Нельсону были приятны ее забота и любовь. Это была его Эмма, его дорогая девочка. Она давала ему столь необходимую передышку от тяжелых обязанностей и ответственности, грузом лежавших у него на сердце.
Как и лорд Данверс.
- Спускайтесь вниз и развлекитесь вместе с нами, - сказала она, немного отодвигаясь и улыбаясь ему. - Эти секретные встречи отнимают у вас слишком много сил.
- Почему вы считаете, что у меня была секретная встреча?
Она оглядела комнату.
- Ваше кресло повернуто вон к тому, - пояснила она, указывая на другое кресло в комнате. - А если бы вы работали над бумагами, как вы сказали, с вами был бы ваш помощник мистер Тайсон. Кроме того, вы потребовали, чтобы вас оставили одного и не беспокоили. Отсюда я заключаю, что у вас прошла личная встреча. - Она внимательно оглядела его. - И она была грустной, потому что вы выглядите так, словно отправили кого-то на эшафот.
- Или на виселицу.
- О, это ужасно. Вы себя слишком сурово судите.
- Ничего подобного, миледи, - произнес он, следуя за ней к гостям.
"Я сделал нечто гораздо худшее, - подумал он. - Я послал друга на смерть от руки предателя".
Деревушка Волтурно, Италия
Две недели спустя
Сжимая ветхие простыни, Джорджи извивалась и металась во сне. В отдалении кто-то спорил, слова были неразборчивы, но голоса очень знакомы.
Она изменила положение, пытаясь разобрать, о чем они говорили.
"Я ухожу, Бриджит. Я должен сделать это. Я обещал ей, что буду там сегодня ночью. Если меня там не окажется…"
"Папа, нет!" - пыталась закричать Джорджи. Ее ноги бились о спинку гостиничной кровати, словно она крутила педали, пытаясь нагнать удаляющуюся фигуру, затерянную во мгле ее ночного кошмара, быстро пожираемую языками пламени.
Прозвучавший где-то в темноте пистолетный выстрел разбудил Джорджи. Постельное белье было мокрым от пота, а руки так крепко сжимали простыню, что костяшки пальцев побелели.
- Джорджи? - окликнула ее Кит, выбираясь из своей кровати на другом конце просторной комнаты. - Мне показалось, я услышала…
Еще несколько выстрелов разрешили сомнения сестры.
Джорджи резко села. Значит, услышанный ею выстрел не был частью ее кошмара.
Французы. Слухи о том, что они подходят, больше не были пустыми сплетнями.
- Одевайся, - приказала она сестре. - Мы должны уходить. Немедленно.
Она осторожно приблизилась к балкону, не решаясь выйти на него, но приоткрыла дверь настолько, чтобы можно было выглянуть на улицу.
Безлунная дождливая ночь не позволяла разглядеть ничего вокруг, хотя вдали за гостиницей Джорджи заметила красный колеблющийся свет двигающихся по улицам факелов и высокое пламя огня, поглощающего все, что могли поджечь французы.
Опасность приближалась с каждым мгновением.
Черт бы их побрал, подумала она. Хуже того, французы шли с юга, лишая их последней надежды вернуться по побережью к Неаполю.
Что говорила всегда миссис Тафт? Из огня да в полымя…
Сюда они сбежали из Англии вслед за тем, как врач лорда Харриса обнаружил, что она не была девственницей, и дядя Финеас решил выдать замуж вместо нее Кит. А теперь они, по всей вероятности, окажутся во власти французов.
Ну уж лучше они, чем дядя Финеас и лорд Данверс, ехидно подумала Джорджи. Если бы Италия могла остаться тем раем, который они тут нашли…
Здесь они хотя бы несколько месяцев прожили в спокойной обстановке. И впервые за последний год Джорджи не чувствовала во сне, что ее преследовали и за ней охотились.
Все началось в Лондоне, когда Джорджи впервые осознала весь ужас своих проблем. Она даже вернулась в Бридвик-Хаус, пытаясь как-нибудь сообщить Колину о своем положении. Но дом оказался заперт, и на ее стук ни в парадную дверь, ни в помещение для слуг никто не откликнулся.
