- О нет, - произнесла она мягко, но настойчиво, словно для нее было крайне важно довести свои слова до сведения Сьюарда. - Вы заблуждаетесь. Я не получила соответствующего образования и вообще мало чему училась. У меня не было ни гувернантки, ни воспитателей. Только викарий местной церкви, да и то лишь тогда, когда ему требовалось срочно уплатить по счетам бакалейщику.
Сьюард рассмеялся. Стрэнд невольно вздрогнул. До сих пор он никогда не слышал, чтобы Джек смеялся.
- Мои родители пытались убедить меня в пользе, которую приносит чтение книг, - продолжала Энн. - Боюсь, однако, что я не слишком прислушивалась к их советам.
Стрэнд живо представил себе, как Энн подняла свои темные глаза на Сьюарда, словно побуждая его ответить на откровенность тем же.
- Значит, вам больше нравилось… - начал Сьюард, ожидая от нее новых признаний.
Энн не стала его разочаровывать:
- Расти недоучкой, как ни стыдно в том признаться.
Переливы женского смеха прозвучали для слуха Стрэнда божественной мелодией.
- Расскажите мне об этом. - Грубоватый, хриплый голос Сьюарда звучал тепло и ободряюще.
Отойдя от колонны, Стрэнд побрел куда глаза глядят, не замечая никого вокруг. Он не раз задавался вопросом, почему Энн Уайлдер относится к нему с пренебрежением. Что ж, теперь он получил на него ответ.
Стрэнд всегда был склонен судить об успехе своих любовных похождений по тому впечатлению, которое он производил на дам. Но разве ему когда-нибудь приходило в голову спросить хотя бы одну из них, как прошел ее день или что занимает в данный момент ее мысли? И разве день любой женщины стоил в его глазах того, чтобы его обсуждать? Нет. Только их ночи и то лишь в том случае, если эти ночи они проводили с ним.
Это несвойственное ему прежде самоуглубление внезапно вернуло его к действительности, словно его ударили дубинкой по голове. Если Стрэнд до сих пор не женат, то только потому, что всякий раз он закидывал свои сети слишком глубоко. Следовательно, впредь он будет довольствоваться тем, что лежит на поверхности… где, как выяснилось, и протекала вся его жизнь.
Ибо лорду хватило нескольких секунд, чтобы понять, какого рода наживку припас Сьюард для своей собеседницы: Джека куда больше занимали слова Энн, чем его собственные.
Первоначально предполагалось, что Джек должен был проникнуть в избранный круг лишь на время, необходимое ему для того, чтобы уличить и поймать воровку. Однако теперь все изменилось. Изменилось потому, что Энн была здесь, одним своим присутствием делая и без того непривычную для него обстановку еще более неповторимой, так что его единственным желанием было остаться рядом с нею.
Очнувшись от раздумий, Сьюард перевел взгляд на Энн, пристроившуюся на краешке скамейки. Он не представлял, о чем еще можно с ней говорить, и это выбивало его из колеи. Он всегда в точности знал, что от него требовалось, в особенности если речь шла о даме. Рядом с Энн он совершенно терялся.
Сейчас ему следовало ухаживать за леди Диббс или даже за этой малоприятной Дженетт Фрост, а не тратить время зря, играя роль доброго дядюшки при Софии ради нескольких лишних минут благосклонности со стороны ее компаньонки. Так или иначе, теперь он уже не мог делать вид, будто не отходит от Софии из простого подозрения. Девушка определенно не была воровкой.
Его воровкой.
Эта мысль одновременно и смущала его, и приводила в бешенство. До сих пор его жизнь отличалась полным отсутствием каких-либо привязанностей, а уж гнаться, будто одержимый, за двумя женщинами сразу и вовсе казалось ему безумием.
- А вы что скажете, полковник? - произнесла Энн, прерывая затянувшееся молчание, и отвела взгляд в сторону. - Вы интересуетесь искусством?
- У меня почти не было возможности познакомиться поближе с живописью или музыкой. - Джек скрестил руки за спиной, глядя куда-то вдаль. В работном доме музыка не звучала - только заунывное пение его вечно голодных обитателей. В доме Джеймисона не было места для изящных искусств, если, конечно, не принимать в расчет умение хозяина вертеть судьбами других, как ему вздумается. Однако у него вряд ли хватит духу рассказать обо всем этом Энн. - Впрочем, должен признаться, меня никогда не оставляли равнодушным красивые пейзажи, а звуки какой-нибудь тревожной мелодии трогают меня до слез.
- "Тот, у кого нет музыки в душе, кого не тронут сладкие созвучья, способен на грабеж, измену, хитрость… " - произнесла Энн тихо, выражение ее лица было кротким.
