В конце концов, он вполне мог получить ее. Она ведь не сказала ему "нет". Напротив, плакала и говорила, что любит его, а потом вдруг ушла и приняла предложение руки и сердца другого мужчины.
Доминик так злился на нее, что пару часов был не в состоянии сомкнуть глаз. Она играла с его чувствами, гналась за призом получше, думал он поначалу. Но вскоре ярость его поутихла. Сьюзен, маленькая милая Сьюзен просто не способна на подобные интриги. Она и в самом деле любила его и до самой последней минуты надеялась, что он женится на ней. Но Сьюзен реалистка. Она всегда заявляла, что недостаточно хороша для него. Вот она и уступила своему реалистичному взгляду на жизнь, приняв предложение добропорядочного мужчины.
Наутро после бала Доминик поднялся спозаранку и оставил своего камердинера собирать вещи, которые могли понадобиться в пути. В душе у него все перемешалось, сердце ныло, желание уехать становилось все нестерпимее, а впереди его ждал до боли длинный и не слишком приятный день.
Дворецкий сообщил ему, что Эдмунд еще не вставал. Это было совсем не похоже на него, Эдмунд всегда поднимался чуть свет, но что и говорить, вчера все отправились в постель очень поздно, да и день у него выдался не из легких, он ведь был хозяином бала. А Мадлен, напротив, уже встала и уехала верхом. Вот уж сюрприз так сюрприз, Мадлен и в лучшие-то времена до полудня из постели не вытащить. Но у нее имелись свои причины для бессонницы.
- Куда она направилась? - спросил лорд Иден дворецкого.
- Боюсь, что не могу вам этого сказать, милорд, - поклонился слуга, и лорд Иден пошел на конюшню разузнать, не в курсе ли грум.
Доминик нашел ее меньше чем через полчаса: она неслась ему навстречу по берегу, как будто за ней гнались все черти ада. Завидев его, Мадлен пустила лошадь шагом и, подъехав к брату, настороженно вгляделась в его лицо.
- Ты разговариваешь со мной сегодня, Мэд? - одарил он ее сияющей улыбкой.
- Да.
Он ждал, что она вспылит, но ничего подобного не произошло.
- Ты все еще сердишься на меня?
Мадлен покачала головой, развернула лошадь и направила ее к черной скале. Лорд Иден поехал рядом.
- Я всегда знала, что ты рано или поздно уедешь, - проговорила девушка. - Просто я считала, если не буду об этом думать, эта мысль может и не стать реальностью. Наверное, тебе было бы лучше иметь брата, а не сестру, тебе так не кажется, Дом? Мы так близки, и все же ты настолько от меня отличаешься, что временами я не в состоянии понять тебя. Но одну вещь я не могу, да и не должна, упустить из виду - раз это твой последний день дома, я проведу его с тобой. Я люблю тебя так, что и словами не передать.
- - Стоило бы заставить тебя изложить все это в письменной форме, Мэд, - озорно улыбнулся ей брат. - И заполучить прекрасное оружие против тебя самой в наших будущих перепалках. "Посмотри, - скажу я тебе, потрясая в воздухе листком бумаги, когда ты начнешь кидаться в меня подушками, книгами или топориками, - ты любишь меня так, что и словами не передать, Мэд".
Мадлен подняла на него глаза, и, к своему величайшему удивлению, брат увидел в них слезы.
- Будут ли у нас когда-нибудь перепалки? - сказала она и разразилась рыданиями.
- Мэд! Эй! Ради Бога, прекрати это немедленно, слышишь? Кто тебе сказал, что меня тут же пошлют на передовую? Ты удивишься, когда узнаешь, сколько военных приходят домой с войны, чтобы рассказать своим родным байки о фронте, и большинство из них возвращаются при руках и ногах.
Но Мадлен зарыдала еще горше, начала искать носовой платочек и ухватилась за его руку, когда он хотел забрать у нее вожжи.
- Эй, глупышка. - Лорд Иден слез с коня и опустил Мадлен на землю. Брат крепко прижал сестру к себе, несмотря на ее сопротивление. - Последний раз ты так рыдала лет в десять, когда отец отлупил меня за то, что я дернул тебя за волосы и дал тебе пинка под зад, а потом отказался проделать то же самое с тобой, хотя ты тоже принимала участие в этой драке. И вот теперь опять.
