И снова Лара засомневалась, вспомнив, как греки озабочены появлением мужского потомства. Без мальчика-наследника царь не будет считать себя настоящим мужчиной.
Но ведь такова божественная воля, а Лара - всего лишь уста богини. Она - Прорицательница, избранная священными змеями, и должна преклониться перед мудростью Матери Земли.
- Останови его, - приказывала Наора, подталкивая ее к Рогам Посвящения. - Останови человека, который убил нашего царя и завладел троном, того, кто виновен в сотнях других преступлений. Если подчинит себе и богоподобную Пасифаю, то кто знает, как он поступит с самой Матерью?
Лара - или это была Ика? - вздрогнула: она не хотела прикасаться к этим рогам.
- Прокляни его! - убеждала ее Наора, подталкивая вперед. - Ты ведь знаешь - такова воля Матери.
Она отпрянула, прикоснувшись к холодным, мертвым рогам.
- Я проклинаю семя его, - начала она, и тут слова сами пошли из нее. - Берегись. Придет Дитя. Дитя судьбы.
При этих словах Ика вернулась обратно в свой мир.
Человек, которого когда-то звали Язон, открыл глаза. Он с трудом понимал, что качка прекратилась и что его тело испытывает чрезмерное тепло. Он слышал жужжание, но понял, что это муха только тогда, когда она уже улетала от него.
По всему его телу распространилась боль, В обожженную кожу въелась соль, губы пересохли, желудок скрутил голод, а горячее солнце обжигало голову. Он не знал ни где он, ни как попал сюда, и каждый раз, когда старался что-то вспомнить, сильная боль возникала в его голове.
Но он хотя бы понимал, что хочет пить. У ног его плескалась вода, но даже сейчас он понимал, что она непригодна для питья.
Мужчина с трудом поднялся, каждый мускул его вопил от боли. Если он не найдет воды, то умрет. Возможно, у него когда-то было положение в обществе, прошлое и будущее, но сейчас единственной его заботой было выжить.
И только одно слово отпечаталось в его сознании, только одно слово заставляло его переносить мучения в ожидании лучшего времени.
Слово это было "Ика".
Царевич Сарпедон, первосвященник и приемный сын Миноса, выглядывал из окон своих покоев в Кноссе и размышлял об афинских пленниках. Несколько дней он осматривал их, но никто не походил на Прорицательницу. Может быть, он ошибся и Дитя судьбы, о котором предсказывала Лара, опять ускользнуло от него?
Он опрашивал молодых людей на Каллисто, но Миносу это не понравилось. Царь вызвал его обратно на Крит освятить свой новый дворец, прекрасно зная, что Сарпедону не понравится такая безумная роскошь.
Из окон можно было увидеть холмы, на которых когда-то рос кедр, но теперь они были пусты. Разве никто не замечает, как Минос истощает леса? В этих лесах живет дух их богини Матери. Своими корнями и ветвями кедры связывают землю с небесами; стволы их дают убежище священным животным, их иглы укрывают землю от зимних ветров и летнего беспощадного солнца.
Но Минос, влекомый тщеславием, не заботился об этом: он превращал Кносс в запутанный лабиринт зданий, пуская драгоценный лес на строительство гаваней и военных кораблей. А теперь еще задумал строить новый дворец!
"Для Минотавра", - как говорит Минос. Он якобы желает скрыть своего ужасного сына от посторонних глаз. Но какая-то уклончивость в его взгляде заставляла Сарпедона думать о скрытых мотивах; царь что-то задумал. Поэтому возрастала необходимость найти Дитя.
- Сарпедон?
В комнату вошел Гандар. Сарпедон озабоченно посмотрел на него. Они тайно сотрудничали, и капитану было небезопасно появляться здесь.
Гандар огляделся по сторонам и тихо заговорил:
- Я пришел к вам сразу же, как смог незаметно отлучиться. Мне кажется, я нашел ее.
Сарпедон сжал его руку. Не было нужды спрашивать, кого имел в виду Гандар.
- Ты уверен?
