Спорить и возмущаться Джемма, естественно, не стала. Первый бой выигран – дьер гробовщик ее больше не выгоняет. А что требования выставил, так она разве против? Ну, может, насчет посторонних только. Ведь Олли-о требуется уход, а частью ПБ оса точно не является. Но этот вопрос лучше обсудить потом, когда Эдгард Дорэ окончательно расслабится и подобреет… насколько это вообще возможно в его случае. Элрой уступил вооружившейся зеркалом девушке кресло, сам же привычно устроился на широком подлокотнике, любовно поглаживая свой мерцающий клинок, и принялся наблюдать за ее магическими манипуляциями с собственным лицом.
В то же время под крышей похоронного бюро
– Ен, прекрати, я понимаю, что ты немного испугался…
– Немного?!
– Ладно, сильно испугался, но это ведь не повод хватать нас обеих в охапку, перевозить в свой дом и выставлять у дверей вооруженную охрану.
– Серьезно? – отозвался дьер оружейник, подбирая с пола вазочку. Убедившись, что с Майлой все в порядке, да и сыщица не собирается пока к богине-сестре, мужчина заметно успокоился и куда больше стал напоминать себя настоящего, чем тот нервный тип, что примчался в похоронное бюро, поймав первый встречный экипаж. – Олли, я видел тебя без ноги после очередной заварухи, куда ты умудрилась сунуть свое осиное жало. Видел без руки. Но вот так, как сейчас…
– Не надо о грустном, – поморщилась рыжая. – И вообще, не уходи от темы.
– От какой? – укладывая на место матрас, спросил дьер Аттамс.
– От важной! – многозначительно заявила голова. – Ты уже однажды наступил на эти грабли. Не повторяй одну и ту же ошибку без конца. Если сейчас попробуешь забрать девчонку отсюда силой, она воспротивится на чистом упрямстве. И сколько ни целуй ее потом, все равно будет мечтать о побеге. Мы, женщины, существа загадочные. Пока точно не определились, чего хотим, излишнее давление вызывает протест, а вот если чуть ослабить "поводок", а потом снова притянуть и опять ослабить…
– Олли, солнышко мое рыжее, – нарочито ласково проговорил Этьен. – Откуда такие познания… о "поводках"?
– Не важно, – ответила она. – Ты суть лови, а не к сравнениям придирайся. Майла твоя сама толком не знает, чего хочет. Вернее, хочет-то она тебя, но до того, чтобы признаться себе в этом, еще недозрела. Начнешь давить – сорвется с крючка, голову даю на отсечение! – с жаром заверила сыщица.
– Угу, – пробормотал собеседник, поднимая стол, – и отсекать не надо, одна голова и осталась.
– Ен! – возмущенно воскликнула упомянутая часть ее тела.
– Что, Олли-о? Что? – Мужчина со стуком водрузил на стол чудом не разбившуюся банку. – Я чуть не поседел после твоей записки! Примчался – и что увидел? Ты… уверенная в себе женщина, опытный фехтовальщик и до жути живучий оборотень… валяешься тут в таком виде. А моя перепуганная девочка хлопочет вокруг тебя.
– Вот и пусть хлопочет, – сказала оса.
– Пусть… но на моей территории, где я лично буду охранять вас обеих от козней той лиловой маньячки, про которую ты мне рассказала.
– Не глупи, Ен, – простонала рыжая. – Это ведь такой шанс приручить Майлу. Оставь нас тут. Если что, мой пусть маленький, но все же рой сможет ее защитить. Да и жнец здесь постоянно околачивается, и сам гробовщик далеко не так прост, как кажется. В этих стенах мы в безопасности. Поверь женской интуиции: надавишь сейчас на Джемму – потеряешь шанс на ее любовь.
Оружейник задумчиво потер виски и снова принялся наводить порядок.
– Да прекрати ты уже убираться, пусть долговязый этим занимается.
– Олли, за последние полчаса ты упомянула его уже раз десять, – улыбнулся Этьен. – Мне следует начать ревновать?
– А ты бы стал? – вскинула темную бровь рыжая, которой, несмотря на недобор частей тела, явно становилось все лучше.
