– Говорят, той ночью его предал друг, – с угрозой произнес Дональд. – Красные мундиры схватили его, потому что кто-то громко окликнул их и убежал. Мы знаем, что это был ты.
– Если вы считаете меня виновным, почему же не пришли раньше?
– Не хотели верить слухам, – ответил Дональд. – Мы приходили в Глендун, но миссис Мюррей сказала, что ты отправился в Перт.
– Да, хотел увидеть Данкриффа. Стражники заявили, что он болен. К нему не допускали посетителей. Я возвращался снова и снова, но мне так и не удалось повидать его.
– Мы тоже там были, – кивнул Алан. – Стражники не пустили и нас, его родных. Мы даже не знаем, жив он или мертв.
Когда Коннор в последний раз был в Перте, стражники сказали ему, что Данкриффа пытались перевезти в другую тюрьму и он умер в пути. Но Макферсон не хотел говорить об этом братьям Маккарранам, пока не убедится окончательно.
– Почему же ты оставил его? – спросил Дональд.
– Роберт был тяжело ранен. Я не мог его спасти. – Коннор опустил голову. – Мне пришлось рискнуть. Я рассудил, что власти отнесутся с уважением к главе клана, даже зная, что он мятежник и якобит. Генерал Уэйд отличается щепетильностью в подобных вещах. Он умер бы той ночью, если б остался со мной. Я незаметно шел за ним, чтобы убедиться, что солдаты доставят его к доктору. Именно так они и поступили.
Некоторое время Алан и Дональд настороженно изучали Коннора, а потом принялись вполголоса переговариваться между собой, не выпуская из рук оружия. Киннолл молча ждал. Он сохранял спокойствие, хотя каждый его нерв был напряжен. Коннор знал, что эти люди вправе презирать его.
Он не сказал им, как он пытался остановить другу кровь, пока Роб умолял бросить его и бежать. Коннор не стал рассказывать, как ожесточенно они спорили с Данкриффом, хотя резкие слова Роба навечно врезались ему в память.
– Оставь меня здесь, – требовал Роберт. – Уходи, но обещай мне одну вещь. Я хочу, чтобы ты женился на моей сестре. Она возвращается в Данкрифф на следующей неделе. Я должен взять с тебя обещание, прежде чем умру.
– Ты не умрешь, – твердил Коннор. – Нет.
– Конн, сделай это для меня. Женись на ней. Я указал ее имя в этой бумаге. Ты можешь спасти ее и клан Карран от опасности, если меня не будет рядом. Позаботься о моих близких.
Видя бледность и слабость Роберта, Коннор обещал выполнить просьбу друга, хотя совсем не думал о женитьбе, а лишь беспокоился о друге. Он был слишком многим обязан Данкриффу и искренне любил всех Маккарранов.
– Я доверяю только тебе, Конн, – прошептал Данкрифф. – Ты один можешь сделать это для меня. Но теперь ты должен уйти…
– Так доверься мне. Позволь остаться с тобой, – сказал Коннор. Его сердце разрывалось от боли.
И тут Данкрифф собрал последние силы и закричал, чтобы его услышали солдаты. Коннор отказался бежать, но Роб толкнул его в кусты. Он пожертвовал собственной свободой, чтобы спасти Коннору жизнь. Понимая, что красные мундиры доставят Данкриффа прямиком к полковому доктору, Коннор позволил им забрать друга.
– Я оставил его, – повторил он, обращаясь к Маккарранам. – Это был единственный способ ему помочь. И еще я выполнил то, что обещал ему.
– Данкрифф говорил, что доверяет тебе, – отозвался Алан. – Он сказал, что только ты достоин взять в жены нашу кузину Софи.
Коннор почувствовал мучительную боль. За спиной у него стояли Нейл и Эндрю, готовые на все ради него. Макферсон достал из сумки подписанную Данкриффом бумагу и вручил Алану. Тот прочел записку и передал ее брату.
– Я понимаю, у тебя не было выбора, – признал Алан. Коннор кивнул.
– Я прошу прощения, если вам пришлось промокнуть той ночью, когда мы обрушили мосты. Это был самый быстрый способ похитить девушку, прежде чем вмешается Кэмпбелл.
