Виола положительно не понимала, что означает этот его комментарий. Она чувствовала, что от герцога исходит глубоко скрытая обида, а также наглое любопытство, помноженное на ощутимый гнев, который никак нельзя было назвать мимолетным. Герцог как будто пытался расставить события во времени и определить связь между ними и своим пленом пятилетней давности. Если он в самом деле разрабатывает дьявольский план мести, видя в ней последнюю из дочерей Беннингтон-Джонс, кого еще не предали заслуженному позору, то понимание последовательности всех происшествий от его похищения до ее бегства из Уинтер-Гардена может решающим образом повлиять на интриги, которые он вокруг нее плетет. И уже по одной этой причине, ради безопасности Джона Генри ей нужно быть как можно более уклончивой.
Виола чуть расслабилась на своем табурете и вздохнула.
- Быть может, в этом свете мой брак кажется романтичным, - взвешенно сказала она, глядя герцогу прямо в глаза, - но я бы никак не назвала смерть моего мужа счастливым событием, сударь. Не думаю, что к потере близкого человека применим подобный эпитет.
- Понимаю, - посерьезнев, согласился Ян. Выдержав паузу, он улыбнулся и попробовал разрядить обстановку. - Надеюсь, я не смущаю вас своими вопросами, леди Чешир.
- Нисколько, - солгала Виола, заставляя себя улыбнуться и возвращаясь к работе. - Но вы еще не ответили на мой вопрос.
Герцог слегка приосанился и поправил жилет.
- Ах, да. Охота на невест.
- Успешна ли она? - осведомилась Виола, проявив чуть больше положенного интереса. Краем глаза она заметила, что герцог пожимает плечами.
- На данный момент леди Анна кажется мне лучшим вариантом. Полагаю, она прекрасно подойдет для супружеской жизни.
Прекрасно подойдет? Виола внутренне сжалась, но тут же отчитала себя: какое ей до этого дело?
- Разумеется, ваша светлость. Одобряю ваш выбор.
Герцог усмехнулся.
- Одобряете мой выбор?
Виола пропустила это мимо ушей.
- Значит, вы за ней ухаживаете?
- Не особенно, - ответил герцог, и в глазах у него сверкнул озорной огонек. - Честно говоря, она мне не так уж интересна.
Виола застыла с кистью в руке и искоса глянула на герцога.
- Если она вас не интересует, то зачем, скажите на милость, вы хотите на ней жениться, сударь?
Герцог продолжал смотреть на нее в упор, и шутливое выражение медленно сходило с его красивого лица.
- А зачем люди женятся? - отозвался он наконец. - Она происходит из старинного, знатного рода, из блестящей семьи. И ее отец, не задумываясь, отдаст мне ее руку вместе с огромным приданым.
Виола слегка наморщила лоб.
- Вы даже не знаете, приятно ли вам ее общество, ваша светлость. Не разумнее было бы поухаживать за ней сезон, чтобы понять…
- Уверен, вы понимаете, что в наших кругах брак имеет очень мало общего с такими тривиальными понятиями, как наслаждение обществом друг друга, - задумчиво проговорил герцог, не дослушав ее до конца. - А вот родословная, наследники, долг имеют здесь решающее значение.
А иногда еще отчаяние…
- Конечно, вы правы, - кивнув, согласилась Виола. - Вам ведь нужен наследник.
- Совершенно верно. Это главнейшая причина, по которой мужчины женятся, не так ли?
Виола согласно кивнула и вернулась к картине, пытаясь выбросить из головы образ голого Яна Уэнтворта, занимающегося любовью с мерзкой и упрямой Анной, которую она знала. Увы, безуспешно. От этой мысли Виоле сделалось тошно.
- Или ваш муж женился на вас по любви? - небрежно бросил герцог.
Виолу охватил жар, и она решила не смотреть на Яна.
- Уверена, в его решении значительную роль сыграли также соображения долга, ваша светлость.
