- Вы желаете отказаться от моего предложения? - холодно спросил Дамиен, вперив в нее изучающий взгляд стальных глаз. - Что ж, еще не поздно!
- Вы неверно меня поняли, милорд! - воскликнула Ванесса, бледнея. - Я готова стать компаньонкой вашей сестры. Это станет благовидным объяснением моего присутствия в вашем имении. Я полагаю, что смогу быть ей полезна.
Барон нахмурился, усмотрев в ее словах рациональное зерно. Ему действительно требовалась компаньонка для Оливии, но он предполагал нанять вышколенную и строгую гувернантку с безупречной репутацией. Ванесса же не обладала опытом ухода за прикованной к постели больной и была светской женщиной.
- По-моему, вы не отдаете себе отчета в том, с какими трудностями вам придется столкнуться, - с сомнением произнес он. - Оливия не только парализована, но и охвачена отчаянием. Чтобы стать ее подругой, потребуется ангельское терпение. Готовы ли вы к самопожертвованию?
- Я понимаю вашу озабоченность, ваша светлость, - кротко потупившись, ответила Ванесса. - Но поверьте, лишения научили меня быть терпеливой. Мне доводилось ухаживать и за мамой, и за сестрами, когда они болели. Кроме того, мне бы хотелось загладить вину своего неразумного младшего брата.
Дамиен подошел к окну и уставился на широкую аллею парка. Оливия была единственным дорогим ему человеком во всем свете, но и ее он не уберег, легкомысленно понадеявшись на гувернантку и прислугу. И теперь он считал своим долгом искупить вину перед ней и сделать все возможное для ее скорейшего выздоровления.
Возможно, очаровательная леди Уиндем и права, решил он. Может быть, именно она поможет несчастной Оливии. Что же касается тревоги относительно репутации семьи, то она была вполне объяснима, и за это ее не следовало винить. Более того, именно желание сохранить свое доброе имя даже ценой огромной жертвы пробудило в нем симпатию к ней.
- Я полагаю, - пожевав губами, произнес он, - что мы должны подвергнуть вас испытанию. Поживите в моей усадьбе недельку-другую в качестве компаньонки моей сестры, а там решим, как нам лучше поступить.
Ванесса вздохнула с облегчением.
- Конечно, будет лучше, если вы скроете от Оливии ваше родство с ее обидчиком, - продолжал Дамиен. - Вряд ли ей будет приятно лишнее напоминание о нем.
- Разумеется, милорд! Не думаю, что ей известно, кто я такая. Обри говорил, что он не углублялся в подробности, рассказывая ей о своей семье. К тому же я ношу другую фамилию. Но существует опасность того, что мою тайну ей случайно раскроют ваши соседи.
- Это исключено, - заверил ее барон. - Оливия никого не принимает и не покидает усадьбу.
- Почему бы вам не представить меня ей как вдову, вынужденную искать заработок в силу временных финансовых затруднений?
Синклер обернулся и посмотрел на каминные часы.
- В агентство по трудоустройству я уже опоздал, - сказал он. - А ведь меня там ждут кандидатки на должность компаньонки.
- Вы же сказали, что спешите на встречу с портным! - нахмурившись, заметила Ванесса.
- Каюсь, я вам солгал, - с улыбкой признался Дамиен.
- И часто вы лукавите?
- Мне не хотелось разрушать сложившееся у вас мнение обо мне как о закоренелом развратнике.
Ванесса почувствовала, что ей пора откланяться, и встала, промолвив:
- Позвольте еще раз поблагодарить вас, барон, за вашу снисходительность. Не смею вас больше задерживать!
- Я велю лакею проводить вас.
- Благодарю, я сама найду выход, барон!
- Не лучше ли нам пренебречь титулами в общении? Впредь называйте меня просто Дамиеном.
- Как вам угодно, Дамиен!
- Приятно слышать от вас свое имя, - с лукавой улыбкой заметил барон, словно бы напоминая о том, что между ними случилось.
