Хватать каменную глыбу гробовщик не стал, грациозно отойдя в сторону с ее пути, чем сильно разочаровал любителя цепей, которые раздраженно зазвенели в углу.
– Может, все-таки поговорим? – пользуясь заминкой призраков, предложил дьер Дорэ. Сверху упал огрызок разъеденного временем купола. – Или нет, – вздохнул гость, едва успев увернуться от каменного подарка. – А ведь я хотел по-хорошему…
– Да пошел ты! – взвился тот, кого Эдгард мысленно окрестил "бугаем". – Явился в наш дом, угрожаешь, имущество, опять же, портишь – защитный контур разрушаешь… и называешь это по-хор-р-рошему?! – перешел на обиженный рык призрак.
– Жнеца с с-с-собой приволок, чирташ-ш-шев маг, – добавил шепелявый. – А ведь мы тебя не трогали, даже баб предлагали… для увес-с-селения.
– Пожалуй, вы правы, – немного подумав, сказал гробовщик, – мы плохо начали. Позвольте представиться: Эдгард Дорэ, ныне действующий маг и бывший жнец богини-сестры…
– Бывш-ш-ший, – эхом отозвалась темнота, в которой гостю почудилось странное копошение.
– Бывший! – радостно воскликнул покоритель лиан.
– Жнец! Ну надо же! И не врет ведь! Да он просто человечишка теперь! – раздался девичий вопль за спиной Эдгарда. – Из плоти и крови! А когда-то косил невинные души, запирал их за полог. У-у-у, душегуб!
– Работа есть работа, – пожал плечами гробовщик, стараясь выглядеть расслабленным, в то время как все тело его пребывало в сильном напряжении, ожидая если не камнепада, то атаки растений или какой-нибудь другой гадости от агрессивно настроенной компании.
Идя в логово привидений, которых магическая вязь запрещенных символов делала здесь ненормально сильными, он прекрасно представлял, на что подписался. Но понимание опасности не защищало от ее последствий. И хорошо еще, что достойная физическая подготовка (спасибо домашним тренировкам!) вкупе с острым зрением и отличным слухом помогали вовремя ускользать от каменных снарядов.
– А у нас… тоже работа! – гаркнул бас. – Всяких незваных гостей учить. Вернее, проучивать.
– Так ч-ш-ш-ш-то ничего личного, – прошипел шепелявый.
– И пусть ты маг… даже лучше, что маг… – засуетился тот, кто прятался в куполе. – Значит, сможешь дольше продержаться! – воинственно заявил он, заставив брюнета нахмуриться.
– Вперед, мужики! – неожиданно громко и задиристо воскликнула обладательница сопрано.
Ее тут же поддержали друзья: с громким воплем "Хватай, дави, ломай!" и тихим "Не повредите моз-с-с-сги" с разных сторон темного храма на гробовщика ринулись белые тени. А он лишь опустил голову и прикрыл глаза, выронив из руки тонкую палочку со светящимся концом. Через несколько минут Элрой Стальной имел честь лицезреть друга, тяжелой походкой выходящего из мрачных недр храма на полуразрушенное крыльцо.
– Ну что? Собрал урожай? – нетерпеливо спросил блондин.
– Щаз-з-з будет тебе ур-р-рожай, светляк! – рыкнул брюнет, демонстративно разминая пальцы и с интересом поглядывая на собственные кулаки. – Эх, худосочный нынче мужик пошел, – смачно сплюнув, заявил он. Потом вперил тяжелый взгляд в слегка обалдевшего приятеля и, рванув ворот черной рубахи, стукнул себя в грудь. – Хана тебе, беломор… – Угроза оборвалась на полуслове, Эдгарда тряхнуло, словно от удара молнии, когда на коже под ключицей вспыхнул серебром нарисованный символ, отделился от тела и поплыл по воздуху, утаскивая за собой похожий на воздушный шар силуэт.
– Что это? Что? – ревел раненым зверем пойманный в ловушку призрак. – Отпусти, Саймин выкормыш! Отпусти-и-и! – Он рвался на свободу, но магический знак намертво приковал его к лежащему неподалеку куску плиты.
– Впечатляет, Гард Хладнокровный, – уважительно произнес Элрой.
– А ты думал, касатик! – кокетливо похлопав черными ресницами, улыбнулся гробовщик.
