Манфред был любящим внуком. Большинство молодых людей его возраста убежали бы с воплями, лишь бы не появляться на людях с тем, кто выглядел настолько сумасшедшим, насколько выглядела Ксильда.
Ксильда, опиравшаяся на палку, не поприветствовала нас, даже не подала виду, что нас заметила. Я не могла вспомнить, нуждалась ли она в палке пару месяцев назад или нет. Палка придавала ей ухарский вид. Манфред слегка придерживал ее за талию, как будто она внезапно может споткнуться.
Ксильда показала палкой на одно из слегка выпуклых мест на земляном полу. Потом застыла. Вошедшие вместе с ней люди - все, кто ждали снаружи, в том числе мальчик и тот человек, который, несомненно, был его отцом, - насмешливо смотрели на нее, некоторые отпускали не слишком тихие комментарии. Но теперь они замолчали, а когда Ксильда закрыла глаза и, судя по виду, стала слушать что-то, чего никто, кроме нее, не слышал, напряжение в сарае почти осязаемо возросло.
- Замученные животные, - сказала она решительно.
Она повернулась со всем проворством, какое только можно было ожидать от довольно старой и тяжелой женщины, и показала палкой на мальчика.
- Ты мучаешь животных, ты, маленький сукин сын!
Ксильду нельзя обвинить в том, что она смягчает слова.
- Они выкликают тебя, - сказала она, голос ее приобрел жуткие монотонные интонации. - Твое будущее написано кровью.
Мальчик выглядел так, словно ему хотелось вырваться и убежать, когда в него впились эти старые глаза. Я его не обвиняю.
- Сын, - произнес невысокий мужчина в тяжелом пальто; он смотрел на мальчика с душераздирающим сомнением на лице, - то, что она говорит, - правда? Ты мог заниматься такими делами?
- Папа, - умоляюще проговорил мальчик, как будто его отец мог помешать тому, что произойдет дальше, - не заставляй меня проходить через это.
Рука Толливера крепче обхватила меня за талию.
Мужчина слегка потряс мальчика.
- Ты должен им сказать! - велел он.
- Кот уже был ранен, - измученным, неживым голосом проговорил мальчик. - Я просто наблюдал за ним, пока он не сдох.
- Лжец! - воскликнула Ксильда с величайшим отвращением.
После этого все просто покатилось под гору.
Помощники шерифа произвели раскопки и нашли упомянутого кота, собаку, несколько крольчат и пару птиц. Потом пошарили в стойлах, отчего пыль от залежавшегося сена поднялась густыми облаками. Но в стойлах были деревянные полы, поэтому под ними не могло быть трупов животных.
Отец мальчика, Том Алманд, выглядел ошарашенным. Поскольку он работал советником в Центре психического здоровья, то прекрасно знал, что один из ранних признаков, проявляющихся в серийном убийце, - это пытки животных.
Я гадала, сколько детей, мучающих животных, не вырастают убийцами, но решила, что это не поддается подсчету. Можно ли делать что-то настолько отвратительное и все-таки стать уравновешенным взрослым, имеющим здоровые взаимоотношения с людьми? Может быть. Я не изучала это явление, да и не собиралась изучать.
В своей повседневной работе я повидала достаточно, чтобы убедиться: люди способны совершать ужасные поступки… и замечательные тоже. Но, глядя на мокрое от слез лицо Чака Алманда тринадцати лет от роду, начинающего садиста, я почему-то не чувствовала оптимизма.
Я была уверена, что шериф Рокуэлл будет довольна. Мы удержали местных от совершения глупой ошибки, мы обнаружили несомненно настораживающий источник будущих бед, и я не собиралась просить ни цента за все причиненные мне страдания. Однако они должны были кое-какие наличные Ксильде, и я собиралась позаботиться о том, чтобы деньги были выплачены.
Однако шериф не выглядела радостной, она выглядела усталой, обескураженной и унылой.
- К чему такая мрачность? - спросила я.