- Как никогда. И вы бы не сомневались, если бы видели ее в трансе и слышали ее пение. Она в точности повторяла слова Прорицательницы.
Сарпедон покачал головой, боясь поверить.
- Многие пытались повторить ее пение.
- Но никто не знал всех слов. "Берегись. Придет Дитя. Дитя судьбы", - сказала она.
Сарпедон усилил хватку.
- Говори, кто эта девушка? Где ее найти?
- Она рабыня с Мессалоны. Ее имя Ика. Она среди тех, кто предназначен к осмотру этим вечером.
Сарпедон радостно отпустил его руку. Минос допустил ошибку, играя в свои игры. Если бы он Не вызвал его в Кносс, эта рабыня прошла бы мимо них.
Широко улыбаясь, Сарпедон подумал, как наилучшим образом использовать неведение царя. Минос, вне всякого сомнения, отправит его обратно на Каллисто, но он возьмет девушку с собой.
Но Ика вполне может оказаться обманщицей. Необходимо испытать ее пророческий дар. "Не торопись, - убеждал он себя, но не мог оставаться спокойным. - О Мать Земля, неужели мы наконец избавимся от Миноса!".
- Извините меня, мой господин, но мне нужно идти, - сказал Гандар. - На закате мой корабль подымает паруса, и я должен быть там. Если о моем посещении станет известно, многим будет угрожать смерть.
- Да, конечно, позаботься, чтобы тебя никто не заметил.
Сарпедон был слишком взволнован и забыл поблагодарить верного капитана за ценную информацию.
И не узнал, как выглядит эта девушка.
8
Ика прислонилась к дереву, дрожа от холодного вечернего ветра. Повозки довезли их до рощицы возле царской дороги, и теперь пленники ждали, когда их вызовут. Даже стражи, казалось, были недовольны задержкой. Они все чаще поглядывали на заходящее солнце.
Перед тем как уйти, Гандар объяснил, что пленников никогда еще не осматривали при лунном свете.
- Но, - поворчал он, - Минос вносит все новые и новые поправки к критским законам.
Быстрый уход Гандара показался ей странным. Он представлялся таким добрым, и вдруг неожиданно исчез. Если бы его на самом деле заботила их судьба, он бы дождался, пока Ика полностью придет в себя после видения.
А что если она никогда не придет в себя?
Последнее видение резко отличалось от предыдущих: те не были такими отчетливыми, и никогда она не находилась внутри другого человека. Ика чувствовала себя Ларой и слышала все, что та говорила и даже думала.
Приходя в себя, девочка сказала несколько слов вслух. Звук собственного голоса вернул ее в настоящее. Но Ика не могла вспомнить, что именно она сказала.
Должно быть, на ее лице были написаны недоумение и растерянность, ибо Дафна, сидящая напротив, сразу же набросилась на нее.
- Когда это все кончится? Нет, я больше не могу. Я не вынесу всего этого.
- Успокойся, все будет хорошо, - тихо говорила ей Ика, подымаясь и подходя к ней поближе.
- Неужели? - голос Дафны сорвался. - Для тебя, может быть, и да, а для меня? Меня хотят отдать Минотавру. Ты знаешь, чем мне это грозит?
- Никто не знает, пока сам не увидит Минотавра. Мы слышали только сказки и страшные истории, которыми пугают непослушных детей. Никто не может быть таким ужасным.
- А если это не так, что тогда?
Дрожащие руки хватались за тунику Ики. Дафна была испугана, но не нуждалась в утешении: ей нужна была помощь.
Поэтому ее голос стал теперь мягким и умоляющим.
- Пожалуйста, Ика, не отдавай им меня. Пойди лучше сама к чудовищу вместо меня.
- Я…
- Говорят, что Минотавр тоже сын Посейдона, - быстро сказала Дафна. - Он не причинит вреда своей сестре. Ты будешь с ним в безопасности, а я нет. Пожалуйста, Ика, сделай это ради меня. Вспомни свое обещание Язону.
Принимая во внимание обстоятельства, Ика была бы рада забыть об обещании.
