- Не шутите? - Дафна была удивлена. - Вы же все время говорили, что вам не требуется помощь.
Он раздраженно взглянул на нее. Как легко он раздражается, подумала она, для светского человека это плохое качество. Да и для любого, впрочем.
- Тогда зачем вы спрашиваете, дорогая мисс Бриджертон?
"Дорогая" прозвучало почти как оскорбление, и Дафна обиделась.
- Я не настолько глупа, дорогой сэр, - ответила она, - чтобы предлагать что-то, не имея намерения это выполнить. И просто удивляюсь тем мужчинам, которые…
Он опять прервал ее:
- Я уже слышал, мисс, о вашем огромном опыте общения с ними и не хочу, чтобы вы повторялись.
- Что? - Ее глаза сделались еще темнее от гнева.
- Прошу прощения, - галантно произнес он, - я просто думал, что вам стоит поберечь силы для другого.
- Чего другого? - яростно крикнула она. - Как вы смеете так разговаривать со мной! О чем вы думали?
- Еще раз прошу извинения, мисс Бриджертон, но я думал и сейчас думаю о том, что вы напрасно считаете, будто много знаете о мужчинах, даже если всю жизнь общались с братьями.
Это уже слишком: он просто насмехается!
- Вы… вы!..
От возмущения она почти потеряла дар речи. Но его, как видно, не смутил ее праведный гнев.
- Моя дорогая мисс Бриджертон… - начал он.
- Если вы еще раз назовете меня "дорогая", я закричу на весь дом!
- Вы не сделаете этого, дорогая, - с улыбкой искусителя сказал он. - Это привлекло бы сюда целую толпу, а вы наверняка не хотите, чтобы вас застали здесь, в полутемном коридоре, наедине со мной и неподвижным телом претендента на вашу руку.
- Я готова пойти на это, - прошипела она в ярости. Саймон сложил руки на груди и лениво прислонился к стене.
- В самом деле? Что ж, тогда считайте меня заинтересованным зрителем.
Дафна в беспомощном отчаянии вскинула руки:
- Хватит! Довольно с меня! Забудьте… забудьте этот вечер и все, что произошло! Я ухожу!
Она повернулась и пошла. Скорее, скорее отсюда! От этого несносного, но чертовски привлекательного человека, от несчастного глупого Найджела…
- Вы же только что обещали помочь мне, - раздался голос за ее спиной.
Проклятие! Когда же наступит избавление от случайного дурацкого знакомства, от этого наваждения?
Она остановилась, повернув голову.
- Конечно, - сказала она вежливым ледяным тоном. - Я к вашим услугам, сэр.
- Но если вы раздумали, - произнес он так же вежливо и бесстрастно, - если вам не хочется…
- Я сказала, что помогу! - в сердцах крикнула она.
Он улыбнулся. Еще смеет ей улыбаться, чертов герцог!
- Вот как мы сделаем, - деловым тоном сказал он. - Я подниму его, закину его правую руку себе на плечо, а вы слегка поддерживайте с другой стороны.
Стиснув зубы, Дафна послушалась. В конце концов, если отбросить наглую манеру разговаривать, он ведь помогает ей избежать возможных неприятностей, публичного скандала. И выручает Найджела, хотя тот и не заслуживает этого.
Они медленно двигались по коридору, и вдруг ее осенило: зачем, собственно, все эти усилия?
- У меня предложение, - сказала она чуть сдавленным от напряжения голосом.
- Слушаю, мисс, - отозвался Саймон.
- Оставим его здесь.
Он повернулся к ней, насколько позволила их ноша, и в глазах его можно было без особого усилия прочесть желание выбросить ее из окна. Правда, оно было плотно закрыто.
- Если мне не изменяет память, - почти по слогам проговорил он, - именно вы не хотели оставлять его здесь.
- Это было до того, как он ударил меня об стенку.
- А вы не могли, мисс, прийти к этой мудрой мысли немного раньше? До того, как я начал поднимать его проспиртованное тело?