Глаз жнеца дернулся, и Элрой машинально сделал шаг назад, выставив перед собой сияющий в лунном свете меч.
– О-о-о, – пропел Дорэ подозрительно тонким голоском, – обожаю вооруженных мужчин. – Он игриво повел плечами, еще больше обнажая грудь в разорванном вырезе рубахи. – А давай проверим! – Черные глаза его сверкнули азартом. – Правду ль народ болтает, что чем больше клинок, тем меньше та штука, что в штанах… – Мага душ опять тряхнуло, и на этот раз отделившийся от него символ уволок с собой растрепанную полупрозрачную девку с пятым размером бюста и повязкой на подбитом глазу.
Эл облегченно выдохнул, решив, что гроза миновала, но Гард зловеще зашипел:
– Рано радуеш-ш-шся, жнец! Я доберус-с-сь до тебя. – Он решительно шагнул к блондину, выхватывая из ножен острый кинжал. – Я вырежу твои моз-с-с-сги и съем… – Гробовщик замер с занесенным клинком, а отделившийся от него призрачный горбун все еще расписывал в красках рецепт приготовления содержимого черепной коробки.
Последним тело дьера Дорэ покинул привязанный к светящемуся знаку карлик, который с чувством рассказывал ему, что вообще не при делах и в его тело попал исключительно за компанию с остальными духами. Гробовщик же, брезгливо морщась, принялся запахивать порванную рубашку и расстегнутую куртку. Физически его больше не трясло, но от осознания, что какие-то пару минут им управляла эта призрачная шайка, мысленно передергивало. Но все же овчинка стоила выделки. Четверка, облюбовавшая старый храм, теперь тихо сидела, привязанная магией к камням, и мрачно взирала на своих пленителей.
– Как? – раздался в гнетущей тишине слегка удивленный голос Элроя. – Их так мало? А я-то думал, не меньше двадцати будет, – разочарованно вздохнул он.
– Я тебе не бездонная бочка для этих упырей, – убирая в ножны кинжал, выхваченный под контролем шепелявого, проворчал Эдгард.
– Мы призраки, а не упыри! – гордо заявил бугай, в который раз ударив себя огромным кулаком в грудь. При жизни он был человеком-горой, теперь же походил на полупрозрачного головастика, ноги которого сливались в белесый хвост, намертво приклеенный к символу ловушки.
– Итак, дьеры призраки, – оглядев всю четверку, проговорил маг душ и, стянув с руки перчатку, задумчиво погладил перстень дымчатого аза, камень которого не был сейчас прикрыт иллюзией. – Я повторяю свой вопрос: где находится дух мертвеца из городского парка?
– Отвечайте быстро, четко и честно, – посоветовал им жнец, демонстративно поигрывая мечом. – Ложь я почувствую, и это выйдет вам боком. Или лучше проводите нас к месту, где может находиться загулявший дух. И тогда, быть может, я не стану отправлять вас за полог Саймы, – лениво добавил он, мысленно решив, что выполнять обязанности чистильщика – не его работа.
А загнанные в угол привидения переглянулись, синхронно вздохнули, хотя дышать-то им было вроде как нечем, и нехотя заговорили.
В ПБ "Последний цветок"
Джемме не спалось. Чего нельзя было сказать об Олли-о. Если не считать отсутствующих частей тела, оборотень чувствовала себя вполне хорошо и бессонницей не мучилась, в отличие от ее добровольной няньки. Ведьмочка же, переделав все возможные дела и вдоволь насмотревшись на мирно посапывающую подругу, так и не смогла сомкнуть глаз. Ведь через пару часов рассвет, а дьер гробовщик, ушедший на ночь глядя в компании жнеца, до сих пор не вернулся. В том, что поздняя вылазка этих двоих имела отношение к Варфаламее, она не сомневалась. А то, как эта самая Варфаламея расправляется с неугодными, Джемма видела собственными глазами, и потому тревога терзала ей душу, а сон, несмотря на усталость, отказывался приходить.
Еще пару раз поворочавшись на разложенном в углу матрасе, ведьма откинула в сторону одеяло, медленно поднялась, надела халат и на цыпочках прокралась к двери, чтобы, не приведи Марна, не разбудить скрипом половиц больную. Пострадавшей сыщице, по словам Акеллара, требовались хорошее питание, крепкий сон и уход. Джемма прилежно соблюдала все три пункта, искренне желая ей скорейшего выздоровления. Осторожно прикрыв за собой дверь, девушка направилась к лестнице, совершенно не замечая в темноте, как по потолку за ней ползет необычно тихая оса. Олли-о в силу своих особенностей могла одновременно и дремать, и следить за вверенным ее наблюдению объектом, чем и занималась.
