Лорд Морнингхолл пытался оттеснить Гвинет к окну, но толпа смела его. Маркиза молотили кулаками и пинали ногами. Гвинет попыталась выскочить из каюты, чтобы позвать на помощь, но ее схватили и прижали к стене. Она громко закричала от боли - ей едва не вывихнули руку. Затем передней возникло искаженное гримасой лицо лейтенанта Редли, который каким-то образом сумел вытащить ее из толпы. Он увлек Гвинет на палубу, к поручням. Она снова закричала, звала Деймона. Рядом просвистела пуля. Затем еще одна.
И вдруг Гвинет почувствовала, что летит за борт.
Оказавшись в ледяной воде, Гвинет вскрикнула. А затем стала погружаться все глубже и глубже - намокшие юбки тянули ее вниз, в холодную черную пучину. На мгновение промелькнула мысль: сдаться и умереть. Но уже в следующее мгновение Гвинет рванулась вверх и вынырнула на поверхность. Она закашлялась, закричала…
А потом что-то больно ударило ее по ребрам. Наконец Гвинет поняла, что кто-то забросил ее в лодку. Она открыла глаза и узнала красавца-матроса, который недавно переправлял на берег труп.
- Плывем отсюда, мэм, дела приняли дурной оборот, - проговорил матрос и взялся за весла.
- Я не могу! Я должна вернуться! Там лорд Морнингхолл! Он хотел спасти меня, но заключенные захватили судно. Они убьют его! Верните меня обратно!
Матрос на мгновение выпустил весла и крепко сжал руку Гвинет, пытаясь успокоить ее. Он пристально посмотрел ей в глаза.
- Там вы ничего не сможете сделать!
Не говоря больше ни слова, он стал изо всех сил грести к берегу. На судне раздавались выстрелы; Гвинет слышала предсмертные душераздирающие крики и видела летевшие за борт тела.
- Вы не можете оставить его на растерзание! - в отчаянии закричала она. - Они убьют его!
Матрос продолжал грести, стремясь как можно дальше отплыть от судна.
- Черт возьми, доставьте меня обратно на корабль!
Матрос не обращал на крики Гвинет ни малейшего внимания. Наконец, когда они оказались в безопасности, он поднял на Гвинет свои зеленые глаза и с грустью в голосе проговорил:
- Если они его еще не убили, то наверняка убьют, пока мы будем добираться до него. - Легонько коснувшись ее плеча, он добавил: - Слишком поздно, миледи. Слишком поздно.
Гвинет молча смотрела на матроса. Она прекрасно понимала, что он прав. Наконец, не выдержав, она закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Джек Клейтон, отчаянно ругаясь, прокладывал себе путь среди разбушевавшейся толпы - он пытался пробиться в каюту. Его били по голове и по плечам, однако Джек не чувствовал боли, он стремился только к одному - добраться до маркиза. Клейтон орудовал своим мушкетом, словно булавой, - наносил удары направо и налево. Медленно, но верно он приближался к каюте. Лицо его оставалось бесстрастным, движения казались машинальными; люди, падающие под его ударами, Клейтона не интересовали - они были всего лишь кровожадной взбунтовавшейся массой. Его друг Эл Кавендиш продвигался рядом с ним, бок о бок. Наконец они достигли распахнутой двери каюты.
Краем глаза Клейтон заметил слюнявого труса Редли; лицо лейтенанта исказилось не столько от страха, сколько от возбуждения, когда он отбегал от поручня, через который перебросил леди Симмз.
- Берегись, Джек! - крикнул Кавендиш.
Клейтон, повернувшись, едва не столкнулся с разъяренным заключенным, который собирался нанести ему удар ножом. Джек взмахнул мушкетом - и заключенный рухнул на палубу; беднягу тотчас же затоптали десятки ног.
- Прочь, мерзавцы! - заорал Клейтон, опуская мушкет на плечи тех, кто преграждал ему дорогу. - Назад, негодяи!
Справа от себя Джек увидел молодого матроса Пола Мэтсона, который целился из короткоствольного ружья в группу заключенных. Раздались выстрелы, слившиеся в оглушительный треск. Заключенные один за другим стали валиться на палубу.
