Я открыла глаза. Манфред внимательно рассматривал меня с расстояния не больше пяти дюймов. Он думал о том, чтобы поцеловать меня. Глаза его были блестящими, голубыми и жаркими.
- Не-а, приятель, не так быстро, - сказала я.
Он отпрянул на безопасное расстояние.
- Как ты тут оказался? С твоей бабушкой все в порядке?
Ксильда Бернардо была старой шарлатанкой-медиумом, которая, однако, обладала капелькой истинного таланта. В последний раз я виделась с ней в Мемфисе. Тогда она была довольно хрупкой, и физически и психически, поэтому Манфред отвез ее в Мемфис и присматривал за ней, пока она разговаривала со мной и Толливером.
- Бабушка в мотеле, - ответил Манфред. - Она настояла на том, чтобы отправиться вместе со мной. Мы приехали прошлой ночью. Думаю, в мотеле мы заняли последнюю комнату, оставшуюся в Доравилле, а может быть, даже последнюю в радиусе пятнадцати миль в округе. Один репортер выписался из мотеля, потому что нашел комнату поудобнее в гостинице с завтраком, и бабушка велела мне поскорее ехать в тот мотель и забить комнату. Время от времени она обнаруживает полезные способности. - Потом лицо его стало серьезным. - Ей недолго осталось.
- Очень жаль, - произнесла я.
Мне хотелось спросить, что случилось, но это был бы глупый вопрос. Разве такой вопрос что-то изменит? Я очень хорошо знакома со смертью и видела ее печать на лице Ксильды.
- Она не хочет ложиться в больницу, - сказал Манфред. - Не хочет зря тратить деньги и ненавидит больничную атмосферу.
Я кивнула. Вполне понимаю все это. Я и сама не была счастлива, что нахожусь в больнице, и рассмотрела уже все возможные планы выйти отсюда целой и невредимой.
- Сейчас бабушка дремлет, - продолжал Манфред. - Поэтому я решил приехать и проверить, как у тебя дела, и обнаружил, что двое красавцев задают тебе вопросы. Я подумал, что они прислушаются ко мне, если я скажу, что я твой бойфренд. Это придаст мне больше авторитета.
Я решила пока не заострять внимание на таком заявлении.
- Что вы с бабушкой вообще здесь делаете?
- Бабушка сказала, что мы тебе нужны, - пожал плечами Манфред, но он, разумеется, верил в свою бабушку.
- Разве ей не было бы удобнее дома?
Я чувствовала себя очень виноватой при мысли о том, как больная и престарелая Ксильда Бернардо притащилась сама и притащила своего внука в этот маленький городок в горах, потому что решила, что она мне нужна.
- Да, но дома она думала бы о том, что умирает. Она решила явиться сюда - и мы явились.
- И вы знали, где мы?
- Хотел бы я сказать, что бабушка увидела это в видении, но за вами следят на веб-сайте.
- Что? - Наверное, я выглядела такой же ошарашенной, какой себя и чувствовала.
- Есть веб-сайт, посвященный тебе и твоим делам. Люди посылают туда письма, в которых пишут, где ты появлялась.
Я не почувствовала себя умнее.
- Зачем?
- Ты относишься к тем людям, которые обзаводятся приверженцами, - заявил Манфред. - Они хотят знать, где ты и что ты нашла.
- Это просто странно. - Такое никак не укладывалось у меня в голове.
- То, чем мы занимаемся, тоже странно, - пожал плечами Манфред.
- Итак, это есть в Интернете? То, что я в Доравилле, в Северной Каролине?
Я гадала: знает ли Толливер о моих фанатах. И если знает, почему мне не сказал.
- На сайте есть пара твоих фотографий, сделанных в Доравилле, вероятно мобильником, - кивнул Манфред.
Я снова была сражена.
- Просто с трудом верится, - покачала я головой.
"Ой!"
- Хочешь поговорить об этом? - спросил Манфред. - О том, что здесь случилось?
- Если я разговариваю с тобой, а не с веб-сайтом, - ответила я.
Он так посмотрел на меня, что я сразу раскаялась в своих словах.
- Прости. Я просто потеряла самообладание при мысли о том, что люди отслеживают мое местонахождение и наблюдают за мной, а я и понятия об этом не имела. Не думаю, что ты когда-нибудь таким занимался.
- Расскажи, как ты была ранена, - попросил Манфред, приняв мои извинения.
Он устроился в кресле рядом с кроватью, в том, в котором дремал Толливер.
Я рассказала Манфреду о захоронениях, о Твайле Коттон и шерифе, о мертвых мальчиках в холодной земле.
- Парней похищали здесь годами, и никто не заметил? - удивился Манфред. - Это как Аппалачинский Гейси?