Изначально Джемма хотела пойти на кухню и согреть себе молока с медом, чтобы попробовать еще раз уснуть, потом решила лучше выпить чашечку корифа и дождаться возвращения гробовщика, чтобы накормить его перед сном, но, услышав внизу странное шебуршение, сопровождаемое негромким мяуканьем, резко поменяла свои планы и, вооружившись светящейся палочкой, отправилась искать Вишню. Кошка все еще дулась на хозяйку за инцидент с запиранием ее рогато-хвостатого величества на чердаке, в то время как Ви давно уже считала своими владениями все ПБ, включая комнату для вскрытия, кабинет Эдгарда и его спальню. Джемме же очень хотелось, чтобы ее любимица поскорее оттаяла. Отсюда и разные вкусности, регулярно появлявшиеся в кошачьей миске, и новые шелковые бантики для острых коготков капризной киски, и даже тряпичная мышка с полудрагоценными камушками-глазками, которая стоила почти столько же, сколько шелковый халат ведьмочки. Вздохнув, Джемма покрепче затянула поясок на талии и, как была босая, ринулась искать Вишню. Но на последних ступенях споткнулась, потеряла равновесие и полетела вниз, чтобы вместо неминуемой встречи с полом угодить в крепкие объятия метнувшегося к ней мужчины.
– Осторожней, Майла, – проговорил гость, обжигая дыханием верхний край ее вспыхнувшего ушка. – Так можно и шею сломать, милая, – добавил Этьен с легким укором и медленно отпустил девушку, удостоверившись, что она твердо стоит на ногах и больше не собирается падать. – Солнышко ясное, – визитер нахмурился, – ты почему босиком по холодному полу бегаешь? Заболеть решила?
– Тебе-то что? – насупилась ведьмочка, прислонившись спиной к стене. – И кстати, дьер оружейник! Какого чирташа ты тут делаешь в пять утра? – пошла в наступление она, стремясь скрыть за грубоватым тоном неловкость. – Не похоронное бюро, а проходной двор какой-то, – проворчала, невольно копируя интонации своего работодателя.
– И не говори, – вместо того чтобы начать оправдываться, улыбнулся Этьен.
– Это не ответ, дьер Аттамс! – Девушка неловко переступила с ноги на ногу. Пока она бежала, дискомфорта не было, но стоило задержаться на месте, и голые ступни тут же ощутили неприветливую прохладу каменных плит.
– У тебя нет тапок, Май… Джемма? – продолжая игнорировать ее вопрос, поинтересовался поздний… хотя, может, уже и ранний гость.
– Есть! – с вызовом глядя на него, сказала ведьма. – И тапки, и туфли, и еще много чего.
– Угу, – согласно кивнул мужчина, продолжая улыбаться. – Все есть, кроме инстинкта самосохранения, милая. – И, не дав ей больше сказать ни слова, подхватил на руки и понес обратно на чердак.
– Что ты творишь? Кто тебе право дал… – возмущалась она, не делая попыток освободиться. – И инстинкт этот у меня есть! – воскликнула Джемма. – Именно благодаря ему я не пытаюсь вырываться на узкой лестнице, рискуя свернуть шеи нам обоим.
– Очень мудро, милая, – похвалил ее Этьен, легко взбегая по ступеням, словно и не держал на руках взрослую девушку. – Вот сейчас обуешься, накинешь на плечи шаль или кофту, и я отвечу на все твои вопросы, честно-честно.
– Там Олли-о… спит, – хватаясь за косяк собственной двери, зашипела ведьмочка. – Разбудишь же! – шепотом возмутилась она и тут же, вспомнив о возможной причине его прихода, сухо проговорила: – Хотя если ты к ней…
– Я не к ней, – продолжая держать девушку на руках, сказал Ен.
Дыхание Джеммы участилось, на бледных скулах расцвел румянец, на душе потеплело, а глупое сердечко вновь поверило в сказку.
– А… к кому? – скромно потупившись, пробормотала она.