- Я ненавижу тебя, - всхлипнула Мадлен.
- Вовсе нет, любовь моя, - весело заявил лорд Иден. - Ты любишь меня так, что и словами не передать. Вот видишь? Я и не подозревал, что у меня так скоро появится шанс сказать это тебе в лицо.
- Не надо, Дом. - Мадлен вдруг прильнула к нему и подняла на него заплаканное лицо. - Не делай вид, будто все нормально и завтра ты не уезжаешь навсегда. Не надо. Сегодня я не в силах ответить тебе. С твоей стороны нечестно поддевать меня, когда я не в форме.
Он наклонился и поцеловал Мадлен в лоб.
- Ну и глупышка же ты. Я не собираюсь погибать, так и знай. Не допущу, чтобы ты воспользовалась преимуществом и стала старше меня. Я непременно переживу тебя, моя маленькая сестренка, по крайней мере на полчаса уж точно. Так сказать, первым пришел, последним ушел. Но это будет не раньше чем лет через пятьдесят - шестьдесят, Мэд. Я никуда не тороплюсь. А ты?
Она вцепилась в отвороты его сюртука.
- Как бы мне хотелось поехать с тобой! Почему женщины не могут пойти на войну, Дом?
- Господи помилуй! - воскликнул он. - Да мне пришлось бы по большей части с тобой воевать, а не с французами, Мэд.
- Ты сильно переживаешь из-за Сьюзен? - внезапно переменила она тему.
Он быстро отвел взгляд.
- Да, - бросил он. - Да, сильно. Давай не будем о ней, Мэд. Ладно?
- Ладно.
Доминик взял сестру за руку, и они побрели к черному камню.
- У вас с Парнеллом что-то случилось вчера? - поинтересовался лорд Иден. - Хочешь поговорить об этом? Только не думай, что я сую нос не в свое дело, не хочешь - не надо.
Он уже было подумал, что она не ответит ему. Мадлен осторожно выдернула свою руку, присела на камень и принялась расправлять на коленях юбку.
- Я выставила себя полной дурой, - призналась она. - Я предложила ему себя, Дом. То есть я хочу сказать, предложила по-настоящему. Я была готова все ему отдать.
Лорд Иден судорожно втянул воздух.
- Мэд, он не…
- Нет, - поспешила заверить она его. - Но я хотела, чтобы он сделал это, и позволила бы ему. Я думала, все у нас устроится и будет хорошо. Думала, что он любит меня. Нет! Я думаю, что он любит меня. Но что-то ему мешает. Бог знает что. Он сам себя ненавидит. А теперь мне уже никогда не узнать почему. Канада! Это же на другом краю земли. Он уезжает в Канаду.
Брат легонько коснулся ее руки.
- Зима подкрадется незаметно. Вы с мамой поедете в Лондон, и ты снова влюбишься, Мэд. Может быть, на этот раз по-настоящему. И любовь эта принесет тебе много счастья.
Мадлен улыбнулась ему и пожала руку.
- Может быть. Высокий такой. Блондин. Широкие плечи, белые зубы. И голос глубокий, мелодичный.
- Сорок тысяч в год, - добавил лорд Иден.
- Сорок тысяч в год, - согласилась сестра. - Так, что еще?
Она неожиданно вскочила на ноги и понеслась к лошади, которая смирно стояла рядом с конем Доминика.
- Помоги мне, Дом. Давай наперегонки до долины. Помоги мне.
- Вот это я понимаю, - кинулся он выполнять ее просьбу. - И больше никаких слез, обещаешь, Мэд?
- Какие еще слезы, тупица! - весело заявила Мадлен. - Как же я тогда смогу соревноваться с тобой? Я же дорогу не увижу. Немедленно подсади меня!
Глава 25
Нэнни Рей причесала Александру и приготовилась собрать волосы в неизменный пучок. Она с трудом справилась с запутавшимися локонами своей воспитанницы и подозрительно уставилась поверх очков на ее отражение в зеркале. Александра сидела и смотрела в пустоту, глаза ее затуманились. На щеках играл румянец.
- Я отнесла твою зеленую юбку на кухню, отдала постирать и погладить, - осторожно сказала Нэнни Рей. - Подол мокрый весь.
