Заставила себя сосчитать до десяти, удостоверилась, что в её сторону по-прежнему никто не смотрит, и, прижавшись к стене, начала подбираться к своей цели. Затем, заставив умолкнуть не вовремя пробудившийся голос совести, метнулась вперёд и приставила пистолет прямо к виску Софии.
– Отпустите Габриэла, Жак, или я застрелю её, – резко прокричала Талия.
София испуганно застыла, однако Талия на неё даже не взглянула. Она не сводила глаз с Жака, продолжавшего прижимать лезвие к горлу Габриэла.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов из золочёной бронзы на каминной полке.
Талия нервно сглотнула. Глаза Габриэла пылали бессильной яростью, София тряслась мелкой дрожью, а Жак вынужден был признать, что его обставили.
– Вы не сможете, – наконец прохрипел француз.
– Не будьте так уверены, – предупредила Талия. – Я сейчас на всё способна.
Снова наступила тишина, и вдруг София издала нервный смешок.
– Зря стараетесь, миледи, – произнесла она, пристально вглядываясь в лицо любимого. – Мечты о великом Жаку дороже, чем живая женщина из плоти и крови, которая не в состоянии соперничать с высокими идеалами.
Талия покачала головой – она заметила страх, мелькнувший в глазах Жака. Хоть он и старался не показывать виду, однако угрожавшая Софии опасность сильно встревожила его.
– По-моему, вы недооцениваете его привязанность, – вкрадчиво произнесла Талия. – Не правда ли, Жак?
Тот изобразил кривую улыбку.
– Не делайте глупостей, та petite. Вы никогда себе не простите, если убьёте невинного человека.
Талия бросила красноречивый взгляд на широкое лезвие кинжала, упирающееся в шею Габриэла.
– Я никогда себе не прощу, если буду стоять в стороне, когда вы убиваете моего мужа, – возразила Талия. Голос её звучал неподдельной искренностью. – Бросьте кинжал.
Губы Жака сжались в тонкую нитку. Он оценивающе вглядывался в суровое лицо Талии.
– Не могу.
София вздрогнула. Слова Жака ранили её в самое сердце.
– Я же говорила, – выдавила она.
– Не надо испытывать моё терпение, Жак, – предупредила Талия. – Не забывайте, я дочь Сайласа Добсона. С колыбели меня учили, что выживают только самые беспощадные.
Жак потрясённо покачал головой:
– Вы не беспощадная.
Не сводя горящих глаз с бледного лица Талии, Габриэл громко фыркнул.
– А говорили, что знаете мою жену, – насмешливо бросил он.
Талия посмотрела на приставленный к голове Софии пистолет, надеясь, что Жак не заметит, как бешено бьётся её пульс, как она на самом деле перепугана.
– Выбирайте.
– Подождите, – отрывисто произнёс Жак, повернувшись к застывшей Софии. – Давайте не будем торопиться.
– Выбирайте, Жак, – повторила Талия, почувствовав, что решимость врага дрогнула.
Тот с досадой нахмурился:
– Поклянитесь, что отпустите Софию.
– Клянусь.
– Mon Dieu. – Мрачный Жак медленно убрал кинжал, Габриэл тут же вскочил и выхватил оружие из пальцев француза. – Талия, вы дали клятву.
– Разумеется.
Талия опустила пистолет и отошла от француженки, затрепетав от облегчения, когда Габриэл приблизился к ней и положил руку на плечо. Напряжённая конфронтация длилась меньше десяти минут, но казалось, будто прошла целая вечность.
Поднявшись, Жак резким движением поправил манжеты и указал на дверь:
– Возвращайтесь к себе, София.
– Нет, – рявкнул Габриэл. – Пусть останется.
Жак процедил что-то о высокомерных английских аристократах, привыкших отдавать приказы.
– Берёте в заложники беззащитную женщину? – произнёс француз вслух.
– Мы оба знаем, что мадемуазель София отнюдь не беззащитна. А позвать стражников ей точно по силам, – парировал Габриэл. – Будете делать, что говорю, – никто не пострадает.
– И как же вы намерены с нами поступить?
