Габриэл глядел на её лицо и невольно удивлялся. Когда это он успел запомнить каждую чёрточку, каждую мелкую деталь её внешности? После первой брачной ночи? Или образ Талии запечатлелся в памяти Габриэла ещё до того, как их силой заставили идти под венец?
– Уж не знаю, можете ли вы это обещать, – печально произнёс Габриэл.
Великолепные изумрудные глаза светились решимостью.
– Не могу.
– Разве не понимаете? Если с вами что-то случится…
Талия прижала палец к губам мужа, заставляя его замолчать.
– Всё будет хорошо, – заверила она. – Смотрите, уже шхуну видно.
– Яхту, миледи, – поправил Габриэл и, взяв её руку, нежно приложился к ней губами. Почувствовал биение её пульса на запястье, – Мы пока не на борту, поэтому попрошу не отходить ни на шаг.
На щеках Талии проступил румянец.
– А когда поднимемся на борт?..
Габриэл наградил жену быстрым, пылким поцелуем.
– Посвящу всё плавание вам, и вам одной, – шепнул он.
Некоторое время Габриэл не мог думать ни о чём, кроме мягкости губ Талии и сладкой дрожи, пробежавшей по всему телу. Однако к насущным проблемам его вернули приближающиеся шаги.
– Габриэл, ты там до рассвета сидеть будешь? – недовольным тоном окликнул Гарри.
– Вот досада. – Отстранившись, Габриэл выпустил руку Талии, и та покинула карету.
Габриэл тут же последовал за женой и, шагнув на каменистую дорожку, снял со стенки кареты стеклянный фонарь. Огонь был слабый, однако в сумерках команда должна заметить свет издалека.
– Хьюго, следи за пленниками, а я подам сигнал капитану.
Габриэл остановился на краю, поднял фонарь высоко над головой и начал покачивать им из стороны в сторону, привлекая внимание моряков. Пусть капитан отправит к берегу шлюпку.
– Надеюсь, ждать не придётся, – проговорил Хьюго, шагнув к Габриэлу. – Я на всякий случай припрятал лодку вон за теми скалами. Пойду проверю, на месте ли.
Габриэл нехотя кивнул. Не хотелось, чтобы друг уходил один, но чем скорее удастся отплыть, тем лучше. Иначе их рано или поздно настигнут.
– Только осторожнее, – прошептал Габриэл. – За нами кто-то ехал.
– Будь спокоен. – Хьюго покосился на топтавшегося невдалеке Гарри. – Лучше о себе позаботься. Помни – кругом враги.
Рассерженный Гарри шагнул вперёд.
– Идите уже к своей лодке, Ротуэлл.
С презрением оглянувшись на Гарри, Хьюго начал спускаться по крутому склону и вскоре скрылся из вида.
Молясь, чтобы друг не сломал себе шею, Габриэл повернулся к спутникам. Жак и София стояли в центре поляны, Талия же, к величайшему одобрению Габриэла, не отходила от кареты, которая должна была прикрыть её в случае, если будут стрелять.
Габриэл лишний раз порадовался, что не женился на великосветской капризнице – та бы сейчас в голос визжала. Нехотя отведя взгляд от самой дорогой для себя женщины, Габриэл снова повернулся к сердитому Жаку.
– Поклянитесь, что отпустите Софию, – яростно потребовал француз.
– Она сможет вернуться в Кале, как только мы отплывём от берега.
Однако Жак на этом не успокоился.
– Бросите беззащитную женщину одну в глуши?
Француз многозначительно оглянулся на Талию, напоминая Габриэлу о его решении отселить молодую супругу в Кэррик-Парк.
– Хотя чему удивляться? Такая уж у вас привычка.
Габриэл постарался не обращать внимания на издёвку.
– Не сомневаюсь, ваши солдаты окажут мадемуазель Софии всю посильную помощь.
Француз пожал плечами, даже не пытаясь отрицать, что его люди поблизости.
– Раз вы так уверены, что они здесь, почему бы не позволить Софии присоединиться к ним сейчас?