Отчаянно ругаясь и размахивая мушкетом, Клейтон ворвался в каюту. Обезумевшие от грохота выстрелов, заключенные бросились к выходу. Клейтон крушил всех зазевавшихся, продвигаясь к лорду Морнингхоллу, который лежал на полу среди опрокинутых стульев. По белой рубашке маркиза расплывалось кровавое пятно.
Почти добрался, подумал Клейтон. Последний из заключенных, попытавшийся проскочить мимо него, оказался не кто иной, как зачинщик мятежа Арман Море. Руки француза были в крови, лицо исказилось в безумной ухмылке. Ни секунды не колеблясь, Клейтон поднял мушкет, взвел курок и выстрелил в обнаженную грудь мятежника.
Оглушительный грохот эхом прокатился по каюте. Затем воцарилась гробовая тишина. Когда дым рассеялся, Клейтон, кашляя и отплевываясь, бросился к маркизу, лежавшему в луже крови.
Лорд Морнингхолл не шевелился. Из его спины торчала рукоять ножа.
Клейтон понурился, как бы признавая свое поражение. Он взглянул на стоявшего рядом Кавендиша и заорал:
- Тысяча чертей!
В спальне было темно и тихо, как в склепе. Лишь на стул падал из окна лунный свет. Но и луну то и дело затягивали пробегавшие по небу облака. Свеча на столике у кровати не горела - одни лишь уголья мерцали в камине. По комнате гулял холодный ветер, вздыхавший, словно привидение.
На стуле же, склонив голову, сидела молодая женщина. Ее еще влажные волосы были собраны на затылке и перетянуты черной бархатной ленточкой. Она подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. Глаза Гвинет, полные неизбывной тоски, были обращены к окну, выходящему на бухту, где виднелась плавучая тюрьма.
Смотреть на бухту было мучительно больно, но отвести глаза Гвинет не могла.
Там, в отдалении, за ее розарием и домами, виднелись огни шлюпок, переправлявших морских офицеров к плавучей тюрьме и обратно на берег.
Гвинет не знала, какая шлюпка забрала тело Морнингхолла с места кровавой бойни. И не запомнила имя своего спасителя - его звали то ли Кьернан, то ли Коннор. Во всяком случае, он благополучно доставил ее на берег и тут же исчез в толпе офицеров и матросов. Никто не обращал на нее внимания. Никто не мог ей помочь. И никто не откликался на ее мольбы - она просила доставить ее к Деймону. В конце концов Гвинет проводили в какую-то комнату при морском управлении, расспросили и велели ждать. Она долго сидела на скамье, наконец почувствовала, что кто-то осторожно трогает ее за плечо. Подняв глаза, Гвинет увидела лицо Мейв, леди Фальконер. Подруга вывела Гвинет из здания, усадила в свою карету и отвезла домой.
Остаток вечера она проплакала. И почти ничего не помнила. Правда, помнила, как Мейв что-то тихонько говорила ее сестре. И помнила, как Рианнон отвела ее в ванную комнату, где горничная уже приготовила теплую ванну. Слезы скатывались по ее щекам и падали на ковер, а сестра снимала с нее мокрую одежду.
- Я должна была его спасти! - выкрикнула Гвинет, сидя в теплой ванне. Рианнон молча выжимала из губки горячие ароматные пузырьки мыла, падавшие ей на плечи и на спину. - Теперь я знаю, Рианнон: он добрый, сердечный человек, способный сострадать. Но поздно, я не увижу его больше… Я лишь помню, как его пинали и били…
- Я знаю, - прошептала Рианнон.
- У него не было ни малейшего шанса… Хотя нет, у него был один шанс, и он предоставил его мне.
- Тихо, Гвин. Все будет хорошо.
- Он мертв, Рианнон. Ничего хорошего не будет. Рианнон промолчала. Она больше ни слова не сказала. Он мертв.
Холодный ветер по-прежнему носился по комнате. Интересно, носится ли сейчас по ветру дух Морнингхолла? Может, он прилетел сюда, чтобы с ней проститься?
Глаза Гвинет снова наполнились слезами. Она смежила веки, но слезы все же покатились по ее щекам.
Деймон!