- Подумай, никто не поверит, что я - это ты. У тебя светлые волосы, а у меня - темные. Ты старше меня, и тело у тебя другое.
- Это ничего не значит, - глаза Дафны стали уже. - Вот моя печать. Никто не усомнится в тебе, когда ты ее предъявишь.
Ика держала печать в руке, не желая соглашаться, но понимая, что связана обещанием.
- А как же ты? - возразила она. - Ты понимаешь, что тебя ожидает? Говорят, что тренировки очень тяжелы. Немногие их выдерживают. Особенно трудно тем, кто не рожден на Крите.
Дафна покачала головой.
- Ты же не знаешь наверняка, что меня пошлют в ямы. Кто-нибудь заметит, что я красива, и использует меня для другой цели.
Гандар сказал, что подобный человек всегда найдет себе защитника, и теперь Ика видела, что Дафна удачно приспосабливается к новому положению.
- Даже если я и окажусь в ямах, долго я там не останусь. Когда ты убедишь Минотавра пощадить тебя, ты придешь мне на помощь.
Она улыбнулась, довольная таким исходом, но Ика удивленно смотрела на нее. Как может Дафна думать, что все так просто? Неужели у нее такое самомнение, что она не понимает всей тщетности своих надежд? Но Ика не успела высказать своих опасений. Из дворца прибежал посланник и прокричал:
- Построить всех пленников! Царевич Сарпедон желает осмотреть их немедленно!
Стражники быстро вскочили и погнали заключенных по царской дороге. Было темно, луна еще только подымалась, и в суматохе Ика потеряла Дафну. Она пыталась найти ее, но видела только спины пленников. Когда Их остановили, Ика наконец нашла свою госпожу.
- О боги, - прошептала Дафна, когда Ика подошла к ней, - это и есть Кносс?
Ика повернулась туда, куда указывала царевна, и перед ней открылось потрясающее зрелище. Неудивительно, что матросы так почтительно отзывались о кносском дворце.
Огромный дворец то возвышался над равниной на пять этажей, то спускался вниз террасами. Бледные стены отражали лунный свет, проемы пропускали его внутрь, и он выходил наружу в неожиданных местах. Загадочный и величественный, дворец казался неземным сооружением, словно в строительстве его участвовали не люди, а боги. Никакие защитные сооружения - ни башни, ни валы - не портили общего вида. Дворец, казалось, мирно дремал, чувствуя себя в безопасности от любого нашествия.
Пока они подымались по террасам к широкому, мощеному двору, Ика оглядывалась по сторонам, проникаясь самим духом дворца. Ступени под ее ногами тихонько дрожали. "Я знаю это место", - подумала она, постепенно убеждаясь, что была здесь когда-то. Откуда ей знакомы эти мощные красные колонны, зубцы на крыше, так напоминающие рога?..
Ика вздрогнула, вспомнив видение. Может, поэтому ей все кажется таким знакомым?
На лестницах столпились любопытные. Стражники расталкивали их, давая проход пленникам. Ика подумала, уж не театр ли это, - по краям площадки и на галереях было много народа. Справа, на возвышении, стоял мрачный человек, облаченный в пурпурные одежды, и целый лес мерцающих факелов окружал его. "Первосвященник", - решила Ика. Теперь это пространство казалось ей не театром, а судилищем.
В окружающей их толпе не было заметно ни возбуждения, ни жажды крови. Это были просто любопытные, пришедшие посмотреть на новые лица, и ничего более. Они тихо разговаривали между собой.
Одеты они были согласно минойским обычаям: на мужчинах были разукрашенные набедренные повязки, на женщинах - юбки с оборками или платья, которые оставляли груди открытыми. Блестело золото, драгоценные металлы и камни, но все это они носили ради украшения, а не из тщеславия. В каждом их движении видны были радость и веселье.
Но первосвященник был невесел. При виде его холодок пробежал по ее телу. Колеблющиеся тени от факелов заостряли черты его лица, и вот он уже не человек, а огромный голодный ястреб. Он смотрел прямо на нее, словно оценивая ее на вкус и раздумывая, стоит ли пробовать ее мягкую плоть.
