- Да, я не спорю, он очень хороший и заботливый, но я не уверена вообще, нужна ли мне семья как таковая. Все чаще приходится убеждаться, что любая семейная жизнь неизбежно выдвигает приоритет физиологии. Это не только постоянный секс, на который уходит уйма энергии и драгоценное время, но и элементарное потребление пищи. Ты же знаешь, как мужики много едят…
Ну представь себе: человек сидит в туалете и удивляется, насколько легко его организм преображает ароматные фрукты и овощи в нечто вязкое и дурно пахнущее. Это уже порождает проблему, потому что этим вязким и дурно пахнущим наполнены буквально все. И все ежедневно что-то потребляют и перерабатывают. И мне иногда кажется, что миллионы людей этим, в сущности, и живут. И носят эту неприглядного вида смесь в своих телах. Еще страннее думать, что этим же самым наполняется и мое тело.
Но когда я одна, я могу не идти в магазин и не готовить, а свободно посвятить свое время книгам, творчеству или практике. И мысли о содержимом наших тел уходят на второй план, потому что я могу заполнять не только желудок, но и мозги, и гораздо более достойной пищей.
А если я выйду замуж? Мне придется каждый божий день думать о том, что купить, что сготовить и чем накормить семью, не говоря о прочих заботах. То есть моя жизнь превращается в стирание белья, в уборку жилья, в обслуживание семейной фабрики по переработке пищи и извержению ее в туалете. А когда же жить, чтобы развивать свои мозги и душу?!
Стеша на минуту замолчала и уперлась взглядом в огромные Валины сандалии, которые спокойно стояли на нижней перекладине стола. Странно, почему у нее при таком хрупком стройном теле такие большие ноги? - подумала Стеша, но потом продолжила:
- Я Просто хочу реально смотреть на вещи, вот и все. Однажды я вычитала у Артура Шопенгауэра такую фразу: "Жениться - это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности". То же самое можно сказать и про замужество. Что бы ты ни приводила в пример, будет небезупречно, Валя, так как сам этот мир глубоко несовершенен. То есть несовершенно наше сознание, его формирующее. И в этом вся беда.
18
- Она же никого не слушает, - возмущенно говорил Потапов Камини, расхаживая по кухне и заложив руки за спину, - это совершенно неуправляемая особа. Что она только о себе думает, прынцесса нашлась! Она, видите ли, не любит, когда я подсматриваю в щелку туалетной двери. Она, видите ли, такая чистоплотная, что ей каждую неделю необходимо делать клизму. Господи, я эту клизму вообще никогда в жизни не делал!
При этом она почему-то не любит, когда я визуализирую в ее комнате мои любимые вещи: фарфоровый сервиз моей бабушки, металлические плечики для брюк, шипящий шашлык из баранины, унитаз из квартиры нового русского Обермана, электродрель из магазина "Мега"…
А ведь я стараюсь для нее, чтобы ей не было грустно и одиноко. Но она только читает свои непонятные тексты, и даже когда я присылаю ей новые модели из журнала "Бурда", она совершенно не обращает на них внимания. Это явная надменность! Это зазнайство! Это ужасный эгоизм с ее стороны!
И она нисколько не уважает мое мнение, мнение опытного мужчины. Как она могла позволить этому проходимцу явиться сюда и жить с нами? Она явно влюблена в него и совершенно не понимает, какую опасность на себя навлекает. Действительно говорят, что женщины без мозгов, особенно рыжие.
Камини немного кашлянула и встала.
- Да что ты, не согласна, что ли?
Но Камини молча опять села на табурет и стала ковырять в штукатурке дырку, которая недавно образовалась за раковиной.
- Но она же далеко не идеальна. Она даже не чистоплотна, ее книги, диски и кучи исписанных бумаг раскиданы по всей квартире. Магнитофон в пыли, она не вытирает как следует стол и даже часто забывает вымыть посуду. Мало того, она не любит готовить! А ведь так хочется, чтобы на кухне каждый день пахло свежими оладушками! - Потапов аж облизнулся от этой спонтанной визуализации.