Ванесса встряхнула головой, отгоняя воспоминания о его жарком поцелуе и нежных ласках. Прежде она никогда не позволяла себе подобных вольностей и не ожидала, что так остро отреагирует на его лобзания. Покойный супруг так и не смог пробудить в ней ответного чувства, она оставалась безразличной к его грубым плотским утехам на протяжении всего брака. Свои супружеские обязанности она исполняла машинально и безучастно, скрывая неприязнь к мужу. Вот почему теперь, невольно вспомнив о том безрадостном времени, Ванесса утвердилась во мнении, что интимная близость с Князем Порока тоже не доставит ей радости, сколь бы ни преуспел он в искусстве разврата.
Она так погрузилась в эти размышления, что вздрогнула, когда Дамиен, неслышно приблизившись, сказал:
- Позволь мне помочь тебе одеться, Ванесса!
С большой неохотой она приняла его помощь. Застегнув пуговицы мантильи, барон положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. Она замерла. Его близость и пронзительный взгляд смущали ее, но повернуться и выйти из спальни она не осмеливалась.
Дамиен тихо промолвил:
- Поверь, я не хочу тебя обидеть, моя прелесть! Я лишь хочу обольстить тебя.
Ванесса густо покраснела, не видя различия между обольщением и нанесением обиды. От такого бесстыдного мужчины не приходилось ожидать ничего хорошего. Он просто растопчет се достоинство и надругается над ней со всей бесцеремонностью отпетого развратника! Вот и сейчас, с тревогой подумала она, он наверняка потребует от нее поцелуя, а может быть, и чего-то большего. Но барон убрал руки с ее плеч, и она поспешно ушла.
Оставшись один, Дамиен подошел к окну. Вскоре Ванесса вышла из дома и стала спускаться по лестнице, на ходу надвигая на лицо капюшон. Кучер помог ей сесть в карсту и, заняв свое место, тронул лошадей. Проводив взглядом экипаж, Дамиен еще долго стоял возле окна, погруженный в раздумья.
Зачем он ввязался в эту затею? Какой бес в него вселился? Он не предполагал, что события примут такой оборот. Только любовницы ему сейчас и не хватало! Будто бы мало ему других забот! Надо же было связаться с сестрой обидчика Оливии, безмозглого юнца, которого он поклялся уничтожить.
Он дал ей возможность отвергнуть его предложение и не ожидал, что она его примет. Тем не менее согласие Ванессы мл выдвинутые им условия он воспринял с глубоким удовлетворением и с радостным предчувствием. Давненько он не испытывал такого волнения! Пожалуй, до нее еще ни одой женщине не удавалось так возбудить его. Он отведал ласк первых европейских красавиц, однако ни одна из них тронула струн его сердца так, как леди Уиндем. Она поразила его своим особым обаянием, удивительным сочетанием в ее натуре таких качеств, как смелость, ранимость и красота. И, что самое поразительное, ей удалось воспламенить в нем страсть, не прилагая к этому особых усилий!
Дамиен явственно ощутил на губах вкус ее сладких уст и волнующий запах молодого тела. Лишь только он обнял ее, как в его чреслах вспыхнуло вожделение. Он едва не потерял голову, опьяненный бурлившей в жилах кровью. В воображении барона возникла обнаженная Ванесса, бесстыдно возлежащая на кровати в соблазнительной позе…
Жар в чреслах напомнил Дамиену, что с огнем следует соблюдать осторожность. Он тряхнул головой, отгоняя бесовское наваждение, и стиснул зубы, превозмогая томление внизу живота.
Однако неожиданное оживление его мужского естества навело барона на мысль, что все его сомнения имеют банальное объяснение: озабоченный происшествием с сестрой, он давно не развлекался с дамами. Длительное воздержание было ему внове, его последней любовницей была актриса по прозвищу Серебристая Лебедь. Да и ее он был вынужден срочно покинуть, торопясь в свое имение в Уорикшире.