Толливер вел беседу с Манфредом, заставляя себя быть вежливым. Ксильда держала за руку одного из офицеров полиции и говорила с ним без умолку. У офицера был ошеломленный вид.
- Я надеялась, что мы закончим дело, - объяснила шериф. Похоже, она слишком впала в уныние, чтобы скрывать свои мысли и чувства. - Надеялась, что здесь мы его и закончим. Найдем еще тела. Найдем свидетельства - может быть, трофеи, - которые свяжут кого-нибудь, возможно Тома, со всеми этими убийствами. И все будет кончено. Мы распутаем дело сами, вместо того чтобы передавать его парням из полиции штата или ФБР.
Сандра не была таким чистым прудом, каким показалась вначале.
- Здесь нет человеческих трупов. Мне жаль, что мы не можем взмахнуть волшебной палочкой и сделать так, чтобы ваши желания сбылись, - сказала я.
И я говорила искренне. Как и большинство людей, я хотела, чтобы плохих парней поймали, правосудие восторжествовало, а злые были наказаны. Но часто бывает так, что не все три желания исполняются либо исполняются, но не полностью.
- Теперь мы можем уехать? - поинтересовалась я.
Шериф закрыла глаза - всего на секунду.
Но я испытала жутковатое чувство.
- Люди из ФБР просили, чтобы вы остались здесь еще на день. Они хотят побеседовать с вами.
Жутковатое чувство превратилось в комок тревоги.
- Я думала, мы вольны будем уехать после того, как сделаем это.
Наверное, мой голос взлетел, потому что многие повернулись, чтобы на нас посмотреть. Даже мальчик, являвшийся центром всей этой шумихи, повернулся, чтобы взглянуть на меня. Я уставилась прямо в глаза Чака Алманда и впервые в жизни сознательно заглянула в глубь человеческого существа.
- Почему бы вам не пристрелить его немедленно? - сказала я.
То было ужасное чувство. Возможно, так выглядят видения Ксильды, которые и сделали ее такой особенной. Интересно, пойдет ли Манфред тем же самым путем?
Не то чтобы у мальчика отобрали право выбора, но он с самого начала был обречен всей своей натурой. Я как будто смогла увидеть, какие решения он примет. И они почти все вели к тому, чтобы стать одним из людей, которые кончают как объект документации отделения экстренной медицинской помощи.
Видела ли я правду? Было ли это неизбежным? Я надеялась, что нет. И еще я надеялась, что никогда больше не переживу ничего подобного.
Может, я смогла заглянуть в душу Чака Алманда только потому, что близко находились два настоящих медиума, и их близость высекла во мне искру того же дара. Может, виноват был просто далекий раскат грома. Этот звук всегда пробуждал во мне ощущения молнии - нервную смесь страха и возбуждения.
А может, я имела абсолютно неправильную перспективу.
- Толливер, - начала я, - мы должны найти, где сможем остановиться. Несмотря ни на что, они не позволят нам уехать.
Нам следовало бы сбежать из аптеки, сбежать, ни разу не оглянувшись.
Мой брат мгновенно очутился рядом. Он долгодолго смотрел на шерифа Рокуэлл.
- Тогда вы должны найти нам пристанище, - потребовал Толливер. - Мы выписались из комнаты в мотеле.
- Вы можете остаться с нами, - с неожиданным прояснением ума сказала Ксильда. - Будет тесновато, но это лучше, чем в тюрьме.
Я подумала о том, как буду тесниться на одной кровати с Ксильдой, а Толливер и Манфред будут спать в двух шагах от нас. Подумала о другом возможном месте ночлега. И о том, что тюрьма может быть предпочтительнее.
- Спасибо огромное, - поблагодарила я, - но я уверена, что шериф найдет нам что-нибудь.
- Я не ваш агент бюро путешествий! - огрызнулась Рокуэлл. Похоже, она была рада сорвать на нас злость. - Но я понимаю, что вы планировали уехать, и попытаюсь вас устроить. Это ваша вина, что в городе столько народу!