Дафна почувствовала, что краснеет. Он прав, красивый наглец, но разве нельзя излагать все это иначе? Без такой язвительности?
- Ладно, - сказал Саймон и до того, как она успела что-либо сказать, опустил Найджела на пол, не предупредив ее о своих действиях.
Она чуть не упала, издав сдавленный крик, не произведший никакого впечатления на "красивого наглеца".
- Можем мы теперь покинуть это место? - спросил он любезным тоном.
Дафна молча кивнула, озабоченно глядя на лежащего Найджела. В ней снова проснулось сострадание.
- По-моему, он как-то неудобно лежит, - сказала она. - Вы не находите?
Саймон уставился на нее - не то с раздражением, не то с крайним удивлением. Какое-то время они не сводили глаз друг с друга.
- Вы всерьез обеспокоены его комфортом? - спросил он.
- Да… то есть нет… не совсем… Подождите.
Она наклонилась и выпрямила согнутые ноги Найджела. Теперь он покойно лежал на спине, снова слегка похрапывая.
- Все-таки он не заслуживает, чтобы вы отправили его домой в вашем экипаже, - вынесла она окончательный приговор неудачливому жениху, одергивая полы его костюма. - Конечно, жестоко оставлять его здесь, но пусть это послужит ему уроком.
Последних ее слов герцог Саймон Гастингс уже не слышал - бормоча что-то насчет женских причуд, он стремительно удалялся по коридору.
Глава 4
Лондон в эти дни переполнен честолюбивыми мамашами. Во время бала, проходившего на прошлой неделе в доме у леди Уэрт, ваш автор насчитал не менее одиннадцати заядлых холостяков, пытавшихся укрыться по углам залы и в близлежащих помещениях от этих честолюбивых особ, преследующих их по пятам.
Представляется достаточно трудным определить, участь какой именно из матерей наиболее тяжела, но ваш автор имеет все основания предположить, что основное соперничество будет между леди Бриджертон и миссис Фезерингтон при том, что миссис Ф. имеет определенное преимущество перед леди Б. (которое может в то же время считаться и недостатком). Я имею в виду, что на рынок невест выброшены сейчас целых три мисс Фезерингтон, в то время как у леди Бриджертон должна болеть голова лишь за одну.
Ваш автор берет на себя смелость предупредить, однако, всех здравомыслящих, заботящихся о своей безопасности господ, чтобы те держались подальше от новой поросли еще неженатых молодых людей, когда они в ближайшем будущем подвергнутся осаде со стороны достигших необходимого возраста дочерей Э., Ф. и Г. Бриджертон. Их мать, леди Б., не будет особенно озираться по сторонам бальной залы, таща за собой на буксире трех девиц, и помоги нам, Боже, если все они надумали подбивать свои каблуки металлом!
"Светская хроника леди Уислдаун", 28 апреля 1813 года
В тот вечер Саймону не везло. Сначала он дал себя втянуть в эту глупейшую историю с сестрой своего друга и чуть было не предпринял попытки соблазнить ее - подумать страшно, в какое неловкое положение он мог попасть! Помимо всего прочего, стал бы в чем-то похожим на этого осла Найджела, которого Дафна то жалела, как лучшего дружка, то обходилась с ним как с закоренелым преступником.
Но все это были цветочки по сравнению с тем, что последовало вскоре!
Его блестящий план незаметно проникнуть в бальную залу, выразить свое почтение леди Данбери и так же незаметно исчезнуть с треском провалился. Саймон не сделал и двух шагов по навощенному паркету, как его окликнул старый приятель по Оксфорду, который только недавно женился и горел желанием представить его своей супруге, красивой молодой женщине, но, к несчастью, с немалыми амбициями, - разве могла она упустить возможность познакомиться сама и познакомить всех, кого можно и кто находился поблизости, с новым герцогом! Саймон, каким бы циничным, даже грубоватым и, разумеется, вполне независимым ни казался самому себе, не мог отказать жене товарища в удовольствии, какое та испытывала от того, что, представляя его, многократно повторяла титул "герцог".