- Неужели? - Герцог помолчал, потом добавил: - Не представляю джентльмена, которому может наскучить любоваться вами, леди Чешир. Вероятно, он был весьма доволен супружеской жизнью, ведь каждую ночь его постель согревали вы.
Виола неловко повернула кисточку и уронила ее на палитру, забрызгав желтой краской рабочую блузу.
Ян усмехнулся, не пытаясь скрыть свою реакцию на ее смущение, поднялся с табурета и направился к ней.
- Как там продвигается мой портрет?
Если бы не тот факт, что герцог решил понаблюдать за ее работой вблизи, Виола могла бы обрадоваться такому непринужденному переходу к безопасной теме живописи. Но через несколько секунд она почувствовала спиной его тепло. Выглядывая у нее из-за плеча и почти касаясь ее грудью, Ян смотрел на картину, которую она так прилежно рисовала.
- В вашей работе видна рука мастера, не так ли, леди Чешир, - скорее заявил, чем спросил герцог низким, интимным тоном.
Виола чуть отстранилась от его нависающей близости.
- Благодарю, - пролепетала она сквозь ком в горле. - Но, возможно, вам лучше подождать с выводами, пока я не закончу, ваша светлость. - Она кивнула в сторону его табурета. - Прошу вас.
Герцог вышел у нее из-за спины и встал так, чтобы видеть ее лицо. Виола почувствовала на себе его взгляд и не сразу решилась поднять ресницы и посмотреть ему в глаза.
- Интересно, умел ли ваш муж по достоинству ценить ваши дарования, - проговорил Ян, отвергая завуалированное предложение Виолы вернуться на табурет. - Вы удовлетворяли его, Виола?
Этот вопрос лишил ее дара речи, как, очевидно, и рассчитывал герцог, ибо его красивые губы слегка изогнулись, а темные глаза сузились.
- Прошлой ночью я видел удивительный сон, утраченное и вновь обретенное воспоминание, - хрипло прошептал он, убирая со щеки Виолы выбившийся локон, - о женщине с очень ловкими пальцами и мягкими, нежными, одаренными руками. Я проснулся, думая о вас.
Интимные намеки герцога отняли у Виолы способность говорить; он стоял так близко, что сбежать она тоже не могла. Внезапно ее охватил страх. Она широко раскрыла глаза и почувствовала, как горячая краска ползет по шее и поднимается к лицу.
Герцог, не колеблясь, забрал у Виолы палитру, наклонился над ней к столику и положил туда дощечку с красками. Освободив руки, Ян поднял их к лицу Виолы и принялся нежно проникать пальцами в свободные завитки ее волос, пока ее щеки не оказались зажатыми у него в ладонях.
Она быстро моргнула несколько раз, и ее пульс начал ускоряться.
- Что вы делаете? - прошептала она.
Герцог поймал ее взгляд.
- Я знаю, кто вы.
Прошла вечность, прежде чем смысл сказанного дошел до ее сознания. И тогда ясность ударила ее, точно сапогом в живот.
Виола отшатнулась в ужасе, но Ян крепко держал ее. Он предвидел ее реакцию и не дал вырваться, не дал даже шевельнуться.
Его лицо вмиг сделалось каменным.
- Да. Я знаю, кто вы, Виола. И на этот раз ваша судьба в моих руках. Пришла пора забрать у вас то, что вы у меня украли, а взамен наградить вас тем, чего вы заслуживаете.
Виола задрожала.
- Нет… Ваша светлость…
Его губы налетели на ее рот в дразнящем, решительном поцелуе, поцелуе жесткости и силы. Виола вырывалась, но тщетно; она протестующе всхлипнула, но герцог не отступал, он безжалостно, провокационно распалял в ней желание, пока она не сдалась и не приняла его волю.
Виола замерла, позволяя герцогу брать, что он хочет, отдаваясь безумию, позволяя языку Яна преследовать ее язык, как ему вздумается. Она чувствовала его голод, его гнев и угрюмую страсть, порожденную одиночеством. Жгучие слезы застилали ей глаза, но не от грубого напора Яна, а от сознания, чего он натерпелся от нее и как отчаянно ему хотелось, чтобы теперь она испытала это на себе. Как он презирал ее и негодовал на все, чем она стала из-за него.