– Если этого хотел наш предводитель, мы согласны. – Алан вернул Коннору бумагу. – Но ты уж обращайся с ней хорошо, Киннолл. – Рука Маккаррана по-прежнему сжимала рукоять кинжала.
– Я бы никогда не обидел ее, – ответил Коннор.
– Софи – настоящее сокровище, – проворчал Дональд. – У нее особый дар.
– Дар? – Коннор нахмурился. Алан кивнул:
– Волшебный дар Маккарранов.
Охваченный внезапным подозрением, Коннор перевел взгляд с одного брата на другого.
– Почему Данкрифф так настаивал, чтобы я женился на ней?
– Наверняка ты и сам знаешь, – ответил Алан.
– У него не было времени объяснять.
У Роберта не было времени даже на то, чтобы уточнить, какую из сестер он прочил в жены другу.
– Она наследует Данкрифф, – пояснил Дональд. – "Дева Данкриффа". Так мы называем наследницу-женщину, пока она не вышла замуж.
Коннор изумленно уставился на него:
– Наследница?
– Данкрифф еще не женат. И у него нет ребенка: Софи – старшая сестра. Если с Робертом что-то случится, она станет его наследницей.
– Софи унаследует владения? – уточнил Коннор, опасаясь, что имеется в виду нечто большее.
– Владения само собой, хотя ей предстоит разделить их с сестрой, – подтвердил Алан. – Софи займет место главы клана Карран, если брат Софи умрет, не имея наследника.
Глава клана. Коннору показалось, что холмы и небо покачнулись и поплыли. Ему потребовалось усилие, чтобы собраться с мыслями.
– Софи станет главой клана? Почему не мужчина? Почему не кто-нибудь из вас?
– Некоторые кланы выбирают себе предводителя-мужчину из боковой ветви рода, когда нет прямого наследника мужского пола. Это делается, чтобы защитить клан, – объяснил Дональд. – Но у Маккарранов издревле наследником становился ближайший родственник предводителя клана. Это может быть мужчина и женщина. Таковы наши традиции. Впрочем, это не важно. Данкрифф пока только арестован. Мы подадим прошение об освобождении. Все будет хорошо.
– Почему он выбрал меня в мужья Софи? – спросил Коннор, пытаясь осмыслить услышанное. Его жена – шотландского клана, но она даже ничего не знает об этом.
– Данкрифф полностью доверяет тебе, – отозвался Алан. – Твой титул мог бы помочь клану Карран. Теперь у нашего предводителя нет титула. Он лорд и глава клана, но не пэр. В нынешние времена, когда Англия управляет Шотландией, нам как никогда нужна помощь могущественных людей. Тех, кто рожден властвовать.
– Мой титул теперь совершенно бесполезен.
– Настанет день, когда тебя восстановят в правах. Данкрифф в этом не сомневался, да и я совершенно уверен, – возразил Алан. – Ты можешь помочь защитить наш клан от таких, как Кэмпбелл, который только и думает о том, как упрочить свое положение в правительстве с нашей помощью. Он приобрел бы тогда репутацию вига, за которым стоит влиятельный шотландский клан.
– Так он думает, – сердито сказал Коннор.
– Верно. Мы подозреваем, что именно поэтому он стремится жениться на Софи. Иначе он не стал бы так отчаянно этого добиваться.
Коннор усмехнулся:
– Кэмпбеллу известно, что Софи – наследница Данкриффа?
– Он ведь местный мировой судья. Конечно, он знает.
– А Софи? – спросил Коннор. Алан покачал головой:
– Софи никогда не хотела быть наследницей. Она предлагала избрать Кейт вместо себя, но Кейт – якобитка. Если она станет главой Маккарранов, то навлечет несчастья на себя и на клан. Данкрифф собирался поговорить об этом с Софи, когда она вернется домой в Шотландию, но не успел. Он давно решил просить тебя жениться на ней, но не думал, что придется действовать так быстро.
Коннор кивнул. Картина постепенно прояснялась, но вместе с тем возникали новые трудности.
– Мне лучше рассказать ей обо всем.
– Можешь рассказать, а можешь не рассказывать. Это не имеет значения, – пожал плечами Дональд. – Данкриффа выпустят. Тогда у нас все будет хорошо.