- Знаю, в это трудно поверить. Но когда шериф объяснила, почему широкой публике не стало известно об исчезновениях, объяснение казалось почти резонным. Все мальчики находились в том возрасте, когда подростки, бывает, сбегают из дома.
Мы помолчали. Мне хотелось спросить Манфреда, сколько ему лет.
- Двадцать один, - сказал он, и я дернулась от изумления.
- У меня есть маленький дар, - сказал он, пытаясь выглядеть скромным.
- Ксильда может быть такой обманщицей, - проговорила я, слишком усталая, чтобы быть тактичной. - Но в ней таится настоящий талант.
- Бабушка, может, и старая обманщица, но когда она в игре, она великолепна, - засмеялся Манфред.
- Я никак не могу тебя раскусить.
- Для татуированного чудака у меня хорошо подвешен язык?
- У тебя хорошо подвешен язык для кого угодно, - улыбнулась я. - И я на три года тебя старше.
- Ты прожила на три года больше, но я гарантирую: моя душа старше твоей.
В данный момент такое различие было слишком тонким для меня.
- Мне нужно поспать, - сказала я и закрыла глаза.
Я не ожидала, что сон овладеет мной раньше, чем я успею поблагодарить Манфреда за то, что тот пришел со мной повидаться.
Чтобы выздороветь, нужно отдохнуть, и я, похоже, нуждалась в отдыхе сильнее большинства других людей. Не знаю, связано ли это с ударом молнии или нет. У множества людей, ставших жертвами удара молнии, есть проблемы со сном, но у меня бессонница случалась редко. Другие выжившие, с которыми я разговаривала в Интернете, страдают от самых разных симптомов: конвульсии, потеря слуха, проблемы с речью и зрением, неконтролируемая ярость, слабость в руках и ногах, СДВГ. Очевидно, один из этих симптомов или их совокупность могут приводить к дальнейшим последствиям, все из которых плохие. Потерянная работа, распавшиеся браки, деньги, растраченные в попытке найти лекарство или хотя бы то, что смягчило бы последствия.
Может, я оказалась бы в каком-нибудь государственном предприятии, которое дает работу калекам, если бы не два больших везения. Первое - удар молнии не только кое-что у меня отобрал, но и оставил то, чего у меня раньше не было: странную способность находить мертвецов. И второе - у меня был Толливер, который заставил мое сердце снова биться после удара молнии. Толливер, который верил в меня и помогал мне развивать мои новые неприятные навыки, превращая их в способ зарабатывать на жизнь.
Я спала всего минут тридцать или даже меньше, но когда проснулась, Манфред исчез. Толливер вернулся, и солнце скрылось за облаками. Было почти полдвенадцатого, судя по большим часам на стене, и я слышала, как в коридоре едет тележка, на которой развозят обед.
- Толливер, - окликнула я, - помнишь то время, когда мы отправились за рождественской елкой?
- Да, в тот год, когда мы все стали жить вместе. Твоя мама была беременна.
Трейлер, где мы тогда жили, был набит битком: Камерон и я - в одной комнате, Толливер и его брат Марк - в другой, отец Толливера и моя беременная мать - в третьей. Прибавьте к этому нескончаемый поток то и дело приходивших и уходивших гнусных друзей наших родителей.
Но мы, дети, решили, что у нас должна быть елка, и, поскольку родителям было на такое плевать, отправились сами раздобывать ее. На краю леса, окружавшего стоянку трейлеров, мы нашли маленькую сосенку и срубили ее. Из помойки мы вытащили брошенную подставку, и Марк починил ее, поэтому наша затея удалась.
- Это было весело, - сказала я.
Марк, Толливер, Камерон и я сплотились во время этой маленькой вылазки и, вместо того чтобы быть просто детьми, живущими под одной крышей, объединились против наших родителей. Мы стали собственной группой поддержки. Прикрывали один другого, лгали, чтобы сохранить семью, особенно после рождения Мариеллы и Грейси.
- Они бы не выжили, если бы не мы, - напомнила я.
Толливер с минуту непонимающе смотрел на меня, пока не уловил ход моих мыслей.
- Да, наши родители не смогли бы о них позаботиться, - согласился он. - Но то было лучшее Рождество в моей жизни. Родители не забыли выйти и купить нам подарки, помнишь? Мы с Марком предпочли бы умереть, чем признаться в этом вслух, но мы были так рады, что у нас есть ты, Камерон и ваша мама. Тогда она не была такой уж плохой. Она пыталась вести здоровый образ жизни ради ребенка, которого носила… Когда вспоминала об этом. И еще церковная община принесла нам индейку.
- Мы приготовили ее по рецепту. И все получилось нормально.
В доме была поваренная книга, и Камерон решила, что мы можем воспользоваться рецептами из нее не хуже остальных. В конце концов, наши родители были юристами, прежде чем стали вести низкую жизнь, переняв пороки людей, которых защищали в суде. Мы унаследовали гены умных людей.