- А что такое оладушк? - спросила наконец-то Камини, приподняв голову.
- А, это чапати такие… мягкие… со сметаной. А, тебе этого не понять, - отмахнулся он и продолжал: - А ведь я ей сколько раз говорил, чтобы она взялась за ум, стала приличной женщиной, скромной, работящей, а она то сидит, упершись взглядом в небо, то мантры да какие-то Садханы читает.
- Ну вы это зря, Потапов. У нас в Индии к религии очень уважительно относятся.
- А! У вас в Индии, у вас в Индии. У вас в Индии даже нормального унитаза нет! О чем это говорит? О том, что вы, индусы, ничего в жизни не понимаете!
Камини опустила голову и надулась.
- Ну ладно, что с тебя взять, ты же тоже женщина, значит, у тебя тоже мозги слабые.
- Не слабые, я в колледже училась, - ответила строго Камини.
- Да, и ты туда же. Видно, чье влияние! Эта Стеша портит всех вокруг, даже ты стала из послушной и скромной превращаться в разнузданную и упрямую. Нет, надо что-то решать, надо как-то вас воспитывать, иначе все от рук отобьетесь, - заключил Потапов, почесал свой вылезающий из-под короткой майки живот и пошел нюхать раджмах, который готовила толстая и вечно улыбающаяся соседка с нижнего этажа.
19
"Maruty sudzuky" остановилась. Санжей, как всегда надушенный и свежевыбритый, улыбался болливудской улыбкой полицейскому из окна, не выходя из машины.
- Господин Санжей Чодри? - спросил официально подошедший.
- Конечно, - подтвердил весело мужчина в остановленной машине. - Друг, разве ты забыл, как меня зовут? Разве ты не помнишь, как мы пили шикарный виски у меня в отеле?
Полицейский несколько смутился, но через несколько секунд продолжал невозмутимым тоном:
- С вами хотел бы поговорить наш начальник.
- О, кроме тебя, Сону, для меня нет других начальников. Садись ко мне в машину, поговорим.
Это явно понравилось полицейскому, и он наконец-то растянул рот в улыбке. Когда он поместил в салон все свое поджаренное на солнце тело и закурил предложенные Санжеем сигареты, он тихо, словно кто-то его мог подслушать, произнес:
- О'кей, май френд, тебя хотят спросить по поводу твоей girl-friend.
- А какое дело полиции до моей girl-friend?
- Не совсем до нее. Там какой-то убийца сбежал из Америки, и ее видели вместе с ним. По всей вероятности, он крутится где-то около нее.
- Не может такого быть, я постоянно у нее бываю, и никакого убийцу с ней рядом не видел.
- Но факты говорят об обратном.
- Ой, факты - это такая трудно доказуемая вещь, ты бы лучше успокоил начальника по поводу моей girl-friend, она славная девушка, и хоть я и женился на другой, я полностью за нее отвечаю. Так что, во имя нашей дружбы (помнишь, я прикрыл тебя, когда ты взял взятку?), постарайся сделать так, чтобы в полиции о Стеше ненадолго забыли. Хорошо?
- Это трудно сделать, Санжей, за ней уже наблюдают.
- Но, Сону, когда я скрыл твою взятку, это было тоже не легко. Ты способный, я знаю, у тебя непременно все получится.
Санжей на прощание хлопнул полицейского по спине и завел мотор.
Бывший поклонник Стеши принадлежал к высоким слоям Дхарамсальского общества, и даже полиция его слегка побаивалась. Его многочисленные связи вели аж в Дели. А там очень серьезно прислушивались к слухам о работе местного полицейского управления.
Санжей, доехав до ближайшего ресторана, припарковал машину, сделал заказ расторопному официанту и, немного поразмышляв, набрал номер Стешиного мобильника:
- Здравствуй, Стеша.
- Здравствуй, Санжей.
- Как твои дела?