Губы Габриэла растянулись в холодной, не сулящей ничего хорошего улыбке.
– Это полностью зависит от вас, месье Жерар.
Глава 19
Габриэл убрал руку с плеча Талии и, взяв у неё пистолет, спрятал кинжал под сюртук. Талия обеспокоенно нахмурилась. Больше всего ей хотелось скорее бежать из этого дома и вернуться на яхту, но Талия и сама понимала, что всё не так просто.
– Габриэл, – прошептала она, ни на секунду не сомневаясь, что муж уже продумал план побега.
И действительно, Габриэл ответил ей уверенной улыбкой:
– Дорогая, нам нужна свеча.
– Хорошо.
Талия достала горящую свечу из канделябра на каминной полке, радуясь, что дрожь утихла, а колени больше не подгибаются.
Габриэл кивком указал на гордо хранящую молчание Софию.
– А теперь будьте так любезны, заходите в коридор вместе с мадемуазель Софией, а мы с месье Жаком последуем за вами.
София сама шагнула в тёмный туннель, Талия поспешила присоединиться к ней, а то как бы не упустить непредсказуемую француженку.
За спиной у Талии послышались мужские шаги, и дрожащее пламя свечи осветило покрытые слоем пыли каменные стены и низкий потолок с деревянными балками. Талия остановилась.
– В какую сторону? – спросила она.
– Направо, – ответил Габриэл. – За углом увидите лестницу. По ней спустимся в подвал.
Следуя инструкциям, Талия шагала бок о бок с Софией, стараясь не обращать внимания на лёгкий шорох под ногами – здесь явно водились мыши. Какой вред от мелких грызунов? Сейчас им грозят опасности посерьёзнее.
– Простите, но я не могла допустить, чтобы он убил Габриэла, – сказала Талия Софии, когда они дошли до лестницы. Решила завести разговор, чтобы отвлечься от тревожных мыслей.
София подняла подол платья из тонкой ткани и начала осторожно спускаться по узким ступеням.
– Вы бы действительно выстрелили?
Талия поморщилась. Вопрос был сложный, даже задумываться на эту тему не хотелось.
Особенно потому, что возникала неприятная мысль – неужели Талия унаследовала от беспощадного отца больше, чем хотелось бы?
– Если честно, даже не знаю, – пробормотала Талия.
Повисла неловкая пауза. Наконец София смущённо кашлянула.
– Полагаю, должна поблагодарить вас.
– Поблагодарить?
Француженка горько усмехнулась:
– Никогда бы не подумала, что Жак изменит долгу перед Францией, чтобы спасти меня. – София бросила пронзительный взгляд на Талию. – Или предпочтёт меня вам.
Талия покачала головой, удивляясь, что такая умная, наблюдательная женщина не смогла понять истинные чувства Жака. Ведь Софию наверняка удостаивало своим вниманием множество обожателей.
Но, должно быть, даже самые красивые женщины теряют уверенность в силе своих чар, когда речь идёт об истинных чувствах, неожиданно поняла Талия.
Мысль казалась непривычной. Сколько лет Талия была убеждена, что до противного безупречные дебютантки ни на минуту не сомневаются в собственной привлекательности.
– Жак любит вас, но гордость не позволяет ему признаться в своих чувствах, – заверила она Софию.
Неожиданно София порывисто вздохнула:
– Замолчите, s’il vous plait.
Такой реакции Талия не ожидала.
– Но почему? Вы же сами убедились, что Жак к вам неравнодушен.
София понизила голос, чтобы не услышали мужчины.
– Согласна, Жак испытывает ко мне некоторую привязанность, – нехотя признала она. – И конечно, он не смог бы бросить женщину в опасности. Однако рассчитывать на большее с моей стороны было бы глупо.
Талия сочувственно сжала руку Софии, вспоминая, как переживала, когда Габриэл отправил её в Кэррик-Парк. Талия была убеждена, что ей суждено жить одной, без любви и ласки, вдовой при живом муже.
Теперь же…
Талия подавила вздох. Впрочем, кто знает, что ждёт её теперь?..
– Нет ничего глупого в том, чтобы надеяться на лучшее, – наконец проговорила Талия.