Желая загладить свою вину перед Элизой Суонн, барон дал своему секретарю поручение отослать ей изумрудное ожерелье, чудесно сочетающееся с подаренным им ей ранее браслетом. К подарку он приложил записку, содержащую прозрачный намек на то, что ей следует поискать себе нового покровителя. С тех пор у Дамиена не возникало желания прикоснуться к женскому телу - до сегодняшнего утра…
Поймав себя на том, что его мыслями снова овладела прекрасная Ванесса Уиндем, барон резко отвернулся от окна и дернул за шнур звонка, вызывая секретаря.
Что в ней необычного, черт бы ее побрал?! Какого дьявола его воображение пленила именно она, при ее очевидном нежелании вступать с ним в интимную близость? Ведь она затрепетала от страха, очутившись в его объятиях!
И тем не менее Дамиен желал именно эту женщину и намеревался добиться своего. Столь странное желание не поддавалось рациональному объяснению. Более того, оно не было благородным, ведь поначалу он намеревался надругаться над сестрой обидчика Оливии, дать волю своей жажде мщения. Но стоило ему обнять и поцеловать Ванессу, как его отношение к ней изменилось.
Пронзенный, словно шпагой на дуэли, уколом совести, Дамиен болезненно поморщился и задался вопросом: а уместно ли в данной ситуации самобичевание? Разве он не проявил великодушие, уступив ее мольбе? Разве не сдержал он свою похоть в миг ослепления поцелуем? Ведь он мог бы овладеть ею, однако предпочел тонкое умозрительное удовольствие грубому плотскому. Что может быть приятнее, чем знать, что твой противник страдает от стыда и позора? Ведь как бы ни тяготилась Ванесса ролью наложницы, она ею стала по вине своего беспутного братца! Ради спасения своего родового поместья леди превратилась в вульгарную содержанку! Это ли не победа?! Дамиен улыбнулся, вообразив, как она ползает на коленях у его ног, умоляя позволить ей удовлетворить его желание. Так поступали все его прежние любовницы, и Дамиен не видел оснований сомневаться в своем триумфе и на этот раз. Вот только почему эта женщина стала для него такой желанной?
Распалившаяся фантазия рисовала барону обнаженную Ванессу, шепчущую его имя во время соития; ее мелодичный голос звучал слаще райских мелодий; гибкий стан, изогнувшийся в сладострастной позе, манил Дамиена к себе, его чресла заныли, переполненные вожделением. Он часто и отрывисто задышал, представив, как ложится рядом с ней на любовное ложе, преисполненный решимости и мужской, как наклоняется ближе к ее устам, произносящим его имя, и всматривается в ее лицо…
Дамиен встряхнул головой, отгоняя видение, и попытался хладнокровно обдумать свои дальнейшие действия.
Конечно, необычное соглашение, которое они заключили, повлечет за собой определенные неудобства. Разумеется, он вынужден будет хранить в тайне их уговор и не афишировать, что леди, проживающая в его имении на правах компаньонки его больной сестры, на самом деле его любовница. Пожалуй, обольщение этой дамы станет самым сложным из всех его амурных интриг. Но инстинкт подсказывал Дамиену, что все его усилия будут сполна вознаграждены.
Он усмехнулся, представив, насколько трудной будет осада крепости леди Уиндем. Но тем приятнее станет для него долгожданный прорыв ее упорной обороны! Тем слаще покажется ему победа над этой холодной миледи, носящей звучное имя Ванесса. Вне всяких сомнений, процесс обучения ее искусству обольщения доставит им обоим огромное удовольствие.
Глава 4
Убаюканная мерным покачиванием кареты на пружинных рессорах, Ванесса немного успокоилась и позволила себе расслабиться на обитых бархатом тугих подушках сиденья. Семичасовое путешествие в вынужденной близости к Дамиену Синклеру стало серьезным испытанием для ее нервов.
За все время поездки в северном от Лондона направлении они почти не разговаривали. Ванесса чувствовала, что барон не в духе, и не одолевала его расспросами об усадьбе. Уставившись в окно кареты, он погрузился в раздумья. Время от времени Ванесса разглядывала исподлобья его благородный суровый профиль, и тогда сердце ее замирало от смутных предчувствий. Снова и снова она задавалась вопросом, какой бес ее попутал заключить соглашение с этим воплощением дьявола? Она не сомневалась, что он использует ее не столько для удовлетворения своей неуемной похоти, сколько как пешку в затеянной им мести за унижение и урон, причиненный его сестре ее братом.
