Аллегра сидела на ковре, прислонившись к креслу, и крепко спала, а вокруг нее лежали горы бумаг. У Лазара сжалось сердце.
"У нее шея заболит", - подумал он.
Лазар закрыл и запер дверь, подхватил девушку на руки и осторожно уложил на койку. Ее юбки зашуршали, когда она повернулась на бок. Лазар, сев рядом, посмотрел на Аллегру.
- Отнесите им пироги, - властно сказала она во сне. Лазар улыбнулся.
- Да, - тихо ответил он.
- Жозефина, положи их… мое зеленое платье… - Аллегра умолкла.
- Дорогая, - прошептал он, - что же мне делать с тобой?
Широко зевнув, Лазар признал поражение. Девушка спала глубоким сном, да и сам он чертовски устал. Близился рассвет, и Лазар не мог допустить, чтобы все произошло именно так.
Он разделся, расшнуровал платье Аллегры, лег рядом с ней и притянул ее к себе. Она тут же прижалась лицом к его груди и положила руку ему на живот.
Засыпая, Лазар представил себе ряды апельсиновых деревьев в залитом солнцем саду. Его взгляду открывались спелые блестящие помидоры и темные гроздья винограда, свисающие со шпалер. Потом он увидел Аллегру, босую и смеющуюся. Она, подняв юбки, давила ногами виноград в огромной деревянной бочке для их домашнего вина. Вспомнив о старом сером в яблоках коне, часто появлявшемся в его фантазиях, Лазар увидел, что сам ведет этого коня, на широкой спине которого сидят трое прелестных ребятишек.
Охваченный радостью, он открыл глаза. Да. Вот он, ответ, ясный как день. Ветвь его семьи была срублена, но он вырастит новую. Род Фиори не должен умереть вместе с ним, как полагал все это время Лазар, преисполненный горечи.
"Дети Фиори, - с восторгом думал он, - будут жить на свободе, в безопасности, вдали от тяжкого бремени короны, от бесконечных жертв, которых требовал трон. Все, что мне нужно сделать, это доставить на место команду, позволить ей выбрать нового лидера Братства, после чего мы с Аллегрой отправимся дальше".
Они могут поселиться на Мартинике или на побережье Флориды, в Неаполе или на Сицилии, вблизи острова Вознесения.
Лазар смотрел в темноту, наслаждаясь картинами будущего. Внезапно он осознал, что наступил один из счастливейших моментов его жизни. Это позабавило Лазара, всегда считавшего себя циником. Вместе с тем он признался себе, что Аллегра права: надежда всегда есть.
"Дети…" - продолжал размышлять Лазар.
Прежде, наслаждаясь женщинами, он знал, что они не из тех, с кем бы ему хотелось растить сыновей и дочерей. Фамильная гордость не умерла в нем. Насколько Лазар знал, он не оставил позади себя вереницу незаконнорожденных отпрысков.
Он погладил руку спящей Аллегры. Вот женщина, обладающая и красотой, и умом, и с нравственным стержнем. Именно такая достойна продлить королевский род, насчитывающий семьсот лет.
Лазар размышлял о том, в какой форме сделать ей предложение, чтобы не показаться полным дураком, когда противный шепоток, доносившийся из подсознания, начал очернять его светлые мечты. Возможно, годы, проведенные в море, сделали Лазара суеверным, как и всех моряков, но он вдруг подумал: "А что, если судьба разрушит мое счастье своим старым трюком - нанесет удар по тем, кого я люблю, кто мне дорог?"
"Нечего пугать себя понапрасну", - возразил себе Лазар, вспомнив пример викария. Этот старый морской волк был с ним уже десять лет и каким-то образом уцелел.
И все же страх, что Аллегра пострадает из-за его прошлых прегрешений, вселяла в Лазара такой ужас, что он готов был отказаться от женитьбы. Да ведь и ей будет гораздо лучше с каким-нибудь тихим фермером на Мартинике. И с детьми…
Боже милостивый, да есть ли что-нибудь более хрупкое и уязвимое, чем ребенок?
Аллегра уже не раз называла его эгоистом, а уж такой шаг был бы верхом эгоизма.