Она помнила, как вышла из ванной комнаты и как Рианнон, накинув ей на плечи халат, подвела ее к камину. Гвинет стала смотреть на тлеющие уголья. Она думала о том, что глупо оплакивать человека, которого не любила. А может быть, все-таки любила? Любила страстно, только не успела сказать ему об этом. Должно быть, он насмешливо улыбнулся бы, услышав ее признание, и сказал бы что-то грубоватое, стал бы уверять, что его не за что любить.
Но он заслуживал любви.
А теперь уже слишком поздно.
Он мертв.
Гвинет всхлипнула и закрыла лицо ладонями. В небе, в просветах между облаками, появлялись звезды и тотчас же исчезали. Ветер за окном шелестел в кустах сирени и в кронах деревьев, и от этого шелеста становилось одиноко и тоскливо, так что сердце разрывалось.
Снизу доносились приглушенные голоса Мейв и Рианнон. И бог весть откуда донесся цокот лошадиных копыт. Огонь в камине угас. А ветер за окном снова зашелестел в кронах деревьев.
Гвинет сидела, уставившись в окно невидящими глазами.
Деймон…
Ветер усилился и стал пригибать к земле кроны деревьев.
- Мой великолепный, мой удивительный Деймон, - прошептала Гвинет, сжимая в руке мокрый платочек. - Как же упрямо ты боролся с добром в твоей душе! - Она прислонилась лбом к подоконнику, уже влажному от ее слез. - Бог видел в тебе это доброе, Деймон. Уж если это видела я, то Он, знающий все тайны наших сердец, конечно же, все видел. Ты можешь считать иначе, но я знаю: Он взял тебя на небеса. Я знаю, что Он сохранит тебя в целости до того дня, когда… - Не удержавшись, она снова разрыдалась; слезы струились по ее щекам.
Одинокий ночной путник почти приблизился к дому, и все отчетливее слышались скрип кареты и шуршание колес по мостовой. Все в мире шло своим чередом, хотя всего лишь несколько часов назад оборвалась человеческая жизнь. Жизнь того, кому уже никогда не найти свою любовь.
Потом цокот копыт затих. Затих и скрип кареты - должно быть, она где-то остановилась. Гвинет подняла голову, прислушалась. Снизу доносились мужские голоса.
"Вероятно, приехали сказать мне, что он умер. У меня нет сил спускаться вниз и выслушивать их. Господи, дай мне силы, как, надеюсь, ты дал их Деймону в его страшные последние минуты".
Мужество не покинуло ее. Как не покидало и прежде. Гвинет решительно вытерла с лица слезы и стала надевать простенькое темное платье. И тут услышала, что ее сестра поднимается к ней по лестнице.
Раздался робкий стук в дверь.
- Гвин…
- Открыто.
Дверь медленно отворилась. Из освещенного холла в спальню ворвался слепящий сноп света. Затем появился изящный силуэт Рианнон. Гвинет зажмурилась от яркого света и отвернулась, чтобы сестра не заметила, что она плакала.
Рианнон бесшумно прошла в комнату и взяла сестру за руки.
- Гвин, адмирал сэр Грэхем Фальконер и его преподобие Питер Милфорд ожидают тебя внизу. Они хотят с тобой поговорить.
Какое-то время Гвинет не могла пошевелиться. Вот оно, окончательное подтверждение. Адмирал и пастор - вестники смерти. Один представляет флот, второй - Господа Бога. Чтобы успокоиться, Гвинет сделала глубокий вдох, расправила плечи. Затем, кивнув, последовала за сестрой.
Глава 19
Щурясь от яркого света, Гвинет бесшумно вошла в гостиную.
Тяжелые шторы на окнах были опущены. В камине тихонько потрескивали поленья. Гвинет увидела Матти, расположившегося у огня, и сидящих на стульях мужчин.
Гвинет вошла настолько бесшумно, что никто не заметил ее появления. Мейв сидела в кресле с бархатной обивкой; волосы ее сверкали - на них падали отблески пламени. Рядом с ней расположился ее муж, сэр Грэхем; несмотря на морскую форму с блестящими эполетами, кисточками и золотыми пуговицами, он походил скорее на пирата с Карибского моря - его ухо украшало большое золотое кольцо. Хотя сэру Грэхему было лет сорок пять, время не наложило на его лицо своей печати, а волосы адмирала оставались по-прежнему густыми, без намека на седину. При виде сэра Грэхема Гвинет вновь ощутила боль в сердце. Как и Морнингхолл, он являлся образцом мужской красоты. Но если Морнингхолл был сдержанным и загадочным, то сэр Грэхем - непринужденным и открытым. Сейчас он сидел, наклонившись к Мейв, накрыв своей смуглой рукой руку жены, лежавшую на подлокотнике кресла.