В амбаре наступила долгая тишина, когда все, слышавшие шерифа, уставились на нее.
- Ну, не в точности ваша, - поправилась она.
- Я тоже так думаю, - отозвалась я.
- В городе сданы все свободные комнаты, - сообщил помощник шерифа.
Судя по форме, это был Тидмарш. Роб Тидмарш, сосед Алманда.
- Единственное место, которое приходит мне на ум, - это дом у озера Твайлы Коттон.
Лицо шерифа просветлело.
- Позвоните ей, Роб. - Она снова повернулась к нам: - Спасибо, что явились сюда. Мы решим, что делать с этим малолетним преступником.
- Он не отправится в тюрьму?
- Том! - возвысила голос шериф. - Подойдите вместе с Чаком сюда.
Эти двое, похоже, облегченно вздохнули, когда кто-то наконец с ними заговорил. Я не хотела, чтобы Чак стоял близко, и сделала два шага назад. Да, ему всего тринадцать и сейчас он для меня не опасен. Но в его жизни еще много выборов и возможностей, и он может измениться, если увидит, что ему нужно это сделать.
- Том, мы не заберем у вас Чака, - сказала шериф.
Узкие плечи Тома Алманда поникли от облегчения. Он был таким приятным с виду человеком, из тех парней, которые рады принять ваши посылки или покормить вашего кота, пока вас нет в городе.
- Итак, что нам нужно будет сделать? - Его голос прервался, как будто у него пересохло во рту.
- Будет слушание в присутствии судьи. Мы все это разработаем. Надо, чтобы вы сводили Чака на какую-нибудь консультацию. Это ведь несложно? Еще перед началом слушания. И вы должны присматривать за сыном.
Шериф Рокуэлл посмотрела на мальчика. И я тоже. Господи боже, у него были веснушки. В "Энди Гриффите" никогда не было серии под названием "Опи снимает с кота шкуру".
Чак смотрел на меня почти так же завороженно, как я на него. Я не знаю, почему большинство юных мальчиков так мной интересуются. Я не имею в виду парней моего возраста, а именно мальчишек. Уж наверняка не собираюсь их привлекать. И я не похожа на чью-то маму.
- Чак, смотри на меня, - велела шериф.
Мальчик посмотрел на Рокуэлл глазами голубыми и чистыми, как горное озеро.
- Да, мэм.
- Чак, ты имел дурные мысли и делал дурные вещи.
Он поспешно отвел глаза.
- Кто-нибудь из твоих друзей помогал тебе или ты делал все это один?
Наступила долгая пауза, во время которой Чак Алманд пытался решить, какой ответ даст ему преимущество.
- Я один, шериф, - наконец произнес Чак. - Мне было просто так плохо после того, как мама… - Он сделал артистическую паузу, словно не мог выговорить следующее слово.
Мы с Толливером умели распознавать ложь. Мы сами убедительно лгали всем в школе в Тексаркане, чтобы сохранить семью, когда наши родители сильно пили. Мы знали: мальчик говорит неправду. Мне было стыдно, что он прикрывается смертью матери. По крайней мере, она умерла от чего-то достойного, не от пьянства. Она не хотела покидать свою семью.
Мальчик совершил ошибку, снова взглянув на меня. Вероятно, он думал, что этой маленькой паузой, словно у него перехватило горло, может утопить любую взрослую женщину.
Когда мы встретились с ним глазами, он дернулся - не то чтобы вздрогнул, но почти.
- Может быть, медиум могла бы сказать нам побольше, - предложила шериф Рокуэлл. - Например, говорит ли он правду о том, что работал в одиночку, или врет.
Я сомневалась, что она и вправду собирается так поступить. Вероятно, она хотела, чтобы реакция мальчика подсказала ей дальнейшие действия. Но конечно, упомянутая медиум приняла ее слова совершенно серьезно.
