Но ее недовольство было скорее притворным, чем настоящим. Потому что на самом деле Кэтрин совсем не хотелось расставаться с Джонатаном. А также покидать его уютный, красивый дом. И не только сегодня, но и вообще никогда. Никогда! Никогда не уходить отсюда, никогда не разлучаться с Джонатаном больше, чем на то время, пока длится рабочий день. Вместе просыпаться, вместе завтракать, ужинать, ложиться в постель… Но Кэтрин старательно гнала от себя эти опасные мысли. Она слишком многого хочет от судьбы! А кто хочет слишком многого, тот может не получить вообще ничего. В этой печальной истине Кэтрин убедилась на собственном опыте. Впрочем, по отношению к ней судьба не отличалась щедростью: если чем-то и одаривала, то лишь неприятностями, болезнями и денежными затруднениями.
Вечером Джонатан в очередной раз удивил Кэтрин. Пока она нежилась в его роскошной ванне с джакузи, он приготовил праздничный ужин. Когда же Кэтрин вышла из ванной, Джонатан попросил ее подняться в спальню и надеть свое нарядное платье. Причем, его голос звучал необычайно торжественно и непривычно взволнованно. Да и вид у него был… какой-то странный. К тому же Джонатан оделся не совсем подходяще для обычного, рядового ужина в домашней обстановке. За то время, пока Кэтрин нежилась в воде, он успел сменить свой домашний халат на парадный светло-серый костюм и белоснежную рубашку.
Все эти обстоятельства страшно взволновали Кэтрин. Что он затеял? - мучительно билось у нее в голове, пока она одевалась, делала макияж и укладывала волосы. Однако Кэтрин усиленно старалась не дать своему воображению разойтись. За последние семь лет она так привыкла к потерям и поражениям, что сейчас просто не могла поверить в удачу.
Войдя в столовую, Кэтрин ошеломленно застыла на пороге. Комната утопала в цветах. Они, в хрустальных и фарфоровых вазах, стояли повсюду: на прямоугольном обеденном столе, покрытом белоснежной скатертью, на мраморной полке камина, на буфете красного дерева. Розы. Роскошные красные розы и белоснежные лилии. Их запахи сливались, образуя один неповторимо-прекрасный аромат. А еще, как заметила Кэтрин минуту спустя, в столовой не горело электрическое освещение. Только свечи. Десятки золотистых свечей в бронзовых подсвечниках.
- Джонатан! - изумленно воскликнула Кэтрин. - Что, ради всего святого, все это означает?!
- Обычный торжественный ужин, - с невозмутимой улыбкой пояснил он. - А что, разве нет повода? Ладно, садись за стол, иначе все остынет и мои кулинарные труды пойдут прахом.
- Ты еще и готовить умеешь? - растерянно промямлила Кэтрин, присаживаясь на стул.
- Ага. Только не понимаю, почему это открытие тебя расстроило? По-моему, ты должна радоваться.
Радоваться… Чему мне тут радоваться? - подумала Кэтрин и почувствовала, как у нее гулко застучало сердце. Нет, это, конечно, хорошо, когда мужчина умеет неплохо готовить, но… это качество скорее полезно иметь мужу, а не… Мысли Кэтрин путались, обгоняя одна другую. Ей вдруг стало жарко.
- За нас, - сказал Джонатан, поднимая наполненный рубиново-красным вином бокал. - За новую стадию наших отношений!
Выпив вина, Кэтрин почувствовала себя немного лучше и даже смогла поесть. А полакомиться здесь было чем. Джонатан приготовил тушеную курицу с картофелем и целых четыре салата: из свежих овощей, из тунца с орехами, лимоном и сливочным маслом, мясной и десертный салат из яблок и сыра.
- Интересно, когда ты успел все это наготовить? - озадаченно промолвила Кэтрин. - Нет, я, конечно, проторчала в ванной довольно долго, но ведь не три часа!
Джонатан хитро улыбнулся.
- Экая ты недогадливая, любовь моя! Разумеется, я бы не успел приготовить ужин за то время, что ты провела в ванной. Большую часть всего этого я сварганил еще утром, пока ты спала.
- О, Джонатан! - с волнением воскликнула Кэтрин. - Какой ты… - Она не договорила, потому что у нее внезапно перехватило дыхание.