Таким образом, спустя пару часов он был уже знаком почти со всеми незамужними девицами в зале и взят на заметку их матерями, а заодно и многими замужними старшими сестрами, сопровождавшими младших по возрасту. Незамужние были утомительны, их матери - неприятно тщеславны, а старшие сестры… они были настолько прогрессивны во взглядах, что иногда начинало казаться, что он попал в настоящий бордель. Шесть из них сделали ему недвусмысленные устные предложения, две умудрились опустить в его карман записку с приглашением к себе в будуар, а одна - та просто провела рукой по его бедру…
Нет, решил он, встреча с Дафной была куда интереснее. Кстати, где она, эта странная девушка? Некоторое время назад он видел ее издали в окружении братьев, но потом она исчезла. Он подумал с усмешкой: пожалуй, она единственная из незамужних девиц в этой зале, кому он не был представлен.
О том, что Найджел мог снова причинить беспокойство, Саймон не волновался - этот тип получил неплохую встряску и, когда очухается, скорее всего отправится прямо домой зализывать раны, душевные и физические. Саймон нашел глазами Энтони и его братьев, окруженных плотным кольцом юных созданий и опекунш. Но не таким плотным, как вокруг него, подумал он с завистью - им легче вырваться.
Он постарался встретиться взглядом с Энтони, изобразив на лице страдальческую мину.
Энтони понял, улыбнулся в ответ, поднял повыше бокал с красным вином, приветствуя друга. И в это время Саймон был атакован еще одной матерью с тремя дочерьми - все в нелепых, безвкусных платьях, перегруженных оборками, воланами, складками и, конечно же, украшенных лентами, лентами и еше раз лентами.
Как не сравнить всю эту безвкусицу с изящным и простым серовато-зеленым платьем Дафны. Дафны, у которой такой прямодушный взгляд карих глаз и лукавая улыбка.
- Ваша светлость! - возопила мать трех дочерей, стараясь привлечь его внимание. - Ваша светлость!..
Саймон вздрогнул. Украшенное лентами семейство уже напрочь закрыло от него Энтони, и он ошутил себя выброшенным на незнакомый остров.
- Ваша светлость, - многодетная мать решила наконец завершить начатую фразу, - какая честь для всех нас познакомиться с вами!
Саймон коротко поклонился. Сказать было нечего, отступать некуда. Он опасался, что его вот-вот раздавят.
- Джорджиана Хаксли посоветовала подойти и представить вам моих дочерей, - продолжала дама.
В жизни он не слышал этого имени, но снова кивнул. Что же касается самой миссис Хаксли, то он дал себе твердое слово при первом же удобном случае задушить ее.
- Вообще-то я человек застенчивый, - говорила почтенная матрона, - и никогда нe подошла бы к вам, но ваш отец, ваш милый папа был моим добрым другом. Он…
Саймон почувствовал, что цепенеет.
- …такой превосходный человек, - лился ее голос, - умевший поддерживать честь и достоинство своего титула. Представляю, каким он был отцом.
- Я не знаю каким, - произнес Саймон ледяным тоном.
- Что?.. О! - Дама вынуждена была откашляться, прежде чем заговорить вновь. - Понимаю… да… конечно… во всех семьях бывает…
Она говорила, Саймон продолжал хранить молчание. Почему Энтони, черт его подери, не приходит на помощь? Его друг более опытен в светских забавах и мог бы что-то сделать, чтобы Саймон не чувствовал себя призовым жеребцом перед всеми этими женщинами, чтобы ему не приходилось выслушивать слова о том, каким прекрасным отцом был старый герцог…
Все это просто непереносимо! Для этого он рвался сюда из-за границы?
- Ваша светлость, вы не слушаете меня… Кого вы ищете там?
Саймон сделал над собой усилие, перевел взгляд на говорившую. Нужно быть более терпимым, хотя бы вежливым с ней. Она ведь ни в чем не виновата перед ним и, восхваляя отца, хотела лишь сделать ему приятное.