– Боюсь, как бы вы чего не натворили. – Габриэл указал на сомкнутый ряд деревьев. – Её присутствие послужит гарантией вашего благоразумия. Нам ведь ещё нужно попасть на яхту.
Жак невесело улыбнулся:
– Стало быть, планируете забрать меня в Англию?
– Раньше вы туда наведывались весьма охотно, – насмешливо произнёс Габриэл.
– Верно, – не стал отпираться Жак. Француз не заметил, как кипит от возмущения София, явно не собиравшаяся бросать возлюбленного в беде. – Полагаю, меня ожидает разоблачение?
– Решение о вашей виновности будут принимать инстанции более высокие.
– А с вашим братом что будет?
Габриэл напрягся. По возвращении в Англии его ждал непростой выбор, но сейчас об этом думать не хотелось.
– Судьба Гарри теперь не ваша забота, – парировал Габриэл.
– Полагаете? – Жак сардонически выгнул бровь. – А по-моему, его судьба как раз-таки в моих руках.
В голосе француза звучала неприкрытая угроза. С суровым видом Габриэл приблизился к Жаку, вцепился тому в руку и поволок в сторону по неровной земле. Остановился с другой стороны кареты, чтобы не услышали остальные.
– О чём это вы?
Высвободившись из железной хватки, Жак принялся неспеша разглаживать мятый сюртук и поправлять кружевные манжеты. Габриэл стиснул зубы, едва удерживаясь, чтобы не ответить на издевательскую ухмылку хорошей затрещиной.
– Сдадите меня английским властям – начнутся допросы, – невозмутимо произнёс Жак.
– И что с того?
– Нехорошо утаивать от следствия важные обстоятельства. Придётся рассказать, что без вашего брата не удалось бы добыть информацию из самого министерства внутренних дел. Бедняга будет покрыт несмываемым позором или даже казнён как предатель.
Жак не сказал ничего такого, о чём Габриэл не думал сам, с тех пор как узнал о предательстве брата. Но слышать это всё равно было невыносимо больно.
Что же теперь будет с Гарри?
– Он сам выбрал свою участь, когда согласился продать душу за долги. – Габриэл постарался изобразить твёрдость, которой не ощущал.
– Участь можно и изменить. – Жак повернулся к смутно видневшемуся вдалеке силуэту яхты. Впрочем, тот проступал всё отчётливее – начинало светать. – Возвращайтесь в Англию без меня, и никто не будет знать о поступке Гарри.
– Я буду.
Жак фыркнул:
– Ах да, вы же всегда гордились своей безупречностью, считали себя выше простых смертных. Вижу, у жены вы ничему не научились.
Отчего-то Габриэл почувствовал себя задетым. Странно, о нём частенько высказывались в подобном духе. Высший свет предпочитает распускающих перья павлинов, чувство собственного достоинства и умение держать себя там не в чести.
Однако упоминанием о Талии Жак задел противника за живое – именно гордость заставила Габриэла принять решение, о котором он жалел до сих пор и будет жалеть всю жизнь.
– Сейчас речь о Гарри, а не о моей жене, – бросил Габриэл, но сразу пожалел об этом.
– Стремясь отомстить за унижение, вы заставили страдать прекрасную женщину.
Габриэл нахмурился. Он и сам понимал, что Жак прав.
– Я вовсе не мстил Талии…
– Неужели? – Жак окинул Габриэла проницательным взглядом. – Значит, не винили её за то, что навлекла позор на славный род Эшкомбов? Не хотели доказать Сайласу Добсону, а заодно и всему обществу, что не потерпите бесчестья? – Жак с презрением покачал головой. – Другая женщина, не такая сильная, была бы просто уничтожена.
Габриэл чуть не кинулся на мерзавца с кулаками.
– Вы ничего не знаете.
– По крайней мере одно мне известно точно – вы с радостью отдадите на растерзание родного брата, лишь бы спасти непомерную гордость. Так же вы поступили и с Талией.
Габриэл понимал, что, взывая к его совести, Жак просто преследует собственные интересы, однако обвинение вонзилось в сердце, словно клинок.