Лазар спорил с собой. Убийцы, старые заговорщики из совета, даже Монтеверди - все теперь мертвы, а сейчас Джефферсон и его ребята уже, наверное, отправили Доминика Клемента к Создателю.
Все закончилось. Должно закончиться.
И несомненно, проклятие, поразившее его, казалось, навсегда, снято. Лазар уже потерял одну семью, но даже он не верил, что молния может ударить дважды в одно и то же место.
Ощутив тихое, ровное дыхание Аллегры у своей шеи, Лазар понял, что не может рисковать. Нет, он попытается обмануть судьбу или договориться с ней.
Он не женится на Аллегре.
Она будет его женой, но этот брак Лазар не узаконит. Тогда Господь не тронет ее, желая насолить ему. И на их ферме, вдали от насилия и хаоса мира, Фиори пустят новые корни. Если возникнет опасность, он защитит свою семью. Лазар знал, что в этом отношении он сильнее своего отца.
"Да, - сказал он себе, - все будет хорошо, если я не женюсь на Аллегре". Ему оставалось лишь надеяться, что она поймет его.
Приняв такое непростое решение, Лазар наконец заснул.
Глава 14
В каюте было уже совсем светло, когда Аллегра разбудила своего Принца поцелуем.
Она проснулась раньше его, умылась, оделась, поела и подготовила заметки из последних коробок с документами отца, которые просматривала прошлым вечером, пока Лазар заканчивал ночную вахту. Рядом с кроватью уже стоял завтрак, и Аллегра хотела, чтобы Лазар поел прежде, чем услышит то, что она должна ему сказать.
А силы Лазару понадобятся.
Он проснулся от легкого прикосновения ее губ к своим губам. Аллегра отстранилась, опасаясь, что Лазар вовлечет ее в серьезную игру, но он успел схватить девушку за руку. После сна Лазар был очень хорош собой.
Улыбнувшись Аллегре, он сел, потянулся к стакану с апельсиновым соком и залпом выпил его. Вздохнув, Аллегра подумала, что никогда раньше не представляла, как очарователен мужчина, пьющий апельсиновый сок. Лазар удовлетворенно крякнул и поставил стакан на поднос.
- Доброе утро, киска! - Он игриво дернул девушку за руку, и она упала ему на грудь, когда он снова откинулся на подушки. Лазар уже увлекся поцелуями, но Аллегра остановила его. - В чем дело? - спросил он.
- Твой кофе остынет.
- Не остынет. Кстати, кто-то вчера заснул, не дождавшись меня. - Лазар поцеловал Аллегру в кончик носа.
Она попыталась отстраниться от него, боясь, что вскоре он совсем лишит ее воли.
- Я хотела поговорить…
- Никаких разговоров! Поцелуй меня.
Аллегра вдруг почувствовала, что к ней прижимается что-то очень мужское и явно проснувшееся.
- Лазар, - воскликнула она, - мы должны поговорить об острове Вознесения!
- А нужно ли?
Как трудно думать, когда он вот так покусывает мочку ее уха! Собравшись с духом, Аллегра снова отстранилась.
- Послушай меня, нам так много нужно сделать…
- М-м-м, - бормотал он, направляя ее руку вниз по своему телу.
Аллегра задрожала, ощутив под пальцами мощную пульсирующую плоть.
- Прекрати! Отпусти меня и вставай. Я просмотрела документы, и нам нельзя терять ни минуты.
- Согласен. Я с ума схожу от желания обладать тобой.
- Нет, это просто невозможно! - Высвободившись, она отошла на безопасное расстояние.
Лазар сел в постели и уставился на Аллегру, сурово сдвинув брови.
- Почему? - спросил он, охваченный дурным предчувствием. - Почему это невозможно?
- Ты уже помолвлен.
- Что?!
Аллегра протянула ему документы.
- Вот, здесь все сказано. Ты помолвлен с австрийской принцессой Николетт. Ее приданое составляет два миллиона золотых дукатов, Лазар! Этого достаточно, чтобы спасти остров Вознесения от краха! Здесь имена и адреса всех бывших министров кабинета при короле Альфонсе. Даже мой отец считал их великолепными людьми. Они скрывались в Европе после смерти твоего отца - дон Паскуале, премьер-министр, которого звали Лисом. Генерал Энзо Каледри, глава вооруженных сил. И архиепископ, отец Франческо - помнишь его?