Ванесса осознавала, что он имеет право на возмездие, нанесение ответного удара тому, кто соблазнил его сестру. Однако сделать из себя орудие мести, послушную марионетку Ванесса не могла ему позволить. Она дала себе слово, что барон горько пожалеет о том, что принудил ее расплачиваться за грехи ее брата.
Чем ближе подъезжали они к цели своего долгого путешествия, тем мрачнее становилось лицо барона. За окном сменялись обычные картины провинциальной Англии: хлебные поля чередовались с изумрудно-зелеными пастбищами, обнесенными вечнозелеными изгородями, болотца и пруды - с лесками и рощицами. По проселку ломовые лошади тянули груженные мешками телеги, лениво брели гурты овец и стада коров.
Наконец Ванесса собралась с духом и промолвила:
- Коль скоро мне предстоит стать компаньонкой вашей сестры, барон, не расскажете ли вы мне хоть что-нибудь о ней?
Дамиен вздрогнул и спросил, недоуменно окинув ее взглядом своих серых глаз:
- А что, собственно говоря, вам хотелось бы узнать?
- Ну, каков склад ее характера, умна ли она, насколько серьезно больна, в общем, все, что поможет нам найти общий язык, - пояснила Ванесса.
- В настоящий момент она калека, - с горечью ответил Дамиен. - У нее отсутствует чувствительность в нижней половине тела, она не покидает спальню и даже не пытается воспользоваться инвалидным креслом, которое я соорудил для нее. Что же касается ее характера и привычек… - Барон улыбнулся, и голос его потеплел. - Она была славным ребенком и стала чудной девушкой, доброй и неиспорченной. Мне трудно понять, как мог ваш брат так с ней поступить. Подозреваю, что она замкнулась в себе и зла на весь свет, столь жестоко обошедшийся с ней. - Он снова нахмурился.
У Ванессы перехватило дыхание, когда она услышала эти слова. Она поняла, что составила о нем предвзятое впечатление, поторопилась зачислить его в закоренелые эгоисты. Теперь она уже не считала, что он думает исключительно о своем удовольствии.
Дамиен потер подушечками пальцев виски и добавил, поморщившись, словно от мигрени:
- Отчасти я виновен в ее нынешних страданиях. Я должен был окружить ее большей заботой и лучше охранять от проходимцев и негодяев. Наши родители погибли в результате трагического дорожного происшествия, когда Оливии было десять лет. Поэтому воспитывать ее пришлось мне. Но я совершенно не представлял себе, как обращаться с наивной девочкой! Я позаботился, чтобы она получила должное образование, нанял ей педагогов и гувернантку, но сам уделял ей мало внимания, поскольку жил в городе и навещал ее редко.
- Ей уже исполнилось семнадцать лет? - спросила Ванесса.
- Восемнадцать, но она еще не выходила в свет. Я запретил вывозить ее в Лондон на светский сезон, полагая, что она не созрела для этого. Теперь я понимаю, что совершил глупость. Оливия устала от скуки в деревне и поэтому с легкостью позволила обмануть себя первому же попавшемуся ей прощелыге. Я имею в виду вашего братца. Он вскружил ей голову своим напыщенным видом и красивыми небылицами, и она решила, что влюблена в этого пижона.
Ванесса вздрогнула при этих резких словах, но промолчала, понимая, что барон прав.
- Врачи говорят, что нам остается молить Бога сотворить чудо, - продолжал, помолчав, Дамиен. - С большим трудом я разыскал в Оксфордшире одного лекаря, который полагает, что шанс на выздоровление у нее есть. Он не исключает, что ее позвоночник не сломан, а только ушиблен, и со временем она поправится. Но для этого ей придется упорно лечиться. Я решил ухватиться за эту возможность и сделать все, что от меня зависит, для ее исцеления. Я, вероятно, кажусь вам наивным? Ведь все другие врачи настроены скептически.
