- Не может быть, Симона! Кто тебя этому научил? Не иначе ты подцепила это выражение в школе… Впрочем, приятно увидеть, как к тебе возвращается прежняя сила духа.
- Там все номера могут быть заняты! - с надеждой воскликнула она.
Бенджамин лишь пожал плечами.
- Смотри, там, черег: дорогу - телефонная будка. Давай позвоним и все выясним.
В Бирс-хаусе нашлись свободные места, и Симоне оставалось лишь внутренне бушевать, пока Бенджамин заказывал два номера. Потом он позвонил Антуану, собираясь сообщить об отлучке сестры, но Симона нетерпеливо отобрала у него трубку. Спокойным и твердым тоном она сказала брату, что не считает нужным откладывать его с Эллен свадьбу, и пообещала, что через день или два вернется.
Бенджамин вручил ей деньги и велел купить все, что душе заблагорассудится, пока он будет заниматься тем же самым.
- Ох и погуляем же мы, мисс Шарне! - сказал он с энтузиазмом.
Симона взглянула на пачку стодолларовых купюр, которые он сунул ей в руку, и ехидно заметила:
- Хорошо, но учтите, мистер Рок, вы сами попросили меня об этом!
И она, вздернув подбородок, гордо прошествовала в аптеку.
Там она приобрела две зубные щетки, пасту, массажную щетку, упаковку крема-увлажнителя для кожи, новую перевязь для больной руки и упаковку обезболивающих таблеток, потому что запястье все еще болело. Дикарка, так дикарка! - мрачно подумала она. Будем жить, как птицы небесные. Уж два-то дня я как-нибудь да осилю!
Из аптеки она перешла в небольшую лавку для туристов и отобрала себе шорты, тенниску, пару трусиков, и - поскольку по ночам в лесном домике наверняка бывало прохладно - легкий хлопчатобумажный пуловер с длинными рукавами и надписью "Бирс-хаус" на груди. С грудой покупок в одной руке она вернулась к автомобилю, опередив Бенджамина, правда, всего на минуту.
- Про шляпу ты, конечно, забыла! - сказал он, разглядывая покупки, разложенные на капоте. - Хорошо, что я купил ее для тебя. - Жестом фокусника он достал из-за спины спрятанную там шляпу. - В нашей стране даже самая отчаянная дикарка имеет право на головной убор!..
Симона снова задохнулась, но на этот раз от невольного восхищения. Шляпа из рафии была просто божественная - с белыми полями, высокой тульей, обвязанной пышным синим шарфом в цвет ее платья.
- Она прямо создана для меня!.. - воскликнула она. - Где ты отыскал это чудо?
Бенджамин кивнул на магазинчик рядом с аптекой и осторожно водрузил "это чудо" на голову Симоне.
- Теперь мы упакованы и можем направляться хоть на край света, - самодовольно сказал он. - Ну что, загружаем трофеи?
Путь их пролегал на север, мимо аккуратных рыбацких деревушек, роскошных пляжей с белым мелким песком, мимо многочисленных лужаек для гольфа и небольших кемпингов в сторону Национального парка острова Принца Эдуарда. Дорога была то узкой и тянулась вдоль величественных скал из песчаника, то, превращаясь в широкую автомагистраль, легко несла их к намеченной цели. Через некоторое время, когда перед ними открылись девственные пейзажи национального парка, Симона почувствовала сильный прилив какой-то давно забытой детской радости.
- Жаль, что ты не захватил с собой фотоаппарат, здесь так красиво!
- Сказать по правде, - заметил Бенджамин, - я и без того слишком долго смотрел на мир исключительно через линзы объективов и теперь жажду насладиться красотой природы, ничем не напрягая свои глаза… Кажется, мы прибыли.
- Боже, как хорошо!
Бенджамин с улыбкой оглянулся на нее.
- Хорошо, что мы прибыли?
- Нет… А в общем… да. Просто я рада, что и ты сможешь здесь набраться душевных сил и спокойствия.
- Спасибо, - сказал он, проводя машину на автостоянку. - Пойду, зарегистрируюсь.