Лазар смотрел на нее как громом пораженный.
- Эти люди помогут тебе, Лазар, и ты вернешь себе трон. Все, что нужно для того, чтобы остров Вознесения вновь стал твоим, - здесь!
Взглянув на бумаги в ее руке, он откинулся на подушки и со стоном натянул простыню на голову.
- Как бы то ни было, я уверена, что ты будешь прекрасным королем. После того как мы немного сгладим твои острые углы, - робко добавила Аллегра.
- Ты что, решила свести меня с ума, да? Она гордо приподняла подбородок:
- Хоть мой отец предатель, но моя преданность острову Вознесения беспредельна. Я намерена помочь тебе.
Лазар стянул простыню с головы и посмотрел на Аллегру.
- Могу ли я спросить, чем именно ты собираешься помочь мне?
- Вернуться на трон.
Он рассмеялся.
- Что тебя так развеселило?
Лазар издал протяжный, тяжелый вздох.
- Моя маленькая упрямица, не думай, будто я ничего не знаю о твоем стремлении спасти остров. Мне известно все о твоей благотворительности, о твоем увлечении политикой и о твоих демократических пристрастиях. Но прошу: не вмешивайся в это дело. Это море слишком бурное для тебя. - Лазар хлопнул ладонью по постели. - А теперь иди сюда и простись с невинностью.
Аллегра не приняла приглашения, хотя видела, что глаза у Лазара горят, а губы словно созданы для поцелуев.
- Мне так много хочется узнать у тебя! Как ты уцелел во время нападения? Как жил все эти годы? Какими были твои родители? Как ты стал пиратом?
- Не надо… Пожалуйста, не надо.
- Но я готова помочь, - возразила Аллегра, преисполненная решимости. - Я могу узнать, кто из знати по-прежнему предан семье Фиори, а кто на стороне Генуи. Я могу помочь тебе с членами совета, я знаю десятки влиятельных людей в Париже, поддержка которых тебе пригодится для революции…
- Революции? Не будет никакой революции! Проклятие! - Вскочив, Лазар направился к умывальнику. - Я не вернусь туда, и ты тоже, так что забудь об этом. Пусть остров Вознесения достанется Генуе, мне все равно.
Аллегра, не веря своим ушам, уставилась на него.
- Мне следовало бы понять, что ты сделаешь это! - закричал Лазар, умываясь.
Она онемела. Слыша его высказывания последние несколько дней, Аллегра уже догадалась, что у Лазара двойственное отношение к возвращению на остров, но не допускала мысли, что он будет категорически возражать против этого.
- Ты ведь говоришь несерьезно!
- Почему же?
- Не может быть, чтобы ты, почти завладев островом Вознесения, покинул его. Неужели у тебя нет плана свергнуть генуэзцев?
- Моя миссия, мой план, Аллегра, сосредоточился в мести - этот план зрел два года, а ты разрушила его в одно мгновение своими слезами.
- Ничего, если нет плана, то мы разработаем его. По крайней мере у нас тут полная информация для этого. - Она подняла бумаги. - Сначала мы сообщим советникам твоего отца…
Лазар вырвал бумаги у нее из рук и швырнул их так, что они разлетелись по всей каюте.
- Бессмысленно! Это ничего не стоит. Глупые слова на бумаге! У меня нет доказательств! Никаких доказательств, Аллегра. Понимаешь? Я не могу претендовать на трон, потому что ничем не могу доказать, кто я такой!
Он дрожал от ярости.
- Но еще живы люди, которые знали тебя тогда и узнают сейчас. Они все узнают тебя, если только ты встретишься с ними…
- Эти алчные мерзавцы, кровно заинтересованные в том, чтобы сохранить правление Генуи? Ты их имеешь в виду? Что же я должен сделать? Войти в кабинет совета и вручить его членам свою визитную карточку? Еще бы! Тогда все склонятся в поклоне и скажут: "Боже, храни короля", а потом мы все будем жить долго и счастливо.
- Зачем столько сарказма?