Гвинет вновь ощутила боль утраты - ведь и они с Морнингхоллом могли бы сидеть вот так же…
Слишком поздно.
Капеллан, напротив, был светлокожим и изящным. Его светло-карие глаза светились добротой и состраданием - качества, редкие у молодых людей. Кудрявым же волосам капеллана могли бы позавидовать херувимы. И все же Гвинет чувствовала: у этого человека твердый характер. Увидев ее, мужчины тут же поднялись.
- Леди Симмз… - Адмирал склонился к руке Гвинет.
- Леди Симмз… - проговорил деликатный капеллан. Мейв подняла на нее свои чудесные золотистые глаза. Гвинет, ответив на приветствия, с бьющимся сердцем опустилась в кресло рядом с Рианнон.
В комнате ненадолго воцарилось молчание. Гвинет сидела, сложив руки на коленях. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
- Вы хотели поговорить со мной, сэр Грэхем и ваше преподобие Милфорд, - проговорила наконец Гвинет.
Адмирал откинулся на спинку кресла и откашлялся.
- Я понимаю, что вы пережили сегодня, когда посетили плавучую тюрьму. Эти суда - весьма прискорбное и постыдное явление, и я прежде всего хотел бы выразить вам свою искреннюю благодарность за вашу заботу о заключенных. Ведь многие на флоте предпочитают закрывать глаза на эту проблему.
- Он умер? - неожиданно спросила Гвинет, пристально глядя на адмирала.
- Леди Симмз…
- Нет-нет, будьте откровенны, скажите, он умер? Я готова услышать правду. Просто скажите, что он умер и мучился недолго.
Адмирал нахмурился, посмотрел на свою жену. И тут раздался голос капеллана:
- Сэр Грэхем ничего подобного сказать не может. Лорд Морнингхолл жив.
- Ой, Гвин! - воскликнула Рианнон и тут же зажала рот ладонью.
Гвинет схватилась за подлокотники кресла и подалась вперед.
- Не надо так шутить, ваше преподобие. Я видела, как его затоптали ногами заключенные, видела ненависть на их лицах. Они били его кулаками и ногами. Я видела все это собственными глазами…
- Его преподобие совершенно прав, леди Симмз, - перебил ее адмирал, низкий голос которого, казалось, заполнил всю гостиную. - Лорд Морнингхолл в тяжелом состоянии и находится в госпитале. Но он жив.
Все поплыло перед глазами Гвинет. Ее била дрожь.
- Не умер, - прошептала она.
- Не умер, - подтвердил адмирал. - Хотя был очень близок к тому.
Гвинет сделала глубокий вдох. Пытаясь прийти в себя, она до боли в пальцах сжала подлокотники кресла. Сердце ее бешено колотилось, глаза наполнились слезами. Она откинулась на спинку кресла и, сделав еще один глубокий вдох, взглянула на адмирала.
- Простите, - прошептала она с едва заметной улыбкой. - Просто я видела такое, что не могла надеяться… - Гвинет помотала головой; ей все еще не верилось, что Деймон жив. - Только я не понимаю… Почему вы, адмирал… то есть я имею в виду… Я думала, вы пришли сообщить мне о его смерти.
Сэр Грэхем сделал вид, что не замечает ее смущения.
- Простите меня, леди Симмз. Возможно, я причинил вам боль. - Он погладил большим пальцем руку жены. - Должен признаться, что я не силен в подобных… объяснениях. От меня больше пользы на море, где врага можно победить правильной стратегией, умом и силой оружия.
Мейв усмехнулась:
- Мой муж хочет сказать, что политика не его дело и что он предпочел бы командовать флотом на войне.
- Понимаю, - сказала Гвинет, хотя ничего не понимала.
