Она трепетала от его прикосновения, как пойманная птичка. Она была такой хрупкой. Он ощущал ее слабость и в то же время силу. Вера в собственную мечту, яркая, как солнечный свет, горела в душе девушки, и она вся светилась изнутри. У Саймона же на душе было темно, поэтому его и влекло к яркому свету.
- Скажи тогда, зачем ты выдумала Шеридана Блейка?
Она не сводила глаз с его пальцев, сомкнувшихся вокруг ее запястья.
- Мои родители настояли на том, чтобы Анна не выезжала в свет, пока я не выйду замуж.
Он коснулся большим пальцем ее ладони.
- Но ты так и не смогла найти человека своей мечты и поэтому выдумала его.
Она кивнула.
- Тогда мне показалось, что это очень хороший план.
- Но почему армейский офицер? Ведь он мелкая сошка.
- Я не настолько наивна. - Она высвободила руку. - Мой отец очень богат, но в глазах высшего света он торговец. Поэтому жениться на его дочерях аристократы считают ниже своего достоинства.
- Но ты ведь внучка покойного графа Каслрея.
- О да. - Эмили мрачно улыбнулась, и глаза ее блеснули золотом в лунном свете. - Моя бабушка позаботилась, чтобы я получала приглашения во все приличные дома и имела возможность должным образом показать себя на ярмарке невест.
Саймон нахмурился, услышав в ее голосе нотки горечи.
- Однако претендентов на твою руку было немало.
- Верно. Папино состояние оказалось куда весомее отсутствия подобающей родословной.
- Понимаю. Ты уверена, что мужчина, проявляющий к тебе интерес, просто охотник за приданым.
Эмили вскинула бровь и посмотрела ему в глаза.
- Именно так.
Саймон облокотился на подушку и некоторое время молча разглядывал ее.
- Подозреваю, что причина, по которой ты не вышла замуж, кроется в твоем собственном отношении к браку, Эм.
Она нахмурилась:
- В моем собственном отношении к браку?
- Ты видишь призраков там, где их нет и в помине.
- Пристало ли вам читать мне лекции о благородстве аристократического сословия?
Интересно, подумал он, что бы она сказала, если бы узнала, что он принадлежит к этому самому сословию. Наверняка он пал бы еще ниже в глазах этой юной леди. Впрочем, ниже некуда.
- Очевидно, тебе еще не доводилось встречаться с аристократом, который сумел бы поколебать твою уверенность.
- Мне не нравятся надменные аристократы, их интересует только туго набитый кошелек. Я не хочу мужа, который, едва произнеся у алтаря обеты верности, собирается завести себе любовницу. Человек, за которого я выйду замуж, должен быть честным, верным и преданным. И будет любить меня так же сильно, как я его.
- Как рыцарь из старинной легенды. - Он улыбнулся, припомнив сказания о рыцарях и замках, которыми зачитывался в детстве. - Воин, который посвятит свое сердце и свой меч своей даме.
- Вам это кажется смешным.
- Вы так думаете? - Он взглянул в ее глаза и увидел свет в их золотых глубинах. - Ты твердо решила выйти замуж только по любви. Ты настолько безрассудна и умна, что выдумала себе мужа и провела весь свет.
- И вы считаете, что я…
- Необыкновенная женщина.
- О! - Она отступила на шаг и налетела на прикроватный столик. Лампа закачалась. Она успела подхватить ее, но при этом смахнула со столика резную рамку розового дерева, в которую был вставлен рисунок акварелью, изображавший норманнский замок. Рамка упала на пол.
Саймон, наблюдая за Эмили, улыбнулся. По какой-то необъяснимой причине ему все время хотелось улыбаться, когда он смотрел на эту женщину. Повстречайся они в другое время и в другом месте, возможно, стали бы друзьями. Или любовниками. Или чем-то большим. Остались бы вдвоем навсегда. Он постарался прогнать эти мысли. Жизнь научила его не задумываться над хитросплетениями судьбы.
- Так скажи, кто же он был такой?