- …не могу забыть, - говорила она, - как семь лет назад… когда вы еще были графом Клайвдоном, нас представили друг другу.
- Да-да, конечно, - проговорил Саймон, тщетно пытаясь привлечь внимание своего приятеля.
- А вот и мои дочери, - сказала дама, делая знак трем девицам подойти ближе.
Две из них - Саймон не мог этого не заметить - были прехорошенькие, третья вообще почти ребенок, в нелепом оранжевом платье, и было заметно, что она не получала ровно никакого удовольствия от званого вечера.
- Правда, они прелестны? - не унималась их мать. - Я горжусь ими. И какие покладистые характеры, вы просто не поверите.
Саймон не мог не вспомнить: примерно так говорил ему однажды человек, у которого он покупал породистых щенков.
Девушки присели в реверансе, при этом ни одна из них не подняла на него глаз.
- Ваша светлость, позвольте представить вам… Это Пруденс… Филиппа… Пенелопа… А еще одна дочь осталась дома. Ей всего десять лет.
Так, он уже знаком почти со всем семейством, что дальше?.. Но спокойствие, спокойствие, Саймон. Светская жизнь требует жертв. И скажи наконец хоть что-нибудь - молчать здесь не принято.
- А вы… - сказал он. - Вы…
- Ох, прошу прощения! Конечно, вы могли забыть… Я - миссис Фезерингтон. Мой супруг скончался три года назад. Он был лучшим другом… преданным другом вашего отца… Ах, да…
Она замолчала, вспомнив холодную реакцию собеседника на упоминание об отце.
Саймон коротко кивнул:
- Очень приятно, миссис Фезерингтон.
- Моя Пруденс, - переменила она тему, - прекрасно играет на фортепьяно. Это признают все.
Саймон уловил выражение ужаса на красивом лице девушки и дал себе слово никогда в жизни не просить ее сесть за этот музыкальный инструмент.
- А Филиппа так хорошо рисует акварели!
Еще одно приятное личико залилось румянцем.
- А Пенелопа? - словно дьявол подтолкнул Саймона задать вопрос.
Миссис Фезерингтон бросила испуганный взгляд на младшую дочь - милую толстушку с маловыразительным лицом и добрыми глазами.
- Пенелопа? - повторила мать в некотором смятении. - Она… э-э… хорошая девочка.
У бедной хорошей девочки был такой вид, словно она готова нырнуть под ковер или провалиться сквозь землю. Саймон решил, что если ему придется сегодня танцевать, он пригласит именно ее.
И тут - есть все же Бог на небе - раздался повелительный голос, который мог принадлежать только леди Данбери:
- Миссис Фезерингтон, вы не очень докучаете нашему молодому герцогу?
Саймона подмывало подтвердить предположение, но смятенное лицо Пенелопы остановило его.
- Разумеется, нет, - сказал он.
- Лжец, - определила хозяйка, высоко подняв брови, и повернулась спиной к своей гостье.
Миссис Фезерингтон позеленела, но не произнесла ни слова. Леди Данбери тоже больше ничего не сказала. После недолгого молчания гостья пробормотала что-то насчет того, что должна повидать кузину, и удалилась со всем своим выводком.
Саймон почувствовал значительное облегчение, но в то же время ему было неловко за поведение хозяйки, что он и осмелился высказать ей:
- Не очень-то хорошо вы с ней обошлись.
- Ба, у миссис Фезерингтон голова набита птичьими перьями . И у дочерей тоже, кроме младшей. Я их всех знаю чуть не с рождения.
Саймон с давних лет позволял себе (вернее, леди Данбери позволяла ему) разговаривать с ней как с другом-ровесником и потому сказал:
- Вы, как и прежде, нетерпимы ко многим людям?
- Да, дружок. И нахожу в этом удовольствие для себя и некоторую пользу для них. - Она улыбнулась. - Не для всех, конечно… А ты, кстати, мог бы и сам давно уже подойти к своей старой знакомой.