- Иногда разумнее следовать своему чутью, а не советам знатоков, - заметила Ванесса, видя искреннюю душевную боль в его дымчатых глазах. - А каково настроение Оливии? Ее вдохновило оптимистическое заключение вашего знакомого эскулапа?
- К сожалению, им не удалось прийти к взаимопониманию, - огорченно ответил барон, разводя руками.
- Отчего же? - Ванесса удивленно вскинула брови. - Неужели этот лекарь вызвал у Оливии антипатию?
- Дело вовсе не в том, какие они испытывают чувства друг к другу, миледи. Моя бедная сестра не хочет бороться за свое выздоровление, она махнула на себя рукой - вот в чем беда! Она упала духом и полагает, что жизнь ее непоправимо разрушена. Возможно, она права…
- И виной всему ее неудачная попытка сбежать с возлюбленным, закончившаяся трагедией?
- Именно так, - подтвердил, сжав зубы, барон. - Теперь ее репутация замарана, а шансы выйти замуж равны нулю.
- Но она остается богатой наследницей!
- Да, однако за ней всегда будет тянуться шлейф этого скандала, хотя я и предпринял все меры, чтобы воспрепятствовать распространению грязных сплетен. Я пустил слух, что Оливия прибыла в этот трактир для встречи со своим кузеном, следовавшим проездом через Олсестер, и там с ней случайно произошло несчастье. - Барон заскрежетал зубами, вспомнив о трагедии, постигшей его сестру. - Я также разыскал двух юных негодяев, заключивших пари с вашим беспутным братцем, и взял с них слово, что они будут держать язык за зубами. Однако это не остановило распространение досужих домыслов.
Ванесса сочувственно кивнула, благоразумно воздержавшись от замечаний. Но любой другой на ее месте не преминул бы отметить, что, когда скандал пытается замять такой известный бузотер, как Князь Порока, он вспыхивает с удвоенной силой, как огонь, в который плеснули масла. Да и методы увещевания, к которым он прибег, разыскав дружков виновника происшествия, вряд ли были разумными. Скорее всего он хорошенько припугнул этих молодых повес физической расправой, а потом помчался на поиски Обри, с тем чтобы разорить его.
Мало кто из благоразумных людей дерзнул бы обидеть мстительного Князя Порока, однако даже ему было не дано заставить мир замолчать.
- Но сильнее всего я корю себя за то, что не учел, насколько опасна для Оливии ее бессердечная и надменная гувернантка, безмерно гордая своей притворной стыдливостью. Эта старая стерва довела бедную девушку до отчаяния своими упреками в безнравственности. Оливия всерьез начала подумывать о сведении счетов с жизнью, утратившей для нее смысл. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я так озабочен заменой этой ханжи женщиной, способной на сострадание и дружбу?
- Да, разумеется, - ответила Ванесса, - я вам сочувствую и постараюсь сделать все, чтобы стать ей подругой.
Дамиен удовлетворенно кивнул и снова уставился в окно. Спустя четверть часа экипаж свернул с тракта на проселочную дорогу, обсаженную вязами, и вскоре остановился.
- Вот мы и приехали, - рассеянно сказал барон.
Ванесса посмотрела в окно и ахнула, пораженная красотой окружавшего усадьбу парка. В середине его сверкало на солнце небольшое озерцо. Развесистые каштаны и буки величественно покачивали своими верхушками, словно бы приветствуя гостью. На лужайке пасся красный олень. От монументального дома, построенного из железняка золотистого цвета, спешили к экипажу конюхи и лакеи.
Лорд Синклер помог Ванессе выбраться из полумрака кареты на свет Божий, и она с удовольствием вдохнула свежий теплый воздух, насыщенный ароматом роз.
- Вы, должно быть, утомились, леди Уиндем, - промолвил он достаточно громко, чтобы его могли слышать слуги. - Я распоряжусь, чтобы ваш багаж отнесли в вашу комнату.