Она попятилась от него, разглаживая рукой рассыпавшиеся пряди волос, в тщетной попытке сохранить остатки собственного достоинства.
- Кто это - "он"?
- Тот человек, который обидел тебя настолько сильно, что ты теперь всякого проявившего к тебе интерес мужчину подозреваешь в том, что он желает заполучить твои деньги.
Она наткнулась на изящно изогнутый подлокотник своего диванчика.
- Если такой человек и был, то вас это все равно не касается.
- Касается. Ведь я твой муж.
- Мы не женаты, - сказала она, отчеканивая каждое слово. - И я найду способ избавиться от вас.
Саймон подпер ладонью подбородок и ухмыльнулся:
- Это тот самый Генри, верно?
- Нет, это невыносимо… - Она опустилась на диванчик и прикрыла покрывалом колени.
- Так чем обидел тебя Генри?
- А почему это вас так интересует?
Этот вопрос он мог бы задать себе и сам, если бы действительно хотел знать ответ. Но он не хотел.
- Нам придется довольно много времени проводить вместе. И чтобы все поверили, что мы супружеская пара, нам следует узнать побольше друг о друге.
Эмили раздраженно вздохнула. Мгновение она молча смотрела на него, размышляя, стоит ли отвечать.
- Ну же, Эм. Кто был этот Генри?
Она пристально смотрела на него, нахмурившись.
- Если сама не скажешь, мне скажет кто-нибудь другой.
- Я была бы вам очень признательна, если бы вы не расспрашивали всех подряд обо мне.
- Ладно. Но тогда скажи, кто такой Генри?
- Лорд Генри Ковердейл, виконт Эйвзбери.
Саймон нахмурился, пытаясь сообразить, кто это такой, - он плохо знал аристократический мир Лондона.
- И что он такого сделал, что ты перестала доверять мужчинам?
Она печально улыбнулась:
- Он попросил меня выйти за него замуж.
Саймон чувствовал, как внутри у него растет напряжение, по мере того как кусочек за кусочком под напором его расспросов крошились стены, возведенные ею вокруг ее прошлого.
- Ты его любила?
Он не собирался задавать ей этот вопрос. Знал, что это его не касается. И все же затаив дыхание ждал ответа.
- Тогда мне казалось, что любила. Но я ошибалась.
Он перевел дух.
- Я была совсем молодой, мне едва исполнилось двадцать, когда я начала выезжать в свет. Голова была полна мечтаний. И я увидела его. Красивый, высокий, светловолосый, женщины его обожали. Я почувствовала себя польщенной, когда он стал проявлять ко мне интерес.
Саймон очень легко мог себе представить появление Эмили в Лондоне - конечно, она была как порыв весеннего ветра в холодных гостиных и бальных залах аристократов, которые сами давно превратились в ледяные скульптуры, без единой искры внутри. Как его отец.
- Я повстречалась с Эйвзбери, когда меня впервые вывезли в "Олмак" на бал. Я стояла рядом с бабушкой, охваченная отчаянием, что никто не пригласит меня танцевать и бабушка расстроится. Она так старалась найти мне хотя бы одного кавалера. - Эмили принялась разглаживать бледно-желтый шелк, закрывающий ей колени, будто пытаясь успокоить ту перепуганную юную девушку, которая стояла сейчас перед ее мысленным взором. - Мне казалось, что я слишком высокая, что волосы у меня слишком рыжие, а манеры напрочь лишены городского лоска. В тот момент я отдала бы что угодно, лишь бы стать маленькой и белокурой, как Анна.
Саймон про себя пожалел, что его не было в тот вечер в бальном зале. С каким удовольствием он повел бы эту рыжую красавицу танцевать!
- Мне казалось, что я стояла целую вечность в ожидании, что кто-нибудь спасет меня и пригласит на танец. - Она прижала ладони к коленям и вытянула длинные пальцы, точь-в-точь как кошка, выпускающая коготки. - И тут появился Генри, мы станцевали с ним, а потом у меня от кавалеров не было отбоя. Но моим героем стал Генри.
