если их отпустить, они перережут всех нас спящими еще до того, как взойдет солнце. Я, конечно, тронут тем, что вы о них заботитесь, но напрасно стараетесь.
Тут он извлек из саквояжа платье, а затем - записную книжку Оливии.
- О, вот это уже интересно, - пробормотал капитан. Усевшись на стул, он налил себе стакан вина, отхлебнул глоток и принялся листать ее. Минуту спустя, явно озадаченный, проговорил:
- Допускаю, что мой английский далек от совершенства, но все, что здесь написано, - полнейшая бессмыслица. Может быть, вы объясните мне, что означают эти каракули?
Оливия заявила:
- Сначала отпустите моих друзей.
Капитан пожал плечами и бросил книжку на кровать.
- Что ж, у нас впереди еще много ночей, и мы с вами успеем наговориться.
Он снова запустил руку в саквояж и вытащил пистолет.
- О… женщина, а носите с собой такие ужасные вещи! - воскликнул капитан. - Впрочем, зная, с какой компанией вы водите дружбу, я прекрасно понимаю, зачем вам это могло понадобиться. Нисколько не сомневаюсь, что к утру наше французское гостеприимство придется вам по душе.
Оливия нахмурилась, однако промолчала.
Тут капитан вытащил еще одно платье. Оливия едва не расплакалась - это платье было на ней во время последнего обеда на борту "Сибариса". Увы, та восхитительная ночь больше никогда не повторится…
Взглянув на Оливию, капитан сказал:
- Мне бы хотелось, чтобы вы надели вот это платье. В нем вы будете выглядеть гораздо привлекательнее, чем в вашем тряпье. Видимо, так вас нарядили для маскировки, не так ли?
- Благодарю вас, но я предпочитаю именно такой наряд, - ответила Оливия.
Капитан снова пожал плечами и бросил платье на кровать.
- Что ж, в таком случае вы наденете его, когда я буду представлять вас императору.
Де Женур опять принялся рыться в саквояже. Вытащил он и пакетик с ядовитым порошком, который дал Оливии Аламар.
И тут у нее появилась идея.
- Послушайте, месье… Ведь Франция отсюда далеко, не так ли? Почему же вы уверены, что сможете доставить меня в Париж?
Этот вопрос вызвал именно ту реакцию, на которую Оливия и рассчитывала. Капитан ударил кулаком по столу - да так, что некоторые мелкие вещи посыпались на пол, - и заорал:
- Помолчи, английская сучка! Ты не увидишь Франции, пока не будешь валяться у меня в постели и удовлетворять все мои прихоти!
"Нет, не зря леди Финч говорила, что французы чересчур вспыльчивы, - мысленно улыбнулась Оливия. - Какое счастье, что она оказалась права!"
Судорожно сглотнув, Оливия изобразила смущение и уронила шаль к своим ногам. Наклонившись за ней, она схватила пакетик с ядом и зажала его в кулаке.
Глядя на лагерь с вершины холма, Роберт раздумывал, как бы освободить Рейфа и его людей.
А также Оливию.
Судя по голосам, доносившимся из лагеря, французские драгуны уже напились, и им ничего не стоило ради забавы перерезать всех пленников. Так что следовало поторопиться - майор прекрасно это понимал.
- Мне кажется, я не вижу Аламара, - прошептал Гаспар. - Значит, он либо сбежал, либо…
Роберт молча кивнул. Он и сам уже пришел к выводу, что Аламара скорее всего нет в живых. Кроме того, нигде не было видно Оливии. Куда же она могла деться? А ведь он уже решил, что скажет ей о своих чувствах - скажет, что любит ее, и попросит у нее прощения…
- Смотрите, это не наша королева? - спросил Джемми, указывая на палатку, стоящую посреди лагеря.
На холщовой стенке можно было различить тень - мужскую фигуру, склонившуюся над столом. А рядом была еще одна тень - явно женская.