– К хозяину твоему, – ответил опекун, и… сказка кончилась.
– Нет его! – грубее, чем ей хотелось бы, воскликнула ведьма и прикрыла ладонью рот, испуганно покосившись на дверь. – Отпусти меня немедленно, – потребовала гораздо тише. – И уходи. Эдгард еще не вернулся с ночной… с прогулки. Если он тебе так нужен, подожди его на улице.
– Хочешь выгнать меня на холод, солнышко? – грустно вздохнул мужчина, пряча в уголках губ улыбку. – Неужели даже чаем горячим не угостишь члена своей семьи, ведь мы с тобой не чужие.
– Очень даже чужие, – снова начала раздражаться его подопечная. – Ты мне никто, понятно? Мы с тобой не кровные родственники. – Ей почему-то было очень важно, чтобы он признал отсутствие родства, хотя… он никогда на обратном и не настаивал. – Ты всего лишь муж моей покойной сестры. Ты никто мне…
– Я твой друг, Майла, – серьезно проговорил Этьен, и девушка замолчала. – Друг, на которого ты можешь положиться, который всегда протянет руку помощи, поверь. – Он смотрел в ее зеленые глаза, чуть мерцавшие в полумраке узкого коридора, а она не мигая уставилась на него. Их освещал тусклый свет от зажатой в ее руке палочки, позволяя видеть лица друг друга.
– Что-то я не припомню твоей помощи, когда мне выпал жребий храма, – с обидой сказала Джемма.
– Я не отказался платить откупные, – напомнил он, мрачнея.
– Ты меня ш-ш-шантажировал, – снова зашипела она, рванувшись из его рук. – Да отпусти уже, – проворчала, вздохнув. – И правда холодно. Оденусь, обуюсь, и пойдем на кухню ждать Гарда. Там и поговорим.
– Секунду, – остановил он ее попытку соскользнуть на пол. – Скажу сейчас, чтобы больше не возвращаться к этой теме. Да, я виноват, Майла. Сглупил. Окрыленный твоим благосклонным отношением, принял дружбу за что-то большее и сорвался: надавил, потребовал переехать со мной в обмен на освобождение от службы в храме… Но тебе не кажется, что я достаточно наказан? – хмуро поинтересовался он, продолжая удерживать ее взгляд. – Похоронить любимого человека, знаешь ли…
– Прости. – Джемма опустила ресницы, чувствуя, что опять краснеет. – Но ты не оставил мне выбора, а дьера Ганн обещала заплатить, если… – Она замолчала, не договорив.
– Майла, Майла… – покачал головой Этьен, осторожно ставя девушку на ноги. – Неужели ты правда думала, что я позволю храму забрать тебя?
– Ты был очень убедителен, – по-прежнему не решаясь на него посмотреть, пробормотала она. Воспоминания о той сцене жгли глаза, наполнившиеся соленой влагой.
– Мне жаль, милая. – Он коснулся ее волос, желая погладить, но девушка уклонилась. – Жаль, что ты так и не научилась мне доверять. Да, я хотел уехать, хотел быть с тобой, любить тебя… хотел! – Он говорил, не сводя с нее взгляда, который она буквально ощущала кожей. – Я, как наивный дурак, думал, что и ты этого тоже хочешь, но пасуешь перед мнением безликой толпы, которое так активно продвигала моя вездесущая матушка. Что ж… признаю: ошибся.
Джемма резко вскинула голову, чтобы крикнуть, что он не прав, но смолчала, до боли закусив нижнюю губу.
– Не волнуйся, солнышко, – грустно улыбнулся Этьен. – Что было, то прошло. Урок я усвоил. Просто помни, что мы все-таки не чужие, и не забывай о близняшках, они скучают. Кстати! – Он сунул руку во внутренний карман расстегнутого пальто и вытащил оттуда созданную детскими руками открытку. – Держи вот, это они тебе сделали. Надеюсь, ты не против – я сказал, что ты уезжала, но вскоре вернешься и навестишь их или пригласишь в гости в свой новый дом.
– Мой новый дом? – эхом повторила ведьмочка, чувствуя, как болезненно сжимается сердце.
– Ну да, – кивнул Аттамс. – Ты же хочешь самостоятельности, я верно понял?
– Да, – тихо ответила она, прижав к груди подарок племянниц.