- К вам было не пробиться, а меня, как только вошел, сразу атаковали. Я никогда не предполагал, что…
- Что так трудно быть герцогом, дружок?.. А, вон идет наконец твой приятель, которого я с полным на то правом могу назвать трусом.
- Вы что-то про меня сказали? - спросил подошедший Энтони.
- Сказала, что могли бы сами выручить Саймона из цепких рук миссис Фезерингтон.
- Но я, наоборот, наслаждался его растерянностью, - сказал тот. - Пусть прочувствует, как мы тут все страдаем. Красивые и холостые.
- Хм…
С этим междометием, относящимся больше к первому эпитету, нежели ко второму, леди Данбери величественно удалилась.
- Странноватая дама, - заметил Энтони, глядя ей вслед. - Не удивлюсь, если именно она издает эту дурацкую газету и скрывается под именем Уислдаун.
- Ты говоришь о листке со сплетнями?
- Конечно. Пойдем к моим братьям.
Пока они шли, Энтони поинтересовался:
- Ну как, я был прав, когда предупреждал об опасности материнской экспансии?
- Скорее, агрессии, - уточнил Саймон. - Но как ты знаешь, меня всегда раздражало, если ты оказывался прав, а потому не будем больше об этом.
Энтони рассмеялся:
- Если и теперь ты не станешь признавать моей правоты, я начну сам натравливать на тебя потенциальных невест.
- Только попробуй! Вызову на дуэль. Или просто отравлю, и ты умрешь медленной, мучительной смертью.
Они уже подошли к двум высоким молодым людям с густой гривой волос, весьма похожих друг на друга и на Энтони.
- Помнишь моих братьев? Это Бенедикт и Колин. Первого ты не можешь не знать еще по Итону. Когда он только поступил туда, то месяца три ходил за нами по пятам, как соглядатай.
- Ничего подобного, - возразил тот. - Вам просто очень нравилось опекать меня и показывать свое превосходство.
- А Колина ты скорее всего не знаешь, правда? - продолжал Энтони. - Он был слишком мал, чтобы попадаться нам на дороге. У нас…
- Приятно познакомиться с вами, Саймон, - прервал тот разговорившегося брата. - Думаю, мы подружимся, хотя бы для того, чтобы вместе защищаться от нападок Энтони.
- Слышите, как заговорил мой младший? - сказал Энтони. - Подумать только - сегодня прибыл из Парижа и уже совсем распустился.
- Я тоже недавно вернулся в Англию, - заметил Саймон.
- В отличие от меня вы повидали много стран, - весело сказал Колин. - Но не знаю, видели ли то, что я успел посетить в Париже всего за пару недель?
В Колине еще много мальчишеского, подумалось Саймону, как и в его сестре Дафне. Он, верно, чуть старше ее. Кстати, почему ее нигде не видно? Неужели ушла?
И в это время Бенедикт спросил:
- А с Дафной вы знакомы? Мать привезла несчастную тоже для показа.
Пока Саймон раздумывал над ответом, Колин, оглядевшись, воскликнул:
- Вон она! Смотрите…
Дафна стояла возле матери и выглядела действительно не слишком счастливой. Так, во всяком случае, показалось Саймону.
Только сейчас он понял, как точно определил Бенедикт ее положение - она здесь словно модель для "показа", и распорядитель этого действа - ее мать. Но разве про Дафну скажешь, что она похожа на модель? Она такая живая, такая самостоятельная! Однако и ей не вырваться из этого круга: старшая из четырех дочерей в большой семье, и мать поступает, как все матери на свете, тем более принадлежащие к так называемому высшему обществу.
Ему стало жаль девушку, он сочувствовал ей, но помочь, увы, ничем не мог.
Бенедикт был другого мнения.
- Нужно выручать сестренку, - решительно сказал он. - Матушка держит ее, как на привязи, возле этого Макклесфилда уже минут десять.
- Бедный малый, - пожалел Энтони собрата по несчастью, тоже холостяка, и, заметив удивленный взгляд Саймона, поспешил прибавить: