- Вы с ума сошли? Вы не можете везти мальчика с собой в Тепелену!
Его светлость прекратил стаскивать ботинок.
- А, я мог бы догадаться, - сказал он. - Спасибо, что не развязала язык при остальных. - Он посмотрел на Петро, который скорчился в дверях и стонал, держась за живот. - Уйди, Петро; скажи спасибо, что она не нацелилась ниже.
Дверь захлопнулась, заглушив ругательства на турецком языке.
Вариан стянул ботинок и бросил его в пару к другому. Потом он оглядел Эсме долгим взглядом, отчего она покраснела.
- Очень любезно с твоей стороны, что ты переоделась к ужину, - пробурчал он. - Осмелюсь предположить, тебе удалось их напугать своим эффектным появлением на сцене. При виде тебя двадцать два здоровенных мужика чуть не хлопнулись в обморок.
Эсме внутренне поморщилась. Ей не приходило в голову, какое грандиозное зрелище она представляла: грязная, с соломой в волосах, тонкая фигурка затерялась в широкой одежде козопаса. Она переоделась в платье, которое ей дали в Пошнии среди других вещей. Персиваль не сделал никакого замечания, и она забыла о своем внешнем виде - до тех пор, пока не наткнулась на людей Али, и они застыли, разинув рты.
- Я пришла не для того, чтобы выслушивать ваши дурацкие шутки, - сказала она. - Я хочу посмотреть, нет ли у вас горячки, потому что только в бреду можно было принять приглашение Али. Вы не потащите к нему моего кузена!
- Нет, дорогая. Я тащу к нему тебя, как и обещал. Персиваль - просто неизбежный придаток.
- Вы сказали, что не пустите меня одну. Сейчас я буду не одна. Со мной двадцать два человека эскорта.
- Скорее тридцать, - сказал он. - Люди Али, плюс мы с Персивалем, плюс Аджими с Мати и весь наш эскорт. Если они захотят. Я предоставлю им самим решать.
Его сдержанность не вдохновляла. Эсме попробовала другой подход:
- Вариан, пожалуйста…
- Даже не мечтай подлизываться, - сказал он тем же невозмутимым тоном, сводившим ее с ума. - Спасибо, на сегодня мне хватит Брентморов. Иди спать. Завтра рано выезжать.
Она готова была ударить его. Она хотела разбить его твердую английскую башку о каменную стену. Она говорила себе, что надо как-то его улестить, но языком правили паника и ярость.
- Безмозглый дурак! Нельзя везти Персиваля в Тепелену! Он приподнял черную бровь, но серые глаза оставались пустыми, как камень.
Таким же он был, когда она недавно ворвалась в комнату, набитую людьми. Он сидел, слушал Фейзи, который повторил ей приглашение Али и передал его соболезнования в связи со смертью отца, и холодное выражение лица лорда Иденмонта ни разу не изменилось. Он был английским лордом до кончиков ногтей: нелюбопытный, неподвижный, лицо - вежливая маска. Когда остальные покончили наконец с бесконечными речами, он не потрудился ответить на их лесть или хотя бы выразить благодарность за оказанную честь. С усталым видом он холодно сказал, что проинформирует их о своем решении после ужина.
Как и следовало ожидать, его высокомерие вызвало уважение. Он вел себя как султан, который снисходительно позволяет себя обхаживать, и они относились к нему соответственно. Он мог бы послать их к черту, и они бы это приняли. Он лорд и к тому же британский подданный. И все равно он в конце концов склонился к пожеланиям Али! Эсме не могла поверить, что он такой идиот.
Сейчас он не снизошел до ответа, только продолжал обращаться с ней в этом высокомерном стиле. Она почувствовала себя маленькой и в каждом своем проявлении дикаркой. Она подняла голову:
- Вы не должны везти Персиваля в Тепелену. Я этого не позволю.
- Не утомляй меня, ребенок. Иди спать.
- Я не ребенок! - закричала она и топнула ногой.
- Ты ведешь себя как дитя.
Эсме прошагала через комнату и подошла к нему вплотную:
- По-вашему, я должна делать все, что вы задумали? Вы понимаете, куда едете? Двор Али - опасный, это интриги, продажность, разврат. И в такое место вы желаете отправить моего молодого кузена?
- Если оно подходит тебе, не понимаю, почему не подойдет ему. В конце концов, он мужчина, у него нет тонкой женской чувствительности. - Вариан размотал шейный платок и отбросил с присущей ему небрежностью. Лорд.
Эсме машинально подняла его и стала разглаживать, усиленно размышляя, какие слова и тон могут раскачать эту стену безразличия.
От резкого окрика она вздрогнула. Он встал и вырвал у нее из рук платок:
- Черт тебя побери, Эсме! Не делай этого! Не подбирай за мной! Ты мне не служанка, будь ты проклята!
Она растерянно посмотрела на него.
Он прожег ее взглядом, и воздух между ними задрожал от напряжения, как будто на окружающих горах собиралась гроза. Гнев был в его глазах, темных, как низкое небо.
Он вцепился ей в волосы, запрокинул голову и придавил губы поцелуем, так что она пошатнулась.
Мгновение назад он был таким собранным и холодным! Она поняла, что это была только видимость. Горячий рот ее наказывал, руки злобно тянули за волосы. Она почувствовала прилив облегчения, и ей тут же стало стыдно.
Она попробовала вырваться, но нападение было слишком неожиданным. Его свирепый поцелуй, как удар молнии, пронзил тело и обратил ее волю в пепел.
Подавленное томление последней недели обрушилось на | нее всей силой и разожгло потребность. Она вцепилась в лацканы сюртука, как будто боялась, что он убежит.
Поцелуй продолжался не дольше мгновения, и когда он ее отпустил, она чуть не закричала от разочарования. Он положил руки ей на плечи, потом спустил их на локти, но нежнее. Она | не хотела ласки. Ей нужно было, чтобы он ее раздавил, победил. Чтобы унес за пределы сознания и доводов разума.
- Маленькая врунья, - сказал он. - Ты меня хочешь. Бесполезно. Эсме закрыла глаза, медленно наклонила голову, пока та не коснулась его груди.
- Ты должна бы понимать. - Его голос смягчился. - Но я не желаю, чтобы ты понимала. Не позволю.
- Все вас хотят, - печально сказала она в сюртук. - Вы ничего не можете с этим поделать. Когда Али вас увидит, он прослезится, и половина придворных будет плакать вместе с ним, и все женщины. Меня стошнит.
Он засмеялся, потом опять откинул ее голову, чтобы посмотреть в глаза. Она хотела бы отвернуться, но не могла, только чувствовала, как кровь отхлынула от щек.
- Думаю, ты стараешься меня улестить, - сказал он. - Ты делаешь это удивительно хорошо для такой упрямой, дикой кошки, какая ты есть. Подозреваю, что при других обстоятельствах ты могла бы делать со мной все, что тебе вздумается. Но не сейчас, Эсме. Если сегодня ночью захочешь мне отдаться, я не скажу "нет". Я такой хам, что возьму то, что ты дашь. Но это ничего не значит. Завтра утром мы поедем на юг или на запад, но в любом случае вместе.
Эсме дернулась:
- Аллах, вы просто невозможны! Вы думаете, я стараюсь подкупить вас своим телом?
- Я думаю, что ты сделаешь все, чтобы склонить меня к своей воле.
- Я? Это вы сражаетесь нечестно. Когда не находите аргументов, пытаетесь подчинить меня своими объятиями. - Она с отвращением обвела его взглядом сверху донизу. - Вы знаете, что можете лишить меня рассудка.
Он улыбнулся:
- Выходит, мы сражаемся на равных. Ты низводишь меня до состояния мычащего идиота. Имею я право то же сделать с тобой? Это ты борешься нечестно. Ты отчаянно хочешь попасть в Тепелену, чтобы соединиться с золотым принцем. И при этом не хочешь, чтобы мы с Персивалем были свидетелями твоей радости. Что ты от нас скрываешь, Эсме? Что это такое, чего ты не хочешь, чтобы мы видели?
Эсме затаила дыхание. Она знала, что он не совсем безмозглый. Но она и подумать не могла, что он так быстро поймет. Или Персиваль и ему рассказал свою выдумку о заговоре?
Нет, не мог. Вариан никогда бы не поехал в Тепелену с ребенком, который болтает о революционных заговорах. Может, рассказать ему? Но тогда он все равно не отпустит ее.
Она была в ловушке.
- Мне нечего скрывать, - натянуто сказала она. - Я просто боюсь за кузена. Но вы правы. Он не младенец. Он не умрет от страха в притоне беззакония. Скорее, он будет делать заметки, и, когда вы вернете его в семью, его записи обвинят вас в совращении. Но какое вам до этого дело? Я рассказала вам о нравах двора, и это только разожгло ваш аппетит. Вы размечтались о гареме, а Али даст вам женщин. Мне следовало догадаться. У вас слишком долго не было проститутки. Но мне все равно. Я тоже найду там свое удовольствие - с моим золотым принцем.
Она повернулась и вышла.
Глава 14
Хотя дождь продолжался, свита прибыла в Тепелену через четыре дня. Они могли бы доехать быстрее, но Фейзи настоял на коротких переходах. Каждый день они останавливались задолго до заката солнца и размещались в домах самых богатых граждан. Никаких палаток посреди навоза! Никакого бритья с ледяной водой! Никакого черствого хлеба!
Каждый вечер они пировали, а потом отправлялись спать в теплые помещения, на мягкие кровати. Когда Вариан утром просыпался, его ждала свежевыстиранная рубашка, вычищенные брюки и сюртук, отполированные до блеска ботинки, свежие полотенца и горячая вода для утреннего омовения.
Малейшее его пожелание немедленно исполнялось. К нему относились с неослабной предупредительностью. Петро, уверенный в том, что они сопровождают Эсме себе на погибель, впал в мрачное, но молчаливое раболепство.
Даже Персиваль вел себя прилично. Он ни разу не упал с лошади, в реку или из окна. Он был образцом послушания, не проявлял интереса ни к кому и ни к чему, кроме кузины, прилип к ней как пиявка. А она была так тиха и послушна, что у Вариана мурашки пробегали по телу. Днем Эсме ехала рядом с Персивалем, окруженная плотным кольцом солдат. На ночь ее закрывали вместе с мусульманскими женщинами. Поскольку Персиваль был всего лишь мальчик, и к тому же явно недокормленный, ему дозволялось оставаться с ними, чтобы они над ним причитали и пичкали сладостями.
Тем временем лорд Иденмонт вынужден был часами обжигать глотку ракией и курить крепкий табак, пока голова не пойдет кругом. Представители Али обращались с ним как с королевской особой, и он вскоре пришел к выводу, что быть королем - утомительное занятие.
Он плохо спал и винил в этом обильную пищу, вино и табак. Не выспавшись, вставал в дурном настроении. К тому времени, как они достигли Тепелены, он уже готов был кого-нибудь убить, все равно кого, желательно голыми руками. Он с неприязнью смотрел на маленький, невзрачный город и с отвращением - на дворец Али.
Ему не доводилось читать, как Хобхаус описывал свое путешествие с Байроном по Албании, хотя книга вышла больше года назад. Но он слышал об этом от самого Байрона. Представший перед ним вид полностью соответствовал байроновскому описанию.
Они въехали в квадратный двор; две его стороны занимал дворец, две другие замыкала высокая стена. Во дворе теснились вооруженные с головы до ног солдаты и богато убранные лошади. В противоположном от дворца углу резали скот и разделывали туши - готовился очередной неудобоваримый пир.
Пока их группа слонялась по двору, Вариана, Персиваля, Эсме и Петро препроводили во дворец. Следом за Фейзи они поднялись на один пролет деревянной лестницы, прошли по длинной галерее в крыло, где было несколько апартаментов.
Войдя в отведенное ему помещение, Вариан испытал шок. Это была огромная комната, по периметру уставленная диванами, покрытыми шелками. Полы были устланы толстыми коврами, на стенах висели узорчатые ткани.
- Ваши спальные покои наверху, милорд, - сказал Фейзи. Он показал низкий вход на узкую деревянную лестницу. - Располагайтесь с удобствами. Сейчас вам принесут освежиться. А я пока отведу девушку в гарем.
- Мисс Брентмор не пойдет в гарем, - хладнокровно произнес Вариан.
- Конечно, нет, - пискнул Персиваль и взял Эсме за руку. Она не стряхнула ее, как ожидал Вариан, а стояла спокойно, с безучастным выражением лица.
Фейзи не смог скрыть напряжения:
- У вас есть привилегии, милорд, но таково правило. Мы не позволяем женщинам бесстыдно разгуливать, как делают неверные… - Он помолчал, потом продолжил покаянным тоном: - Прошу прощения, но все должны склоняться перед законом.
- Женщина подчиняется закону мужчины из своей семьи. Сейчас он стоит возле нее и говорит, что она должна остаться. Вы хотите оскорбить мистера Брентмора в момент прибытия во дворец, куда его пригласил Али-паша? - Вариан был на десять сантиметров выше Фейзи, но посмотрел на него так, как будто был длиннее на целую милю.
Фейзи медлил, не зная, на что решиться. Было видно, что он боится до смерти, но кого, Вариана или Али, не знает сам. Наконец он наклонил голову:
- Как пожелаете. - Пятясь, он вышел из апартаментов. Когда стихли торопливые шаги секретаря, Вариан посмотрел на Эсме, которая все еще не издала ни звука.
- Тебе нечего сказать? Собираешься довести нас до того, что мы оскорбим твоих соотечественников и их достоинство Мусульман?
Она пожала плечами:
- Это не имеет значения. Скоро я войду в гарем. Лучше в качестве невесты принца, чем просто сироты.
- Милости просим, - ядовито сказал Вариан. Зеленые глаза вспыхнули.
- Прошу прощения, о великий светоч небес. Тысячи, тысячи благодарностей, что удержали меня и спасли от несказанной опасности гарема: общества трехсот скучных женщин и ужасного евнуха.
- Триста? - повторил Персиваль. - Господи! - Он посмотрел на Вариана. - Что такое евнух?
- Будущее лорда Иденмонта, - выпалила Эсме, - если он заведет привычку издеваться над приказами Али.
- Да, но что такое…
- Мужчина, который…
- Петро! - заорал Вариан, хотя драгоман стоял рядом за дверью.
- Да, хозяин?
- Отведи Персиваля наверх и проследи, чтобы он хорошенько помылся и сменил одежду. Он кишит вшами.
Прежде чем Петро сдвинулся с места, Эсме ухватила Персиваля за плечо:
- Мужчина, но уже не мужчина, потому что… - Вариан захлопнул ей рот рукой и оттащил в сторону.
- Забирай мальчишку! - взревел он.
Персиваль не стал ждать. Он стрельнул в Вариана испуганным взглядом и ринулся вверх по лестнице. Петро поковылял за ним.
Когда они скрылись, Вариан отвел руку, удивляясь, что она ее не укусила.
- Буду признателен, если ты не станешь просвещать мальчика" в отношении мерзкой практики этой незабвенной страны, - сказал он.
- Это практика мусульман, и я не вижу причин, по которым мой кузен не должен о ней знать. Вы сами его сюда привезли. Вы думали, он будет глух, слеп и нем? Посмотрите, что вы сделали: вы рычали, как зверь, и напугали ребенка чуть ли не до потери сознания. И все зачем? Я думаю, сейчас Петро удовлетворяет его любопытство с самыми гнусными подробностями. Лучше бы я объяснила.
- Объяснять нет необходимости, - прорычал Вариан, - разве что ты была воспитана так, что эта чертова тема стоит у тебя на первом месте, несчастная всезнайка. Ты хотела выставить меня дураком перед своим кузеном, не так ли? Ты желала…
Внезапно до него дошло, что здесь было не так. Она совсем не злилась, только притворялась! Вот почему она его не укусила. В ярости Эсме не способна думать, она действует, повинуясь инстинкту.
- Ты хочешь, чтобы я прогнал тебя в гарем, - сказал он угрожающе тихим голосом. - Ты нарочно привела меня в бешенство.
Она побледнела и попятилась.
- Что беспокоит меня больше всего, так это то, что ты точно знаешь, как это сделать. Пока наши пути не пересеклись, никто не мог вывести меня из себя. Едва ли найдется хоть один человек в Англии, Франции и Италии, который слышал, чтобы я повысил голос. Я никогда не обманывал себя, что я хороший человек. Но я считал себя цивилизованной личностью. Ты будишь худшее во мне. - Он повысил голос: - Что ты такое? Какой демон тебя породил?
В дверь возбужденно застучали. Вариан прошагал через комнату и распахнул ее. Она стукнулась о стену, и Фейзи зажмурился.
- Тысяча извинений, о храбрейший из принцев, - дрожащим голосом сказал он. - Ни за что на свете я не стал бы вас беспокоить, но я раб своего господина и должен повиноваться.
О Господи, он успел сбегать к Али и обратно.
- Чего хочет твой господин? - напряженно спросил Вариан.
- Я должен заверить вас, что дочери Рыжего Льва не причинят никакого вреда. Она так же дорога его высочеству, как если бы была его собственной дочерью, потому что она плоть и кровь Джейсона, который был ему как брат. Всю последнюю неделю жены визиря своими руками шили одеяние для девушки. Если она не придет, они будут плакать от горя, и другие женщины вместе с ними. Этого мой господин не может допустить, потому что женские слезы кинжалом пронзят его чувствительное сердце. Он просит вас доставить удовольствие женщинам, тогда в гареме будет мир.
Вот уж действительно - доставить удовольствие женщинам. Дьявол, манипулирует. "Но таковы обычаи этих мест", - сказал себе Вариан. Еще важнее, что Эсме хочет там быть.
Он вздохнул:
- Визирь - подлинный гений, если умеет сохранить мир среди трехсот женщин. Я не могу этого сделать с одной. - Он Кинул убийственный взгляд на Эсме и пожал плечами. - Бери ее, если должен. Но не обвиняй меня, если в гареме грянет революция.
Фейзи осмелился слабо улыбнуться:
- Ах да, она же дочь Рыжего Льва. - Он повернулся к Эсме. - Пойдем, маленькая воительница. Ведь ты не поднимешь бунт в гареме, правда?
Она нетерпеливо цокнула и пошла к двери.
- Позже я захочу ее увидеть, - сказал Вариан, с усилием переводя взгляд на Фейзи.
- Я передам ваш запрос его высочеству.
- Это не запрос. Улыбка Фейзи увяла.
- Как пожелаете, милорд.
Раскинувшись на диване, Али смеялся, тряся круглым животом.
- Лицом и фигурой - Аполлон, а характером - сам Зевс. Я слышал, как он кричал, не убить ли ему девку, прежде чем ты вернешься.
Фейзи тонко улыбнулся:
- Он отвратительно высокомерен.
- Да, я смотрел в телескоп. Я понял это по его манере держаться. И по другим вещам, - добавил Али, остановив на Фейзи пронзительный взгляд голубых глаз.
- Лев Янины видит все.
- Когда смотрю сам. Вы бы предпочли, чтобы я питался слухами или объяснениями этого тупого осла Байо. Вы все думаете, что я впал в старческое слабоумие. В последние дни я только и слышу, как красив английский лорд. Красивее Байрона, только не калека. А если говорят не о лорде, то о мальчике. Шепчутся, что он, разумеется, сын Джейсона, рыжеволосый юноша с мудрыми, как у старца, глазами. Эти слухи докатились до моего королевства - а я теперь должен не хлопать на них глазами, а поскорее отослать на побережье?
- Нет, ваше высочество. Это было бы неразумно, - смиренно сказал Фейзи.
Али медленно сел и спустил ноги на пол. Положив руки на толстые колени, он укоризненно смотрел на Фейзи.