- Да как у всех или чуток лучше. Как ты, как твоя жена?
- Почему ты о ней спрашиваешь?
- А почему нет? Я хочу, чтобы ты был счастлив.
- Я счастлив.
- Это что, мантра такая для самоуспокоения?
Санжей вздохнул, посмотрел на полуобнаженных израильтянок, сидящих за соседним столом и громко о чем-то беседующих на своем причудливом языке, и продолжал:
- Полиция следит за тобой, будь аккуратна.
Стеша встрепенулась:
- Как? Откуда ты знаешь?
- Знаю. А что ты так волнуешься, неужели этот американец опять объявился?
Стеша молчала.
- Хорошо, я понял. У тебя есть немного времени, пока полиция будет прикрывать глаза, но недолго. Я сделал все, что мог.
- Спасибо, Санжей, - прошептала Стеша, - но что мне делать, он болен, не могу же я его выдворить на улицу?
- Я подумаю… У меня есть дальние родственники в Боджнатхе. Может быть, удастся его туда отправить отлежаться.
- Ой, Санжей, пожалуйста, попробуй. А то я совершенно в растерянности.
- Попробую, - вздохнул он.
- Спасибо, - тихо промолвила Стеша.
20
Он съел все. Все ее съестные припасы. Даже сухофрукты, которые лежали в мешочке в цветочек на черный день.
Стеша стояла посреди кухни и недоумевала. В груди что-то плотное стало подниматься к горлу.
Мне нужно сменить масло в мотоцикле, поставить разбитое левое зеркало, у меня не оплачена квартира за прошлый месяц. Надо позвонить тете Вере и выслать ей посылку на день рождения. Кончилась зубная паста. Надо починить разорванные сандалии, куртку отдать в химчистку до сезона дождей и заплатить за молоко…
Потапов и Камини недоуменно молчали и, сидя в углу, испуганно смотрели на Стешу.
Нет, так не пойдет!
Она даже в сердцах притопнула на огромного соседского кота, который имел странно-магические зеленые глаза и угрожающе-дикий вид, но постоянно приходил играть с Потаповым, и решительно направилась в спальню.
- Слушай, Стив, - сказала она.
Он нехотя поднял голову от местной газеты на английском языке.
Стеша с трудом сдерживала негодование.
- А почему ты съел все мои продукты?
- Есть хотелось, - невозмутимо сказал он и опять уткнулся в газету.
Тогда она подошла, взяла у него из рук газету, отложила на тумбочку и посмотрела ему в глаза.
- Стив, я не такая богатая, как ты думаешь. Я помогу тебе, чем могу, но я не в состоянии полностью оплатить твой огромный аппетит, так как у меня деньги все рассчитаны до самого отъезда в Москву и на обратный билет. И никто мне их не пришлет и не даст, потому что я никогда ни у кого не просила денег, а всю свою сознательную жизнь зарабатываю сама. Но зарабатываю не так много, чтобы шиковать, а только чтобы можно было прожить в этой стране без особых проблем.
- Ну я не знаю, - промямлил Стив, - у меня деньги кончились.
- А на что же ты собирался здесь жить?
Стивен понурил голову. Потом встал, походил взад и вперед по комнате, уткнулся глазами в репродукцию Сальвадора Дали, где что-то изображалось про гражданскую войну с мягкими бобами, и, вздохнув, обернулся к Стеше.
- Извини, я попробую что-нибудь придумать.
И он пытался думать. Только когда он откидывал голову на подушку и прикрывал глаза, то перед глазами опять начинали мелькать слова рекламы: "Ве all you can be. Join US Army".
Подошла Стеша и, Присев на кровать, мягко и виновато дотронулась до его руки.
- Зачем ты пошел служить по контракту, это было проявлением твоего желания… или так сложились обстоятельства?
- Не знаю, - тихо ответил он, повернув к ней лицо, - наверное, и то и другое. Просто я сидел на площади, где произошла июньская трагедия, смотрел, как разбирают еще дымящиеся завалы, и постоянно передо мной стояла ее мягкая улыбка… И я ни о чем не мог думать, кроме как о том, почему человека, который отдал мне всю свою жизнь, не стало по прихоти какого-то обезумевшего религиозного кретина.