– Тебя-то? – Мужчина хмыкнул. – Смотря к кому. К достойному и перспективному – ни в коем случае. Но всякие потусторонние личности, способные лишь перерезать связь души с телом, признаюсь, меня напрягают.
– Меня тоже, – охотно согласилась голова. – Поэтому пусть эти личности бардак и разгребают! – добавила мстительно. – А ты сядь уже на стул и не мельтеши, в глазах от твоих передвижений рябит.
Ен, немного подумав, выполнил ее просьбу, после чего устало проговорил:
– Я не хочу снова давить на Майлу… я вообще не хочу на нее давить. Но ты сама сказала, что лиловая ведьма, которую здесь все ищут, опасна. Так что у меня просто нет…
– Есть у тебя выбор! Доверься мне, – с нажимом сказала оборотень. – Разве я когда-нибудь тебя подводила?
Мужчина отрицательно качнул головой.
– Ну вот! Поверь своей старой верной подруге, давай сделаем, как предлагаю я. Джемма уговорит гробовщика оставить меня здесь. Он ей многое спускает…
– С чего бы? – Серые глаза Аттамса неприязненно сузились, пытливо глядя на подругу.
– Пирожками подкупила, – поделилась предположением оса. – Так вот… о чем я? А! О нашем плане.
– Нашем?
– Конечно, нашем. Паук и оса… мы с тобой идеальная пара, – хихикнула сыщица, а Этьен только улыбнулся в ответ. – Сегодня Джемма так испугалась, что будет сидеть дома… развлекать меня и кормить, – лукаво добавила оборотень.
– Тебе надо было родиться не осой, а лисой, – рассмеялся Этьен, пытаясь приладить к стулу отломанную спинку.
– А тебе лисом, – не осталась в долгу Олли-о.
Их беседу оборвал тихий стук в дверь.
– Простите, я помешала? – с порога робко вопросила ведьмочка, прижимавшая к груди банку вишневого компота.
С лица дьера Аттамса мгновенно слетела улыбка, серые глаза заледенели, как и голос, которым он вежливо произнес:
– Я уже ухожу. – Поднявшись, мужчина подхватил со спинки дивана пальто, чтобы, накинув его на плечи, направиться к выходу. – Олли-о, поправляйся! – гораздо теплее обратился он к сыщице и, пройдя мимо растерявшейся Джеммы, перешагнул порог.
Ведьмочка застыла на минуту, а потом, словно спохватившись, бухнула банку на стол, суетливо поправила сбившуюся простыню и, выпалив:
– Я сейчас! – бросилась следом за опекуном.
Нагнать его удалось только на втором этаже. Остановившись прямо перед ним, она молча уставилась на Этьена. Выражение его лица – отстраненное, безразличное и даже чуточку жестокое – совсем не располагало к беседе. А ведь еще вчера он так жарко ее целовал, шептал разные нежности. Неужели все это было обманом?
– Я… – попробовала начать ведьма, но слова застряли в горле. – Я не хотела… – выдавила она из себя и снова замолчала, опустив взгляд.
– Не стоит оправдываться, – потрепал ее по голове дьер Аттамс. – Я все прекрасно понял. Надумаешь навестить Энни и Анни, сообщи. Доброй ночи, Майл… Джемма! – Он вежливо кивнул и зашагал вниз по лестнице, а девушка осталась смотреть ему вслед. На глаза ее навернулись слезы.
Смахнув их рукой, Джемма уныло побрела в свою комнату, на ходу тренируя беззаботную улыбку. Как бы ни была расстроена ведьмочка и что бы ни чувствовала сейчас, бедной Олли-о значительно хуже, и она нуждается в помощи и поддержке.
Через пару минут
Убедившись, что шаги Майлы стихли и наверху хлопнула дверь, Этьен, стоявший у подножия лестницы, снова поднялся на второй этаж похоронного бюро, в котором уже бывал благодаря рыжей сыщице, и направился к Эдгарду Дорэ, твердо намереваясь выяснить, что связывает этого дьера и его девочку кроме пирогов.
– Поговорим? – предложил маг металла, войдя в кабинет мага душ.
Но первым ему ответил не гробовщик, а соскочившее с его колен черное создание, издавшее радостное:
– Мяу!
Глава 13
Поздней ночью на одной из улиц Готрэйма
Уже давно перевалило за полночь, и даже ветер утих, не решаясь нарушить безмятежный покой спящего города скрипом фонарных цепей. Одинокая девичья фигурка, спешащая куда-то, посреди этого сонного царства казалась неуместной. Звонкий стук каблучков далеко разносился по пустынным улицам. Капюшон то и дело сползал, открывая обрамленное черными волосами личико и шею с пятном от поцелуя. Юная дьера возвращалась с затянувшегося свидания. Ей стоило большого труда уговорить простуженного возлюбленного отпустить ее домой одну, да и сама она была взволнована и все время озиралась в поисках неведомой опасности, но вокруг было на удивление спокойно. И, казалось, сама тишина давала гарантию безопасности.
Вот только сердечко нет-нет да и сжималось в груди от тревожных предчувствий. Но дьера в который раз мысленно себя успокоила, вспомнив, что в этой части Готрэйма почти никогда ничего не происходит, ведь иначе она ни за что не рискнула бы идти ночью одна – осталась бы у жениха, презрев гнев отца, который, не обнаружив утром дочь дома, наверняка всыпал бы ей ремня, как бывало в детстве. А ведь она уже не маленькая! И диплом ведьмы у нее есть, и работа по профессии, и даже будущий муж. Вот только папа почему-то против. Ну ничего, когда они тайно обвенчаются в храме триумвирата, у него просто не останется другого выбора, кроме как принять новоиспеченного зятя.
Девушка торопливо пересекла улицу и, пройдя последний поворот, оказалась на аллее из невысоких деревьев, чьи кроны были искусно переплетены, создавая арку. Впереди виднелось родное окно с трехцветным витражом, специально оставленное чуть-чуть приоткрытым. Последние шагов десять до намеченной цели юная дьера готова была пробежать, но, помня об осторожности, она, напротив, сбавила скорость и кралась по двору, стараясь не сильно стучать каблуками.
– Добралась! – прошептала чернобровая ведьмочка, довольно улыбаясь. И уже хотела потянуть на себя кованую раму, как вдруг заметила, что от стены отделилась неясная белесая тень.
Брюнетка судорожно вздохнула, когда это странное нечто на нее налетело. Припухший от недавних поцелуев рот округлился в беззвучном крике, глаза закатились, и безвольное тело осело на мокрую дорожку, едва не угодив в лужу. Несколько минут ничего не происходило. А потом юная дьера резко распахнула глаза, посмотрела на темное небо с россыпью серебристых звезд, встала, отряхнула плащ и решительно влезла в окно расположенной на первом этаже спальни.
Той же ночью на старом кладбище
– Нет, ну что за невезение, а? Ни одного поцелованного Саймой вокруг! – возмущался Элрой, шагая по заросшей тропе некогда красивого кладбища. – Я же говорил, надо было ведьму с собой брать.
– Зачем? – поинтересовался гробовщик, который, в отличие от спутника, не таращился по сторонам.
Он был одет в кожаную куртку и штаны, заправленные в высокие сапоги. Застегнутая под самое горло рубаха скрывала знаки, которые маг душ долго и вдумчиво рисовал на своем теле перед ночной вылазкой. Спутники выглядели весьма эффектно – смуглый темноволосый мужчина в черной одежде и долговязый белый жнец в сияющих доспехах. Если бы еще этот говорливый блондин убрал наконец в ножны свой меч.
– Да чтобы хоть кто-то оценил! – воскликнул Эл, откинув за спину длинные волосы. – Ты только представь, как мы со стороны смотримся! День и ночь, свет и тьма, блеск и гря… кхм… – Последнее сравнение он не закончил, подбирая менее обидный эпитет.
– Мрак и ужас, – предложил свой вариант Гард. – И да, ужас, если не понятно, – это ты. Для всех беглых призраков Готрэйма. Перестань уже мечом размахивать, и без того ветрено. – Дьер Дорэ демонстративно поправил ворот куртки. – Как тебя вообще в жнецы взяли? – проворчал он. – С твоим характером прямая дорога в балаган.
– А с твоим – сразу в гроб, – парировал Элрой, даже не думая убирать свое устрашающего вида оружие в закрепленные на спине ножны.
– Именно поэтому я и открыл похоронное бюро, а не какую-нибудь там… пряничную! – без тени улыбки ответил гробовщик.