"Сарпедон", - прошептал кто-то за ее спиной, усилив ее страх. Сарпедон, приемный сын царя и брат чудовища Минотавра.
- Кто из вас царевна Дафна? - спросил он неожиданно; голос его звучал, как похоронное пение.
Дафна подтолкнула ее вперед.
- Ты обещала, - прошептала она Ике на ухо. - Пожалуйста, я умру от страха, если пойду с этим человеком.
"А со мной что будет?" - хотела сказать Ика, но возражать было бесполезно. Дафна права. Она обещала и должна держать слово до конца.
- Я Дафна, - едва слышно проговорила Ика и выступила из группы пленников.
Сарпедон с сомнением посмотрел на ее одежду.
- Мне… Мне пришлось переодеться, - придумывала она на ходу. - Вот моя печать.
Что-то мелькнуло в его глазах, пока он рассматривал печать, но, возможно, это была лишь игра света. Он кивнул и приказал страже увести ее. Ее потащили; Ика пыталась протестовать, но стражники были не из разговорчивых. Они толкали ее по направлению к дворцу, вели спотыкающуюся Ику по темным коридорам и по многочисленным лестницам. Воздух становился все более прохладным.
Неожиданно они остановились и бросили ее в зияющую черноту. Дверь закрылась за ней, и ее охватили ужас и запоздалое осознание безысходности своего положения. Это была темная, душная комната из ее видения.
Звук ее дыхания казался громким среди оглушающей тишины. Было бы легче, если бы ей оставили факел или сказали, что ее ожидает, но нет, ее, замерзшую и голодную, испуганную и доведенную до слез, просто бросили в темноту.
"Подумай, - сказала она себе, - не о пустых россказнях, а о том, как можно сбежать отсюда. Из подземелья должен быть другой выход, не только эта запертая дверь".
Девочка встала и принялась искать выход. Когда глаза ее привыкли к темноте, она различила какие-то неопределенные тени. Дотронувшись до них, Ика поняла, что это колонны с изображением двойного топора. Они стояли, как часовые, охраняющие тайны этого тихого и мрачного зала.
Она вспомнила, как товарищи дразнили ее: "Такой крошечный Ика. Чудовище дотронется до него, и он тут же распадется на части".
- Я дитя Посейдона, - прошептала Ика. Слова отразились от стены, будто насмехаясь над ней.
Теперь она поняла, что Дафна заблуждалась, но было уже поздно. Может, у них с Минотавром и вправду один отец, но разве это может спасти ее? Он-то думает, что она Дафна. Она спасет жизнь хозяйки, но поплатится своей.
Она должна любым путем выбраться отсюда. Ика неистово ощупывала стены: нужно как можно скорее бежать, она так и чувствовала дыхание опасности за спиной.
Вдруг запертая дверь отворилась, и свежий воздух ворвался внутрь. В просвете четко вырисовывались очертания ужасного существа. Тело его было человеческим, но голова - голова его была огромной бычьей головой с рогами.
"Бежать", - мелькало у нее в голове, но ноги приросли к полу. Ика не могла даже крикнуть - слова застряли у нее в горле. Она стояла, не двигаясь, пока не захлопнулась дверь. Теперь ничего не было видно, только где-то в темноте стояло, хрипело, дышало это чудовище.
Способность двигаться вернулась к ней, и она судорожно ощупывала стены. "Бежать, - говорило ее сознание. - Найди выход из этого подземелья!"
И вдруг руки ее провалились в пустоту. Воздух там был холоднее, и оттуда несло плесенью. Едва она успела что-то сообразить, как чья-то сильная рука сжала ее запястье.
Ика бы закричала, если бы на это оставалось время, но ее в мгновение ока подняли и усадили на широкие мужские плечи. Сзади доносились яростные животные крики, удары и грохот - чудовище громило все, что попадется под руку. Вдруг эти звуки исчезли. Она слышала только шаги того, кто нес ее на плече.