Джонатан перегнулся через стол, взял ее за руку и посмотрел ей в глаза. Их взгляды встретились, и сердце Кэтрин отчаянно забилось. До нее наконец дошло, что означает вся эта торжественность. Но она все равно не могла до конца поверить, что не ошибается.
- Кэтрин, - проговорил Джонатан, чуть сжимая ее дрожащую руку, - я хочу сказать тебе кое-что очень важное. Но сначала ответь на пару вопросов, хорошо?
- Да, Джонатан, - чуть слышно выдохнула она.
- Ты веришь, что я тебя по-настоящему люблю, что ты для меня - не простое развлечение от скуки?
- Ох, Джонатан!
Кэтрин взволнованно прикусила губу. Верит ли она в это? Увы, ответа на столь непростой вопрос Кэтрин не знала. Она знала лишь то, что ей очень хотелось в это верить. Но как она могла полностью поверить в серьезность чувств, которые испытывает к ней Джонатан? Они были еще так мало знакомы… И менее суток назад стали любовниками! Откуда же она могла знать, не охладеет ли к ней Джонатан, когда она перестанет представлять для него загадку? Мужчины так непостоянны!
- Понятно. - Джонатан усмехнулся. - В таком случае ответь: а ты-то меня любишь? Только, умоляю тебя, Кэтти, давай без уверток! Дело слишком серьезное!
Кэтрин опустила глаза. Потом глубоко вздохнула, посмотрела на Джонатана несчастным взглядом и чуть слышно выдохнула:
- Да! Я думаю, что это так…
Из груди Джонатана вырвался облегченный вздох.
- Большего мне пока и не нужно. Потому что… - его голос пресекся от волнения, - потому что сам-то я твердо уверен, что люблю тебя. Но ведь такие вещи нужно доказывать не словами, а делами, не так ли? - Он немного помолчал, выразительно глядя ей в глаза. - Кэтти, дорогая моя, я прошу тебя выйти за меня замуж. Ты согласна, котенок?
Несмотря на то, что последние десять минут Кэтрин напряженно ждала этих слов, она растерялась. Нет, это невероятно. Не может быть, чтобы Джонатан говорил серьезно! Жениться на ней, женщине, которая не имеет ни состояния, ни нормальной профессии, которая даже не умеет готовить (яичница и спагетти не в счет). Да еще навязать себе обузу в виде непослушного семилетнего ребенка… Что могло подвигнуть Джонатана на этот рискованный шаг? Не может же он быть влюбленным в нее до потери сознания! И потом, они ведь уже стали близки. Тогда зачем ему жениться? Ведь он и так… может проводить с ней время. Ему, такому проницательному человеку, наверняка уже давно стало понятно, что она целиком и полностью находится под его влиянием и - что уж греха таить! - никуда от него не денется. Тогда почему он вдруг решил на ней жениться?
- Ну, что же ты, котенок? - В голосе Джонатана послышался ласковый упрек. - Почему ты молчишь? Тебе хочется меня немного помучить? Или… черт возьми, Кэтти! Неужели ты не хочешь?!
- Джонатан, я… Прости, но я никак не могу поверить, что ты говоришь серьезно.
- Не можешь поверить? Да я еще ни разу в жизни не был так серьезен! Ну? - чуть сердито повторил он. - Что же ты молчишь? Ты же только что сказала, что любишь меня!
- Это правда, Джонатан.
- Тогда в чем же дело? Я не устраиваю тебя в качестве законного мужа?
- Джонатан! - Кэтрин встала из-за стола и взволнованно заходила по комнате. - Нет, дело совсем не в этом. Просто… просто мне кажется, что это я - не совсем подходящая пара для тебя.
- Да? А ты не находишь, что мне видней? - Он порывисто вскочил на ноги и подошел к ней вплотную. - И вообще, скажу тебе откровенно: я ожидал от тебя совсем иной реакции. Я надеялся, что ты обрадуешься, бросишься мне на шею… Наверное, я слишком самонадеян. А может, просто неадекватно оцениваю свою личность.
Кэтрин судорожно стиснула руки. Честно говоря, она и сама не понимала, почему предложение Джонатана больше напугало ее, чем обрадовало. Может, потому, что все произошло так стремительно? Или…
- Джонатан, - сказала она, с трудом заставив себя посмотреть ему в глаза. - Нет, дорогой мой, как я уже говорила, дело совсем не в тебе. Проблема кроется во мне самой…
- Ты считаешь, что мы не слишком подходящая пара и что мне нужна не такая жена, как ты. Да, я уже слышал эту неубедительную чушь.