– Не занудствуй! И не завидуй!
– Чему это? – Черная бровь мужчины выразительно изогнулась, а белые зубы сверкнули в усмешке, как блеснули и тонкие кольца, вдетые в его ухо. – Тому что тебя вот-вот выставят с работы, как меня десять лет назад?
– Вечно ты заранее готовишься к поражению, – проворчал блондин. – Если еще и я скорбную мину нацеплю, от нас не только призраки попрячутся, но и все листья с деревьев разом осыплются, и дождь пойдет, и… молоко на кухнях Готрэйма прокиснет!
– Скорее от твоей трескотни звезды с неба попадают, – улыбнулся Эдгард.
– Звездопад – это красиво, – мечтательно произнес его спутник.
Гробовщик прекрасно понимал, что за чрезмерной болтливостью Эла прячется нервозность. Время, отпущенное на поиски Варфаламеи, истекало – еще неделя-две, и придется держать ответ перед малышкой Дис, которая, вопреки ее обманчиво безобидной внешности, на деле весьма жестокая и категоричная особа. Это значит, что если к назначенному сроку результата по-прежнему не будет – Эл Стальной повторит судьбу Гарда Хладнокровного. И, в отличие от дьера, Дорэ наверняка откроет какое-нибудь агентство по отлову призраков, что в общем-то и будет тем самым упомянутым балаганом, разве что с другим названием. Но, сколько бы Гард ни иронизировал над другом и вариантами его земной жизни, он как никто другой понимал: ни одному жнецу не хочется становиться бывшим.
– Вон те развалины, – указав направление мечом, сообщил Элрой. – Старый храм какого-то мелкого божка. Уж не знаю, что за добрый человек исписал его стены магическими знаками, но попасть внутрь лично я не могу.
– Защита от посланников Саймы, – скорее утвердительно, нежели вопросительно проговорил Эдгард.
– Угу, – кивнул жнец, отчего белые пряди волос упали на лицо. – Хорошее место для сходок призраков. В окрестностях Готрэйма всего несколько старых храмов, не принадлежащих триумвирату. Этот – один из них. Плюс заброшенное кладбище и близость леса. Наши давно знают про здешнюю конспиративную квартирку беглых духов, но Дис все никак чистильщика не вызовет. Может, специально? – Он взглянул на своего спутника, задумчиво рассматривающего темные развалины.
– Может, и специально, – качнул кудрявой головой тот. – Ну что? Готов? – посмотрев на друга, спросил брюнет.
– Естественно! – радостно усмехаясь, отозвался блондин. И они двинулись к храму. – Сколько неучтенных душ можно собрать в этом рассаднике? – нарочито громко произнес Эл. – Десять, двадцать? За такой урожай и премию хорошую дадут! – весело воскликнул он, поднимаясь следом за другом по полуразрушенным ступеням к зияющей дыре некогда величественного входа.
– Вреш-ш-шь, не возьмеш-ш-шь, – зашипела в ответ темнота. – Не пройдешь сюда, жнец, даже не с-с-старайся.
– Да я и не собираюсь, – заверил незримых хозяев тот и, взвешивая на руке меч, доверительно им сообщил: – Я тут постою, подожду… пока он вас выкуривать будет.
Вышеназванный "он" тем временем уже входил в мрачное нутро храма, подсвечивая путь тонкой палочкой, заправленной свелью.
– Ш-ш-ш-человек, – шелестела тьма, не отличавшаяся особым дружелюбием. – Чуж-ш-ш-ш-ак…
Гробовщик не стал обременять себя ответом. Он медленно шел вдоль потрескавшихся от времени стен, выискивая магические символы запрещенных ритуалов, позволявшие этому месту быть недоступным для слуг Саймы. Ну или делал вид, что ищет именно их. Ноздри его чуть подрагивали, вдыхая запах сырости и гнили, из-за которой полуразвалившийся храм напоминал просторный склеп. Разве что трупов не хватало. Или хватало…
– Уходи, незнакомец! – донеслось из угла, заваленного каменными обломками и какой-то ветошью. Там что-то угрожающе громыхнуло, громко звякнуло и затихло. – Уходи, пока цел, и цепного пса с собой забирай, – без каких-либо шипящих ноток в довольно грубом мужском басе заявила темнота слева. – Не место здесь живым людям. А жнецам тем паче!