– Киннолл, ты должен беречь Софи, – предупредил Алан.
– Вы и ваш клан можете положиться на меня. – Коннор протянул руку сначала Алану, а потом Дональду.
– Мы, пожалуй, пойдем, – бросил Алан. – Когда солдаты видят беседующих между собой горцев, они становятся слишком подозрительными.
– Счастливо тебе, брат, – попрощался Дональд. Коннор хмуро кивнул.
– Да, есть еще кое-что. – Дональд обернулся и испытующе взглянул на Кон нора. – Ты ведь знаешь о даре Софи?
– Ты говоришь о волшебном даре? – удивленно спросил Макферсон. – Я почти ничего не знаю о ваших семейных преданиях.
– Спроси ее сам, – посоветовал Дональд. – Колдовство у нее в крови, как и у Кейт. Обе сестры обладают волшебным даром. Спроси ее. – Он улыбнулся и махнул рукой на прощание.
Коннор озадаченно нахмурился и обернулся к Нейлу и Эндрю.
– Неудивительно, что Данкрифф не сказал тебе правды, – покачал головой Нейл.
– Да, – проворчал Коннор.
Взять в жены женщину, да еще и главу клана – совсем не то же самое, что жениться на взбалмошной бунтарке-якобитке. Данкрифф это понимал. Если бы Роберт обратился к другу с просьбой при других обстоятельствах, Коннор хорошенько бы подумал, прежде чем согласиться. Макферсон всегда стремился к простой жизни. Он хотел лишь вернуть себе дом и потерянное будущее, а затем и привычный образ жизни.
Но свадьба уже состоялась, поэтому Коннору предстояло принять вызов судьбы. Если он сможет помочь Софи и ее клану, то так тому и быть. Он дал слово Данкриффу.
И похоже, навсегда отдал свое сердце и душу его сестре.
Поздно ночью, вернувшись в Глендун, Коннор бесшумно подошел к двери спальни. Он пока был не готов заговорить с Софи о том, что узнал от ее кузенов. Должен ли он открыть жене, что она теперь глава клана Карран? Но тогда ему придется рассказать ей все, что ему известно о Данкриффе.
Коннор понимал, что ночью подобный разговор заводить не стоит. Час был поздний, но ему хотелось побыть одному и все обдумать. Он поднялся по лестнице в разрушенную сторожевую башню, где привык искать уединения.
Под мерцающим пологом ночного неба он раскрыл футляр и достал скрипку. Взяв в руки смычок, он настроил инструмент и приложил к плечу. Закрыв глаза, Коннор прислушался к мелодии души.
Звуки полились сами собой, навеянные волшебством ночи. Пальцы Коннора легко скользили нал грифом, а зажаты*1; в правой руке смычок, казалось, едва касался струн.
В эти мгновения Коннор не думал ни о чем. Музыка заполняла его целиком, неся утешение и покой. Напряжение отпускало его, тревоги отступали прочь. Мелодия, легкая и естественная, струилась, словно дыхание.
Вначале возник постоянно повторяющийся мотив, а скорее ритм. Но вслед за завораживающей монотонностью пришло спокойствие, и мелодия изменилась. Теперь это была песня, легкая и неторопливая. Коннор никогда не играл ее прежде. Она появилась сама, своевольная и таинственная.
В мелодии слышались сладость и нежность, напоминавшие о Софи. Коннор вновь увидел перед собой золотистые волосы, похожие на солнечные лучи, глаза, словно сине-зеленые самоцветы, чудесную улыбку, согревавшую ему сердце. Доигрывая конец песни, он представил себе грациозную походку Софи.
Коннор повторил мелодию, чтобы лучше запомнить, и решил позже непременно записать ее. Возможно, он назовет се "Миссис Макферсон" или даже "Леди Киннолл" Может быть, ее следует назвать "Прекрасная предводительница Маккарранов"?
Горец поднял смычок и заиграл другой мотив, окину? взглядом крутой склон, спускающийся к долине. Водопад отчетливо выделялся с темноте белым пятном, его рокот напоминал раскаты грома.