- Я и на ярд не подойду к этому маленькому выродку! - воскликнула из-за моей спины Ксильда.
- Это мой сын! - отчаянно отозвался Том Алманд. - Мой ребенок!
Он обхватил мальчика за плечи, и тот с заметным усилием удержался, чтобы не сбросить с себя руку.
Я повернулась и посмотрела на старую женщину-медиума. Мы с Ксильдой обменялись долгими взглядами. Манфред бросил взгляд на бабушку и покачал головой.
- Вы не должны это делать, бабушка, - сказал он. - Они все равно вам не поверят. Полиция - никогда.
- Знаю. - В тот миг Ксильда выглядела печальнее и старше.
- Леди, - произнес Чак Алманд очень юным и очень настойчивым голосом.
Я вдруг поняла, что он обращается ко мне.
- Это правда, что вы умеете находить трупы?
- Да.
- Только мертвых людей?
- Да.
Он кивнул, словно его подозрения подтвердились.
- Спасибо, что ответили мне, - сказал он, а потом отец увлек его в сторону, чтобы поговорить еще с какими-то людьми.
После этого день уже от нас не зависел.
Шериф Рокуэлл долго разговаривала по мобильнику - там, где мы не могли ее слышать, - а закончив, передала нам, что Твайла разрешила воспользоваться ее домом у озера.
- Дом у озера Пайн-Лэндинг, - сказала Сандра Рокуэлл. - Паркер, сын Твайлы, приедет, чтобы проводить вас туда.
Иметь место, где можно остановиться, было огромным облегчением, хотя, если бы никто не предоставил нам ночлег, им бы просто пришлось позволить нам покинуть город.
Я, без сомнения, чувствовала себя так, как и должен чувствовать человек, этим утром выписавшийся из больницы: не то чтобы больной, но усталой и не очень твердо держащейся на ногах.
Полиция выкапывала убитых животных. Полагаю, чтобы убедиться, что с ними вперемешку не захоронены человеческие останки. Мы переместились в тот конец амбара, где земля была явно не потревожена. Мы с Толливером, Манфред и Ксильда в молчании стояли рядом. Время от времени какой-нибудь человек в форме бросал на нас любопытный взгляд.
Когда Паркер Макгроу явился, чтобы забрать нас в дом своей матери, представители прессы уже выяснили, что полиция находится в старом амбаре, и вились вокруг, как мухи над трупом, хотя их удерживали на расстоянии городские копы. Время от времени репортеры выкрикивали мое имя.
Обменявшись рукопожатиями с Толливером, Манфред вывел из амбара Ксильду, чтобы отвлечь от нас внимание прессы.
- Бабушка любит фотографов, - успокоил он нас. - Просто понаблюдайте.
Мы наблюдали.
Ксильда - пламенеющие рыжие волосы обрамляли ее морщинистое круглое лицо, как накидка, - зашагала через пустой луг в сопровождении колоритного Манфреда. Она помедлила возле своей машины с такой напускной неохотой, что это было почти смешно. Затем сказала репортерам несколько тщательно подобранных слов.
- Она готова для съемок крупным планом, мистер Де Милль, - сказал Манфред.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, и последовал за бабушкой.
Пока Ксильда наслаждалась моментом славы, мы с Толливером обогнули толпу, чтобы добраться до грузовика Паркера.
Я слабо помнила, как выглядит грузовик, но Толливер восхищался им, когда мы видели эту машину на подъездной дорожке Твайлы, и привел меня прямо к нему.
Сын Твайлы был большим и плотным, одетым в обычные джинсы, фланелевую рубашку и пуховой жилет. Его огромные ботинки покрывали полосы грязи. Когда он был маленьким, у его мамы было слишком мало денег, чтобы сводить мальчика к дантисту.
Паркер сердечно пожал руку Толливера и слегка поколебался, прежде чем пожать мою, как будто женщины его среды нечасто предлагали руку для рукопожатия.