Саймон нахмурился, услышав горечь в ее голосе. Сколько лет прошло, а она все еще страдает. Этот Эйвзбери вонзил ей в сердце кинжал. И к своему немалому удивлению, Саймону захотелось оказаться тем самым мужчиной, который сумеет залечить душевную рану рыжеволосой красавицы.
- Не прошло и двух недель, как он сделал мне предложение. Это была такая честь для меня. - Она засмеялась, и так горько, что Саймону захотелось немедленно разыскать этого Генри Ковердейла, виконта Эйвзбери, и придушить мерзавца.
- Бабушка первая узнала о слухах, которые ходили о нем. Генри еще только отправился в Бристоль с намерением просить у моего отца моей руки, когда новость о нашей грядущей помолвке распространилась по Лондону. Так что, само собой, подруги моей бабушки сочли своим долгом сообщить ей все сведения, касающиеся моего будущего мужа.
Впервые в жизни Саймон почувствовал нечто вроде благодарности к злобным старым дамам высшего лондонского света.
- Что же о нем узнали?
- Помимо того, что он содержал белокурую любовницу и снимал для нее шикарный дом на Парк-лейн, Генри проиграл целое состояние за карточным столом и был по уши в долгах. После того как я приняла его предложение, он принялся раздавать направо и налево векселя под его "грядущую помолвку с состоянием Мейтлендов", которая должна была служить гарантией его денежных обязательств. Однако я отказывалась во все это верить.
- Но в конце концов все же поверила.
- Лишь когда он сам мне во всем признался. Он действовал исходя из убеждения, что я буду рада обменять свои деньги на его титул. Кроме того, считал вполне естественным для джентльмена содержать любовницу и после свадьбы.
Неудивительно, что юная леди пришла в неописуемую ярость, когда недавно речь зашла о том, как именно он, Саймон, должен содержать свою гипотетическую любовницу!
- Почему ты сохранила подаренную им книгу?
- Я держу ее как напоминание о собственной глупости.
Саймон стиснул зубы, до того неловким было положение, в котором он оказался: в ее глазах он был ничем не лучше мужчины, которого она справедливо презирала.
- Ну, раз уж у нас сегодня на повестке дня вопросы и ответы, может, ты расскажешь, как получил свой шрам?
- Который?
- А у тебя их много?
- Несколько мелких.
Эмили поджала губы.
- Не сказала бы, что шрам у тебя на плече мелкий.
Он провел пальцами по бугристому рубцу пониже ключицы. В сырую и холодную погоду эта старая рана все еще причиняла ему боль, но не такую сильную, как воспоминания.
- Этот маленький сувенир я привез с полуострова.
- Так ты и в самом деле служил в армии?
- Удивлена?
Она передернула плечами.
- Не думала, что негодяев допускают к военной службе.
- Кое-кому из наших удалось просочиться.
- Должно быть, это было ужасно - получить такую Рану.
- Война вообще вещь малоприятная.
- Верно. - Она подняла на него взгляд. - И у нас с тобой война, надеюсь, ты это понимаешь?
Он вздохнул, давая понять, что это ему не по душе.
- Мне не хотелось бы, чтобы ты видела во мне врага.
- Ты не оставил мне выбора. У нас с тобой война, и я не намерена ее проиграть.
Война. Милая девушка даже не знает, что это значит. И надо надеяться, никогда не узнает.
- Приятных сновидений, моя милая леди.
- Я вам не "милая". И не ваша.
- Нет, ты моя. - Он посмотрел на нее и улыбкой встретил ее гневный взгляд. - Пока не изыскала способ избавиться от меня.
"Улыбайся, улыбайся, милорд Негодяй, скоро я сотру улыбку с твоего лица".
- Вы наверняка окажетесь достойным противником, миледи.
Она вскинула бровь.
- Вы даже не представляете, до какой степени, милорд.
