Глава 5
- Алек! - побледнев, выдохнула Бекки. - Что ты здесь делаешь?
- А на что это похоже? - прорычал он в ответ, не отводя глаз от противников. - Разумеется, спасаю тебя, дорогая.
- Слишком поздно. Уходи, Алек! Пожалуйста! Это казачьи войска. - Она с трудом сглотнула. - Они тебя убьют. А если не убьют, то у моего родственника есть еще дюжина. Они тебя выследят и прикончат. Уйди, прошу тебя.
Он едва заметно пожал плечами.
- Мы, братья Найты, не бросаем друзей, - заявил он с едва ощутимой нотой иронии. - Любовь моя, твоя маленькая тайна выплыла наружу. Нам надо поговорить.
- Беги отсюда! - Бекки почти визжала, но Алек не двинулся с места.
- Если ты думаешь, что я брошу тебя после того, что было ночью, - преувеличенно спокойным тоном проговорил он, не сводя взгляда с казаков, - значит, ты судишь обо мне неверно.
Бекки на секунду прикрыла глаза в смущении оттого, что ее хитрость раскрыта. Она не думала, что так случится. Ей и в голову не пришло, что он станет за ней следить.
- Пожалуйста, Алек, это мое дело.
- Что ж, cherie, похоже, ты его проигрываешь. Я здесь для того, чтобы уравнять шансы.
- О Господи! - Дьявол бы побрал его мужскую гордость! Он же погибнет прямо у нее на глазах!
Когда Бекки вновь открыла глаза и вернулась к кошмару, Алек уже вперил острый, как стрела, взгляд, в более крупного из двух казаков.
- Отпустите ее, и я подарю вам жизнь.
Оба гиганта лишь расхохотались от этого вызывающего заявления. У Алека заиграли желваки на лице. Он изменил угол наклона шпаги, теперь его кончик оказался на уровне сердца одного из казаков.
- Вам ясно сказано, отпустите ее.
Казак понял, что ему брошен вызов. Бросив мрачный взгляд на товарища, он швырнул Бекки тому на руки и, сделав шаг к Алеку, потянул саблю из ножен.
- Давай-давай, урод! - пробормотал он, становясь в позицию и дерзко глядя на приближающегося статного казака. В глазах под тяжелыми веками он видел отблески бесчисленных битв, долгие века грабежа и насилия, начиная с времен Аттилы.
Казак сделал мощный выпад стальным клинком. Алек парировал. В высоких стенах узкого проулка заметался душераздирающий звон столкнувшихся лезвий. Алек почувствовал, как вибрация от первого удара отдалась в костях рук. Его собственная шпага дрожала от напряжения.
Казак расхохотался ему в лицо. Глухой, хриплый голос выкрикнул смертельную угрозу.
Они отпрянули друг от друга, и сражение началось всерьез.
Никогда прежде Алеку не случалось так быстро переходить к обороне. Он снова и снова бросался в атаку, но не смог нанести противнику ни одного поражающего удара, отчаянно пытался сохранить самообладание, однако бесился все сильнее после каждого выпада казака, когда ему самому приходилось отступать, уклоняясь от смертоносных ударов. Темп боя нарастал. Клинки сверкали как молнии. С обеих сторон сыпался град ударов. Звон оружия становился все громче. Алек сосредоточил все мысли на противнике и стратегии победы.
Они кружили по пятачку, сходились, расходились.
Алек уже стал различать некоторые приемы своего оппонента, но тут его каблук попал на обломанный камень брусчатки. Он упал, вся его жизнь вспышкой мелькнула перед глазами. Однако инстинкт, должно быть, спланировал спасение раньше, чем Алек сам успел об этом подумать. Едва коснувшись земли, он откатился, резким ударом выбросил шпагу вперед и зарычал от удовлетворения, потому что клинок глубоко вошел в бедро казачьего воина.
Казак взвыл.
Бекки ловила ртом воздух, не сводя глаз со сражающихся.
Алек вскочил на ноги и отлетел в сторону. Казак зажимал рукой рану. Он медленно поднял взгляд от своей ноги и так посмотрел на Алека, словно обещал ему ад на земле.