- Поедем отсюда, пока все идет нормально, - бросил он, и мы как можно быстрее скользнули в грузовик.
Толливеру пришлось меня подсадить. Внутри было очень тесно, поскольку Паркер привез своего сына Карсона. Нас представили друг другу, и даже в данных обстоятельствах стало ясно, как Паркер гордится мальчиком.
Карсон был темноволосым, крепко сложенным, невысоким - ему еще предстояло расти, - с круглым, как у бабушки, лицом и ясными карими глазами. Мальчик был тихим и подавленным, что, по-моему, неудивительно, поскольку наконец нашли тело его брата.
- Наша машина осталась возле полицейского участка, - сообщил Толливер, и Паркер кивнул.
Он казался довольно дружелюбным, но немногословным. Однако, как только мы миновали машины прессы, Паркер сказал:
- У меня не было случая поблагодарить вас в тот день, когда мы встретились. И мы не проявили к вам никакого гостеприимства, но, думаю, вы понимаете почему.
- Да, - ответила я, а Толливер кивнул. - Не зацикливайтесь на этом. Мы просто выполнили работу, ради которой сюда явились.
- Это так. Вы не взяли деньги моей мамы и не сбежали с ними в холмы. Она женщина, которая всегда поступает так, как считает правильным, и она думала, что вызвать вас двоих сюда - правильно. Но я, скажу вам, был с ней совершенно не согласен. Так я ей и заявил. Но она не колебалась и была права. А другие двое… - Он покачал головой. - Мы и не знали, как нам повезло с вами, пока не увидели тех двоих.
Он имел в виду Манфреда и Ксильду.
Я глянула вбок, чтобы посмотреть, как все это воспринимает Карсон. Он слушал наш разговор, но не казался расстроенным.
- Я рада, что вы о нас высокого мнения, - отозвалась я, стараясь подобрать нужные слова, чтобы выразиться тактично. - Но вы ни в коем случае не должны судить книгу по обложке. По крайней мере, в случае с Ксильдой и Бернардо. Она не мошенница. Я вполне понимаю: то, как она выглядит и как себя ведет, вызывает у многих отвращение. - Я надеялась, что говорю достаточно примирительно, чтобы убедить его прислушаться ко мне.
- Это с вашей стороны воистину по-христиански, - сказал Паркер Макгроу, подумав несколько минут над моими словами. И как раз когда я начала думать, что тема закрыта, он добавил: - Но, думаю, мы будем обращаться к вам со всеми нашими сверхъестественными проблемами.
Несмотря ни на что, у него имелось чувство юмора. Но я едва успела заметить этот юмор, как он скрылся за облаком горя.
- Кажется неправильным наслаждаться чем-нибудь, когда наш сын покинул эту землю.
Движением, которое почти разбило мое сердце, Карсон на секунду положил голову на отцовское плечо.
- Мне так жаль, - произнесла я. - Как бы мне хотелось, чтобы я могла сказать, кто это сделал.
- О, мы выясним, кто это сделал, - сказал он без тени сомнения. - Я и Беталинн, мы за это взялись. У нас есть Карсон, который заслуживает того, чтобы расти без страха.
Я встретилась глазами с Карсоном. Сейчас он не казался испуганным, но рядом с ним был папа. Глядя в спокойные глаза мальчика, мне стало ясно: его растили так, что он ожидал от взрослых защиты от зла. Ничто из случившегося не поколебало эти ожидания. Даже несмотря на то, что его брата похитили, Карсон был уверен: с ним такого не случится. Я надеялась, что он прав.
Паркер, похоже, думал, что Доравилл будет безопасным местом, если он обнаружит и ликвидирует человека, убившего его сына. И вероятно, думал, будто сделать это будет легко. На мгновение я мысленно посмеялась над ним, но потом напомнила себе, через что прошел этот человек. Он имел право на любые фантазии, которые помогут ему справиться с жизнью.
У всех нас есть свои фантазии.