– Прекратите меня обнадёживать, – вздохнула София. Затем бросила на собеседницу серьёзный взгляд. – Талия…
– Да?
– Учтите, будь я на вашем месте, непременно спустила бы курок.
Услышав неожиданное признание, Талия чуть не споткнулась.
– Хорошо, учту.
Нацелив пистолет на идущего рядом француза, Габриэл тем не менее не спускал глаз с шагавших впереди женщин. София и Талия шептались, будто давние подруги, однако Габриэл был не настолько доверчив, как его супруга. София – не изнеженная светская дама, во всём полагающаяся на мужчину. Габриэл не сомневался – под хрупкой красотой скрывается нечто дикое, опасное. Если понадобится, в беспощадности София не уступит разбойнику с большой дороги.
К счастью, француженка не предпринимала попыток напасть на Талию, а когда все четверо достигли конца коридора, возникло новое затруднение в виде запертой двери. Габриэл не хотел спускаться в подвал, не удостоверившись, что там беглецов не ждёт очередной неприятный сюрприз.
Сегодня Габриэлу не везло, так что он не удивился бы, наткнувшись на всю французскую армию с Наполеоном во главе.
Подтолкнув Жака вперёд, Габриэл взял Талию за руку, удерживая жену.
– Погодите, – велел он и задул свечу. Коридор погрузился в кромешную тьму.
Талия с готовностью отошла, и Габриэл медленно приоткрыл дверь, нацелив пистолет в темноту.
– Хьюго, – тихо окликнул он. В воздухе пахло чем-то затхлым – скорее всего, от старых бочек и отсыревшего камня.
Раздался тихий шорох, и тут темноту озарил свет – Хьюго зажёг свечу и выглянул за дверь. При виде Жака и Софии недобро прищурился:
– Ты не предупреждал, что будут гости.
Гарри шагнул вперёд, устремив неприветливый взгляд на бывшего товарища.
– Габриэл, ты зачем сюда этого гада приволок? Нам ведь бежать надо, и как можно быстрее.
Отметив смущение Гарри, Жак язвительно хохотнул:
– Что, Гарри, опять предаёшь своих? На этот раз меня?
– Нет, просто исправляю былую ошибку, – мрачно ответил Гарри. – Одну из многих. Увы, никогда не смогу полностью возместить нанесённый ущерб.
– Как трогательно! Но, к сожалению для тебя, мне прекрасно известно, что ты слабовольный червь и со всеми потрохами продашься тому, кто больше предложит, – бросил Жак.
Гарри виновато примолк.
– Это ты виноват, что я ввязался в такую историю, – наконец укоризненно произнёс он. – Если бы ты не предложил заплатить мои долги, мне бы и в голову не пришло…
Жак фыркнул:
– Что за жалкое оправдание!
Хьюго отпихнул Гарри плечом и вопросительно взглянул на Габриэла:
– Ну так что?
Габриэл кивнул.
– Теперь нам больше нет нужды красться в темноте по обочине дороги. У месье Жерара есть прекрасная карета, на которой он и доставит нас до яхты.
Хьюго нахмурился:
– А солдаты? Они тут повсюду.
Габриэл повернулся к угрюмому пленнику.
– Нашей охранной грамотой станет присутствие месье Жерара.
– Ну, не знаю… – настаивал Хьюго. – А вдруг какой-нибудь честолюбивый стражник решит пожертвовать жизнью начальника, лишь бы остановить опасных беглецов? Наполеон решительных любит, может и повышением наградить.
Замечание было вполне резонным. Стражники безраздельно преданы Жаку Жерару, есть риск, что кто-то решит его отбить. Стоит прозвучать первому выстрелу, и начнётся настоящее побоище.
– Ваш друг прав, – проговорил Жак, прерывая ход размышлений Габриэла. – Моя стража вас не выпустит.
Габриэл поморщился. Абсолютно безопасного пути не было, но одно он знал наверняка – в доме оставаться тоже рискованно. Чем дольше медлить, тем больше шансы, что стражники вот-вот позовут на помощь солдат, стоящих лагерем за городскими воротами.