Ян смягчил поцелуй, почувствовав, что она уступает его натиску, и вдруг оборвал его, так же внезапно, как начал.
Виола жадно глотала воздух, дрожа, жмурясь и ощущая на коже частое, горячее дыхание герцога, его взгляд на лице, его руки, сдавившие ей голову, его пальцы, глубоко увязшие в ее волосах. Она не могла говорить, не могла смотреть на Яна, ярость чувствовалась в самой его позе.
- Вы отняли у меня все, и, тем не менее, я хочу вас, - прошипел он, тяжело дыша. - Этого я принять не могу.
- Пожалуйста… - едва слышно пролепетала Виола.
Герцог немного ослабил хватку, потом еще больше отстранился, чтобы глубоко вдохнуть и успокоить бурю в душе.
- Посмотрите на меня, Виола, - приказал он низким, хриплым голосом.
Ее ресницы затрепетали и открылись; она встретила взгляд Яна, и холод, струившийся из темных глубин его глаз, обдал ее тело ледяным ужасом.
- Вы не погубите меня так, как я могу погубить вас, - прошептал он. - Начинаем завтра вечером. К восьми часам вы приедете ужинать в мой городской особняк, иначе я разоблачу вас. Ясно?
Виоле сдавило грудь; она задыхалась.
Его губы дернулись.
- Маскарад окончен, моя прекрасная, умная леди. Маски прочь.
Герцог резко отпустил Виолу, и ее тело буквально обрушилось на табурет.
Затем он повернулся и ушел, оставив ее потрясенной до глубины души и смертельно напутанной.
Глава 9
Я долго наблюдала за ним в темноте, боясь обнаружить себя. Но когда он задрожал от сильного холода, я рискнула всем и пошла к нему, легла рядом с ним на койку, чтобы согреть его своим теплом…
Виола понятия не имела, что принесет ей вечер, но была уверена, что в столовой герцога ей не удастся поужинать в приятной, расслабляющей обстановке. По меньшей мере, она в этом сомневалась, ибо со вчерашнего дня у нее начисто пропал аппетит. Тем не менее, она исполнит приказ Яна и приедет, одетая в потрясающее платье из бледно-лилового атласа с глубоким вырезом и кружевными оборками темно-фиолетового цвета. Ее волосы будут мерцать жемчужными каплями и свободно расходиться от узла на затылке невесомыми завитками. Конечно, герцог мог запугать ее угрозами, но она всегда знала, что этот день может настать, и уже давно приготовилась отражать каждый его выпад. По крайней мере, она молилась, чтобы сегодня вечером у нее это получилось.
Он превратил свой дом на Таррингтон-сквер в настоящий факел, думала Виола, глядя из окна экипажа на красивый особняк из темного кирпича. Круговая подъездная аллея пронизывала ряды идеально подстриженной живой изгороди и пышных цветочных клумб, потом шла под уклон и заканчивалась у огромной парадной двери, рядом с которой по стойке смирно стояли лакеи в безукоризненно чистых ливреях. Мгновение спустя один из них открыл дверцу экипажа, подал Виоле руку, и она вышла на улицу. У подножия каменной лестницы она задержалась, чтобы собраться с мыслями, глубоко вдохнуть и распушить юбки перед началом представления.
Да, именно представления, заключила Виола после дня раздумий. Она не знала, чего от нее хочет Ян, но подозревала, что это будет как-то связано с его властным поцелуем и их абсолютно неуместным и вместе с тем непреодолимым влечением друг к другу. Разумеется, у нее был заготовлен ответ на требования герцога, и только по этой причине она не уехала из города прошлой ночью. По этой и еще потому, что не сомневалась в способности герцога погубить ее репутацию и искренне верила, что именно так он и поступит, если она сбежит. Единственным утешением служил тот факт, что она знала о герцоге пару вещей, которые в случае необходимости можно было использовать против него. Виола понимала, что ее оружие не такое мощное, как у Яна, но если дойдет до битвы, оно сослужит ей хорошую службу.