Путь к коттеджам оказался длинным, но стоил потраченных усилий. Маленькие домики из камня и дерева прятались в густых зарослях хвойных деревьев на склоне холма. Коттеджи Бенджамина и Симоны, крайние в этом ряду, отличались особой уединенностью, а вид из них открывался просто потрясающий.
- Прекрасно! - выдохнула Симона, бросив взгляд вдаль через большое двустворчатое окно.
- Да! - согласился Бенджамин, приблизившись к ней.
Солнце клонилось к закату, и предвечерний воздух был напоен его сиянием, окрасившим долины в розовые, красноватые и фиолетовые тона и позолотившим вершины сахарных кленов и буков.
- Возможно, это прозвучит сейчас слишком обыденно, но, по-моему, не стоит сидеть в четырех стенах, а лучше расположиться на воздухе, выпить кофе и увидеть здешний закат. Знаешь, Симона, закаты всегда разные, даже если смотреть на них каждый день из окна собственного дома, - негромко сказал Бенджамин.
Симона кивнула.
- Вас иногда посещают прямо-таки блестящие идеи, мистер Рок!
Он серьезно посмотрел на нее.
- Признаться, я боялся, что вы не одобрите всю эту затею с поездкой, мисс Шарне.
Симона нервно повела плечами.
- Я и не одобрила поначалу. Наверное, все дело в Бирс-хаусе. Здесь я против воли преисполняюсь неизъяснимым чувством счастья.
- Вид у тебя, однако, весьма утомленный и бледный.
- Я в полном порядке! - улыбнулась она.
Бенджамин смотрел на нее с такой неподдельной нежностью, что у Симоны перестала ныть рука. Она подумала вдруг, что, возможно, делает ошибку, оставляя этого человека. Сколько бы проблем ни порождало его присутствие, между ними по-прежнему существовало притяжение, столь сильное, что одних его объятий оказалось бы достаточно, чтобы вознести ее до вершин блаженства.
А почему я настроена так фатально пессимистически? - неожиданно спросила она саму себя. В конце концов, рано или поздно ему надоест жить в одиночестве. Почему я не могу стать той самой женщиной, которая изменит привычное течение его жизни? До сих пор меня никто не мог обвинить в нетерпении и малодушии.
Бенджамин, о чем-то задумавшись, стоял у окна, и Симона поспешила на террасу. Было так замечательно прийти к решению, но как его выполнить? В ее распоряжении оставалось два дня. Два дня, чтобы все хорошенько обдумать и понять, относится ли он к ней так же серьезно, как и она к нему?
Бенджамин принес кофе, и Симона принялась показывать ему окрестности, сообщая все сведения, которые знала сама.
Солнце заходило, и тьма постепенно приближалась к земле.
- Если ты не против, я отдохну немного перед ужином, - неуверенно сказала Симона.
Бенджамин молча кивнул, но в его лице она уловила напряжение, словно он пытался вспомнить что-то очень важное.
Симона лежала на двуспальной кровати, уставившись в потолок, охваченная новым приступом неуверенности. Для того чтобы до конца понять Бенджамина Рока, необходимо было залезть в его прошлое, а он болезненно реагировал на одно лишь упоминание о Кэтлин Эверсон… А впрочем, что мне переживать? - спросила она саму себя. Какая мне разница, как именно я потеряю его?
Она решила немного подремать и, вероятно, проспала бы ужин, если Бенджамин сам бы не постучался в ее дверь.
Симона сонно сказала:
- Входи!
Бенджамин предстал перед ней - посвежевший, с влажными после душа волосами. Симона вообразила, какой вид сейчас у нее, и тихо застонала.
По губам его пробежала улыбка.
- У меня есть предложение, - сказал он.
- И какое же?
- Ты примешь душ, а я приготовлю что-нибудь выпить. У нас есть еще четверть часа до того момента, когда дадут гонг на ужин.
- Принимать душ с одной-единственной здоровой рукой не так уж просто, а кроме того, что ты собираешься пить?