- Да, - рассеянно промолвила Александра.
- И туфли твои на кухне сушатся. Насквозь промокли.
- Роса.
Миссис Рей прервала свое занятие, но Александра, похоже, совершенно не замечала ее присутствия.
- Не надо так строго, Нэнни, - сказала девушка, когда та забрала волосы назад. - Может, опустить локоны на уши, как думаешь? Не будет ли это выглядеть слишком нескромно?
- Так, душа моя? - Миссис Рей немного ослабила локоны и прикрыла уши, отчего черты лица Александры тут же смягчились и ее густые волнистые волосы предстали во всей красе. - Очень мило, если ты спросишь меня, а ты, видать, спрашиваешь.
- Да, вот так, - улыбнулась Александра.
- Не заставляй своего отца ждать, дорогая, - напомнила ей Нэнни Рей. - Он дал мне полчаса, когда я сюда поднималась, у нас минут пять осталось, не больше.
- Он ждет меня в своей комнате? - вяло поинтересовалась Александра. - Пойду, пожалуй, предстану пред его очи на две минуты раньше. Ты закончила? Мне нравится. Спасибо. - Она поднялась, обернулась и чмокнула свою нянюшку в сморщенную щеку, чем немало удивила ее.
- Ну и ну! - покачала та головой. - Беги, дитя мое. Предстоящая встреча с отцом не слишком радовала
Александру, но прежнего страха она уже не испытывала. Она набрала в легкие воздуха, постучала и дождалась, пока лакей распахнет перед ней дверь.
- Доброе утро, папа. - Она оглядела гардеробную и увидела, что они одни. Александра сложила перед собой руки, расправила плечи и подняла подбородок.
- Не вижу в нем ничего доброго, Александра, - сурово промолвил отец, глядя на нее из противоположного конца комнаты. - Твоей матери плохо, и она пролежит в кровати по крайней мере до обеда, а наш достопочтенный джентльмен настаивает на том, что разговора между нами двумя недостаточно. Похоже, он считает, что ты, твоя мать и его мать тоже обязаны присутствовать. Так что придется подождать. Милая ситуация складывается, ничего не скажешь.
- Но лорд Эмберли прав, папа, - спокойно заявила дочь. - Наше решение касается нас обоих, и меня, и его, и мы непременно должны объявить о нем нашим родителям и обсудить все, как цивилизованные люди.
- Замолчи, девчонка! - прорычал лорд Бекворт. - Если мне потребуется твое мнение, я спрошу его. Но ждать тебе придется долго, будь уверена. Или мужчина уже не хозяин в своей семье?
- Я не стану молчать, папа, - спокойно произнесла Александра. - Этот вопрос напрямую меня касается. И я имею право высказать свое мнение.
С минуту она ожидала его реакции. Интересно, что он сделает? Отец застыл на месте как вкопанный и изумленно уставился на нее. Она не шелохнулась и даже взгляда не отвела.
- Что такое? - Голос его прозвучал странно спокойно. - Чего это ты нахваталась в этом рассаднике разврата и беззакония, Александра? Или забыла, что с отцом разговариваешь? И как ты вообще смеешь смотреть мне в глаза, выказывая неповиновение? Рекомендую тебе отправиться в свою комнату и на коленях вымаливать прощение у Господа нашего, пока тебя не позовут вниз. Я извинюсь за тебя за обедом.
- Нет, - отрезала Александра, - я не стану делать этого, папа. Никогда не буду снова молиться вашему Богу наказания и мести. И если наш разговор с его светлостью откладывается, я поеду на утес. Я взрослая женщина, папа. Мне уже двадцать один. И я решила взять свою жизнь в свои руки. Не знаю, что я буду с ней делать. Скорее всего найду место гувернантки или что-нибудь в этом роде. После решу, когда мы уедем отсюда.
- Это я буду решать, что с тобой делать, когда мы уедем отсюда! - взорвался лорд Бекворт, в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и уставился на дочь, испепеляя ее взглядом. - Похоже, мне придется снова взять на себя ответственность за твою бессмертную душу, Александра. Ты катишься прямо в лапы дьявола.