Алек с нахальной улыбкой поманил его к себе.
- Честно говоря, ваша светлость, история очень печальная.
Михаил отвернулся от окна, храня на лице выражение братского участия и заботы о своей сбежавшей молодой кузине.
- Боюсь, малышка унаследовала неуравновешенность своей матери, но только в дочери она выражена сильнее.
- Как так?
Заставив себя отойти от окна, князь Михаил вернулся к столу и, кивнув в знак благодарности, принял от хозяина чашку крепкого чая.
- Уверен, вы помните, какой поднялся скандал, когда мать Ребекки, леди Мария Толбот, нарушив волю своего отца, сбежала с капитаном Уордом.
- Помню, - согласился герцог. - Говорят, ваш дедушка никогда ей этого не простил. Даже после того, как капитан Уорд погиб в море.
- Как сообщили мне поверенные моего деда, подобные слухи справедливы. Этим и объясняется то, что моя бедная кузина жила в Йоркшире почти как крестьянка. Просто чудовищно. - Удивленно покачав головой, князь сел напротив герцога в одно из полосатых кресел. - Какие бы симптомы женской истерии ни унаследовала Ребекка, они, безусловно, усилились от неблагоприятных условий ее воспитания. Не хочется плохо говорить о мертвых, но мой дед был, пожалуй, слишком неумерен в своем гневе. Разумеется, отец девушки был абсолютно неподходящей партией для матери Ребекки, но ведь дитя не виновато. При этом она вовсе не незаконнорожденная. Брак был явно законным.
- Да-да. Что ж, очень печально. Не могу не согласиться с вами относительно жестокосердия лорда Толбота. - Уэстленд слабо улыбнулся. - Ваш дед был одним из самых твердолобых тори. Он до последнего сопротивлялся любой реформе, которую мы, виги, вносили в палату лордов.
Князь Михаил кивнул с печальной улыбкой:
- Могу в это поверить. Когда стало известно, что по завещанию деда меня назначили опекуном Ребекки, я сразу предположил, что устройство свадьбы молодой леди соответствующего возраста будет для меня настоящим испытанием, но я и представить не мог ничего подобного.
- Какая трагедия.
Михаил печально улыбнулся.
Внезапно из холла раздался хрустальный голосок:
- Папа, папа! Мне надо с тобой посоветоваться. - И в шорохе белого муслина в комнату быстро вошла леди Пар-фения Уэстленд. - Папа, сегодня вечером у нас заседание Женского благотворительного общества. Мы должны закончить приготовления к турниру по висту в Брайтоне. Что ты посоветуешь подавать на обеде победителей - цыпленка или фазана? О… - Увидев Михаила, дочь герцога внезапно остановилась. Глаза с длинными ресницами удивленно распахнулись. Золотые лучи утреннего солнца играли на блестящих, очень светлых волосах платинового оттенка, уложенных в замысловатый узел на затылке.
Князь Михаил резко вскочил, онемев от элегантной красоты девушки.
- О, извините, - пробормотала она, опуская блокнот и карандаш, которые держала в руке. - Простите меня за вторжение, папа. Я не знала, что у вас гость. - Она повернулась к Михаилу и кивнула: - Доброе утро.
Князь поклонился.
- Входи, входи, дорогая, - с улыбкой произнес герцог. - Позволь представить тебе князя Михаила Куркова. Он друг царя.
- Князь Курков? О, это честь для меня, ваше сиятельство, - с достоинством проговорила леди Парфения, приближаясь к Михаилу с заинтересованной улыбкой. - В обществе столько говорят о вашей доблести на войне. - И она протянула князю руку, над которой тот склонился в официальном поклоне, положив ладонь на эфес шпаги.
- Напротив, это большая честь для меня, леди Парфения. Девушка присела в коротком книксене, достойном кисти художника, затем отошла к отцу. Князь Михаил не сводил с нее глаз. Он явно был очарован.
Уэстленд с любовью обнял дочь за плечи.
- Итак, цыплята или фазаны? Столь важные вопросы, дочка, превосходят мое разумение. Возможно, у князя по этому поводу есть собственное мнение?