Рев падающей воды искажал звуки скрипки, придавая им призрачность и таинственность, а мрачные развалины Глендуна лишь усиливали ощущение. Коннор часто приходил в башню, чтобы наблюдать за подступами к замку, словно орел в своем гнезде.
Когда кругом царили мир и спокойствие, когда небо окрашивалось бледно-розовыми красками на рассвете или пламенело на закате, он прислушивался к музыке воды и ветра. Тогда он находил ее в собственном сердце. Но теперь в его жизнь и в его музыку вошла Софи, и Коннора охватило желание выразить свои чувства с помощью смычка и скрипки.
Киннолл прижал к плечу инструмент и заиграл новую изысканную мелодию, посвященную жене.
Музыка наполняла холодные коридоры замка, проникая сквозь трещины в стенах. Софи стояла у двери в спальню и прислушивалась. Мелодия была печальной и тихой, но теперь в ней чувствовалась особая хрупкая красота. На этот раз Софи не испугалась, ей лишь захотелось послушать еще.
Она осторожно открыла дверь. Негромкая, но вполне различимая, музыка шла откуда-то из глубины развалин.
Прекрасная до боли мелодия, трогательная и проникновенная, как мечта" звучала то тише, то громче. Она словно парила над каменными сводами. Софи взволнованно прижала руку к сердцу, на глазах у нее появились слезы.
Неожиданно музыка затихла, так же таинственно, как и возникла. Софи немного подождала и закрыла дверь, затем вернулась в постель и скользнула под одеяло, дрожа от холода.
Чуть позже она снова уловила приглушенную мелодию. На этот раз она звучала особенно нежно, словно сама любовь обратилась в звуки.
Глава 21
– Мэри Мюррей готовит отменное рагу, – заметил Эндрю, выскребая ложкой остатки еды из оловянной миски.
Коннор потянулся еще за одной рассыпчатой овсяной лепешкой, разломил ее пополам и протянул половину Софи, которая сидела рядом с ним. Родерик и Падриг устроились друг напротив друга. Они были похожи, словно две половинки яблока.
Коннор медленно обвел глазами освещенный свечами зал, друзей и жену, разместившихся за длинным отполированным столом. Несмотря на потрескавшиеся стены, комната сохранила былое величие. Комната, согретая огнем очага и дружеской беседой, казалась гораздо красивее, чем мог себе представить Коннор.
В этот миг Киннолл был почти счастлив, он чувствовал себя дома. Его окружали самые близкие люди. Ему было удивительно легко с ними. Он невольно улыбнулся своим мыслям.
Софи взяла из его рук половину лепешки и съела ее с маленьким кусочком сыра. Намазав свой кусок лепешки маслом, Коннор бросил взгляд на жену.
– Вы сегодня почти ничего не ели и даже не прикоснулись к знаменитому рагу Мэри.
– Со мной все в порядке. Просто вы очень проголодались. Коннор замер, не успев поднести лепешку ко рту. Он сам и остальные мужчины наелись до отвала ароматным варевом из котелка, а Софи съела лишь немного овсяной каши со сливками и пару ломтиков сыра. Девушка ела мало, он это уже заметил.
– Вот. – Он подвинул к ней свою тарелку с остатками еды. – Мне уже достаточно. Не хотите доесть остальное?
Ее глаза округлились, но скорее от испуга, чем от голода.
– Нет, спасибо. Я и вправду не голодна.
– Что ж, тогда я отдам это собакам. – Он нагнулся, подзывая к себе Тэма и Коллу. Маленькие терьеры уже возились с объедками в углу.
– Эй! Это же хорошее рагу. Я бы его охотно съел, – жалобно сказал Эндрю.
Коннор наклонился к Софи.
– Может, наша грубая пища недостаточно хороша для вас? – мягко спросил он. – Вы почти ничего не едите.
– Все прекрасно, – смущенно улыбнулась она.
– Тогда, должно быть, всему виной то, что вы здесь пленница? – прошептал он.
Софи недовольно нахмурилась:
– Мэри Мюррей готовит чудесные супы. Они вкусные и сытные. А больше мне ничего и не нужно, правда. К тому же сейчас я не голодна. Спасибо вам за заботу. – Лоб Софи разгладился, девушка улыбнулась тепло и искренне.