Саймон улегся на спину и уставился во тьму, затаившуюся под высоким пологом постели. На лице его было хмурое выражение. Она права. Они враги. Ему следовало думать о своей миссии, а вовсе не о рыжеволосой красавице, от одного взгляда которой кровь вскипала у него в жилах. Женщины бывают очень коварны, напомнил он себе. А связываться с этой рыжеволосой для него смерти подобно.
Он посмотрел на Эмили, которая свернулась калачиком под шелковым покрывалом, и вспомнил, как держал ее в объятиях, вспомнил тепло ее роскошного тела - даже сейчас при этом воспоминании он испытывал возбуждение.
Саймон вздохнул. Надеяться не на что. Ее отец вполне может оказаться предателем, и тогда Саймон отправит его на виселицу. Глупо надеяться на то, что у них с Эмили может быть что-то в будущем. А мужчина, совершающий глупости, рано или поздно будет убит.
Глава 5
Утреннее солнце разбудило Эмили. Она открыла глаза и зажмурилась от яркого света. Мужчина стоял у окна на другом конце комнаты в коричневых панталонах. Высокий и стройный, он был необычайно красив. Уж не сон ли это? Такого мужчину можно увидеть только во сне.
Солнечный свет лился в открытые окна, играл на его густых черных волосах, ниспадавших на шею, золотил широкие плечи. Солнце дразнило ее, прикасаясь к нему своими лучами так, как ей самой хотелось бы к нему прикоснуться.
Она уставилась на его спину, гибкую линию позвоночника. Солнце и тень обрисовывали могучие гладкие мышцы торса, суживающегося к поясу. Она представила себе, как дотрагивается до него, прижимается лицом к этим упругим мышцам, обнимает его за талию. Воображение нарисовало бы ей даже больше, будь они по-настоящему женаты.
Он обернулся и посмотрел на нее, похожий на языческого бога, который заметил простую смертную, подглядывающую за ним в его святилище. Его темные глаза весело сверкнули. Губы чуть изогнулись в усмешке - он понимал, что она восхищается им.
- Доброе утро, Эм.
Эмили поморщилась: суровая реальность напомнила о себе. Она села на диванчике, ощущая боль - мышцы шеи и плеч затекли.
- Обязательно разгуливать по моей спальне в таком виде?
На его лице падшего ангела появилось выражение совершеннейшей невинности.
- В каком еще виде?
Она поджала губы и принялась растирать шею.
- В полуодетом, словно дикарь.
Он негромко рассмеялся.
- Эмили, любовь моя, ведь мы женаты. Пора тебе оставить девичью стеснительность.
- Мы не женаты.
Он прижал палец к губам, призывая ее понизить голос.
- Осторожнее, мисс Мейтленд. Скандал нам совершенно ни к чему. Что подумают люди, если узнают, что мы провели ночь вместе, не будучи мужем и женой?
- Да как вы смеете даже заговаривать об этом! Ведь это вы поставили меня в дурацкое положение!
Он приблизился к ней, и улыбка его превратилась в дьявольскую усмешку.
- Твое положение может стать гораздо хуже, если ты не будешь держать себя в руках.
- Вы подлец. Мое единственное желание - никогда больше не видеть вас.
Он вскинул бровь, ее гнев забавлял его.
- Разве пристало даме так обращаться к джентльмену, который удостоил ее чести носить его имя?
- Я обращаюсь к вам так, как пристало обращаться к негодяю. - Она все терла шею, избегая смотреть на мужчину, который стоял рядом с ней в одних панталонах, облегавших его узкие бедра и длинные мускулистые ноги.
- У тебя что, шея затекла?
Она бросила на него злобный взгляд.
- А вот улыбаться с таким самодовольством не обязательно!
Он пожал плечами:
- Тебе не на что жаловаться. Я ведь предлагал тебе спать вместе на кровати.
- Ваше великодушие просто подавляет.
- Эм, ведь у тебя громадная кровать. Вероятнее всего, мы с тобой ночью даже и не встретились бы.
Эмили уставилась на него, стараясь сохранять на лице бесстрастное выражение, хотя сердце у нее забилось быстрее при виде его обнаженной груди.