"О, Колин, - не раз молила она. - Пожалуйста, приди и отыщи меня. Вызволи нас из этой беды!" Но насколько ей было известно, он отплыл на безымянном корабле, и она больше никогда не увидит его.
Однако ее молитвы не остались без ответа, но это произошло совсем иначе, чем она мечтала и считала возможным.
Однажды ближе к вечеру, когда их дядя и тетя были заняты приготовлениями к свадьбе Кит, к ним в дом вошел адвокат. Он явился по поводу завещания миссис Тафт. Должно быть, добрая женщина оставила девушкам все свое состояние. Маленький тщедушный человечек поправил на носу очки и многословно извинился перед леди за то, что так долго приводил в порядок собственность и ценные бумаги. Он объяснил это тем, что испытал большие трудности в поисках покупателя на "Сибарис", корабль мистера Тафта.
Но недавно он продал его, и деньги ждали их в банке - адвокат хотел знать, как они намереваются распорядиться своим наследством. Его нельзя было назвать состоянием, но для Джорджи и Кит этого было вполне достаточно. Завещание миссис Тафт даже предусматривало, что Джорджи разрешалось распоряжаться своими деньгами и деньгами Кит до достижения той совершеннолетия, но адвокат сказал, что не следует действовать согласно этой глупой приписке, а лучше передать управление всем наследством их дяде.
Джорджи с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться в лицо этому человеку. Передать свалившуюся с неба сумму дяде Финеасу? Она с тем же успехом могла выбросить деньги в Темзу.
Вместо этого она поблагодарила гостя за его заботу, позвала Кит и быстро упаковала немного вещей, которые они смогли бы унести. Они поспешно покинули Аскот-Хаус, ведя с собой совершенно растерянного адвоката.
Их первой остановкой был банк. После того как клерк вычел из причитающейся им суммы расходы на путешествие и банкир оформил аккредитив на имя некоей миссис Бридвик, Джорджи наметила путь их бегства. Если они отправятся на север, в Шотландию, на запад к диким просторам Уэльса или даже в Ирландию, дядя обязательно бросится преследовать их.
Единственное, что им оставалось, это немедленно покинуть Великобританию. Поскольку война с Францией разорвала большую часть Европы, безопасным местом оставалась только Италия. Там они могли найти убежище - под чужими именами, никому не известные, что должно было скрыть их от дяди Финеаса и опекуна лорда Данверса, пока Кит не достигнет совершеннолетия.
Джорджи поклялась, что больше ни одной из них не будет навязан нежелательный брак.
Из банка они отправились прямо в док и сели на первый отплывающий вниз по Темзе корабль.
Случилось так, что судно направлялось в Неаполь. Стоя на палубе, где ветер развевал ее спутанные кудри Джорджи обхватила руками живот, словно стараясь защитить и оградить его. Оставалось только надеяться, что когда-нибудь она снова найдет Колина и на этот раз уже не сбежит из его постели. Она уповала на то, что и он будет счастлив вновь встретить ее.
Пронизывающий ветер с балкона вернул Джорджи к действительности. Прозвучало еще несколько выстрелов, и она начала торопливо одеваться.
Она взглянула на море, испытывая почти страстное желание добраться до него, так как именно там лежало их спасение. Но не было времени найти корабль или хотя бы лодочника, чтобы увезти их отсюда. Она даже подумала о том, чтобы украсть одну из многочисленных рыбачьих лодок, лежащих перевернутыми на берегу, но поняла, что им с Кит будет не под силу дотащить ее до воды.
Перед тем как повернуться спиной к окну, Джорджи была готова поклясться, что заметила луч света в бухте. Словно неожиданно зажгли лампу и так же торопливо погасили. Она подошла к балкону и вгляделась в темноту, пытаясь различить хоть что-нибудь, но дождь, который принимался несколько раз за ночь, и кромешная тьма скрывали все вокруг.
В отчаянии ей, должно быть, пригрезился тот далекий огонек.