- По дороге я купил бутылку виски. Виски с содовой тебя устроит?
- Вполне.
- Не смею предлагать услуги банщика, но мог бы помочь тебе раздеться и одеться, - галантно предложил он.
- Спасибо! - пробормотала Симона и встала с кровати. - Единственное, о чем я хотела бы тебя попросить, - расстегни мне, пожалуйста, молнию на спине.
Бенджамин охотно выполнил просьбу и отправился смешивать виски с содовой.
Симона приступила к мучительной процедуре принятия душа, о сложности которой люди с двумя здоровыми руками, как оказалось, не имеют ни малейшего представления. Тем не менее она прошла через всю эту экзекуцию, намазала лицо увлажняющим кремом, причесала волосы и ощутила себя заново родившейся.
- Я готова, - сказала она, прошлепав из ванной в комнату. - Не пойму, почему я не взяла с собой сумочку, по крайней мере, у меня была бы губная помада. Ты не мог бы помочь мне снова застегнуть молнию и достать из этого пакета новую перевязь для руки? - спросила она, надевая сандалии.
Прохладные пальцы Бенджамина скользнули по ее спине.
- Удобно? - спросил он, переменив ей перевязь.
- Да, спасибо. Ах, черт!..
- Что такое? - спросил он, поворачивая ее лицом к себе.
- Как посвежело к вечеру!.. Я купила себе пуловер, но для того, чтобы надеть его, нужно снова снять перевязь, - с досадой сказала Симона.
- Ты про эту штуку говоришь? - Бенджамин достал пуловер с надписью "Бирс-хаус". - Что, если просто набросить его? - Он накинул его на плечи Симоны и завязал рукава спереди свободным узлом. - Думаю, за ужином ты согреешься.
Мисс Шарне ничего не сказала в ответ, ее бил озноб, но не от холода, а от прикосновения его пальцев. Бенджамин Рок, Бенджамин Рок! - с тоской подумала она. Если бы ты знал, что ты со мной делаешь!
- Как там у нас насчет выпивки? - подала она голос.
Он торжественно вручил ей бокал.
- По правде сказать, ты и в этом минимально разукрашенном виде необычайно красива, - сказал он, разглядывая ее. - За твое здоровье!
Он приподнял бокал и перешел к створчатому окну. Там, сунув руку в карман, он принялся задумчиво смотреть в сумерки.
Симона молча сидела на краешке кровати.
- Ты бы не мог… рассказать мне о ней? - неожиданно для самой себя, попросила она.
Бенджамин медленно повернулся.
- Что именно ты хочешь знать, Симона?
- То, что ты посчитаешь возможным рассказать мне. Если, конечно, вообще найдешь это необходимым, - сухо добавила она. - Я, как понимаешь, не собираюсь щипцами вытаскивать из тебя подробности.
- Видишь ли…
Гонг на ужин прервал его фразу в самом начале.
- Спасительный звон! - пробормотала мисс Шарне и залпом осушила бокал. - Здесь не то место, где ужин растягивается на несколько часов. Пойдем!..
- Пожалуй, время для начала объяснения выбрано не самое подходящее. - Он со вздохом облегчения направился к двери.
- Верно, сама не пойму, что толкнуло меня на это именно сейчас, - пожала она плечами. - Хотя… Существует ли вообще подходящее время для таких объяснений?
Столовый зал в Бирс-хаусе занимал два этажа. Днем туристы располагались преимущественно на нижнем уровне, откуда открывались виды на местность. Здесь царила атмосфера почти домашней непринужденности - можно было сесть, где найдешь место, общаться с любым из туристов, а местный интерьер нес на себе печать очаровательной деревенской непритязательности. От длительного пребывания на открытом воздухе у публики разыгрывался аппетит, и после удара гонга зал мгновенно заполнялся.
Бенджамин отыскал два свободных места за столиком на шестерых. По обычаю этих мест Симона и Бенджамин коротко представились соседям по столику и по очереди разлили по тарелкам тыквенный суп из дымящейся на столе глиняной супницы. Тут же в корзинках лежали свежие булочки, а на подносе - нарезанный хлеб.