- Оливия! - пробормотал Роберт и вздохнул с облегчением.
- Гаспар, - прошептал он, - посмотри-ка вон туда. - Майор указал на навьюченных мулов. Несчастные животные еще не были разгружены. - Если бы нам удалось спуститься туда и заполучить ящик пороха, мы могли бы их праздник увенчать своим фейерверком, как ты считаешь?
Гаспар засмеялся и с ножом в зубах пополз в направлении одного из вражеских постов, выставленных по периметру лагеря.
- А мне что делать? - спросил Джемми.
- Прикрой меня, - сказал Роберт и направился к мулам.
Почти все французы пьянствовали, сидя у костра; часовые с завистью наблюдали за ними и не очень-то добросовестно выполняли свои обязанности.
Роберт подкрался к ближайшему животному, но, как назло, это оказалась Эвелина. Ослица, увидев его, оглушительно заревела.
- Заткнись, - прошептал Роберт. - Тихо! Ты что, не видишь, что я пришел к вам на помощь?
Эвелина несколько секунд смотрела на него, а затем снова разразилась душераздирающим ревом.
- Как вы сумели меня найти? - спросила Оливия. - Ведь испанцы ненавидят французов, и я не думаю, что меня мог выдать один из них.
Капитан засмеялся.
- Вы явно недооцениваете власть золота!
Немного помолчав, он снова наполнил свой стакан и сказал:
- Если вам так уж хочется знать, это сделал один из ваших соотечественников. Он охотно согласился выдать вас за часть клада - ведь мы непременно его найдем. - Указав на бутылку, капитан спросил: - Не желаете сделать глоток вина перед сном?
- Мне не нравится урожай этого года, - ответила Оливия.
Она пыталась как-нибудь отвлечь внимание Француза, чтобы всыпать ему в стакан свой порошок. "Если он попытается затащить меня в постель, - думала Оливия, - то я сама проглочу яд".
Тут вдруг раздался безумный рев Эвелины, и Оливия насторожилась - именно так Эвелина кричала всякий раз, когда Роберт пытался с ней подружиться.
Неужели Роберт?
Ослица снова заревела, и капитан де Женур, поморщившись, заткнул уши.
Оливия лихорадочно соображала. Нет, не может быть! А если все-таки Роберт? Ведь такую реакцию у Эвелины вызывал только он.
Да, конечно, это Роберт!
Значит, он жив! А капитан де Женур солгал!
Капитан тем временем подошел к выходу и высунулся из палатки. Убедившись, что он не смотрит в ее сторону, Оливия высыпала в его стакан с вином порошок Аламара.
- Уймите эту проклятую тварь! Немедленно! - закричал де Женур.
Оливия ликовала: порошок, немного побулькав, растворился в розовом вине.
Тут капитан вернулся к столу и взял свой стакан. Несколько секунд спустя прогремел выстрел, и несчастная Эвелина умолкла навсегда.
- Наконец-то сдохла эта проклятая скотина, - проворчал капитан и залпом осушил свой стакан.
"И ты, негодяй, тоже", - подумала Оливия.
Внезапно раздался огромной силы взрыв, затем еще один. И тотчас же послышалась ружейная пальба.
Схватив пистолет, капитан бросился к выходу. Но вдруг остановился и, схватившись руками за горло, обернулся, дико вращая газами. Потом уставился на пустой стакан.
- Ты… - Капитан навел на Оливию пистолет, но нажать на спусковой крючок уже не успел. По его телу пробежали страшные судороги, и он замертво рухнул посередине палатки.
Оливия перепрыгнула через его труп и подбежала к своему пистолету. Потом взяла также оружие капитана и бросилась к выходу - в лагере по-прежнему раздавались выстрелы и слышались крики.
Держа в каждой руке по пистолету, Оливия высунулась из палатки, но воспользоваться своим оружием не успела - к ней подбежал Роберт.
- Не стреляй, это я! - прокричал он.