Кит уже оделась и теперь пыталась натянуть ботинки.
- Сэр Уильям говорил, что французские войска не продвинутся так далеко на юг.
- Очевидно, он ошибся, - ответила Джорджи, сожалея, что не послушалась совета его жены леди Гамильтон и не осталась в Неаполе. Но Кит очень хотелось зарисовать древние руины около этой маленькой приморской деревушки, и Джорджи хотя и неохотно, но согласилась сделать крюк. Кроме того, ей нужен был отдых от бурного водоворота светской жизни леди Гамильтон. Жена посла была очень внимательна к ним с момента их приезда в Неаполь, помогая подыскать жилище и представляя всем вокруг. Она, как подозревала Джорджи, догадывалась, что история об умершем муже была вымышленной, но, сама любившая скандалы, леди Гамильтон тактично проигнорировала слабые стороны легенды Джорджи и вовлекла сестер в свой круг.
Когда последовало еще несколько выстрелов, а вслед за этим крики и тревожный набат колоколов, Джорджи быстро закончила одеваться, не переставая обдумывать план бегства.
Когда они оделись в темные накидки, Джорджи подошла к прикроватной тумбочке и вынула из ящика единственную сохранившуюся вещь их отца - пистолет. Засунув его в карман накидки, она мысленно послала благодарственную молитву капитану Тафту. Не считаясь с ее нежным полом, он научил ее пользоваться оружием И она была рада, что прошлой ночью почистила и зарядила пистолет.
Однако руки сильно дрожали, и она сомневалась, что сможет справиться с ним сейчас. Джорджи горячо надеялась, что ей не придется пускать в ход эту премудрую штуковину. Одно дело - стрелять по мишеням… а в живого человека - это нечто совсем иное.
Кит стояла около двери с чемоданчиком в одной руке и мольбертом и папкой с бумагой для рисования - в другой.
- Я готова, - прошептала она.
Джорджи осторожно пересекла комнату и пошарила в корзине, стоящей рядом с ее кроватью, но та оказалась пустой.
- Где… - только собралась спросить она, как Кит ответила:
- В твоей сумке для книг. - Девушка усмехнулась. - Мне кажется, это наилучшее место.
Джорджи согласно кивнула, беря сумку под мышку. Накидка скрыла ее и сумку, словно крыло большой птицы.
Она проскользнула мимо сестры и вышла в холл. Очень осторожно они спустились по темным ступеням гостиничной лестницы вниз, в общую комнату. Обычно сонное место, где постоянные посетители спокойно наслаждались соте из баклажанов и потягивали изысканные вина, сейчас комната являла собой хаос, где постояльцы пытались выяснить, что происходит и как спастись.
- Монсеньор Артимино, пусть мальчик приведет моих лошадей! - требовал надменный английский маркиз, который за последнюю неделю дал понять всем обитателям гостиницы, что он слишком важная фигура, чтобы обращать на них внимание. - У меня связи с королем Англии, - говорил он, хотя никто его не слушал, - и ему немедленно станет известно, если обо мне будут недостаточно хорошо заботиться.
Джорджи сомневалась, что вторгнувшейся французской армии было хоть какое-то дело до отношений его светлости с английской короной, разве что эта армия могла бы пополнить груду голов, снятых с других знатных шей с помощью мадам Гильотины.
Годы террора в основном закончились, но это не мешало остаткам первых французских революционных армий держать гильотины наготове. Особенно теперь, когда они вторгались в соседние страны под искусным командованием своего последнего предводителя, корсиканца по имени Бонапарт.
Маркиз и его глупые жалобы были бесцеремонно отметены почтенной вдовой, которая прибыла сюда тремя днями раньше.
- Монсеньор, мне нужна горничная, чтобы немедленно упаковать наш багаж, - потребовала она. Три дочери окружили ее, словно испуганные цыплята. - Я не останусь здесь ни минутой дольше, если меня в любой час могут разбудить какие-то бандиты.
Когда вновь послышались выстрелы, одна из дочерей вскрикнула от страха, а старшая упала в обморок.