- Папа, неужели нам обязательно быть такими? Разве мы не можем просто любить друг друга? Я была так рада вашему приезду. И поняла, как сильно я люблю вас. Вы мой отец, и я всю жизнь провела с вами. И вы всегда заботились обо мне. Я знаю, что вы любите и меня, и Джеймса. Но вам так страшно признаться в этом, так страшно показаться слабым и греховным. Любить не грешно, папа. Бог - это любовь.
Лорд Бекворт ушам своим не мог поверить. Одна его рука судорожно сжималась и разжималась.
- Ты осмеливаешься читать мне мораль? - прошипел он.
- Мне просто хочется обнять тебя, папа, - покачала она головой. - И просто любить тебя.
- Никогда в жизни такого бреда не слыхивал, - ответил отец. - Нисколько не сомневаюсь, что ты любишь меня, Александра. Иначе твоя душа обливалась бы слезами. И я тоже люблю тебя. Разве я не провел все эти годы, пытаясь спасти тебя для рая небесного?
- Папа, - чуть слышно прошептала Александра, - я люблю тебя.
- Хм. - Его рука по-прежнему конвульсивно сжималась и разжималась. - Не понимаю, что нашло на тебя, Александра. Видно, ты приболела немного. Иди к себе, девочка моя. Полежи часок-другой. Надо будет показать тебя врачу, когда мы вернемся в город.
Александра сделала шаг вперед, чмокнула отца в щеку и вылетела из комнаты.
- И что нашло на эту девчонку! - успела услышать она, прежде чем закрыла за собой дверь.
Лорд Эмберли стоял перед матерью в ее комнате и держал ее за руки.
- Милый мой Эдмунд, - говорила она. - Я была так счастлива за тебя, сын мой. Александра очень мне нравится, она как будто специально для тебя создана. Я уже думала, что жизнь вознаградила моего сына за потерянные годы юности и неустанное служение ближним. Моего первенца, Эдмунд. Ты даже не представляешь, насколько ты мне дорог.
- Ты говоришь так, словно вся моя жизнь состояла из одних трудностей и несчастий, - улыбнулся он ей в ответ. - Но это не так. У меня есть ты, и Доминик, и Мадлен. У меня есть этот дом, и деньги, и уют. Многие бы позавидовали подобным страданиям. Не надо делать из этого трагедии - что случилось, то случилось. Мы с Александрой не подходим друг другу. Только и всего. Нам обоим будет лучше друг без друга.
Леди Эмберли внимательно вгляделась в его смеющиеся глаза.
- Лжец! - вынесла она вердикт. - Какой же ты лжец, Эдмунд. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить в это. Ты ведь любишь ее, я права?
- Да, мама, - признался он. - Я люблю ее. Она для меня дороже жизни.
Леди Эмберли пораженно уставилась на сына, еще сильнее сжав его руки.
- И надежды нет? Никакой, Эдмунд?
- Нет, мама. Я подарил Александре свободу, потому что она больше всего на свете хотела этого, но всю жизнь была ее лишена.
Леди Эмберли коротко кивнула.
- Ты подарил ей свободу, - проговорила она. - Да, Эдмунд. Вот и весь сказ. Не стану тебя задерживать. Тебе, наверное, не терпится отправиться по своим делам. Для тебя подобные беседы в тягость, так ведь? Увидимся за обедом, дорогой мой.
Она подставила сыну щеку для поцелуя и молча проводила его взглядом. Временами он так походил на отца, что у нее сердце на части разрывалось. Но он гораздо ранимее отца, хотя мало кто подозревает об этом. По опыту она знала - чем сильнее он страдает, тем мягче и шире его улыбка.
Как ужасно быть матерью, выносить ребенка, выкормить своей грудью, наблюдать, как он превращается в мужчину, и быть не в состоянии защитить его от горя и страданий.
Леди Эмберли вздохнула и вернулась к своему рукоделию.
Лорд Эмберли не собирался отступать. Он знал, что она уехала из дома. Уехала за несколько минут до того, как он покинул часовню, сообщил ему дворецкий. И он успел увидеть, как она поднимается вверх по холму - наверняка к утесу поехала. Вот куда направилась Александра нынешним утром. И он непременно поедет следом. Быть может, она ищет уединения. Но времени практически не осталось. Вполне вероятно, это последний шанс побыть с ней наедине. Ни в коем случае нельзя упускать его.