- Правда, ваше сиятельство? - Леди Парфения обернулась к Михаилу с ослепительной, дружелюбной улыбкой.
Князь что-то пробормотал, потеряв дар речи. Он вообще не был силен в светской болтовне, но еще больше его смутила внезапная мысль, что перед ним сидит воплощение идеальной невесты для него самого.
Здоровая. Это он понял с первого взгляда. Хорошая порода. Превосходные родственные связи. Безупречные манеры. И достаточно красива, чтобы произвести впечатление даже на царя.
И что еще более важно - брак с Парфенией сцементирует его союз с элитой вигов.
Сраженный свалившейся на него удачей, князь едва сумел пожать плечами, входя в привычную роль простого, грубоватого солдата.
- Простите меня, леди Парфения. Я не знаю.
- В точности как и я, - согласился с ним герцог Уэстленд.
- Ну папа! - с ласковым упреком обратилась она к отцу, потом задумчиво посмотрела на князя, постукивая по своему подбородку тупым кончиком карандаша. - Позвольте спросить, ваше сиятельство, конечно, если это не будет слишком большой вольностью с моей стороны, вы играете в карты? Хотя бы иногда?
Вопрос, исходящий от столь юного создания, привел князя в смущение.
- Конечно, миледи. Но не чрезмерно. На войне часто бывает затишье, и карты - самое привычное развлечение в солдатских палатках и офицерских собраниях.
- Именно это я и надеялась услышать, - воскликнула леди Парфения, гипнотизируя князя сияющей улыбкой, потом обратилась к отцу: - Папа, можно я спрошу князя насчет турнира?
- Не возражаю, - отозвался герцог. По всей видимости, он был очень податливым человеком. - Если уж ты так хочешь.
Парфения снова повернулась к Михаилу:
- Каждый год, ваше сиятельство, Женское благотворительное общество, членом которого я являюсь, устраивает в приморском городе Брайтоне благотворительный карточный турнир в пользу вдов и сирот моряков.
- Прекрасно, - кивнул в ответ князь.
- К несчастью, тяжелые времена, которые пришлось пережить нашей стране, во много раз увеличили потребность во всяческой помощи, а потому в этом году мы решили расширить границы нашей благотворительности и оказывать ее вдовам и сиротам воинов всех родов войск. Чтобы выручить достаточно средств, мы удвоили по сравнению с прошлым годом стоимость входного билета, но, с другой стороны, могу вас заверить, ежегодное состязание по висту в Брайтоне всегда вызывает большой интерес и приносит славу тем, кто попадает в финальный раунд.
- И все удовольствие всего за десять тысяч фунтов, - с иронией проговорил Уэстленд.
Князь чуть не поперхнулся.
- Десять тысяч фунтов?
- Для вас это слишком? - с тонкой, дразнящей усмешкой проговорила леди Парфения.
Сраженный ее обаянием, Михаил рассмеялся и посмотрел на герцога.
- Теперь я понимаю, зачем для подписки они привлекают таких хорошеньких девушек.
- Я очень надеюсь, князь, что вы примете решение вовремя. Имеется всего тридцать два места.
- Для тридцати двух самых богатых людей Англии, - добавил герцог.
Девушка шутливо ударила отца по руке.
- Регент тоже участвует в игре.
- Если вы сумеете продержаться все четыре раунда, - объяснила Парфения, - то в конце получите вместе со своим партнером на двоих триста двадцать тысяч фунтов, разумеется, за вычетом десяти процентов в пользу бедных.
Михаил поклонился с европейской галантностью.
- Сочту за честь принять участие в игре, миледи. Запишите меня.
Поединок в конюшнях становился все яростнее.
Внезапно со стороны дерущихся раздался крик боли. Бекки и державший ее казак одновременно оглянулись, чтобы понять, который из противников ранен.
Глаза Бекки расширились от страха, но в следующий миг в них вспыхнула гордость. Алек снова ранил гиганта. На сей раз в предплечье".