У Джорджи не было времени выкидывать подобные номера, необходимо было найти выход из этой ситуации. Она оглядывала комнату, ища другого постояльца гостиницы - мистера Пимма.
Когда увидела его впервые, ей показалось, что она встречала его раньше, так как он смутно напоминал кого-то - почти как навязчивая фигура из ее странных ночных кошмаров. Но как это могло быть? По словам хозяина гостиницы, Пимм приехал из Йорка подлечиться, а Джорджи никогда не бывала севернее Лондона. Словоохотливый хозяин также рассказал, что Пимм прибыл в Италию еще и для того, чтобы продолжить изучение античности, хотя они не видели мистера Пимма ни у одного из живописных уголков вблизи города.
Каждое утро мужчина отправлялся на запряженной ослом повозке с кучером-переводчиком, который был больше похож на бандита с большой дороги, чем на гида, и этой парочки не было видно до самого вечера. По возвращении мистер Пимм, прихрамывая, опираясь на трость, появлялся в гостинице. Когда его настойчиво приглашали присоединиться к компании гостей, он обычно ссылался на усталость и немедленно удалялся в свою комнату.
Двумя днями ранее английская вдова жаловалась на мигрень, ее стоны не давали никому уснуть, пока мистер Пимм наконец не пришел ей на помощь. Очевидно, он был знающим и опытным врачом, ибо дал ей лекарство, которое не только успокоило леди, но и усыпило ее до следующего дня, так что она перед всеми объявила его чудотворцем.
Тогда Джорджи удивилась, почему, если он был таким хорошим лекарем, он не мог вылечить себя самого? Но она не придала этому особого значения; сейчас же она увидела, как загадочный и, по словам хозяина гостиницы, больной мистер Пимм проворно нырнул из общей комнаты в дверь, ведущую на кухню.
Джорджи не смогла бы объяснить, почему она решила последовать за ним, только она твердо знала, что нашла путь убежать из Волтурно от угрожавшей им опасности.
Схватив Кит за руку, она потащила сестру мимо остальных в пустую кухню.
Если мистер Пимм знал, как выбраться из этой кутерьмы - а она была готова отдать голову на отсечение, что он знал, - они пойдут вслед за ним.
Дверь в прилегающий к гостинице сад была широко распахнута, и Джорджи не колебалась ни минуты. Она ринулась в темноту под проливной дождь. Впереди лежала узкая тропинка, которая вела вниз, к побережью. Невдалеке она различила мигающий свет маленького жестяного фонаря, колеблющийся от ветра и дождя. Почему он направился к побережью? А вдруг… Джорджи вспомнила свет в море вблизи берега. Значит, ей это не померещилось. Корабль. Плывущий без огней. Его прибытие явно не было случайным.
Вот уж действительно немощный исследователь древности! То, что мистер Пимм оказался участником какой-то авантюры, не волновало Джорджи. Поскольку он, по всей вероятности, убегал от французов, значит, его симпатии были не на их стороне. И если он не занимался поставкой англичанок в персидские гаремы, его интересы были ей безразличны.
Шум и тревожные крики в деревне становились все слышнее. Церковные колокола били в набат, их звон прерывался только воем и пронзительными криками обитателей маленького городка, которых посреди ночи подняли с постелей воинственные завоеватели.
- Куда идти? - спросила Кит, выглядывая из-под своего насквозь промокшего капюшона.
- К побережью. - Джорджи кивнула головой в направлении берега: - Видишь тот свет? Это мистер Пимм. Похоже, его неподалеку ожидают друзья. И я намерена сделать так, чтобы мы присоединились к ним.
Она продолжала двигаться вперед и вниз вдоль утеса, пытаясь вспомнить дорогу, по которой они шли несколько дней назад. Правда, тогда было утро, солнце стояло высоко в небе, а море манило Джорджи пляшущими сверкающими волнами.
Теперь же в темноте они спотыкались и натыкались друг на друга, но продолжали свой путь по скользкой от дождя дороге вслед слабому пляшущему свету фонаря мистера Пимма.