- Вы рискуете заслужить репутацию синего чулка, миссис Уайлдер. Смотрите, не пытайтесь ослеплять своим блеском бедных армейских офицеров, цитируя Шекспира в их присутствии.
Энн снова рассмеялась. Она была несказанно прелестна в этот миг.
- Полковник, те дни, когда я беспокоилась из-за того, что можно открыть другим, а что - нет, уже давно прошли. Кроме того, вы едва ли можете служить примером бедного армейского офицера. Это я должна быть ослеплена вашим блеском. - Тут линия ее прелестных губ смягчилась, придавая ей трогательный вид. - Похоже, мы с вами оба проникли сюда окольными путями, не правда ли, полковник?
- Да, миссис Уайлдер, - услышал он собственный голос, и сердце в его груди забилось сильнее. Этими немногими словами она привязала его к себе навеки.
- Как и у вас, у моего отца имелось мало возможностей для того, чтобы учиться ради собственного удовольствия. Однако музыка была одним из главных его увлечений, и моей матери тоже.
- Вы, наверное, были… очень привязаны к своим родителям, - проговорил он.
Воспоминания о детстве смягчили несколько строгую красоту Энн. Этого он никогда не замечал в ней прежде.
- Мы любили друг друга.
Тонкая нить, связывавшая их, вдруг оборвалась. Ее внешне невинная фраза разверзла между ними непреодолимую пропасть. Как бы Джек ни пытался, как бы упорно ни рылся в своей памяти, он не мог вспомнить ни материнского голоса, ни ласкавшей его руки. Ведь в один злополучный день он просто появился на свет в углу работного дома, когда голод, ярость и отчаянная, непреодолимая жажда жизни сплелись воедино, обретя в его лице плоть и кровь.
Энн же было ведомо чувство любви с самых юных лет, оно формировало ее характер, и поэтому для него она навсегда останется недостижимой мечтой. Да и могло ли быть иначе с его-то прошлым?
- Вам очень повезло в жизни, миссис Уайлдер. - С этими словами Джек поклонился и отошел.
- Не хотите ли еще потанцевать, мисс София? - Молодой офицер в красном мундире был очарован девушкой, как колибри вкусом нектара. Отказать ему было просто немыслимо.
- С удовольствием, сэр. Только прошу вас дать мне пять минут передышки, и потом я снова в вашем распоряжении.
Отделавшись таким образом от еще одного своего поклонника, девушка осмотрелась по сторонам, отыскивая среди гостей полковника Сьюарда. София была твердо намерена его пленить, очаровать… а заодно и слегка поддразнить.
О нет, она не собиралась так просто отказываться от своего увлечения Сьюардом. Даже просто видеть его в своих грезах было достаточно для того, чтобы ее щеки краснели от смущения. Ее тело изнывало от желаний, пробудившихся во время встреч с отчаянными молодыми людьми в темных углах и беспутными виконтами в других, более потаенных местах. Пробудившихся, но так и не утоленных до конца. Ее природная страстность искала выхода.
И тут София заметила Джека. Он сидел один, положив ногу на ногу и вытянув руку вдоль спинки дивана, изображая рассеянный интерес к происходящему. Даже его искалеченная рука была по-своему изящна, а туго обтянутые бриджами ноги выглядели сильными и мускулистыми. Девушка направилась было к нему, но что-то в его облике заставило ее остановиться.
Несмотря на небрежность позы полковника, вид у него был настолько сосредоточенный, что он ни разу не моргнул, и в его взгляде проступала затаенная боль. София стала незаметно пробираться через толпу гостей, чтобы выяснить, что именно привлекло внимание Джека. И тут она замерла на месте.
Энн как раз беседовала с какой-то пожилой дамой, слегка приподняв руку, словно объясняя что-то собеседнице. Маленькая и темноволосая, она была похожа на домового из сказок. Ее наряд отличался пуританской строгостью, а злосчастный берет опять сбился набок. Но Сьюард смотрел на нее так, словно видел перед собой богиню. Ревность и замешательство одновременно овладели Софией, разрывая на части ее маленькое черствое сердечко.
- Пойдемте, мисс София, - протянул лорд Стрэнд, склонившись над ее ухом. - Похоже, мы с вами тут оба de trap. Но я обещаю найти место, где вас ждет куда более радушный прием.
Глава 10
Следующие несколько суток показались Энн вечностью. Как ни пыталась она отвлечься от мыслей о Джеке Сьюарде, они не давали ей покоя ни днем ни ночью. Энн не выходила из своей комнаты, сославшись на головную боль, однако каждый раз, когда в доме появлялся гость, она изо всех сил прислушивалась, надеясь уловить мягкий, хрипловатый голос Джека. По ночам воспоминания о его губах, о его крепком, гибком теле, о его страсти, распалявшей ее собственную, не давали ей заснуть. Ее одержимость им поневоле внушала Энн страх.