Казак, что держал Бекки, несколько секунд наблюдал за происходящим со все возрастающим недоумением и гневом. Ноздри его раздувались, как будто он ощутил, что теперь его напарнику угрожает реальная опасность. Видимо, верность боевому товариществу одержала верх над желанием выполнить приказ князя. Поколебавшись несколько мгновений, казак бросил на Бекки безжалостный взгляд, потащил ее к опустевшему загону и схватил со столба вожжи.
- О нет! Не делайте этого!
Но через минуту Бекки уже была крепко привязана к столбу, а ее руки на высоте плеч опутывал настоящий гордиев узел. Вырываясь изо всех сил, она закричала:
- Алек, берегись!
Тем временем в схватку вступал второй казак, явившись на помощь раненому товарищу. Однако спасти его не успел. В этот самый момент Алек развернулся, словно в смертоносном танце, и с невероятной силой вонзил противнику шпагу в живот так, как будто занимался этим десяток лет.
Бекки содрогнулась и отвела глаза. Гигант вскрикнул в последний раз и упал на колени.
Алек рывком извлек лезвие и грациозно развернулся навстречу следующему противнику, чей товарищ уже лежал на земле вниз лицом. Однако второй не собирался повторять его ошибку. Он вытащил пистолет.
Раздался выстрел. Алек нырнул, но Бекки услышала крик боли и поняла, что ее герой ранен. В инстинктивных поисках укрытия она повернулась в своих путах и спряталась за столб. Алек упал, успел выхватить собственный пистолет и ответил на выстрел казака.
Бекки порадовалась, что тот стоял к ней спиной, ей не хотелось видеть, куда именно попала пуля Алека. Она лишь заметила, что большое тело воина дернулось с такой силой, ^что с головы слетела странной формы шапка. Казак схватился за горло, но из него не вылетело ни единого звука. В тот же миг он рухнул на землю.
Испуганная внезапной тишиной, Бекки плотно захлопнула глаза и, дрожа всем телом, прислонилась лбом к столбу.
Сердце колотилось быстро-быстро. У нее вдруг закружилась голова, накатила дурнота.
Наконец она собралась с духом, открыла глаза и в этот миг почувствовала, что кто-то дотронулся до ее руки. Девушка вскрикнула от ужаса.
- Ш-ш-ш… Это всего только я, - прозвучал голос Алека.
- Ты ранен? - с отчаянием в голосе спросила Бекки. - Я видела, он тебя ранил.
- Просто царапина. - Он бросил взгляд на свою левую фуку. Рукав был оторван почти у плеча. Бекки заметила, как сквозь темно-синюю подкладку сочится кровь.
У них за спиной раздались низкие голоса, донеслась иностранная речь. На улице в поисках жертвы и двух своих товарищей появились два казака.
Алек и Бекки обменялись мрачными взглядами и тихонько скользнули в проулок.
В гостиной герцога Уэстленда появился обеспокоенный Дворецкий.
- Прошу прощения, миледи. Один из людей князя Куркова просит разрешения поговорить с его сиятельством.
- Скажите ему, я сейчас спущусь.
- Будет исполнено, ваше сиятельство. - Дворецкий поклонился и вышел.
- Он странный человек, ведь правда? - шепотом проговорила леди Парфения, когда высокий, представительный князь покинул гостиную.
Герцог пожал плечами и с любовью улыбнулся дочери.
- Он солдат, дорогая. К тому же он русский. У них иные обычаи. В целом, однако, я отношусь к нему хорошо. И смею заметить, он хорошо относится к тебе, - поддразнивая дочь, добавил герцог и, выходя из гостиной, слегка потянул за светлый локон у нее на затылке.
- Ах, папа, опять ваше сватовство, - упрекнула она, глядя на его удаляющуюся спину.
- Мне бы хотелось еще при жизни увидеть своих внуков, Парфения, - с легкой грустью ответил он, отправляясь заниматься своей утренней корреспонденцией. - В конце концов, этот человек - князь. Не самая плохая партия.
Тем временем князь Михаил стоял у дома герцога Уэстленда, слушал казака и не мог поверить своим ушам.
- Говоришь, она сбежала?
- Ваше сиятельство, дело еще хуже, - мрачно говорил Борис.
- Что значит "хуже"? - зарычал князь. Казак опустил глаза.