- Нет на свете такой кровати, где я могла бы находиться далеко от вас.
Он взял в руку прядь ее темно-рыжих волос, рассыпавшихся по плечам.
- Боишься меня?
Она вырвала прядь у него из руки.
- Когда имеешь дело с развратным мерзавцем, следует соблюдать осторожность.
- Вашей добродетели ничто не угрожает. - Он посмотрел ей прямо в глаза. И как только он умудряется сохранять на лице выражение совершеннейшей искренности? - Я уже говорил вам об этом. Ни разу в жизни мне не приходилось принуждать женщину терпеть мои злодейские знаки внимания. Прошу вас, поверьте, я вовсе не желаю причинять вам зло.
Эмили почувствовала, как тело ее содрогнулось от желания - желания, которое явилось из мира грез и категорически отказывалось уступать реальности, даже если та стояла совсем рядом. Она не сводила взгляда с его лица, так как ей страшно было смотреть на его голые гладкие плечи и эти забавные черные завитки волос, которые начинались пониже ямки под шеей.
- Простите, но я не верю ни единому вашему слову.
Он дотронулся пальцем до кончика ее носа.
- Я понимаю, что ты испытываешь некоторое недоверие ко мне, учитывая обстоятельства.
Эмили шлепнула его по руке.
- Вы мой враг, милорд Негодяй. Делайте что хотите. Ничто не заставит меня думать иначе.
Он усмехнулся, и в глазах его заплясали озорные огоньки.
- Ты настолько храбрая, что позволишь мне попытаться?
Саймон стал расхаживать по спальне. Эмили не сводила с него глаз.
- О чем вы говорите?
- Не бойся. Я не кусаюсь.
- Я не боюсь. - Она дернулась, когда его рука легла ей на плечо. - Но что вы…
- Расслабься. - Он поднял тяжелую массу ее волос и перекинул ей через плечо.
Она почувствовала жар его тела за спиной и вдруг поняла, что не может вздохнуть. Воля к сопротивлению ослабла.
Он схватил ее за плечи, когда она попыталась вскочить.
- Я-то думал, ты не робкого десятка, Эм. Неужели ты трусиха? Не может быть!
Эмили стиснула зубы.
- Я не трусиха.
- Тогда нечего удирать от меня, как перепуганный крольчонок.
- Это я-то крольчонок?!
- Именно. - Руки его легли ей на плечи, у самой шеи. - Больно не будет.
- Я не боюсь. - Можно было только надеяться, что он не почувствует, как трепещет ее тело от каждого его прикосновения. - Просто мне не нравится… - Она умолкла, когда он начал массировать ее затекшие мышцы. - Ах, просто мне не нравится, когда меня… бесцеремонно лапают.
- Обещаю обращаться с тобой со всей церемонностью. - Его длинные пальцы стали потихоньку разминать сведенные мышцы.
Блаженный вздох сорвался с ее губ. Она испуганно прижала ладонь к губам, надеясь, что он его не услышал.
- И долго ты еще собираешься спать на этом диванчике, Эм?
Она прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Тепло его ладоней проникало в ее кровь.
- Пока не найду способ избавиться от вас.
- Значит, мне следует опасаться за свою жизнь?
- Предумышленное убийство - прекрасная идея. - Она наклонила голову, чувствуя, как воля ее ослабевает от его жарких прикосновений. Он разминал и разминал ее плечи, пока боль не прошла.
- Я еще раз предлагаю тебе спать вместе на кровати. Нечего опасаться меня.
- Поверить не могу! Неужели вы все еще надеетесь, что я соглашусь лечь с вами в одну постель?
- Ведь все уверены, что мы спим вместе.
- В мои намерения не входит жить супружеской жизнью с негодяем, что бы там ни думали "все".
Он принялся массировать большими пальцами ее шею, забираясь все выше и выше.
- Друзьями мы вряд ли станем, но я надеялся на перемирие.
- "Вряд ли" - не то слово. - Эмили вздохнула. - Вы мой враг.