Ее знакомство с Джеком Сьюардом не могло привести ни к чему хорошему, разве что к ее собственной смерти на Тайбернской виселице. Она была воровкой, которую ему было поручено задержать. Уже одно это соображение должно было подавить в зародыше всякое чувство привязанности к нему. Но не тут-то было.
С каждым днем комната становилась для нее все теснее, а ее нервы все более натянутыми. Она без устали мерила шагами коридор, расхаживая по нему взад-вперед. Стены как буд-то надвигались на нее, и воздух казался душным и спертым.
Ей хотелось поскорее убежать отсюда, снова отправиться в путешествие по городским крышам, однако Энн понимала, что Джек наверняка приставил к ее дому кого-нибудь из своих соглядатаев.
В конце концов добровольное заточение стало для нее невыносимым. Однажды вечером Энн взяла шерстяную накидку с капюшоном и отправилась на прогулку в парк, где темная хвоя вечнозеленых елей и сосен чуть поблескивала в сумеречном свете. Едва войдя в ворота, она замедлила шаг. Подняв лицо к небу и закрыв глаза, молодая женщина принялась с наслаждением вдыхать прохладный влажный воздух. Звезды слабо мерцали над ее головой, с каждым вдохом все сильнее ощущался легкий морозец. Звуки уличного движения доносились сюда приглушенными благодаря живой изгороди из тиса и болиголова.
- Иди сюда, моя прелесть.
Энн, конечно, сразу же узнала эту спокойную интонацию и едва заметный шотландский выговор. "Джек", - подумала она без особого удивления. О да, разумеется, он сам должен подстерегать ее здесь.
- Ах ты, маленькая побродяжка! Ты, наверное, ужасно по мне соскучилась.
"Он предпочитает общаться с женщинами самого низкого происхождения…"
Боже милостивый, да он тут с какой-то продажной девкой. В ужасе Энн осмотрелась, пытаясь свернуть на другую тропинку для прогулки, но деваться было некуда.
- Дай-ка мне погладить тебя еще чуть-чуть. Ну вот! Недурно, не правда ли? Какая же ты мягкая, моя прелесть, - проговорил Джек нараспев воркующим голосом.
Интересно, обращался ли он с этой женщиной грубо или, напротив, был с ней нежен? Ощущала ли она его дыхание на своей коже?
- Я уже подумывал о том, не взять ли тебя домой…
Энн застыла на месте.
- Миссис Уайлдер! - окликнул он ее.
Усилием воли Энн заставила себя обернуться.
Джек держал в руках кошку. Маленькую, дрожащую серую кошечку. Он щекотал у нее под подбородком, а она громко урчала от удовольствия. Только сейчас до Энн дошло, до чего глупо выглядит она со стороны. Джек тоже улыбнулся ей в ответ, но вид у него был слегка смущенный.
- Добрый вечер, полковник Сьюард.
- Добрый вечер, миссис Уайлдер.
Он приветствовал ее наклоном головы, а кошечка тем временем, вскарабкавшись вверх по его воротнику, уткнулась своей худой треугольной мордашкой в его подбородок. Осторожно отцепив острые коготки, Джек снова взял животное на руки.
Энн уставилась на него с неподдельным изумлением, все ее прежние страхи улетучились.
- Вы любите кошек, полковник? - спросила она.
- Да. - Ее замешательство явно его забавляло. - И собак тоже.
- А у вас есть хоть одна?
- Нет, - ответил он, - но когда-нибудь я непременно их заведу. Двух или трех собак и полный дом кошек.
- А почему не сейчас? Ведь это же так просто, - произнесла Энн, удивленная как собственным шутливым тоном, так и самим предметом их разговора. - Вы можете подобрать кошку прямо на улице, как вы это только что сделали.
- И куда я потом ее дену? - ответил он так же ласково, как обращался до этого к кошке. - У меня нет собственного дома, миссис Уайлдер. Только квартира, которую я снял на время.
- Я уверена в том, что для вашей прислуги не составит труда поставить для кошки блюдце со сливками.
- У меня нет прислуги, миссис Уайлдер, кроме кухарки и приходящей горничной, которая ежедневно делает уборку. - Несмотря на то что его голос звучал спокойно, во взгляде чувствовалась настороженность.
Она покраснела, смущенная тем, что ему пришлось напомнить ей о своем скромном состоянии.
- Но в один прекрасный день я выйду в отставку и куплю себе дом где-нибудь за городом. Дверь моей кухни летом ежедневно будет открыта, и все окрестные псы и коты смогут вторгаться туда, когда пожелают.
- А что вы будете делать, когда вся эта живность опустошит ваши запасы провизии?
- Тогда я стану ими любоваться, миссис Уайлдер.