- А кто она? Твоя девушка?
- Нет, мать. Она была очень значимым человеком в моей жизни, именно ей я обязан тем, что однажды, сильно заболев, выжил, что закончил колледж, что получил престижное место в известной компании… и много чем другим. Надо мной даже друзья смеялись из-за того, что я дружил с собственной матерью.
Ну а почему бы нет? В ней заключалась вся моя семья, мой дом, моя опора, потому что отца, который покинул ее, когда я еще не родился, я так никогда и не видел. Она была умна, начитана, с очень хорошим характером, и тем более было совершенно непонятно, почему именно ее, а не других, которые являются лишь неудачными полуфабрикатами человека, сожгли, как устрицу на сковородке, прямо в ее собственном офисе?
- И ты ради того, чтобы отомстить за ее смерть, поставил на карту карьеру, доброе имя и саму жизнь.
- Тогда трудно было об этом думать. Просто по телевизору шла реклама о найме в армию. Она шла днем и ночью, и я даже не знаю почему, наверное, движимый общим порывом, я как-то утром взял такси и приехал на станцию. Передо мной разворачивались все цвета американских флагов, и грудь стало распирать от гордости за свое государство и за то, что ты можешь именно сейчас быть ему полезен. Дома меня уже никто не ждал, а впереди была какая-то совсем необычная жизнь, полная героизма, приключений и удовлетворения.
- А ты не думал, что Джордж Буш ошибся?
- Разве я мог думать, что президент Америки может ошибаться?
- Он такой же человек, как и ты…
- Не знаю, я об этом не думал.
21
В открытом бассейне с яркими импортными надувными кругами купались тибетские дети. Наверное, тибетцы очень хотят быть похожими на американцев. Стешу они тоже, вероятно, приняли за американку, поэтому широко ей улыбались.
Ее поколение тоже очень хотело походить на американцев. Казалось, что быть американцем - это предел мечты. И они, мечтая, латали заношенные колготки, старые, вытертые до дыр лифчики и трусики, надевали одинаковую форму и пытались верить в светлое будущее коммунистической партии.
Может быть, это было оттого, что просто не было другой веры… Может быть, этим тибетским детям, которых так ласково приютила Индия, повезло гораздо больше?
Но тибетцы так не думали, они думали, что в Америке им было бы лучше.
- Мне тоже нравится Америка, - сказала Валя.
Мотоцикл был горячий, от него несло горелой резиной. Надо бы его отвезти в мастерскую для проверки, подумала Стеша. Она припарковала его около входа на лужайку, и они с Валей поднялись к бассейну.
Сразу же на них со всех сторон и даже с балконов отеля, на территории которого находился бассейн, устремилось множество мужских глаз.
- Можно мне тоже искупаться? - спросила Стеша. - Я быстро, только нырну и обратно.
Менеджер отеля нехотя сказал:
- Ладно, только ныряй в одежде.
- Вот тебе на, - возмутилась Валя, - что за дикие порядки!
Но лицо менеджера было непроницаемым. Стеша взяла за руку подругу, и они направились к лавочке, что располагалась на лужайке около бассейна.
- Нельзя, потому что здесь мужчины горячие и здоровые, а в России все уже выжатые и обесточенные бесконечным "здоровым сексом", который рекламируется во всех средствах массовой информации, - сказала Стеша и стала снимать носки. Это было все, что она могла с себя снять, не боясь, что ее осудят.
- Точно. А я как-то не задумывалась над этим.
- Просто от обычного секса теряется жизненная энергия, но люди почему-то не хотят об этом думать, - добавила Стеша.
- Да, ты, наверное, права, - согласилась Валя и присела на лавочку. Она не хотела купаться, ей было просто приятно смотреть на радостных тибетских детей.