Коннор мгновенно растаял, его раздражение исчезло. Макферсон не переставал поражаться вежливости Софи, ее приятным манерам. Самое удивительное, что с появлением девушки все обитатели Глендуна стали вести себя иначе. Они старались быть предупредительными и галантными, хотя подчас это получалось у них довольно неуклюже.
– Может быть, мистрис предпочитает французскую кухню шотландской? – предположил Родерик. – Пшеничный хлеб, улитки и всякое такое, что они там едят.
– Я с удовольствием вспоминаю шотландские блюда, которые готовили у нас в Данкриффе в детстве, – призналась Софи.
– А что вы ели в Брюгге? – поинтересовался Эндрю. – Мне кажется, что монашки едят хлеб и пьют воду.
– Нас там очень хорошо кормили. В монастыре была довольно большая кухня и пекарня. Почти каждую неделю мы ели свежий хлеб, пудинги, десерты, сыры, супы, яйца и овощные блюда. Часто в меню бывала свежая рыба, цыплята, иногда бекон или ветчина, хотя мне не особенно нравятся такие вещи.
– Ну вот, я уже снова проголодался, – пожаловался Эндрю. Тогда Падриг пододвинул к нему свою тарелку, где еще оставалось немного рагу.
– А у нас тут готовят отличную говядину по-горски, – мечтательно сказал Родерик. – Уверен, за границей вам такого не подавали. Еще мы едим оленину и крольчатину. Иногда удается достать фазана, куропатку или глухаря. Рыбку тоже ловим, хотя большинство горцев не очень-то любит рыбу.
– Вы обязательно должны попробовать нашу говядину по-горски! – воскликнул Эндрю. – Она вернет вас к жизни. А то вы уж больно худенькая.
– И еще баранину, – подхватил Падриг. – Мы попросим матушку зажарить ягненка и устроим настоящий пир.
Софи побледнела.
– Дли меня нет ничего лучше шотландской овсянки, – сказала она и положила в рот ложку каши, которая уже успела застыть.
– Да, – кивнул Коннор. – Мы зажарим ягненка, а то и двух в честь нашей свадьбы. И приготовим сочный говяжий бок с кровью. Наедимся на славу.
Софи стала белой как полотно, а ее пальцы судорожно вцепились в ложку.
– О нет в этом нет нужды. Спасибо. – Она с трудом проглотила холодную кашу.
– Вы не любите баранину или говядину? – попробовал угадать Коннор. – Или вообще не едите мяса?
Софи смущенно пожала плечами:
– Я обхожусь без мяса, но ем яйца и рыбу.
– Без мяса? – всплеснул руками Эндрю. – Вы дали обет в монастыре?
– Это не религиозный обет. Я перестала есть мясо, потому что так решила. Мне не пришлось переламывать себя. – Софи потупилась. – Поэтому меня и тошнило в ту ночь, когда мы… поженились. Мне не удалось избежать обильного застолья у сэра Генри, а там подавали слишком много мясных блюд.
Коннор кивнул.
– Rara avis, – задумчиво прошептал он.
– Чего? – пробурчал Эндрю с набитым ртом.
– "Редкая птица", – перевела Софи, глядя Коннору в глаза. – Разбойник знает латынь?
– Как и его жена, – усмехнулся Коннор.
– Этот разбойник знает не только латынь, а много чего еще, – вмешался Родерик. – Он выучил французский, итальянский и греческий. У него есть комната, полная книжек. И он прочитал их все от корки до корки. Да что там, он даже играет…
– Довольно, – оборвал его Коннор.
– Твоя девочка слишком разборчива в еде, поэтому лучше я сам это съем, – заметил Эндрю, схватив со стола остатки сыра. – Ее стошнило в ночь свадьбы прямо на башмаки жениху, – шепнул он Родерику и Падригу. Близнецы покатились со смеху.
– У меня действительно чувствительный желудок, – признала Софи, глядя на Коннора. – Но я искренне не понимаю, как вы можете заботиться о своих ягнятах, умиляться их кроткому нраву, а потом забивать их и съедать. Вы ухаживаете за Фионой с такой любовью и заботой, чтобы потом зажарить ее.