- Ты так наивна, - с горечью сказал Лазар. - Они расправятся со мной, как и с моим отцом, и моя смерть будет еще более бессмысленной, чем моя жизнь. Уже слишком поздно, Аллегра, благодаря твоему милому папочке. Все считают меня мертвым, и так, пожалуй, лучше.
- Даже для тех, кто голодает? Или несправедливо брошен за решетку? И чьи земли конфискованы…
- Каждому приходится нести свое бремя.
- Лазар!
- Посмотри на меня, Аллегра. Посмотри, что я собой представляю. Мое присутствие на острове Вознесения лишь запятнает имя моего отца.
- Ошибаешься. Если бы я не думала, что ты будешь добрым и справедливым правителем острова Вознесения, я не захотела бы видеть тебя у власти и не стала бы помогать тебе.
- Значит, ты совершенно не знаешь меня.
- Лазар, как ты можешь говорить это после прошлой ночи?
- Потому что ты не знаешь, что… - Он вдруг выругался и отвернулся, явно жалея о словах, вырвавшихся у него. - Ты ничего не знаешь.
- Расскажи мне, - попросила Аллегра.
- Забудь.
- Это связано с теми шрамами на твоих запястьях, да?
Лазар молчал.
Она глубоко вздохнула.
- Лазар, над тобой надругались?
Он побелел.
- Господи Иисусе, какое неслыханное предположение!
Аллегра видела, что он лжет.
Ее охватила ярость.
"Папа, - подумала она, - надеюсь, что ты в аду!"
Аллегра молчала, пока Лазар нервно рылся в рундуке в поисках жилета, словно не видел, что тот висит прямо перед ним.
"Кто же это был? Кто посмел совершить с ним такое? Должно быть, это произошло очень давно, Тсогда он был одиноким растерянным мальчиком, совершенно неподготовленным к ужасам, выпавшим на его долю".
Чтобы спасти гордость Лазара, Аллегра решила сделать вид, будто поверила его лжи. Что-то подсказывало ей, что если она сейчас проявит жалость к нему, это добьет Лазара.
- Лазар ди Фиори, у тебя есть долг, - холодно сказала она.
Он посмотрел на нее со злостью и облегчением.
- Не бери на себя слишком много. Я никому ничего не должен, кроме себя.
- Как ты смеешь говорить такое, когда твой отец пожертвовал всем?
- Мой отец мертв. А я жив. И если не возражаешь, я намерен остаться живым. А теперь прекрати говорить об этом, черт побери!
- Нет.
Тяжело вздохнув, он подошел к ней.
- Я знаю, что разочаровал тебя, Аллегра…
- Нет, не разочаровал, - оборвала его девушка.
- И мне очень жаль. Я восхищаюсь твоим идеализмом и даже, наверное, завидую ему, но я не могу вернуться на остров Вознесения. Я не герой и, уж конечно, не мученик. Если бы я вернулся туда сейчас, меня повесили бы за пиратство. А поскольку я до сих пор очень старался избежать виселицы, прости меня за то, что я предпочитаю продлить мою короткую, несчастную жизнь. Хотя бог знает, зачем мне это.
- Вы забыли, что я видела вас в деле, ваше высочество. Мне почему-то не верится, что вы боитесь кого-то, и менее всего военно-полевого суда генуэзцев.
Грустно рассмеявшись, Лазар положил руки ей на плечи:
- Неужели я вдруг слышу комплимент? Сейчас он очень мне по душе.
Аллегра взяла его за руку и ободряюще сжала ее:
- Только представь, Лазар, какие перемены ты сможешь осуществить! Какие города построишь! Вот, наконец, задача тебе по плечу. Ты проведешь реформы, о которых твой отец мог лишь мечтать.
- Я потрясен твоей верой в мои способности.
- Господи, не сомневаюсь, что ты способен сделать это. - Аллегра погладила его колючую щеку. - Ведь люди пойдут за тобой. Управлять островом Вознесения ничуть не сложнее, чем руководить такой командой. Если у тебя есть хоть немного веры, я знаю, что мы сумеем. Как твой народ будет любить тебя…
- Аллегра, ты убиваешь меня. Хватит! - прошептал он.