- За время, которое я здесь нахожусь, мне пришлось смириться со многими местными порядками и традициями. Например, я уже в течение многих лет не оголяла ноги даже до колена и не обнажала плеч. Потому что даже это ввергает местное население в загадочные вибрации.
- Да, - вздохнула Валя, - это тяжело. Никакой свободы.
- Увы, ты права. Мне трудно смириться с тем, что мужчины такие необузданные и из-за них женщины себя лишают элементарных человеческих возможностей.
Стеша отошла немного в сторону, разбежалась, оттолкнулась от бордюра, взлетела в воздух, в воздухе перевернулась вниз головой и мягко вошла выпрямленными вперед руками в воду.
Окружающие, не стесняясь, разинули рты.
Женщины в Индии практически не умеют плавать, уже не говоря о том, чтобы так нырять. И казалось, что вместо восхищения местное население почувствовало неловкость, даже некое оскорбление своего достоинства. Поэтому, когда Стеша вынырнула, на лицах мужчин и женщин не было ни улыбок, ни восхищения, а застыло какое-то непонятное выражение.
22
После долгих раздумий, на следующий день Стивен все-таки решился и позвонил в Нью-Йорк своему старому другу, который ему был должен и которому он еще чуток доверял:
- Марк, здравствуй, это Стив.
- О, дружище, а мы уж думали, что ты бесследно исчез!
- Да все нормально, Марк, только не говори никому, что я тебе звонил.
- Хорошо, хорошо.
- Марк, мне нужны деньги. Ты помнишь, я тебе несколько месяцев назад давал в долг? Пожалуйста, пришли мне по Western Union тысячи три на первое время.
- Да, - задумался Марк. - Ну хорошо, - уже не совсем весело ответил он, - а адрес?
- Индия, Химачал Прадеш, Дхарамсала.
- О'кей, дружище, постараюсь сделать, как ты просишь.
На другом конце мира в трубке раздались гудки.
Марк еще какое-то время слушал эти звуки, потом положил трубку и обернулся к гостям, что сидели за его столом:
- Объявился Стивен…
Люди за столом переглянулись.
Все разом как-то притихли, только диктор по телевидению продолжал вещать свежие новости:
- Армия США, хотя и остается высокоэффективной структурой, находится на грани глубокого кризиса, связанного с катастрофическим сокращением числа желающих поступить на службу или возобновить контракт. Об этом говорится в докладе, подготовленном по заказу Пентагона директором вашингтонского Центра стратегических и бюджетных оценок, полковником в отставке Эндрю Крепиневичем, сообщает в среду Associated Press.
По его мнению, такой эффект объясняется затяжными кампаниями в Ираке и Афганистане. Крепиневич отмечает, что американскому министерству обороны все труднее обеспечивать необходимую ротацию войск в этих регионах…
23
Было еще утро, когда большая красная шляпа заполнила проем двери и вплыла в комнату. - Надо же, к нам гости опять пожаловали, промолвил Стивен, потягиваясь в кресле. - Вы никак ко мне, барышня?
- А что, вы уже выздоровели? - спросила Пема.
- Да, почти.
- Нет, почти не считается. Я очень горячая женщина, мне нужны только очень здоровые мужчины.
Стив засмеялся, окинул взглядом ее стройную фигуру в кожаном костюме и совершенно серьезно произнес:
- Верю, у меня уже что-то горит внутри.
- Наверное, специй много ел, - парировала Пема, - а где Стеша?
- Она в ванной комнате.
- А… - Пема направилась к коридору, ведущему в ванную комнату, и громко закричала:
- Стеша, тебя вызывает во дворец Джецун.
Ветер нещадно бил в лицо, и мотоцикл разрезал воздух, зависая в пространстве.
За спиной визжала Пема, и, несмотря на бешеную скорость, Стеша всем своим существом, как и всегда, чувствовала восхищенные взгляды людей, стоящих около дороги, ехавших по этой дороге и, естественно, друзей и знакомых, которые приветствовали их радостными криками.