К счастью, поваренная книга относилась к тем, которые разжевывают все в расчете на ваше полное невежество, и индейка получилась и вправду отменной. Начинкой послужила "Стоув топ", и мы взяли консервированный клюквенный соус. Купили тыквенный пирог-заморозку и открыли банку зеленых бобов.
- Все получилось лучше, чем просто нормально, - сказал Толливер.
И он был прав. Это было замечательно. Камерон в тот день была так решительно настроена. Моя старшая сестра была хорошенькой и умной. Мы с ней были совершенно не похожи. Время от времени я гадала: в самом ли деле мы просто сестры, не сводные, учитывая, какой распад личности претерпела моя мать. Человек ведь не может внезапно лишиться моральных принципов? Чтобы такое произошло, нужно время. Я ловила себя на мысли: не начала ли моя мать свое падение за несколько лет перед тем, как разошлась с моим отцом. Но может, я и ошибалась насчет этого. Очень надеюсь, что ошибалась.
Когда Камерон пропала, мою жизнь как будто разрубили пополам. Была жизнь до исчезновения Камерон, когда все было очень плохо, но терпимо, и после исчезновения Камерон, когда все рухнуло: меня отправили в фостерную семью, мои отец и отчим попали в тюрьму, а Толливер ушел жить к Марку.
Мариеллу и Грейс забрали тетя Иона и ее муж.
Рюкзак Камерон, оставшийся лежать на обочине дороги в тот день, когда она исчезла по пути из школы домой, все еще находился у нас в багажнике. Полиция отдала его нам спустя несколько лет. Мы повсюду возили его с собой.
Я сделала глоток воды из зеленой больничной чашки. Не было смысла думать о сестре. Я давно уже смирилась с тем, что ее нет, она мертва. Когда-нибудь я найду ее.
Время от времени, мельком увидев какую-нибудь девочку с длинными светлыми волосами, девочку с грациозной походкой и прямым маленьким носиком, я чуть было не окликала ее. Конечно, если бы Камерон была жива, она уже не была бы девочкой. Она исчезла уже… Дайте прикинуть, сестру похитили весной ее выпускного года в средней школе, когда ей исполнилось восемнадцать… Господи, сейчас ей было бы почти двадцать шесть лет. Восемь лет отсутствия. В это невозможно поверить.
- Я позвонил Марку, - сообщил Толливер.
- Хорошо. Как он?
Толливер не звонил Марку так часто, как следовало бы. Потому ли, что они немногословные парни, или потому, что между ними пробежала черная кошка.
- Он велел передать тебе, чтобы ты поскорее поправлялась, - сказал Толливер.
Вообще-то он не ответил на мой вопрос.
- Как у него дела с работой?
Марк несколько раз получал повышения: сперва он был мальчиком, убиравшим грязную посуду со столов, потом официантом, поваром и наконец менеджером в одном из сети семейных ресторанчиков в Далласе. Он работал там менеджером не меньше пяти лет. Для того, кто сумел закончить всего лишь четыре семестра в колледже, дела его шли совсем неплохо. Он много работал.
- Ему почти тридцать, - сказал Толливер. - Он должен уже остепениться.
Я сжала губы, чтобы промолчать. Толливер был всего на пару лет младше брата - на пару лет и несколько месяцев.
- Он встречается с кем-нибудь подходящим? - спросила я, почти уверенная, что знаю наперед ответ.
- Если и встречается, то ничего об этом не говорит. - После паузы Толливер добавил: - Кстати, о свиданиях: я наткнулся в мотеле на Манфреда.
Я чуть было не спросила, какое отношение это имеет к свиданиям, но передумала.
- Да, он заходил, - ответила я. - Сказал мне, что у Ксильды было видение или что-то в этом духе и она решила, что ей стоит приехать сюда. Он сказал, что Ксильда умирает, и, думаю, он ублажает ее, как только может. Манфред, без сомнения, хороший внук.
Толливер скептически посмотрел на меня, приподняв брови до самых волос.
- Правильно. И у Ксильды совершенно случайно было видение, что женщина, которую хочет ее внук - он считает тебя неотразимой, не притворяйся, что не знаешь этого, - нуждается в ее помощи. Ты не думаешь, что Манфред имеет отношение к видению Ксильды?
Вообще-то я чувствовала себя слегка шокированной.
- Нет, - возразила я. - Думаю, он явился сюда, потому что Ксильда велела ему явиться.
Ухмылка Толливера была чуть ли не глумливой. Всего на мгновение я почувствовала к нему сильную антипатию. Брат вскочил и начал расхаживать по палате.
- Вероятно, он ждет не дождется, когда же его бабушка умрет. Тогда он сможет прекратить возить ее повсюду и вместо этого стать твоим агентом.