- Позвольте мне быть откровенным, леди Симмз, - продолжал адмирал. - Начальники Морнингхолла и совет офицеров, членом которого я, к счастью, не являюсь, освободили маркиза от выполнения его обязанностей. Освободили временно, пока не выяснится, может ли он командовать плавучей тюрьмой. - Адмирал сделал глоток чая. - Все знают, что с его судна было совершено несколько дерзких и весьма успешных побегов, и это поставило нас в весьма щекотливое положение. К тому же Морнингхолл не числился среди любимцев начальства, и в его послужном списке есть эпизоды, свидетельствующие о неуважительном отношении к вышестоящим. Непосредственный начальник Морнингхолла приказал ему повысить бдительность и поднять дисциплину, однако побеги все продолжаются, а нынешний мятеж переполнил чашу терпения…
Мейв посмотрела на мужа - и вспыхнула. Она чувствовала себя весьма неловко, ведь ее брат также сбежал с судна "Суррей", и к тому же, по слухам, он является знаменитым Черным Волком. В каком трудном положении оказался сэр Грэхем - и как дипломатично он себя ведет, с восхищением подумала Гвинет. Она готова была биться об заклад: адмирал наверняка пожелает занять свой прежний пост в Вест-Индии, чтобы оказаться подальше от плавучих тюрем.
Гвинет посмотрела в глаза адмиралу.
- Так что же вы хотите от меня, сэр Грэхем? Адмирал взглянул на своего компаньона.
- Его преподобие Милфорд говорит, что у Морнингхолла нет семьи. Он также заявляет, что маркиз - своего рода одинокий волк и ни с кем не имеет дружеских отношений. Тем не менее мы пришли за помощью к вам, потому что не знаем, кто еще может помочь.
- Что вы имеете в виду?
Сэр Грэхем в упор посмотрел на Гвинет.
- Лорд Морнингхолл сейчас в полубессознательном состоянии, - сказал адмирал и совсем тихо добавил: - Но он все время произносит ваше имя.
Гвинет в изумлении раскрыла рот.
- Мое имя? - пробормотала она.
- Да. Постоянно.
Гвинет откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она не могла вымолвить ни слова. Сидевшая рядом Рианнон сжала ее руку.
- Какого рода ранения получил лорд Морнингхолл? - тихо спросила Рианнон, видя, что сестра не в состоянии говорить.
- Он был до бесчувствия избит, и ему всадили нож в спину. Доктор считает, что важнейшие органы не поражены, но я предостерегаю вас: все возможно… Маркиз порой приходит в себя, затем снова теряет сознание, так что пока невозможно сказать что-либо определенное.
Гвинет услышала свой голос:
- То есть он может умереть?
- Он наверняка умрет, если не создать для него необходимые условия: полный покой, забота, надлежащий уход.
Гвинет в отчаянии закрыла глаза. Пальцы ее снова впились в подлокотники кресла.
"Он все время произносит ваше имя".
- Что я должна сделать?
- Поскольку очевидно, что именно вас хочет видеть маркиз, мы надеемся, что вы можете сыграть благотворную роль в его выздоровлении. Его забрали в госпиталь на корабль "Персей", но вы не можете представить себе, как он переполнен! У лекаря там слишком много пациентов. - Сэр Грэхем устремил на Гвинет умоляющий взгляд. - Я бы хотел, чтобы вы забрали его оттуда и обеспечили ему уход, о котором я говорил.
- Это несерьезно, сэр Грэхем! Как я могу ухаживать за раненым мужчиной в своем доме? Это просто немыслимо!
- Адмирал не говорил, что вы должны устроить Морнингхолла у себя, - мягко возразил его преподобие Милфорд.
- Разумеется, - кивнул сэр Грэхем. - Иначе пойдут всякие разговоры, и это повредит вашей репутации. Миледи, мы все обсудили с его преподобием и пришли к заключению, что лучше всего лорда Морнингхолла отвезти к нему домой, а вы посидите с ним.
- А куда именно отвезти?
- В его родовое поместье, в Котсуолд-Морнингхолл-Эбби. Некоторое время Гвинет сидела молча. Сидела, глядя на свои руки, чувствуя на себе напряженные взгляды собеседников, ожидающих ее решения.
- Мы уже позаботились о карете, чтобы доставить вас туда, если вы дадите согласие ехать, - сказал капеллан.
- А если я откажусь?