– Талия не сделала ничего дурного, – пробормотал Габриэл, отвечая не только собеседнику, но и самому себе. – Гарри же предал родину ради выгоды. Думай я только о своей гордости, пошёл бы на всё, чтобы скрыть грехи брата.
– О, гордость для графа Эшкомбского – самое главное, – поддразнил Жак. У Габриэла вертелся на языке уничижительный ответ, однако француз продолжил: – Добропорядочное общество начнёт демонстративно ужасаться преступлению Гарри, хотя про себя подумают, что чего-то подобного и ожидали. Все знали, что ваш братец плохо кончит. Разумеется, все только посочувствуют многострадальному графу. Ещё бы, столько лет терпеть бессовестные выходки брата! Будут восхищаться вашей смелостью – разоблачил шпиона, невзирая на лица!
Жак смотрел на Габриэла, будто гадюка на добычу. Слова сочились с языка, словно капли яда.
– Вас национальным героем объявят.
Габриэл крепче стиснул рукоятку пистолета, жалея, что повстречался с человеком по имени Жак Жерар.
– Вы сейчас что угодно скажете, лишь бы не попасть в руки палача.
Жак пожал плечами:
– Конечно, однако от этого мои слова не перестают быть правдой.
Глава 20
Живя в Англии, Жак прилагал все усилия, чтобы стать благовоспитанным джентльменом – об этом мечтала матушка. Но сам уже тогда тайно готовился к возвращению во Францию в качестве умелого бойца.
Нет, не бойца в традиционном смысле слова – того, что размахивает острой саблей и попадает в цель с двадцати шагов. Любого можно научить маршировать в строю или пользоваться оружием, не поранив себя. Нет, Жак отрабатывал совсем другие умения – управлять людьми, нащупывать их слабые места и использовать, как пешки на шахматной доске. Главное – выбрать правильный подход.
Многие сказали бы, что коварство и хитрость недостойны истинного джентльмена, однако осуждение общества Жака не волновало. Человек, который чуть не надругался над его матерью и отправил в тюрьму отца, считался весьма респектабельным.
Надо сказать, старания Жака увенчались успехом. В Париж прибыл с неплохим уловом – на крючке крепко сидела дюжина высокопоставленных английских джентльменов.
Включая мистера Гарри Ричардсона.
Однако, к досаде Жака, брат Гарри, граф Эшкомбский, оказался нечувствителен к ловким приёмам. Высокомерный тип был слишком упрям.
Но признавать поражение было рано. Жак опустил взгляд на пистолет, нацеленный в грудь. Габриэл будто призывал пленника побежать, чтобы иметь возможность всадить во врага пулю.
Впрочем, несмотря на показную уверенность, Габриэл вовсе не горел желанием передавать Гарри властям. Если постараться, даже этого упрямого осла можно заставить передумать.
Возможно, в конце концов Жак добился бы цели, но увы – ему помешал громкий свист, донёсшийся с берега под скалой.
Габриэл с мрачной решимостью расправил плечи.
– Хьюго пригнал лодку.
Габриэл подтолкнул пленника вперёд, и тот нехотя вышел на середину поляны. Инстинктивно нашёл глазами Софию – та напряжённо замерла в стороне от остальных.
Жаку и самому стало страшно. В воздухе витала угроза. Искоса он глянул на деревья. Солдат было невидно, однако Жак чувствовал их присутствие. Что произойдёт, если Габриэл и впрямь попытается его увезти? Начнётся такое, что кровопролития будет не избежать.
Будто прочтя его мысли, Габриэл встал на краю и поглядел на жену.
– Талия, идите первой.
Когда ответа не последовало, он проглотил гордость и умоляюще прибавил:
– Пожалуйста.
Талия замерла в нерешительности, разрываясь между желанием защитить мужа и осознанием, что в её присутствии он не сможет сосредоточиться ни на чём другом.
– Хорошо.
Талия нехотя начала спускаться по склону. Повисло напряжённое молчание, наконец нарушенное свистом Хьюго – значит, графиня Эшкомбская благополучно добралась до лодки. Затем Габриэл оглянулся на брата – тот в страхе нацелил пистолет на ближайшие деревья. У Жака перехватило дыхание – этот от любого шороха палить начнёт.