Вместе с ними ужинали две супружеские пары, отправившиеся в совместное путешествие, и, поскольку на следующий день они уезжали, настроение у них было весьма праздничное. Новые знакомые оказались страстными поклонниками пеших прогулок и вообще рьяными защитниками нетронутых уголков природы.
- А я вас знаю! - сказал вдруг один из мужчин.
- Извините, но я…
- Нет, нет, мы не знакомы, но вы - Бенджамин Рок, так? То есть тот самый Бенджамин Рок!
- Ну…
- Точно! - просияла жена заговорившего мужчины. - Кажется, я видела ваше лицо. Вы делали те самые замечательные документальные фильмы. Какая чудесная встреча!
- Извини, - сказала Симона, когда два часа спустя они возвращались в свои домики.
- Ты тут ни при чем!.. - хмуро отозвался Бенджамин.
- Как же ни при чем? В конце концов, именно я предложила поехать в Бирс-хаус. Здесь постоянно бывают самые заядлые натуралисты из разных стран, но мне даже не пришло в голову, что тебя здесь могут узнать.
- А что, вид у меня был до такой степени затравленный? - спросил он, усмехнувшись.
- Нет, ты держался просто чудесно. Не всякий выдержит такое испытание - пожать руку доброй сотне человек, да еще пообещать на следующий же день прочитать им лекцию!..
- Насчет лекций я совершенно не беспокоюсь. Я могу рассказывать о любом из заповедников и о проблемах братьев наших меньших даже во сне. А потом, что ни говори, приятно оказаться среди единомышленников!
- Так, может быть, мне не стоило уводить тебя от столь замечательной компании? - насмешливо поинтересовалась Симона. - И ты вовсе не торопился уйти из зала?
- Торопился, - сказал Бенджамин, ловя ее за руку. - Потому что мне рано или поздно предстояло новое объяснение с тобой. Так уж лучше рано, чем поздно… Проблема в том, что я не очень понимаю, что творится у тебя в голове. Ты была раздражена из-за того, что я не поддержал начатый тобою разговор о Кэтлин. Но почему тебя заинтересовала эта давняя, не имеющая к нам отношения история?
Симона прикусила губу.
- Господи, снова мы выбираем самое неподходящее время для объяснения. Может осужденная просить о временной отсрочке? - неумело попыталась отшутиться она.
- Ладно! - Бенджамин, помедлив, отпустил ее руку. - Тебе потребуется моя помощь?
- Только чтобы расстегнуть молнию.
Бенджамин открыл дверь в ее коттедж и пропустил девушку вперед.
- Как ты думаешь, здесь можно найти дополнительные матрасы и одеяла для больной? - спросил он, затем открыл ящик комода и, вытащив оттуда пуховой матрас, расстелил его на кровати.
Симона наблюдала за всеми этими приготовлениями, неловко стоя посреди комнаты.
- Я как-нибудь сама бы справилась, - неуверенно сказала она. - Надеюсь, тебе не взбрело в голову в числе прочих благодеяний покупать мне пижаму?
- Вот уж чего не стану делать никогда, - хмыкнул Бенджамин, расстегивая ей молнию, а затем, после некоторого раздумья, застежки лифчика. - Во-первых, я не настолько ханжа, а во-вторых, это занятие для целой бригады - засовывать тебя в пижаму, а затем извлекать обратно…
- Опять ты все преувеличиваешь, - пробормотала Симона, кое-как придерживая спадающее с плеч платье. - Спасибо!
- Если я предложу тебе помочь надеть вот это, - он кивнул на тенниску и шорты, лежавшие на кровати, - я не заработаю пощечины? Или ты предпочитаешь спать в верхней одежде?
- Терпеть не могу спать в… - Симона торопливо остановилась.
- Вот как? - спросил Бенджамин. - Мне кажется, это несколько странно - ложиться в постель нагишом в одиночку. Это все равно что…
Глаза их встретились, но долгий взгляд напугал обоих.