- Есть и еще одна причина.
- Неужели?
За ироничными нотками Кэтрин расслышала в его голосе неподдельную тревогу, и это заставило ее почувствовать себя виноватой. Джонатан совсем не заслуживал, чтобы его обижали! Но как объяснить ему причину своих колебаний? Ему, человеку, который привык действовать, а не обмусоливать ситуацию до бесконечности и предаваться сомнениям.
- Джонатан, дело в том, что я немного боюсь замужества, - пояснила она, неловко переступая с ноги на ногу. - Ты ведь знаешь, что я уже была замужем. И это не принесло мне ничего, кроме разочарований и боли.
- Я знаю. И очень сочувствую тебе. Но, прости, дорогая… при чем же здесь я? Разве я чем-то похож на него?
- Нет, что ты! Абсолютно нет. Просто… наверное, мне нужно немного времени, чтобы привыкнуть к мысли о замужестве, настроиться на перемены. О господи, Джонатан! Наверное, это выглядит крайне глупо, но я… я до сих пор не могу прийти в себя. Мне кажется, что все это происходит не наяву, а во сне. Сначала прекрасная, волшебная ночь, замечательный ужин, а потом ты делаешь мне предложение. Я не понимаю, чем я заслужила…
Он взял ее за плечи и повернул лицом к себе.
- Кэтти, бедная ты моя! - воскликнул он, сокрушенно покачивая головой. - Какая же трудная и беспросветная была у тебя жизнь! Неужели ты так привыкла к потерям и неудачам, что просто не можешь поверить в иной расклад? Не можешь поверить, что ты тоже имеешь право на счастье, на любовь? И, черт возьми, на то, чтобы иметь мужа, который будет заботиться о тебе и твоем ребенке, оберегать вас от всех невзгод!
Он высказал те самые мысли, которые крутились у Кэтрин в голове, и от этого она пришла в сильное волнение. У нее вдруг защипало в носу, а на глаза навернулись слезы. Не в силах совладать с собой, Кэтрин с жалобным всхлипом потянулась к Джонатану, и он тут же крепко прижал ее к себе.
- Все будет хорошо, родная, все будет хорошо! - шептал он, гладя ее плечи и осыпая поцелуями ее волосы. - Ведь я с тобой, котенок, я с тобой!
Когда она успокоилась, Джонатан усадил ее за стол, и они продолжили пиршество. О предложении руки и сердца Джонатан больше не заговаривал. Только поздно ночью, когда они, утомленные любовными играми, собрались спать, он с нарочитой небрежностью спросил:
- Боюсь показаться навязчивым, но я все-таки хотел бы узнать, сколько времени тебе понадобится на раздумье? Ну, ты понимаешь, о чем я, да?
- Ох, Джонатан, я даже не знаю… - начала было Кэтрин, но он оборвал ее нетерпеливо и безапелляционно:
- Неделя. Больше одной недели я ждать не намерен.
Кэтрин бросила на него встревоженный взгляд.
- А если я не дам ответа через неделю, что тогда?
- А как ты думаешь?
- Ты… ты меня бро… - Она не смогла договорить: настолько чудовищной ей показалась эта мысль.
Джонатан приподнялся на локте и посмотрел на нее с легким прищуром.
- Нет, - сказал он. - Я приму несколько иные меры. Например, поговорю с Тони.
- О, Джонатан, ты этого не сделаешь! - испуганно воскликнула Кэтрин. - Так будет нечестно, ты же прекрасно знаешь, что Тони всегда на твоей стороне.
- Я не знал, но теперь знаю, - с улыбкой сказал он. - И это меня очень радует. Ладно, спи. И помни: у тебя есть только одна неделя на размышление!
10
На другой день Кэтрин вернулась домой: ведь ей надо было работать и присматривать за сыном. Да и у Джонатана намечалось много дел. Эта неделя выдалась для бригады спасателей крайне напряженной, Джонатану приходилось работать с утра до вечера. Поэтому Кэтрин не виделась с ним. Но, как и раньше, они каждый вечер болтали по телефону. Темы их разговоров были разными, однако ни одна не касалась главного, то есть предложения руки и сердца, которое сделал Кэтрин Джонатан. Хотя она догадывалась, что ему просто не терпится об этом поговорить. Но Джонатан сдерживал себя. Ведь он обещал подождать неделю, а он всегда держал слово.