– Гарри, ты следующий.
Услышав приказ, тот скривился:
– Мы здесь не одни.
– Знаю, – заверил Габриэл. – Спускайся к лодке.
Гарри покачал головой:
– Нет, бери Жака и иди, а я их задержу.
Жак удивлённо рассмеялся:
– Sacre bleu. Неужели этот беспозвоночный наконец отрастил хребет?
Братья не обратили на язвительную реплику внимания – продолжали с досадой глядеть друг на друга.
– Гарри, делай что говорю, – рявкнул Габриэл.
Тот выпятил подбородок. В тусклом свете зари он казался старше своих лет.
– Нет, – упрямо ответил Гарри.
– Чёрт возьми… – Габриэл с досадой покачал головой и повернулся к Жаку: – Идите вперёд.
У того по коже мурашки побежали. Жак оглянулся на Софию. Такое чувство, будто они сидят на пороховой бочке и при малейшем движении может раздаться взрыв.
За себя Жак не боялся. Любой, кто служит Наполеону, рано или поздно привыкает к опасности. Жак давно смирился с тем, что может и не увидеть исхода войны.
Однако душу терзали опасения за Софию. Жак осторожно шагнул в её сторону.
– София, стойте где стоите, – предупредил он, – и с вами ничего не случится.
Глаза Софии вспыхнули страстным огнём, который он так долго принимал как должное.
– Нет, я должна быть рядом с вами.
– Non, София, не надо…
Слова Софии будто послужили сигналом – из-за деревьев раздались резкие звуки выстрелов. В панике Жак метнулся к Софии и повалил на землю, прикрыв хрупкое тело своим.
– Arretez! – прокричал Жак, слыша, как отстреливаются Габриэл и Гарри. А когда одна пуля просвистела у самого уха, предостерегающе вскинул руку. – Mon Dieu! Прекратите огонь, болваны!
Неожиданно повисла звенящая тишина, воздух наполнился едким запахом пороха. Жак рискнул приподнять голову и увидел, как схватившийся за грудь Гарри оседает на землю, и Габриэл падает на колени возле раненого брата.
Сейчас или никогда, понял Жак. Вскочил, схватил Софию и рывком поставил на ноги.
– Сюда, – окликнул французский солдат.
Жак рванулся в ту сторону, однако София покачнулась, чуть не упав.
– София, – в страхе выдохнул Жак, обхватив её за плечи. – В вас попала пуля?
– Просто ногу подвернула, – выдохнула та, упершись руками Жаку в грудь. – Спасайтесь, меня они не тронут.
– Глупая женщина, – буркнул Жак, подхватывая Софию на руки.
– Жак… – воспротивилась та, пытаясь высвободиться.
– Non, даже не пытайтесь, – отрезал Жак и кинулся к деревьям, с каждым шагом ожидая, что спину пронзит пуля.
– Но…
– Тихо.
Не обращая внимания на сердитый взгляд возлюбленной, Жак глядел только вперёд. Неужели и вправду думала, что он её бросит? Вот уж действительно глупая!
Добравшись до края поляны, Жак углубился в заросли. Ветки кустов цеплялись за панталоны, царапали лакированные сапоги. Наконец впереди показались солдаты, один из них шагнул вперёд и коротко поклонился.
– Мне нужна лошадь, – распорядился Жак, отметив, что солдат совсем ребёнок – видно, только из детской.
– Есть.
С похвальным проворством юнец скрылся среди деревьев и вскоре вернулся, ведя в поводу гнедую кобылу. За спиной шагали ещё двое солдат, по виду не старше первого.
– Схватить английских свиней? – выпалил темноволосый. Наивное лицо сияло от жажды подвигов. Ни один человек, хоть раз побывавший в настоящем бою, не рвётся повторить этот опыт.
– Non. Могут быть жертвы – вместе с командой яхты их больше, чем нас.