- Ну! - потребовал Михаил. За сержанта ответил Петр:
- Петр и Василий погибли.
- Что?! - воскликнул князь с гневом и недоверием. Тихой скороговоркой Борис рассказал, в каком виде они обнаружили напарников - одного застреленным, второго - чуть ли не выпотрошенным.
- Кто-нибудь что-нибудь видел? - грозно спросил князь.
- Конюх видел девушку. Утверждает, что она пыталась украсть коня. Петр и Василий вытащили девушку из седла. Лошадь ускакала, конюху пришлось бежать за ней. Что было дальше, он не видел. Когда он вернулся, они уже были мертвы. Пока мы не нашли никого, кто мог видеть, что случилось в конюшнях.
Михаил пораженно покачал головой. О Господи! Погибли двое из его лучших воинов! Князь глубоко вздохнул, стряхивая с себя оцепенение.
- Не может быть, чтобы она сама это сделала. Ей явно кто-то помогает. Кто бы это ни был, разыщите его и убейте.
Взгляд князя остановился на традиционной казачьей форме.
- С сегодняшнего дня вы должны переодеться в обычное штатское платье. Ради Бога, постарайтесь смешаться с толпой. И все время ищите девчонку, а когда найдете - приведите ко мне.
Казаки кивнули в знак повиновения. Князь Михаил пошел было к ожидавшей его элегантной коляске, но вдруг обернулся, чтобы изменить приказ:
- Я передумал. Когда найдете девчонку, убейте ее, если будет возможность.
■
- Теперь мы наверняка от них оторвались. - Бекки, спотыкаясь, тащилась за Алеком следом, пока они вдвоем пробирались сквозь лабиринт узеньких переулков и тупиков, которые прятались на задах добротных домов с нарядными фасадами. Алек пребывал в дурном настроении и не собирался замедлять шаг, подстраиваться приходилось Бекки.
- Алек, ты ранен. Тебя надо перевязать, - настойчиво говорила Бекки, перекрикивая звук колоколов, вызванивавших одиннадцать часов на колокольне соседней церкви. - Нужно остановить кровотечение.
Алек неохотно остановился и посмотрел на свою рану. Кровь, не останавливаясь, текла почти от плеча. Бекки осматривала рану с виноватым и обеспокоенным видом, но Алек грубо стряхнул ее осторожные пальцы.
- Это все ерунда. Объясни мне наконец, что происходит? Почему они тебя преследуют? Тебя правда зовут Бекки Уорд?
- Да. Это мое настоящее имя. Это я тебе могу сказать. Пойдем. Я перевяжу тебя. А потом уйду. Ну же, пошли! Вон туда. - Избегая его взгляда, Бекки кивнула на небольшую скромную церковь неподалеку. - Мы зайдем, присядем там, и я обработаю рану. Похоже, тут никому нет до нас никакого дела, а этот порез надо перевязать. И поскорее.
- Нет. - Алек медленно покачал головой. Он покажет этой маленькой упрямице, что и сам этим славится. И Алек сложил на груди руки. - Я никуда не пойду, пока ты не расскажешь мне, что происходит. Я заслужил, чтобы мне рассказали, из-за чего я только что убил двоих людей. И видит Бог, я должен знать, почему кто-то пытается похитить мою будущую невесту!
- Невесту? - Глаза Бекки широко распахнулись. Она встретилась с яростным взглядом Алека. - О чем ты говоришь?
- Ты сама прекрасно знаешь. Бекки, дорогая, это правда! Теперь ты моя головная боль. И только Бог знает, на что мы станем жить. О чем ты думала, девочка? Я не могу себе позволить иметь жену. А теперь я узнаю, что у женщины, на которой я должен жениться, имеется кузен - иностранный князь, и за ней гонятся казаки, так что ты уж прости, если я немного вышел из себя.
- Твое холостяцкое существование вне опасности. Ты ведь явно не хочешь жениться, так что успокойся. У меня нет намерения выйти за тебя замуж и, кстати, нет законной возможности. Без согласия моего опекуна. Мне исполнится двадцать один год только первого августа, а опекун, поверь мне, ни за что не согласится.
Алек смотрел на Бекки во все глаза.