Оливия кинулась в его объятия. Роберт взглянул на труп капитана и пробормотал:
- Похоже, что и на этот раз ты сама все сделала как надо.
Глава 15
Отряд Рейфа потерял четырех человек. Их спешно похоронили, быстро прочитали молитвы над могилами и еще раз поклялись избавить Пиренеи от французской чумы.
Тела убитых драгун бросили в овраг, предварительно собрав все оружие французов и боеприпасы. После этого отряд тотчас двинулся в путь: Роберт и Рейф решили, что им следует уехать как можно дальше, чтобы обезопасить себя на тот случай, если у капитана де Женура где-нибудь поблизости было подкрепление.
Большую часть следующего дня они пробирались по суповому бесплодному горному хребту, отделявшему Португалию от Испании. Когда солнце стало клониться к западу, отряд остановился на ночлег в заброшенном монастыре, расположенном на краю обрыва. Из этого монастыря были хорошо видны близлежащие окрестности, так что погоню они заметили бы своевременно.
После нескольких часов отдыха, в котором чрезвычайно нуждались все без исключения, лагерь стал понемногу оживать. До Бадахоса было уже не так далеко, и почти никто не сомневался: на следующий день они увидят берега реки Гвадианы и лагерь Веллингтона.
Монастырь поразил их безупречной чистотой. Особенно обрадовалась Оливия. В монастырской прачечной располагался огромный резервуар, который постоянно наполнялся водой из подземного источника. Мужчины предоставили прачечную в полное распоряжение Оливии, и она смогла наконец-то выкупаться и выстирать свою одежду.
Свежая вода и кусочек мыла, который она прихватила в гостинице, превратили самое обычное купание в необыкновенное наслаждение - Оливия упивалась такой нежданной роскошью. Потом - поскольку всю свою одежду она повесила для просушки - Оливия облачилась в "то самое платье".
Ей так хотелось, чтобы ее увидел Роберт… и чтобы вспомнил тот день, когда она впервые надела это платье.
Пользуясь относительной безопасностью своего убежища, люди Рейфа развели костер и, чтобы отпраздновать последний ночлег на пути в Бадахос, устроили настоящий пир. Появление Оливии было встречено громкими рукоплесканиями. Она в смущении улыбнулась, сделала книксен и села на свое место. Затем бросила робкий взгляд на Роберта. "Судя по блеску его глаз, он ничего не забыл", - подумала Оливия.
Когда все наелись, Пако стал потчевать слушателей рассказами о жизни испанских героев. Он был прекрасным рассказчиком, и все слушали его с величайшим интересом.
Неожиданно Оливия сказала:
- Расскажите мне легенду о "Королевском выкупе".
Все сразу замолчали и посмотрели на нее с удивлением. Оливия пожала плечами.
- Честное слово, я еще не слышала эту легенду.
- Как же так, принцесса? - спросил Пако. - Ты умна и отважна, как Каллиопа. И ты говоришь, что не знаешь ее истории?
Оливия отрицательно покачала головой и приготовилась слушать.
Как всякий хороший рассказчик, Пако выдержал небольшую паузу. Затем заговорил:
- В те далекие, безрадостные дни, когда мавры впервые вторглись в нашу страну, король Альваро, храбрый и могущественный правитель одной из северных областей, прослышав о печальной участи юга, собрал войско и отправился в поход против завоевателей-варваров, невзирая на мольбы королевы…
- О моя королева, должен быть какой-то другой выход, - говорил ей священник. - Вы можете притвориться больной и бежать. Вы можете сегодня уйти вместе со мной. В Бадахосе есть монастырь, где вам могли бы предоставить приют. Там вы были бы в безопасности!
Королева Каллиопа внимала словам отца Матео и сожалела о том, что иного выхода нет.