Жак ловко усадил Софию в седло, затем сам продел ногу в стремя, ухватился за переднюю луку и взобрался на лошадь за спиной у спутницы. Кобыла занервничала, начала пританцовывать, однако, взявшись за поводья, Жак быстро её успокоил.
– Поскачем в Кале, предупредим людей. Пусть вышлют в погоню военный корабль.
– Как скажете.
Темноволосый солдат не мог скрыть разочарования, однако, наученный подчиняться приказам, только кивнул и, сев на собственную лошадь, направился в сторону Кале.
Жак дождался, пока второй солдат сядет на лошадь и ускачет вместе с третьим, затем пустил кобылу рысцой.
– Держитесь, та belle, – пробормотал Жак. Назад оглядываться не стал. К чёрту графа Эшкомбского, вместе с проклятым братцем. Если есть на свете справедливость, оба пойдут ко дну на пути в Англию.
– Простите, Жак.
Тихий женский голос отвлёк от приятных мечтаний – Жак представлял, как Габриэл погружается на дно Ла-Манша.
Он не сразу сообразил, в чём так раскаивается София.
– За что?
– Все эти… – она запнулась, подбирая нужное слово, – неприятности – моя вина.
Ещё какие неприятности, подумал Жак. Впрочем, во всём виноват он сам.
– Отчего же?
– Не помогла бы графу и графине сбежать из замка, ничего этого не было бы.
Жак нежно прижал Софию к себе. В свете восходящего солнца она была восхитительна.
– Что было, то прошло, – ответил он. – Ни к чему ворошить прошлое.
– А сегодня? – не сдавалась София, будто получая от самобичевания удовольствие. – Они снова сбежали из-за меня. Зачем я только пришла?..
Между тем они выехали из леса и поскакали среди широких, блестящих от росы полей.
– Вы испугались за меня.
– Не только поэтому, – вздохнула София. – Я же знала, что вы там с Талией, и, когда услышала звон стекла, решила воспользоваться предлогом. Боялась, что… – София запнулась.
– Чего вы боялись?
– Что вы ляжете с ней.
– Стало быть, хотели помешать?
– Даже не знаю, чего я хотела, – выдавила София. – Просто невыносимо было думать, что вы с другой.
Неожиданное признание заставило Жака придержать поводья. Красавица актриса всегда скрывала свои чувства, даже в самые интимные моменты. Теперь же пыл Софии привёл Жака в замешательство.
– София…
Та не сводила глаз с полей, мимо которых они проезжали.
– Понимаю, вам нет дела до моих непрошеных симпатий, Жак. – Она говорила так тихо, что приходилось прислушиваться. – Но сегодня ночью я чуть не потеряла вас. Невыносимо было думать, что вы погибнете, не узнав, что я люблю вас.
– Я… – От такой прямоты Жак смущённо заёрзал. – Позже поговорим, сейчас не время, – наконец пробормотал он.
София напряжённо застыла.
– В этом нет нужды, cherie.
Но горькое смирение Софии отчего-то злило Жака. Разумеется, подобную деликатную тему лучше обсуждать дома, в комфорте, а не на спине у лошади, когда оба вот-вот упадут от усталости. Он вовсе не имел в виду, что хочет уйти от разговора!
– Думаете?
– Oui. – София обернулась и встретилась с Жаком глазами – его реакция её удивила. – Да, я переступила границу дозволенного…
– Не знал, что у наших отношений есть границы.
София нахмурилась:
– Не смейтесь надо мной, Жак.
– Я и не собирался…
– Первое правило куртизанки – не давать воли чувствам, – перебила его София. На щеках проступил румянец. – Мужчины ищут нашего общества ради удовольствия, дополнительная обуза им не нужна.
Обуза? При одном воспоминании о проведённых вместе ночах в жилах закипела кровь.
Впрочем, дни были столь же прекрасны…
– Для меня вы никогда не были обузой, та belle, – улыбнулся Жак.
Софию его слова не обнадёжили.
– Не была и не стану. – Она гордо вскинула подбородок. – Мне не следовало вмешиваться в ваши отношения с Талией. Она весьма достойная леди, и если желаете связать с ней судьбу, буду только рада.