- Но мне невыносима такая несправедливость! И мысль о том, что мой отец виновен…
Лазар покачал головой:
- Что сделано, то сделано. - Он притянул ее к себе. - На самом деле я хочу одного: мира и покоя. Я мечтаю выращивать виноград, спать ночью, не опасаясь, что кто-то перережет мне горло.
- О Боже, не говори такого! - Аллегру привела в ужас мысль об этом. - Я помогу тебе, - горячо прошептала она.
- Ну тогда помоги мне вот так. - Лазар приблизил губы к ее губам. - Заставь меня забыть. - Он поцеловал ее. - У меня тоже есть план, дорогая. Хочешь узнать его?
Она кивнула.
- Мой план состоит в том, чтобы уложить тебя вот на эту постель и любить, подарить тебе ребенка. Нашего ребенка. Я хочу забыть о прошлом, Аллегра. И я хочу будущего с тобой.
Она обняла Лазара, потрясенная его словами. Аллегра принимала его поцелуи и сомневалась, что может противиться ему.
- Живи со мной, - попросил он. - У меня есть золото. Я позабочусь о тебе и наших детях. Куплю плантацию или ферму…
Аллегра отпрянула от него. Да он просто безумец! Как может Лазар поступиться королевством ради нее? Аллегра закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Нет, она должна поставить на первое место его интересы и будущее острова Вознесения.
- Я не могу предложить тебе брак…
- Да…
Молчание.
- Я не нужен тебе, - наконец с удивлением произнес он. Аллегра с трудом удержала слова, рвавшиеся с языка: "Я - недостаточная компенсация за все то, что ты потерял".
- Она не хочет меня! Ну что ж, прекрасно, - холодно подытожил Лазар.
Дрожащая Аллегра не могла говорить. В тишине вновь прозвучали тихие жестокие слова Лазара:
- Сегодня вечером ты заплатишь свой долг, Аллегра. Мое терпение иссякло.
Дверь захлопнулась.
- Лапочка, сладенький мой! - крикнула Мария в раскрытую дверь винного погреба. - Мой милый мальчик, ленч ждет тебя.
- Сейчас! - сердито отозвался Доминик.
Господи, как же Мария раздражала его! "О бедная, маленькая, невинная Аллегра", - подумал он. Доминик медленно расхаживал перед тремя истекающими кровью головорезами, которых черноглазый дикарь послал убить его.
Первого он мучил в назидание двум другим, показав, что произойдет, если они будут молчать. То, что осталось от этого бедняги, сейчас обвисло на цепях. Время от время он издавал жалобные звуки, уже почти умирая.
Второго пока основательно избили помощники Доминика, применив немного добрых старых методов инквизиции, всегда полезных для души. Жаль, но и второй недолго протянет, если только не начнет рассказывать что-нибудь интересное.
Доминик предназначил для разговора третьего, головореза по имени Джефферсон. Пока Джефферсон был цел и невредим, Доминику доставляло удовольствие изводить его ожиданием пытки.
- Пираты, да? Значит, мы по-прежнему придерживаемся этой версии, так, господа? К сожалению, я не верю вам. Прекрати ныть! - бросил Доминик второму пирату. - Итак, спрашиваю в последний раз. Скажите мне: кто он?
Джефферсон дрожащим голосом повторил ту же историю, которую они уже рассказали ему раз сто.
- Его зовут Дьяволом Антигуа, а имя его Лазар.
- Лазар? А дальше? Из какой он семьи?
- Я никогда не слышал этого, синьор.
- Мы правда пираты! - вдруг закричал второй пират. - Скажи ему, где находится берлога Вульфа, Джефф. Ну же, скажи! Мне уже все равно - пусть их всех повесят!
Джефферсон молчал.
Умирающий издал булькающий звук.
Доминик разглядывал своего единственного пока еще нетронутого свидетеля.
Из мятежников, пойманных им, и этих людей ему удалось выбить две противоположные истории. Головорезы утверждали, что черноглазый дикарь - пират, известный под именем Дьявол Антигуа.
Он когда-то жил на острове Вознесения, а сейчас приплыл сюда, чтобы отомстить этому придурку Монтеверди, но в последнюю минуту решил воздержаться от мести.
Что-то тут не сходилось.