– Если нужна будет помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться, – напомнил то, что говорил ранее, Этьен. – И я больше ничего не стану требовать взамен, – добавил он, взявшись за перила. – Я подожду тебя внизу, Джемма, – сказал он и начал спускаться.
– Но… но как же поцелуи?! – выскочив вслед за ним на лестницу, неожиданно для самой себя воскликнула девушка.
Мужчина замер и какое-то время стоял не оборачиваясь. Потом медленно повернулся и, прищурившись, спросил:
– Какие поцелуи, милая?
– Какие? – Ведьмочка растерялась. Не признаваться же теперь, что недавний его сон вовсе не сном был, а явью. Вдруг он и правда поверил, что все это грезы? Или задремал потом и забыл то, что так отчетливо помнила она. – Ах, какие?! Да никакие! – На смену растерянности пришла злость. На то, что он так легко отказался от нее, и на то, что она так расстроилась из-за этого. А ведь недавно думала, что это лучший вариант для них обоих. – Знаешь, дьера Ганн была права.
Этьен вопросительно вскинул бровь, откинув со лба длинную челку.
– С глаз долой – из сердца вон! Все эти цветы, подарки, восхищенные взгляды и красивые слова… это была лишь одержимость, да? Желание вернуть прошлую спокойную жизнь с суррогатом покойной жены! Придуманные чувства растаяли, стоило мне исчезнуть из твоей жизни…
– Я рад, – мужчина кашлянул, восстанавливая внезапно охрипший голос, и сильнее сжал несчастные перила, – что ты снова вернулась в мою жизнь, Майла.
– Я не вернулась! – чувствуя, что вот-вот заплачет, воскликнула она, напрочь забыв о том, что рядом за стенкой спит Олли-о, которой вроде как требуется покой.
– Ну, – Ен пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, – значит, это я вернулся в твою. И буду очень признателен, если ты не станешь гнать меня из нее своей ведьминой метлой, дьера Аттамс. – Он с нажимом произнес фамилию, словно напоминая, кто она такая. – И знаешь, милая, я не готов хоронить тебя еще раз, – полушутя-полусерьезно добавил гость, – поэтому, будь так добра, оденься и обуйся наконец. Иначе мне придется снова взять тебя на руки и…
– Придется? Да больно надо, дьер ор-р-ружейник! – рыкнула Джемма и, резко развернувшись, скрылась за дверью своей комнаты.
– Минус одно очко, Олли-о, – покосившись на сидящую на стене осу, пробормотал Этьен. В отличие от ведьмочки, он прекрасно знал, что оборотень не оставит без присмотра свою подопечную, и потому без труда засек ее присутствие. – К чирташу твой план, когда в голове у моей девочки такой выводок "тараканов". – Полосатое насекомое недовольно дернуло крылышками и, тихо жужжа, улетело.
А Этьен побрел на кухню, расположение которой помнил так же хорошо, как и комнату на чердаке. Кто бы знал, чего ему стоило сдержаться во время разговора и не унести Майлу на руках домой, чтобы там долго и вдумчиво доказывать ей на практике силу своих чувств. Но мужчина слишком боялся напугать девушку снова. Нежная, наивная, ранимая… готова ли она к такому натиску? Аттамс грустно улыбнулся – нет, не готова. По крайней мере, пока. Или это он не готов вновь рискнуть шансом быть с нею? Тихо звякнула взятая с полки посуда, закипел поставленный на плиту чайник, содержимое которого тут же было разлито по чашкам, – Этьен, сам того не замечая, потихоньку хозяйничал на кухне, ожидая прихода ведьмы. Вот только тяжелые шаги, раздавшиеся в коридоре, вряд ли принадлежали его хрупкой девочке.
– Доброе утро, дьер гробовщик, – нисколько не смутившись появлением хозяина похоронного бюро, поздоровался гость.
– Кому утро, – устало проворчал Эдгард, бросая на спинку стула куртку, – а кто и не спал всю ночь. – Ты-то какого чирташа тут делаешь в такую рань, дьер оружейник? – садясь за стол и подтягивая к себе чашку с ароматным напитком, поинтересовался он. – Свет горел, я думал: Джемма вскочила ни свет ни заря, а здесь ты. Удивлен.
– Я закончил твой заказ, – оставив без комментариев слова собеседника, сказал Этьен.
– Уже? – Черные брови Эдгарда приподнялись в удивлении.