Лорд Эмберли медленно въехал на холм. Может, лучше развернуться и оставить ее в покое? Им и вправду нечего больше сказать друг другу, что тут поделаешь. Лучше навсегда сохранить в памяти их волшебное утро и тихое, удивительно безмятежное возвращение к дому. Зачем портить впечатление неловкой встречей при свете холодного дня?
Но граф упорно продолжал свой путь. Он должен последний раз побыть с ней наедине. Еще раз увидеть ее, заглянуть ей в глаза, может, даже коснуться ее. Он запретил себе думать о том, что случилось в его хижине на рассвете. Слишком много предстояло ему сегодня сказать и сделать, надо быть в форме. У него еще будет время перебрать сокровищницу своей памяти, когда она уедет - завтра или послезавтра.
И все же воспоминания и образы невозможно изгнать из сознания целиком и полностью. Вот Алекс без всякого стеснения стоит перед ним, нагая и прекрасная. Он даже представить не мог, что на свете может существовать подобная красота. Вот Алекс сгорает от страсти в его объятиях. Алекс над ним, уловила ритм его движений, смотрит на него своими черными горящими глазами, роскошные волосы волнами спадают вниз. Алекс открывает ему свои влажные нежные женские глубины, отдается ему без остатка, и они сливаются в экстазе.
Алекс!
Он увидел ее издалека. Она стояла на обрыве и смотрела на море. Шляпки на ней не было. Лошадь лениво щипала редкую травку на безопасном расстоянии от края утеса.
Александра обернулась. Она не пошла ему навстречу, но и уходить тоже не собиралась. Граф оставил своего коня рядом с ее лошадью и направился к ней. Она не улыбнулась ему и не отвела взгляда.
Граф выдавил улыбку и остановился поблизости.
- Как тихо сегодня. - Он поглядел на простиравшееся под ними море.
- Да.
- Алекс, ты не станешь жалеть о сегодняшней ночи?
- Нет.
- И не забудешь ее?
- Никогда. Как можно?
- Я очень рад.
Что еще они могли сказать друг другу? Он стоял рядом с ней, заложив руки за спину, и смотрел на воду, но ничего не видел.
- Завтра уезжаешь? - спросил он. - Да.
- Ты будешь счастлива, Алекс? Не начнешь сожалеть о своем решении?
Последовала пауза.
- Нет.
Лорд Эмберли кивнул и уставился вдаль.
- А ты? - неожиданно развернулась она к нему. - Расскажи мне о себе, Эдмунд. Что ты чувствуешь? Что думаешь по поводу прошлой ночи? Ты будешь счастлив? Не жалеешь ли ты?
Он повернул голову и посмотрел на нее. Глаза его улыбались.
- Я обожаю тебя, Алекс, так что нет никакой нужды говорить тебе, что я думаю насчет прошлой ночи. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Если наше решение принесет тебе счастье, тогда и я буду доволен. Никаких сожалений, дорогая.
Александра несколько мгновений смотрела на него.
- Нет, - сказала она наконец. - Этого недостаточно, Эдмунд. Я не хочу знать, что ты должен думать, чувствовать или делать. Ты так много дал мне, Эдмунд. Ты всегда был бескорыстен. Но себя ты мне не отдал. Тело - да. Но не себя самого. Я совсем тебя не знаю.
Освещавшая глаза улыбка заиграла на его губах.
- Здесь главная - ты. Я всю жизнь жил счастливо, Алекс, мне сильно повезло. А тебе - нет. И если я могу хоть что-то сделать для твоего счастья, я с радостью сделаю это. Уже сделал. Я подарил тебе свободу. Ты ведь этого хотела, правда?
- Покажи мне свою душу, Эдмунд. Дай хоть одним глазком взглянуть. Тебе больно? Хоть чуточку? Я ранила тебя? Сними с себя доспехи. Покажи, что ты тоже человек, способный чувствовать и страдать. Прошу тебя, Эдмунд. Расскажи, что я сделала с тобой и что продолжаю делать. Если вообще есть о чем говорить. Или, может, ты рад моему уходу? Тогда скажи мне это.
Улыбка его словно приклеилась к лицу. И потом пропала, как она и ожидала. Девушка не сводила с него горящего взгляда.