"Да будут прокляты мавры, взявшие моего мужа в плен в качестве заложника, и да будут прокляты все предатели", - хотела она сказать доброму священнику, но только молча покачала головой и сцепила пальцы на роскошном поясе, обвивавшем ее стан. Если бы она знала, что золото и серебро, ушедшие на шитье этого дорогого украшения, могли бы хоть как-то помочь спасению ее любимого мужа, она собственноручно вытащила бы из пояса все драгоценные нити.
У ее ног уже стоял небольшой сундучок, наполненный золотом и серебром - ей удалось это раздобыть в сокровищнице своего мужа. Но так как султану всегда было мало, она прибавила еще драгоценные камни и украшения, которые на протяжении нескольких веков были достоянием ее семьи. Наконец, перед тем как закрыть сундук, она сняла с пальца свое обручальное кольцо и крепко сжала в руке.
- О нет, моя королева, только не ваше кольцо! - воскликнул отец Матео, и это была скорее мольба, чем просьба.
- Пусть таким образом вместе с вами к нему отправится частица меня, - ответила Каллиопа.
Она закрыла крышку и повернула ключ в замке. Потом вручила сундук отцу Матео и сказала:
- Иного пути нет. Вы должны идти - без меня.
- Я не могу оставить вас в такой момент! Ваш муж ни за что бы не…
- Мой муж в плену у султана. Вместо него сейчас правлю я. Сокровища доставите вы один. Вы обязаны мне подчиниться. - Она протянула к священнику руку и, прикоснувшись к нему, продолжала: - Передайте этот выкуп нашим врагам и сделайте все, чтобы освободить моего мужа и вашего короля. - Потом с грустной улыбкой добавила: - Кому еще могу я поручить это, если не вам?
Отец Матео покорно склонил голову и подошел к двум стоявшим неподалеку слугам - им королева Каллиопа и отец Матео доверяли как самим себе. Слуги подняли сундук на плечи и уже собрались уходить, но королева их остановила.
- Пройдите по другой лестнице.
- Ваше величество, - запротестовал один из них, - эта лестница предназначена только для вас и для короля.
- Пройдите по ней, вам надо держаться подальше от любопытных глаз. Я слышу во дворе голос Эурико, двоюродного брата моего мужа, мне не хотелось бы, чтобы он… - Она пыталась подыскать слова, которые могли наиболее деликатным образом выразить ее мысль. - Не хотелось бы, чтобы он задерживал вас своими напутствиями, - сказала наконец королева. - В последнее время он и так уже проявил ко мне большое участие, и я не хочу больше злоупотреблять его добротой.
Подданные кивнули и потащили свою ношу к потайному ходу, скрывавшемуся за громадным настенным ковром. Когда они ушли, Каллиопа обратилась к отцу Матео:
- Помогите мне.
Пройдя через богато обставленную, залитую солнцем веранду, она приблизилась к скамье и сдернула с нее покрывало - там оказался сундук, как две капли воды похожий на тот, в котором находился выкуп.
- Помогите мне вытащить его на середину комнаты, - сказала Каллиопа, хватаясь за сундук с одной стороны.
Отец Матео ухватился за другой конец, и они перетащили его через всю комнату и поставили на том самом месте, где только что стоял его двойник.
- Что в нем? - спросил священник.
- Также сокровища - свинец и камни, - последовал ответ. - Это нужно для того, чтобы Эурико не отправился за вами в погоню. Благодаря этому сундуку он будет думать, что я еще не отправила выкуп.
В последний месяц Каллиопа очень боялась, что двоюродный брат ее мужа, воспользовавшись тем, что Альваро попал в плен, станет притязать на их небольшое, но процветающее королевство.
- Опасную игру ты затеяла, Каллиопа, - прошептал отец Матео, обращаясь к ней уже без всяких титулов.
В этот миг они были просто Каллиопа и Матео - как в детстве, когда вместе росли в поместье ее отца, неподалеку от Мадрида.
- Кузен вашего мужа не одобрит вашей двойственной позиции в этом деле. И если он решится нанести удар, то может завладеть не только сокровищами, предназначенными для выкупа.