- Я пойду, - сказал он, как ей показалось, с большой неохотой. - Спокойной ночи!
Утром следующего дня внизу, в долине, стелился туман, пронизанный солнцем, слепящий глаза, закрывающий от взгляда окрестности.
Она не выходила из комнаты до самого гонга на завтрак, так и не рискнув появиться на террасе, ведущей к коттеджу Бенджамина, просто сидела и ждала, когда он постучится в ее дверь. Но долгожданного стука так и не последовало, а когда она попыталась постучаться в его дверь, ответом была тишина.
Пожав плечами, она пошла по тропинке. Залитая солнцем долина лежала перед ней как на ладони. На лужайке перед столовой, в тени деревьев, размещались столики и стулья. Здесь хорошо было развалиться и любоваться окрестностями, наблюдая, как вокруг порхают бабочки и щебечут птицы.
Бенджамин был уже здесь. Он стоял на самом краю обрыва и смотрел вдаль.
- Доброе утро! - тихо приветствовала она его. - А я уж решила, что ты уехал.
Он обернулся к ней - чуть медленнее, чем это было бы естественно в этой ситуации.
- Доброе утро, - небрежно сказал он. - Как спалось?
- Нормально. А тебе?
- Нормально. Пошли?
- Я прикинула, - сказала Симона, когда они кончили завтракать и приступили к кофе. - Почему бы тебе не пройтись по одному из здешних маршрутов? Это просто преступление - быть здесь и не совершить экскурсии. Что до меня, то я с радостью нашла бы какую-нибудь подходящую книжку и читала ее, слушая, как шелестит трава и прорастают из земли цветы.
- Как рука? - спросил Бенджамин, откидываясь в кресле.
- Отлично, - солгала она. - Правда, не настолько хорошо, чтобы путешествовать по здешним долгим тропам.
- Я решил сегодня днем предаться праздности и сибаритству, не перегружая себя физически. Погода отличная, так что с радостью составлю тебе компанию по какому-нибудь необременительному маршруту, - предложил он.
- Смелое решение, - заметила Симона. - Если так, что ж… Мне просто не хотелось бы чувствовать себя виноватой из-за того, что вытащила тебя в эти чудесные места и заставила двое суток просидеть со мной… Ты действительно собираешься меня сопровождать?.. - с подозрением спросила она.
Бенджамин для поездки предусмотрительно купил к светло-серым шортам голубую тенниску. Он опять показался Симоне невероятно ладным, сильным и энергичным, в противовес ей, тусклой, бесцветной, изнуренной болью - физической и душевной.
- Конечно, а что бы я мог еще предпринять?
Она залпом допила кофе.
- Бросить меня! Когда сегодня утром мы встретились у обрыва, мне показалось, ты думаешь именно об этом.
На лице Бенджамина не дрогнул и мускул.
- Бросить тебя здесь, Симона? - удивился он. - Ты в самом деле так плохо обо мне думаешь?
- Этого следует ждать рано или поздно, не сегодня, так потом… Вот о чем я тебя спрашиваю! Да или нет?
- У меня такое впечатление, что мы играем друг с другом в кошки-мышки, - сказал он сухо.
Симона вспыхнула.
- А что тут удивительного, Бенджамин? Сколько ни стучись головой о стенку, ответа не дождешься… Ладно, коли разговора у нас так и не получается, займись чем-нибудь, что тебе больше по душе, а я погляжу, нельзя ли здесь найти что-то подходящее для чтения.
Полчаса она проторчала в библиотеке, выбрала наконец себе книгу и, вернувшись в коттедж, обнаружила там горничную, прибирающуюся в комнате. Прихватив с собой шляпу, Симона вышла на террасу, выдвинула на солнце кресло и уселась в него, приготовившись читать.
Но буквы плясали и расплывались у нее перед глазами, и через несколько минут она обнаружила, что ревет самым постыдным и неприличным образом.
Такою и обнаружил ее Бенджамин - жалкой, заплаканной, с глазами, устремленными куда-то в пустоту.