Высоченная парадная дверь открылась, едва Виола достигла верхней ступени, и дворецкий в летах, крепкий и седеющий, кивнул ей в знак приветствия и посторонился.
- Добрый вечер, леди Чешир. Брэтэм к вашим услугам, - прозаично сказал он. - Разрешите принять вашу накидку?
Виола сбросила с плеч легкую шелковую ткань и передала ее дворецкому, окидывая взглядом вестибюль, огромную, сверкающую люстру, осыпавшую ромбиками отблесков золотистые обои стен, роскошные, яркие гобелены и коричневый с золотом мраморный пол. С первого взгляда было видно, что Яну Уэнтворту досталось хорошее наследство. Его дом был великолепен.
- Пожалуйте за мной. Его светлость ожидает вас и немедля примет в зеленом салоне.
- Хорошо, - ответила Виола, пытаясь держаться степенно, но, вероятно, терпя в этом полный крах. По крайней мере, хороший дворецкий никогда не покажет, что заметил ее смущение, а у герцога Чэтвина, подозревала она, работают только лучшие из лучших.
Брэтэм повернулся и молча пошел по коридору налево; Виола последовала за ним, усилием воли не давая себе стискивать закрытые кружевными перчатками руки. Она старалась не ахать при виде роскоши, которой так явно окружил себя герцог: густые персидские ковры, подставки из кованого железа, на которых через каждые несколько футов возвышались расписные золоченые вазы со свежими, яркими цветами, наполнявшими воздух ароматами летнего сада. И это был всего лишь коридор.
Чем ближе они подходили к салону, тем сильнее нарастала тревога, ибо Виола понимала, что Ян примет ее в своем великолепном, изысканном доме не по светским канонам, как герцог Чэтвин, а как мужчина, которому пять лет назад причинили зло и который теперь хитро опутал ее сетями обмана, ошеломив требованием явиться этой ночью ради некой, неизвестной ей пока цели. Но за эти годы она стала сильнее. Она с честью выдерживала все ненастья и капризы судьбы и не позволит герцогу разрушить жизнь, которую она построила для своего ребенка, в угоду прошлому, которое он так и не сумел оставить в прошлом. Фурия в аду ничто по сравнению с обиженной матерью, и, если герцог хочет войны, она будет сражаться до последнего.
В конце коридора Брэтэм замедлил шаг, подождал Виолу, потом потянул за ручку двери и открыл ее для гостьи.
- Будьте добры, подождите здесь, мадам. Его светлость присоединится к вам сию секунду.
Виола кивнула, сделала три шага вглубь комнаты и замерла, ошеломленная открывшимся видом.
Зеленый салон был ослепителен. В изысканной обстановке преобладали насыщенные оттенки коричневого и яркие тона зеленого, северную стену прорезали высокие окна, выходившие в пышный, благоухающий сад, который сейчас напоминал лес в сумерках. В центре комнаты стояло два одинаковых бархатных дивана изумрудного цвета, между ними темный чайный столик, а по бокам два коричневых кожаных кресла.
Оставшиеся три стены, затянутые зеленым бархатом, были щедро украшены цветочными натюрмортами в золоченых рамах. Но главной изюминкой салона были вазы всех форм и размеров, наполненные живыми зелеными растениями. Они стояли на приставных столиках, на чайном столике, на каминной полке и даже на деревянном полу в огромных золотистых кадушках, создавая в комнате атмосферу ботанического пиршества. Мать Виолы упала бы в обморок при виде такой красоты.
- Моя любимая комната в доме.
Виола резко обернулась при звуке его голоса, такого же насыщенного и бархатного, как сам салон. Едва она увидела герцога, сердце быстрее забилось у нее в груди, а глаза широко распахнулись.