– Верно, однако, если в карете будете сидеть вы, мы всё же будем в большей безопасности. К тому же так мы доберёмся быстрее, чем пешком, – возразил Габриэл.
Талия шагнула к мужу, на бледном лице читалась твёрдая решимость. Маленькая воительница.
– Мы с лордом Ротуэллом видели около дома карету, – объявила она.
Должно быть, ту самую, на которой Жак привёз его сюда, подумал Габриэл.
– Гарри, показывай дорогу.
– Но… – заспорил было тот, но сразу умолк и бросил на брата укоризненный взгляд. – Значит, если что, меня меньше всех жаль?
Габриэл устало вздохнул:
– Нет, просто ты единственный знаешь, как выбраться из подвала.
– Ах вот оно что. – Смущённо пожав плечами, Гарри зашагал по каменным плитам пола, огибая ряды полок с запылившимися бутылками вина. – Сюда.
Габриэл вдавил дуло пистолета в спину Жака и обернулся к другу.
– Хьюго, будешь сопровождать мадемуазель Ренар.
Кивнув, Хьюго схватил Софию за руку.
– С удовольствием.
– Non, – прорычал Жак. – Мадемуазель Ренар останется здесь.
Габриэл покачал головой.
– Как только доберёмся до яхты, сразу отпущу. А до тех пор намерен глаз с неё не спускать.
– Что случилось со знаменитыми законами джентльменства?
– Обычно я веду себя как подобает джентльмену, но только не с человеком, похитившим мою жену.
Габриэл наблюдал, как Талия поднимается по узкой лестнице вслед за Хьюго и Софией. Затем подтолкнул француза вперёд, и все шестеро вошли в помещение кухни.
Убедившись, что никто из слуг не скрывается за обшарпанными столами и кучками дров, Габриэл вернулся к своим спутникам, столпившимся возле чёрного хода.
– Отойдите, – велел он и, распахнув дверь, вытолкнул Жака на узкую веранду.
Раздались шаги, в подрагивающем факельном свете возникли фигуры нескольких солдат в формах. Любопытство на их лицах сменилось гневом, когда Габриэл вскинул пистолет и с угрожающим видом приставил к виску Жака.
– Прикажите, чтобы бросили оружие и отошли от кареты, – распорядился Габриэл, всем своим видом давая понять, что в случае необходимость не колеблясь спустит курок.
Жак застыл, будто думая, не проявить ли героизм. Затем, сообразив, что в его ситуации это весьма глупо, затараторил по-французски, повторяя инструкции Габриэла.
Солдаты нехотя опустили пистолеты на землю. Впрочем, Габриэл был далеко не наивен и понимал, что под форменными мундирами наверняка припрятано запасное оружие. Выпрямившись, солдаты застыли в нерешительности, Жак слабо кивнул. Только тогда стража отступила к садовой ограде.
– Гарри, будь любезен, собери оружие, – произнёс Габриэл, ведя Жака перед собой.
Прошмыгнув мимо них, Гарри начал подбирать с земли пистолеты. Один взял себе, другой протянул Хьюго, остальные бросил в ближайшую бочку для сбора дождевой воды.
Продолжая крепко сжимать руку Софии, Хьюго присоединился к Габриэлу.
– В карету её сажать или как? – уточнил друг.
Габриэл взглянул на лакированный экипаж, в который до сих пор были запряжены беспокойные, роющие копытами землю, гнедые кони.
– Да, а вы с Гарри будете сидеть на козлах и следить, нет ли погони.
Хьюго распахнул дверцу кареты, и София безропотно позволила усадить себя на кожаное сиденье, затем к ней присоединилась Талия. За женщинами последовал Жак, высказывая горячее пожелание, чтобы Британские острова ко всем чертям провалились.
Габриэл подошёл к Хьюго, а Гарри тем временем уже вскарабкался на козлы.
– Я буду править, – объявил брат.
– Нет, – проворчал Хьюго, отвязав поводья от коновязи, и с лёгкостью запрыгнул наверх, своим мощным корпусом чуть не столкнув худосочного Гарри на землю. – Помню твой триумфальный заезд по Сент-Джеймс – стрит – десяток пешеходов задел, сам перевернулся и карету сэра Баркли опрокинул.