Серая кошечка принялась постукивать бархатной лапкой по его подбородку. Джек положил свою ручищу ей на голову и погладил. Кошка замурлыкала. Энн почувствовала невольную зависть к животному.
- Просто любоваться, и только? - спросила она.
- Да, - коротко ответил Джек. В течение всего разговора он не двигался с места, тем самым как бы приглашая Энн подойти поближе. И она действительно приблизилась к нему. Он ждал, чуть дыша.
Энн сняла перчатку и робко протянула руку к кошке, случайно задев при этом скрюченные пальцы Джека. Она не осмеливалась поднять на него глаза, а он не в силах был отвернуться.
Джек как зачарованный следил за медленными движениями тонких, изящных пальцев Энн, зарывшихся в густой мех на шее кошки и поглаживавших ее с таким спокойствием и уверенностью. Он живо себе представил, как эти пальцы прикасаются к нему, и тут им снова овладело неукротимое желание. Он просто обмирал от нетерпения.
Такая бурная реакция его тела застала Джека врасплох, и он высоко поднял подбородок над головой Энн, уставившись вдаль, где уже сгущались сумерки. Удержать ее казалось ему ничуть не более сложным делом, чем взять на руки кошку.
Теперь они стояли вплотную друг к другу, и жар от их тел образовал в прохладном воздухе нечто вроде теплого кокона. Джек чувствовал запах кожи Энн, тот самый едва уловимый, пьянящий запах, который он ощутил, попав в ее благотворительное заведение.
- Я все же думаю, что вам стоит взять ее к себе домой, полковник, - мягко произнесла Энн.
Он посмотрел ей в глаза. Полосатая плутовка приподняла свою изящную треугольную мордашку, как бы соглашаясь.
- Кошки не требуют особого ухода.
Джек покачал головой:
- Нет. Она уличная и привыкла бродить где вздумается. Если я запру ее в комнате, она станет кричать и рваться на свободу.
- Или же свернется калачиком на ковре у камина и не захочет никуда идти. Кто знает, полковник, быть может, она уже устала от бродячей жизни.
Крохотная морщинка залегла между бровями Энн. Она убрала руку и снова натянула перчатку.
Его охватило глубокое волнение. Все, в чем он так отчаянно нуждался, стояло в эту минуту перед ним, но если в самом ближайшем будущем ему не удастся найти хоть какую-нибудь улику, которая оправдывала бы его присутствие здесь, то его могут послать с заданием в другое место, подальше от нее. И тогда Энн никогда не узнает о том, каким бесценным сокровищем она для него стала. Ему казалось крайне важным, чтобы этого не случилось.
Джек осторожно опустил кошку на землю. Та некоторое время смотрела на них с несчастным видом, пока отдаленный лай собаки не заставил ее юркнуть в густые заросли тисовых деревьев. Затем Джек предложил руку Энн:
- Вы позволите мне проводить вас до дома, миссис Уайлдер?
- Да, благодарю вас.
Она оперлась на его руку и проследовала за ним по тропинке назад к воротам парка. Тьма быстро сгущалась. Фонарщик уже зажег уличные фонари, и в их слабом свете дорога выглядела совершенно пустынной.
Джек молча перевел ее через улицу и направился вниз по разбитому тротуару к городскому особняку Малкольма Норта. У самого входа он остановился, нерешительно осмотревшись вокруг, после чего отвел Энн в укромную тень, отбрасываемую портиком, подальше от порывов прохладного ночного ветерка.
- Миссис Уайлдер, я вряд ли пробуду здесь до конца сезона, - произнес он, глядя прямо перед собой.
- Вот как? - переспросила Энн, даже не пытаясь скрыть своего огорчения. В голосе Джека было столько серьезности и сдержанности, что ее недавнее оживление исчезло, уступив место тревоге. - Но почему?
- Вы умная женщина, миссис Уайлдер, и давно знакомы с лордом Стрэндом. Неужели вы не задавались вопросом, почему только при его содействии меня приняли в высшем свете? - Его лицо неожиданно густо покраснело. - Да, я так и полагал. Вряд ли мое присутствие или отсутствие должно вас заботить.
"И тем не менее, - подумала пораженная его словами Энн, - каждый раз, когда тебя нет рядом, я чувствую в душе пустоту. А когда ты здесь, я целиком поглощена тобой. На свою беду".
Энн всматривалась в его красивые, встревоженные серые глаза. Ей следовало согласиться с последним утверждением Джека, сделав вид, будто он мало занимает ее мысли. Однако это оказалось невозможным.
- Нет, - произнесла она вслух. - Я выделила вас среди остальных.
На его суровом лице промелькнула загадочная улыбка.
- Однако вы ничем не выказали своего любопытства.
Энн затаила дыхание. "Он знает, что я - та самая воровка, которую он ищет".