Кэтрин и Джонатан договорились встретиться в следующее воскресение. И, по мере приближения этого дня, настроение Кэтрин делалось все радостнее. Да и каким оно еще могло быть, когда ее ожидал новый прекрасный праздник? И повод для торжества имелся довольно веский: ее помолвка с Джонатаном. Потому что Кэтрин еще в понедельник утром приняла важное решение: она выйдет за Джонатана. Конечно же она за него выйдет! Разве здесь могут быть какие-то варианты?
Чтобы дни разлуки пролетели быстрее, Кэтрин загрузила себя работой. Домой она возвращалась поздно и почти сразу ложилась спать. Домашними делами она теперь почти не занималась: все хлопоты по ведению ее хозяйства взяла на себя Мэри. И не только это. Мэри все чаще стала брать Тони к себе домой, оставляя его на ночь. "У тебя сейчас слишком важный жизненный период, девочка, - говорила она в ответ на робкие возражения Кэтрин. - Тебе нужно думать не о ребенке, а о себе. А когда твоя личная жизнь устроится, ты снова займешься сыном".
Милая, добрая Мэри! Она так надеялась, что Джонатан сделает Кэтрин предложение. Кэтрин мучила совесть, что она не сказала Мэри, что это волнующее событие уже случилось. Но она хотела подождать до воскресения, чтобы потом прийти домой вместе с Джонатаном и торжественно объявить о помолвке. А может, отпраздновать ее всем вместе: с Тони, Мэри и ее мужем Кристофером, который тоже всегда принимал живейшее участие в судьбе Кэтрин.
В пятницу Кэтрин, как обычно, пришла домой в десятом часу вечера. Тотчас созвонилась с Джонатаном. Но поговорить всласть им в этот вечер не удалось: Джонатану предстояло ночное дежурство. Поэтому, поболтав десять минут, они пожелали друг другу всего хорошего и закончили разговор.
Когда Кэтрин положила трубку, часы показывали десять. Наскоро перекусив, Кэтрин пошла в спальню стелить постель. От этого занятия ее оторвал звонок в дверь. Недоуменно пожав плечами, Кэтрин пошла в прихожую и открыла дверь. И тут же почувствовала, как ее сердце на мгновение остановилось, а затем неистово забилось, переполнившись дурными предчувствиями: перед ней стоял Рон Бакстер.
- Привет, кошечка! - весело пропел он, отстраняя ее с дороги и проходя в квартиру.
- Рон? - упавшим голосом выдохнула Кэтрин. - Какого черта? Зачем ты пожаловал сюда?
- Странный вопрос, Кэтти! Разве мне нужно придумывать какой-то повод, чтобы нанести тебе визит? Ведь в этом доме, насколько я знаю, живет мой нежно любимый сын!
Кэтрин похолодела. Ее мысли стремительно заметались, ища выхода из чудовищной ситуации. Итак, Рон решил взяться за Тони… Это казалось Кэтрин настолько невероятным, что она не могла поверить, что все происходит наяву. Ведь ее ненавистный экс-супруг целых пять лет не проявлял к сыну интереса. И, наверное, не проявил бы и дальше, если бы, по несчастной иронии судьбы, они не встретились на том банкете. Но они встретились, и Рон вспомнил, что у него есть сын. И теперь… Один только Бог знает, какие испытания предстоит пережить ей и ее бедному ребенку. Ибо от бессердечного чудовища по имени Рон Бакстер можно ожидать чего угодно.
Только не теряй самообладания! - старательно нашептывал Кэтрин внутренний голос. Увы, сделать это было труднее, чем подумать.
- Ну? - спросил Рон, уверенным, бодрым шагом проходя в гостиную. - И где же мой драгоценный малыш?
- Тони сейчас нет дома, - ответила Кэтрин, стараясь говорить как можно спокойнее и ровнее. - Он ночует у наших знакомых.
- Интересно, у кого же? Даю голову на отсечение, что у этой противной старой дуры Мэри Джэкобс. Ведь, кажется, именно она опекала тебя последние три года и заботилась о тебе, словно родная мать.