- Толливер!
Он замолчал. Наконец-то.
- Ты говоришь ужасные вещи, - обиделась я. - Мы, без сомнения, видим порочную сторону человеческой натуры, снова и снова. Но хочется думать, что мы не стали от этого прожженными циниками.
- Ты ничего не замечаешь, - тихо произнес он.
- Ты замечаешь то, чего нет, - буркнула я. - Я не идиотка. Я знаю, что нравлюсь Манфреду. Я знаю также, что он любит свою бабушку и не вытащил бы ее, слабеющую, из дома в холодную погоду, если бы она не велела так поступить.
Толливер не поднимал головы и не встречался со мной глазами. Я чувствовала, что балансирую на грани и вот-вот скажу то, что столкнет нашу маленькую бочку в водопад, - то, чего я никогда не смогу взять назад. А Толливер страдает от какой-то своей ноши. Я умела читать секреты мертвых, но не могла сказать, о чем в этот момент думает мой брат. И не была до конца уверена, что хочу это знать.
- То далекое Рождество, которое праздновали только мы, было очень хорошим Рождеством, - повторил Толливер.
А потом вошла сестра, чтобы измерить мне температуру и давление, и момент был безвозвратно упущен. Толливер поправил мое одеяло, я откинулась на подушки.
- Снова идет дождь, - заметила медсестра, бросив взгляд на серое небо. - Не думаю, что он когда-нибудь прекратится.
Ни у меня, ни у Толливера не нашлось на это ответа.
Днем пришла шериф.
На ней была тяжелая уличная одежда и заляпанные грязью сапоги. Не в первый раз мне на ум пришло, что существуют места, где еще хуже, чем в этой больнице. Одним из таких мест было то, где раскапывали почти замерзшую землю в поисках улик, вдыхая вонь тел в разной степени разложения, выкладывая плохие новости семьям, которые неделями, месяцами, годами ожидали услышать что-нибудь о своих пропавших мальчиках. Да, в самом деле, лежать с сотрясением мозга и сломанной рукой в госпитале Доравилла было куда предпочтительнее.
Возможно, шериф думала так же.
- Я поблагодарю вас, если вы будете держать ваших ищущих контактов с потусторонним друзей подальше отсюда, - сердито начала она, раскусывая каждое слово, как кислые лимоны.
- Простите?
- Вашу подружку-медиума, как там ее зовут.
- Ксильда Бернардо, - произнес Толливер.
- Да, она явилась в участок и устроила там сцену.
- Какую именно сцену? - спросила я.
- Поведала всем, кто слушал, как она предсказала, что вы найдете тела, как она послала вас сюда, как она знала, что вы будете ранены.
- Все это неправда, - заявил Толливер.
- Я и не считаю это правдой. Но она напустила туману в дело. Знаете… Когда вы сюда явились, конечно, все мы скептически относились к затее и предполагали самое худшее. Но потом вы проявили свои способности. Вы и вправду нашли тела мальчиков, и мы знаем: вы не могли заранее получить сведения о том, где они захоронены. По крайней мере, если такие сведения у вас были, мы не смогли выяснить, как вы раздобыли их.
Я вздохнула, пытаясь сделать это украдкой.
- Но вот появилась эта женщина со своим странным внуком. Она давала представление, а он просто улыбался.
Конечно, ничего другого ему не оставалось.
- К тому же она выглядит так, будто в любую минуту упадет замертво. По крайней мере, вы все прибавляете дохода нашей больнице, - более жизнерадостно добавила шериф.
В дверь тихо постучали, и она отворилась - на пороге стоял здоровяк с поднятыми кулаками.
- Привет, шериф, - удивленно сказал он.
- Привет, Барни, - ответила она.
- Я помешал?
- Нет, входи, я как раз собиралась уходить. Возвращаться в холод и сырость. - Шериф встала и начала натягивать перчатки.
Я думала: зачем она приходила? Пожаловаться на Ксильду? Слишком мелкая причина. В конце концов, что мы могли с ней поделать?
- Вы заглянули сюда, чтобы вышвырнуть мисс Коннелли из больницы? - спросила шериф.
- Ха-ха. Не-а, это визит вежливости. Я обхожу всех пациентов, после того как они пробудут здесь день, чтобы убедиться, что с ними все в порядке, а также выслушать жалобы… Иногда, бывает, слышу даже комплимент. - Он широко улыбнулся. - Барни Симпсон, администратор больницы, я к вашим услугам. Вы мисс Коннелли, как я понимаю.
Он очень осторожно потряс мою руку, поскольку я была больной.
- А вы?.. - Он протянул руку Толливеру.
- Я ее менеджер, Толливер Лэнг.
Я постаралась не выдать своего изумления. Никогда еще я не слышала, чтобы мой брат представлялся подобным образом.