Гарри бросил на Хьюго обиженный взгляд:
– Я тогда пьяный был.
– Даже не сомневаюсь, но это ещё не главная беда. Проблема в том, что ты молокосос криворукий и себя погубишь, и других, – сухо отозвался Хьюго.
Гарри обернулся на брата:
– Габриэл…
– Лучше бы вы друг дружку в подвале поубивали, – сердито пробормотал Габриэл. – Хьюго, берись за вожжи.
– Есть, сэр.
Едва Габриэл влез в карету и захлопнул дверцу, как Хьюго погнал лошадей вперёд. Выехав на главную улицу, свернул на юг. Карета быстро катилась по мостовой, подскакивая на камнях, ночную тишину нарушал цокот копыт.
Внутри экипажа царило угрюмое молчание. Женщины напряжённо замерли, подавленные нервозной обстановкой – казалось, гроза разразится в любую минуту. Габриэл держал на прицеле опасного пленника, не забывая поглядывать в окошко. На движущуюся карету напасть сложно, однако кто-нибудь может предпринять такую попытку. Следует держать ухо востро.
Не сбавляя скорости, беглецы миновали городские ворота и покатили по сельской местности, однако бдительности Габриэл не утратил. Несмотря на предрассветные сумерки, вдалеке смутно виднелись силуэты всадников. Скоро утро – возможно, это слуги и торговцы, рано начавшие трудовой день. А может, подвыпившие аристократы, возвращающиеся из игорного притона или борделя.
Однако Габриэл готов был побиться об заклад – это люди Жака пустились в погоню за каретой.
Через несколько миль пришлось сбавить ход – экипаж свернул на узкую дорожку, ведущую к берегу. Карету мотало из стороны в сторону. Чтобы не попадать друг на друга, пассажиры вцепились в сиденья. Дорогу преграждали камни и поваленные деревья, затруднявшие отступление. Плотно сжав зубы, Габриэл бросил обеспокоенный взгляд на жену – та вцепилась в кожаный ремешок, свисавший с крыши кареты. Крошечную Талию болтало, как тряпичную куклу.
Все вздохнули с облегчением, когда Хьюго наконец остановил лошадей. Габриэл распахнул дверцу.
– Прошу, Жак, высаживайтесь первым, – преувеличенно любезным тоном попросил он. – Иначе ваши доблестные солдаты могут повести себя опрометчиво.
– Трус, – бросил Жак.
– Просто соблюдаю осторожность, – поправил Габриэл, оглянувшись на устало молчавших женщин. – Не забывайте, Жак, в случае чего, вы рискуете не только своей жизнью.
Вылезая из кареты, француз оглянулся, глазами меча молнии в Габриэла:
– Не смейте угрожать Софии, иначе…
– Что?
Лицо Жака застыло от ледяной ярости.
– Лучше меня не провоцируйте.
– Уже поздно… вернее, рано. Не могу дождаться, когда наконец приму горячую ванну и улягусь в тёплую постель. – Габриэл приставил дуло ко лбу француза. – Пошевеливайтесь, иначе решу, что ни к чему с вами возиться…
– Vermine.
Дождавшись, когда Жак выйдет из кареты, Габриэл окинул взглядом маленькую полянку. С одной стороны густо росли деревья, с другой к морю вёл крутой склон.
Вокруг было тихо, но это ещё не значило, что в тени не таится опасность.
Прошло несколько минут, однако всё было спокойно, и наконец Габриэл повернулся к Софии, съёжившейся в дальнем углу кареты:
– Мадемуазель Ренар. – Габриэл дал ей знак, чтобы выходила.
Бросив на своего пленителя неприязненный взгляд, София протиснулась мимо него и высадилась из кареты, явно недовольная оборотом, который приняло дело. Игнорируя враждебность мадемуазель Ренар, Габриэл выставил руку, преградив путь Талии, собравшейся было последовать за Софией.
– Подождите, милая.
Встретившись глазами с мужем, Талия состроила гримасу.
– Не беспокойтесь, глупостей я не наделаю.