- Откуда тебе это известно?
Рон посмотрел на Кэтрин с хитроватым прищуром.
- Откуда? Видишь ли, моя кошечка, я тут на досуге навел кое-какие справки… В общем, я много чего узнал о тебе. И о своем обожаемом сыночке тоже.
- Своем обожаемом сыночке! - с горечью повторила Кэтрин. - Да ты за пять лет ни разу даже не поинтересовался, как он живет!
- Да. - Рон лицемерно вздохнул. - Да, Кэтти, ты совершенно права. Я был ужасно плохим отцом. Но я осознал свои ошибки и теперь полон решимости их исправить.
- Что, черт тебя подери, ты намерен делать?! - вскричала Кэтрин, потеряв над собой контроль.
- Успокойся, не надо так горячиться! - Рон бросил на Кэтрин притворно заботливый взгляд. - Как говорят врачи, нервные клетки не восстанавливаются. Что же касается моих намерений… - он немного помолчал, желая, как показалось Кэтрин, поиздеваться над ней, - то, уверяю тебя, они самые чистые и благородные. Кстати, а что это мы все стоим? Как гласит мудрая народная поговорка, в ногах правды нет. Давай лучше пройдем на кухню, сядем и спокойно поговорим обо всем за чашечкой кофе.
- Хорошо, - согласилась Кэтрин, желая отыграть время и собраться с мыслями.
Готовя кофе, она исподтишка наблюдала за Роном. И поразилась произошедшим в нем переменам, на которые она не обратила внимания при их последней случайной встрече. В том Роне Бакстере, который сидел сейчас перед ней, развалившись на стуле, ничто не напоминало того красивого, импозантного мужчину, с которым Кэтрин рассталась пять лет назад. Нынешний Рон выглядел совершенно непрезентабельно. Поблекший, располневший, обрюзгший и… очень старый. Кэтрин дала бы ему лет пятьдесят, а вовсе не сорок три, как ему было на самом деле. И, присмотревшись к нему, она поняла причину этих разрушительных изменений. Рон Бакстер был алкоголиком. Об этом красноречиво свидетельствовали нездорово красный цвет его лица, мешки под глазами и одежда не первой свежести. К тому же словно для того, чтобы подтвердить ее предположение, Рон внезапно запустил руку в карман пиджака и достал бутылку виски.
- Выпьем? - предложил он, подмигивая Кэтрин не совсем трезвым глазом. - За встречу?
- Я не пью виски, Рон, - сухо ответила она. - И не хочу, чтобы ты пил в моем доме.
- Ладно, шут с тобой, - сказал он, неохотно пряча бутылку. - В таком случае, дай хоть закурю…
И, достав пачку дешевых сигарет без фильтра, он закурил, наполнив тесную кухню отвратительным зловоньем.
Боже мой, думала Кэтрин, с неприязнью наблюдая за ним, и этого человека я когда-то любила!
- Твой кофе, Рон, - сказала она, придвигая ему чашку. Кэтрин отпила немного из своей чашки, чтобы промочить пересохшее от волнения горло. - Итак, - сказала она, мужественно посмотрев в его осоловелые глаза, - о чем ты хотел поговорить со мной, Рон?
Прежде чем ответить, он откинулся на стуле и устремил на нее долгий оценивающий и словно раздевающий взгляд.
- Да-а… - протянул он. - Надо заметить, что с возрастом ты стала только более привлекательной.
- Ближе к делу, Рон.
- Ох-ох-ох, какие мы строгие и неприступные! Да ладно, Кэтти! Мы же с тобой знакомы больше семи лет. И потом, - он плотоядно прищурился, - я был твоим первым мужчиной!
- Послушай, Рон…
- Я хорошо помню ту веселую ночку. Какой очаровательной скромницей ты была тогда! Как боялась…
- Я этого не помню, Рон, - сказала Кэтрин, возвысив голос. - И не желаю вспоминать. И вообще, если ты думаешь, что наша беседа доставляет мне удовольствие, то глубоко ошибаешься.
Он усмехнулся, озадаченно почесав в затылке.
- Да, понимаю. Времена старины Рона безвозвратно ушли. Теперь настали времена молодого жеребца Джонатана Торпа. Ну и как? Он успешно справляется со своей задачей?