- О, мой добрый друг, не беспокойся об этом. Эурико не осмелится причинить мне вред. Гнева Альваро он боится больше, чем гнева Божьего!
- И не зря, - с облегчением вздохнул отец Матео.
Каллиопа едва сдержала улыбку. Она пошла в угол комнаты, где стоял шахматный столик, и стала внимательно изучать расположение фигур на доске. Фигуры были в том же положении, в каком они находились, когда партия между ней и ее мужем была прервана известием о вторжении в Испанию мавров.
Ее муж был отважным воином, и во всем королевстве ему не было равных. Как могло случиться, что он не только потерпел поражение, но и попал в плен? Это не укладывалось у нее в голове и вызывало самые ужасные подозрения.
Она подозревала, что ее мужа предал кто-то из очень близких ему людей. Этот кто-то мог извлечь выгоду из несчастья Альваро и из того хаоса, в который Иберия будет ввергнута маврами. В подобных обстоятельствах такой человек, как Эурико, если бы он правильно сыграл свою игру, вполне мог бы захватить власть в небольшом королевстве.
Однако Каллиопа научилась играть в шахматы не просто для того, чтобы развлекать своего мужа. Она поняла тонкости этой игры, когда наблюдала за политическими интригами - сначала своего деда, потом отца и вот теперь мужа.
Хотя Каллиопа была всего лишь женщина, но она знала, что в ее руках находится фигура, способная объявить мат противнику.
"Королевский выкуп". Тут дверь в ее покои распахнулась без всякого стука и даже без слов "разрешите войти". Появился Эурико, который выступал с таким важным видом, будто у него было право входить в личные покои королевы когда ему вздумается.
Увидев сундук, он замер - даже лицемеру Эурико не удалось скрыть свою жадность при виде стоявшего перед ним золота.
- Сеньор, - сказала Каллиопа, почтительно наклонив голову в знак приветствия, хотя на самом деле ей хотелось схватить за горло и удавить этого наглеца. - Я как раз молилась вместе с нашим добрым отцом Матео. Вы, наверное, пришли, чтобы вместе с нами помолиться об освобождении моего мужа?
Эурико, взглянув на священника, сказал:
- Оставьте нас одних.
Отец Матео вопросительно посмотрел на Каллиопу, и она кивком головы попросила его исполнить эту просьбу. Лучшего способа дать отцу Матео уйти из замка и не придумаешь!
Священник поклонился ей и вышел из комнаты. "Счастливого пути, Матео", - сказала про себя Каллиопа.
Лишь только дверь за священником закрылась, Эурико стал подходить все ближе, кружа вокруг королевы, словно хищная тица.
- Мне не нравится, что у вас в комнате находятся мужчины. - Он прищурил глаза и, с подозрением посмотрев по сторонам, добавил: - Тем более - в отсутствие служанки. Что это вы тут с ним замышляли? - Он приблизился еще на один шаг.
- Замышляли? С отцом Матео? - засмеялась Каллиопа, отходя от него в сторону. - Да ведь он мой исповедник! Я исповедовалась ему в своих грехах.
- Ты уже страдаешь без меня, дорогая кузина? - спросил Эурико. - Хочешь, я буду согревать тебе постель, пока твой муж прохлаждается в плену у наших врагов?
Каллиопа посмотрела на него ледяным взглядом - таким же холодным, как похолодевшая от этих слов кровь Эурико.
- Кузен, как вы смеете претендовать на то, что вам не принадлежит?
Эурико, словно змею, выбросил вперед руку и схватил Каллиопу за запястье. Потом рывком привлек ее к себе и обнял, обдав ей лицо своим зловонным дыханием.
- Ты очень милая, Каллиопа, поэтому я пока что прощаю тебе твою дерзость. Однако впредь советую тебе относиться к своему новому королю и господину с подобающим уважением - иначе тебе не поздоровится.
- Отпустите меня!