Затем Джорджи услышала его - звук, знакомый ей, как ее собственный голос, - скрежет весел в уключинах и скрип дерева, когда лодка воткнулась в каменистый берег.
Баркас!
Ей не нужно было видеть его, чтобы знать, что он здесь.
- Ты слышала? - прошептала Кит, которая провела почти столько же времени, сколько и Джорджи, играя на борту корабля капитана Тафта или в доках около их дома в Пензансе. - Лодка. Клянусь, я услышала ее.
- О да, Кит, - тихо сказала старшая сестра. - Я слышала то же самое. Они, должно быть, около валунов в конце пляжа. - Ночь была темной, не видно было ни зги, шел дождь, так что Джорджи едва могла различить что-либо на расстоянии вытянутой руки.
Но их путеводной звездой был маленький фонарь мистера Пимма.
- А что, если они не возьмут нас с собой? Джорджи положила руку на пистолет, спрятанный под плащом.
- Не бойся, они обязательно возьмут нас. У них не будет выбора.
Каменистая тропа кончилась, и теперь их туфли тонули в песке.
Она на мгновение удержала Кит, так как мистер Пимм неожиданно остановился.
Он стоял на некотором расстоянии от них, размахивая фонарем сначала из стороны в сторону, потом вверх и вниз.
Как и они, он явно слышал звук прибывшего баркаса, хотя она сомневалась, что можно было что-то расслышать в шуме волн и ливневого дождя.
- Я считала мистера Пимма джентльменом, - заметила Кит. - А он ведет себя как мистер Уотерби, убегающий от акцизного сборщика.
Джорджи улыбнулась при упоминании их соседа в Пензансе, хорошо известного в округе контрабандиста.
- Возможно, так и есть на самом деле, - сказала она, когда от валунов отделилась фигура и подала те же сигналы в ответ.
Плечи мистера Пимма поднялись и опустились, скорее всего он облегченно вздохнул, а затем побежал по побережью, словно проворный кулик, подпрыгивая и сигналя фонарем перед набегающими на берег волнами.
Но им уже не требовалось следовать за его огоньком; направление его движения сопровождалось руганью и жалобами. Очевидно, мистеру Пимму не хотелось мочить ботинки и бриджи, но Джорджи рассудила, что это было пустяковое неудобство, если оно означало, что французы не отрубят ему голову на гильотине.
С этой трезвой мыслью в голове и с Кит, следующей за ней по пятам, Джорджи продолжала бежать вслед за таинственным господином.
Они нагнали загадочного англичанина, когда тот пытался перенести ногу через борт баркаса. Экипаж его состоял из четырех грубого вида матросов, двое из которых сидели на веслах, а двое других пытались удержать лодку, чтобы ее не смыло прибоем. На мужчинах были штормовки и широкополые шляпы, что делало их почти невидимыми в темноте.
Ага, контрабандисты! Совсем как мистер Уотерби и его команда, подумала Джорджи. В данный момент ее не интересовало, какой запрещенный товар они переправляли, лишь бы взяли на борт готовых заплатить пассажиров.
- Подождите, пожалуйста, подождите! - закричала Джорджи и остановилась, так как перед ней возникли смутные очертания огромной фигуры.
- Черт побери, кого вы привели с собой, Пимм? - Голос мужчины прогрохотал над шумом штормовых волн и проливного дождя. В одной руке он сжимал мерцающий фонарь, другой держался за веревку баркаса. - Мне было сказано забрать только вас.
Джорджи на секунду замешкалась - командный голос мужчины пробудил в ее памяти воспоминания, которые заставили ее затрепетать.
"Забрать только вас…" Она отогнала отозвавшиеся эхом слова. Властный тон мог принадлежать только одному человеку - Колину.
Джорджи попыталась лучше разглядеть незнакомца, но черная как сажа ночь и непрекращающийся дождь не позволяли различить его черты. Не помог даже скудный свет фонаря, который он держал в руке.
Тем временем мистер Пимм обернулся и чуть не выпал из лодки при виде сестер.