– Убирайс-с-ся – или ос-с-станешься в нашей влас-с-сти навсегда, – поддержала его темнота справа.
– Мы тебя не трогаем, и ты нас не тронь! – визгливо воскликнули сверху. – Вон отсюда, вон! Человечишка!
– А впрочем, пусть остается. – Слева снова громыхнуло. – Люблю людишек есть на завтрак.
– Пусть! Пусть! – взвизгнул голосок под дырявым куполом, моментально сменив свою точку зрения на полностью противоположную. – Оставайся, человечишка!
– А я не люблю муж-ш-ш-ш-иков на завтрак, – закапризничал шепелявый оратор, затаившийся в правом углу. – Разве что мозги, – добавил скромно.
– А он, часом, не глухой? – озадаченно пробормотало девичье сопрано позади невозмутимого визитера, на лице которого не дрогнул ни один мускул в процессе обсуждения его незавидной участи рваным хором пугающих голосов. Именно пугающих: с эхом, громыханием цепей, подвыванием и другими проверенными временем эффектами. Другой бы давно сбежал, обмочив штаны, а этот продолжал сосредоточенно изучать нутро храма, словно и не слышал сыплющихся на него угроз. – Эй, касатик? Ты чего ищешь-то? Сказал бы, мы, глядишь, и помогли бы…
– …получше спрятать искомое, – захихикал обитатель верхних сфер.
Эдгард остановился, осмотрелся… никого, естественно, не увидел, ибо видеть было некого, так как маскироваться местные призраки умели профессионально, и, задумчиво почесав подбородок незажженным концом палочки, проговорил:
– Я ищу дух одного свеженького покойника…
– Тебе для хозяйства али для интиму? – заинтересовался бас.
– Домаш-ш-шних пугать – можем Белху предложить, – добавил его собрат. – Она при жизни зятя запилить не ус-с-спела.
– А для спальни зови Вергулью с Южного кладбища – всего десять лет, как преставилась, – снова перенял эстафету любитель цепей, обладатель грубого голоса. – Еще помнит, что к чему. Да и тело, если аккуратно выкопать под чутким руководством некроманта, вполне сгодится.
В храме дружно захохотали все, кроме гробовщика.
– Позвать? – предложил "поднебесный".
– Позови, – согласно кивнул гость. – Того дьера, которого убили прошлой ночью в городском парке зови, – уточнил он. – Ему отрубили голову и изуродовали тело до неузнаваемости. Не встречали неприкаянную душу этого бедняги?
– Нет! – на удивление слаженно рявкнули все четверо обитателей храма.
– А если подумать? – протянул мужчина, как бы невзначай царапая носком сапога начерченный на каменной стене знак защиты.
– Ты ш-ш-ш-что себе позволяешь, гад?! – зашипел любитель человеческих мозгов.
– За порчу имущества полагается кара! – зловеще позвякивая невидимыми цепями, поддержал его бас.
– Кара, кар-р-ра, – словно попугай, вторил ему голос сверху.
– Как бы вам не докаркаться, – вздохнув, пробормотал гробовщик.
– Ты нам что, угрожаешь? – взвыл призрак под аккомпанемент металлического бряцанья, и вслед за разъяренным: "Сам напросился!" – в наглого визитера полетел весь тот хлам, что пылился в углу.
Эдгард ловко увернулся, плавно переместившись назад, чтобы тут же оказаться в плену гибкой лианы, скользнувшей в темный провал окна.
– Вяжи его!
– Вешай!
– Голову, голову не повреди, там мозги-и-и…
Свернувшись петлей, хищное растение попыталось вздернуть мужчину, но тот легко перерубил шуструю плеть зачарованным кинжалом, рукоять которого была украшена магической вязью дымчато-серых азов.
– Ай! Ой! Он, он… – завопила раненая лиана голосом потолочного призрака. – Он ма-а-аг!
– Хоть перемаг, чирташ-ш-ш его за ногу! – перебил страдальца шепелявый.
– Лови! – крикнул бас, непонятно к кому обращаясь. Хотя, судя по обломку стены, летящему в гостя, – явно к нему.