Ян стоял на пороге, заложив руки за спину, величавый и полный достоинства. Его роскошный вечерний костюм из черного и кремового шелка дополнялся темно-фиолетовым галстуком, безукоризненно завязанным на шее. Волосы были зачесаны назад и не скрывали ни единой жесткой черты красивого, гладко выбритого лица. Во взгляде герцога, изучающем Виолу с головы до ног, ничего нельзя было прочесть.
Я знаю, кто вы…
У Виолы пересохло во рту от такого пристального внимания, но она все-таки сумела опуститься в реверансе.
- Вам нравится?
- Сударь? - невпопад ответила Виола, и щеки ее запылали.
Его губы едва заметно дернулись.
- Зеленый салон.
- Ах. - Она огляделась по сторонам. - Он… изумителен. Никогда не была в такой комнате.
- В самом деле? Я часто прихожу сюда думать, принимать сложные решения. - Помолчав немного, он добавил: - Сегодня вы особенно прекрасны, Виола.
Виола не знала, принимать это как комплимент или видеть в приятных словах герцога угрозу. Впрочем, неважно. Она готова к нему.
- Вы тоже сегодня особенно хороши, ваша светлость, - непринужденно ответила она. - В жизни не знала более красивого мужчины.
На долю секунды ей почудилась вспышка удивления в прекрасных карих глазах Яна, но потом они наполнились настороженностью и сарказмом, и герцог медленно пошел к ней.
- Виола Беннингтон-Джонс, теперь прелестная леди Чешир, как вы изменились, - пророкотал он. - От сельской простушки до изящной, искушенной вдовы; от сестры преступниц до дерзкой хранительницы их секретов. Надо же, после стольких лет увидеть вас, такую разодетую и такую… царственную, в собственном доме.
Сцепив перед собой затянутые в перчатки руки, Виола сглотнула и подняла подбородок, надеясь скрыть за напускной храбростью тот факт, что от слов герцога ее бросило в дрожь.
- Боже мой, сегодня вы прямо-таки сыплете комплиментами. И занимательными фактами.
Ян, ухмыляясь, приблизился к ней, прекрасно видя, как она напугана и не уверена в себе.
- Всего лишь наблюдения, милая.
Виола заморгала, ошеломленная интимностью, сквозившей в его саркастических словах и манере, и попятилась от него.
- Чего вы от меня хотите? - прошептала она.
Герцог остановился перед ней, улыбка сползла с его лица, а темный, холодный взгляд забегал по ее лицу.
- Я хочу того, чего захотел бы от вас любой мужчина в моем положении.
Ужас пронзил Виолу, но она заставила себя успокоиться, и в глазах ее сверкнул огонек упрямства.
- И которое из положений вы сегодня занимаете, ваша светлость? Герцога Чэтвина, которому хочется побеседовать за ужином с автором своего портрета? Или вы просто раненая душа, которая живет одной лишь местью?
Герцог склонил голову чуть набок и смерил Виолу пристальным взглядом.
- Если бы я хотел только мести, то пришел бы за вами давным-давно. И вы бы здесь не стояли.
У Виолы были сомнения на этот счет, ибо она подозревала, что Ян не знал о ее местонахождении, пока не нанял мистера Кафферти. Но в данный момент подобные рассуждения с ее стороны были неуместны.
- Почему вы не признались, что помните меня, на вечеринке у леди Изабеллы? Вы наверняка знали, что я не поверю, будто вы меня забыли.
- Тем не менее, моя уклончивость сработала, не так ли? - парировал герцог. - Мне нужно было всего лишь посеять зёрно сомнения.
Виола покачала головой и нахмурилась.
- Зачем вам это? Почему было не объявить во всеуслышание, кто я такая, и не устроить скандал тем же вечером? - Прежде чем герцог успел ответить, ей в голову пришла неожиданная мысль. - Разве только… вам неприятно говорить о своем плене на людях.
На скулах Яна заиграли желваки, но взгляда он не отвел.