- Кто ты? - спросила она. - Куда ты меня несешь?
- Тише, - прошептал ее спаситель, - а то он обнаружит этот проход. Я несу тебя к реке Кайратос. Там ты сядешь в лодку и поплывешь в гавань, где стоит афинский корабль. Говорят, что его капитан любому помогает сбежать с этого проклятого острова.
- Проклятого?
Человек под ней пожал плечами и горестно отвечал:
- Конечно, ведь весь Крит запятнан злом. Но я давно уже живу с этим чудовищем и забыл обо всем хорошем.
- Ты живешь с этим чудовищем? - спросила Ика. - Ты его сторож?
- Что-то в этом роде, - он снова пожал плечами. - Хотя ему бы не понравилось, что меня так называют.
Под ногами его шуршали камни. Неожиданно Ика почувствовала свежий воздух и ее поставили на землю. Вдыхая сырой, болотистый воздух, она различила перед собой полянку среди камышей. Думая, что же теперь ей делать, девочка повернулась к своему спасителю.
Меньше всего она ожидала увидеть перед собой молодого человека. Он был высокий и сильный, руки его были такие же крепкие, как и у Язона, хотя в остальном природа не позаботилась о нем. Левое его плечо подымалось значительно выше правого, левый глаз тоже смотрел вверх, а рот искривился в болезненной ухмылке.
- Там, внизу, - сказал он, показав на реку, - я спрятал лодку. Садись в нее, царевна Дафна, и поспеши в гавань.
- Но я не… - начала было она, но вспомнив о необходимости защищать свою госпожу, продолжила: - Я не собираюсь убегать. Я должна попасть в ямы к бычьим танцорам.
- Зачем тебе это? - спросил он, удивленный ее желанием. - Разве ты не знаешь, как много там погибает молодых людей? Ты хочешь умереть?
- Мне сказали, что на одного погибшего приходятся двое, уходящих с почетом.
Он покачал головой.
- Учеба длится годами. Уйти нельзя, пока не докажешь свое мастерство на арене, а все это время живешь немногим лучше раба. Такая жизнь не для вас, царевна.
- Мне нужно попасть туда, - настаивала она, но, как ей казалось, не очень убедительно. - Я должна, меня там ждет человек, мне нужно позаботиться.
Он внимательно посмотрел на нее.
- Ты отказываешься от свободы? Ты, должно быть, очень любишь его?
- Ты не понял. Этот человек не способен на самостоятельные поступки. Без моей помощи она погибнет.
- Она? - первая половина его лица поднялась, почти достигнув левой. - Ну что ж. Если мне не удается убедить тебя, нужно обдумать, как нам правильней поступить. Тебе нужна соответствующая одежда. Подожди здесь, я постараюсь что-нибудь найти.
В желудке у нее заурчало, она вспомнила, что уже давно ничего не ела.
- А ты можешь принести еще и еды?
Придав своему лицу подобие улыбки, он исчез в темноте.
Прислушиваясь к неумолчному пению цикад, Ика присела в камышах, обхватив колени руками. Совсем недавно она еще была перед дворцом. Очень странно смотрел на нее первосвященник. Еще более загадочно, что ее отвели в комнату из ее видения. И потом это чудовище, Минотавр…
Она вздрогнула и постаралась не думать о нем. Самое странное - откуда появился этот молодой человек? Как он узнал, что она находится в подземелье? Возможно, он из семьи местной знати, только из-за уродства его отправили в подземелье присматривать за буйным и непредсказуемым Минотавром.
Тогда первая его забота - выполнение своих обязанностей, а уж потом все остальное.
Она заерзала на месте. Стоит ли ждать его возвращения? Может быть, у него свои темные замыслы, и беды ее еще не закончились.
Цикады умолкли. Ика собиралась встать и убежать, но заметила, что к ней приближается вовсе не ее спаситель. Это была процессия темных фигур, их лица были скрыты капюшонами. Она забеспокоилась: они повернули прямо к ней. Может, они собираются казнить ее?