Мне удалось заставить мою лошадь пятиться назад, и мы благополучно вернулись на берег.
Тем временем Ральф безуспешно пытался перебраться на другую сторону. Сатана не слушался его и яростно сопротивлялся. Видя, что ни уговоры, ни понукания не помогают, Ральф вонзил шпоры ему в бока, и тогда конь взвился на дыбы.
Боже, как я перепугалась! Я уже представляла себе, как перила рушатся, и всадник с конем падают в реку…
- Сойди с коня, Ральф! - крикнула я.
Он, видимо, и сам это понял, поскольку тут же соскочил с седла. Взяв коня под уздцы и чудом развернув на узком мосту, он свел его туда, где стояли мы с Нарсаллой.
Сатана был весь в мыле, глаза расширены, он продолжал дрожать. Что могло его так испугать?
Ральф сказал негромко, словно в раздумье:
- Я начинаю догадываться: что-то неладно с мостом.
Я в недоумении уставилась на него:
- Как с мостом?
- Основной мост через реку, - пояснил он, - намного выше по течению. А этим пользуются, только если нужно сократить путь до поместья. Балки и опоры, конечно, проверяют, Джон должен следить за этим. Но, быть может, что-то случилось. Я прикажу немедленно все осмотреть. А мы вернемся той же дорогой, которой ехали сюда.
- Нужно поставить какой-нибудь знак, - сказала я. - Чтобы никто не въезжал на мост.
- Все будет сделано. А сейчас поторопимся домой, и я тотчас же дам распоряжения.
Во время разговора Ральф не переставал поглаживать вороного, и тот почти успокоился. Я подумала, что большинство мужчин наверняка разгневались бы на животное за непослушание, тем более в присутствии женщины, во всяком случае, не стали бы так ласково успокаивать его, как это делал Сэйвил…
Ох, не слишком ли много достоинств увидела я в этом человеке за такой короткий срок! Тем горше будет разочарование, если мне придется его испытать.
- Вам придется самой дойти до замка, если не возражаете, миссис Сандерс, - сказал Ральф, когда мы достигли конюшни. - Я должен сейчас же найти Джона и распорядиться обо всем.
- Конечно, милорд, - ответила я. - Дорога мне уже знакома.
Войдя в дом, я первым делом поспешила в детскую, но мальчиков там не было.
- Мистер Уилсон повел их к бассейну, - сообщила мисс Эллеридж.
- И я хочу! - топнув ногой, сказала маленькая Каролина.
- Я тоже! - подержала ее Джейн, младшая дочь Гарриет.
Две ее сестры, видимо, пребывали в раздумье.
Бедняжки, подумала я о дочерях Гарриет. Еще не понимают, что их матери нужен только сын, мальчик - дочери же являются обузой. Возможно, правда, их малоприятный дед питает к ним более теплые чувства. Дай-то Бог…
Выйдя из детской, я спустилась к себе в комнату, чтобы переодеться, а затем по длинному коридору направилась в малую гостиную, которая казалась мне намного уютнее других комнат.
Как я и предполагала, Джинни была там. Она заканчивала писать письмо.
- Присаживайтесь, Гейл, - сказала она. - Я как раз собиралась прогуляться перед ленчем. Надеюсь, вы присоединитесь?
Я согласилась и села в кресло отдохнуть после верховой прогулки и подумать о только что случившемся на мосту. Вернее, о том, что могло случиться.
Чем дольше я думала о происшествии, тем больше убеждалась в правильности предположения Ральфа: конь мог почувствовать опасность, исходящую от моста. Ведь известно, что многие животные обладают каким-то особым чутьем на это. У боязливого Сатаны, видимо, было хорошо развито шестое чувство.
- Готово, - сказала Джинни, складывая листок бумаги.
- Не будете переодеваться? - спросила я, привыкшая к тому, а вернее, знающая из книг о том, что знатные люди только и делают целые дни, что переодеваются - к завтраку, на прогулку, к ленчу, на другую прогулку, к обеду…
Джинни посмотрела на меня с некоторым удивлением.
- Нет, - ответила она. - Я уже одета. - И, встретив мой недоуменный взгляд, добавила:
- Я ведь росла и воспитывалась в сельской местности, где нравы проще, чем в городе. Мы тут не гуляем по саду во всем параде, в шелковых платьях и тонких кожаных туфлях. Особенно если земля сырая, как сегодня, потому что ночью прошел сильный дождь.
Какая погода была минувшей ночью, я не знала, не хотела знать, мне было не до того… Но я заподозрила, что презрение, прозвучавшее в ее словах, было направлено по определенному адресу. Как же все они невзлюбили эту женщину! Во мне, как ни странно, крепла жалость к Гарриет.
Мы совершили приятную прогулку по дорожкам и лужайкам сада с внутренней стороны замка, посидели под большим кедром; я не скрыла от Джинни того, что произошло на мосту, и она сказала с беспокойством, что все это необходимо немедленно проверить и исправить: ведь если лошади предчувствуют беду, то далеко не все люди обладают такими способностями.
Домой мы вернулись ко второму завтраку и уже сидели за столом в компании с Гарриет и ее отцом, когда вошел Джон Мелвилл, чем-то сильно взволнованный, что сразу было заметно по его лицу.
- Ральфа еще нет? - спросил он.
- Мы его с утра не видели, - ответила за всех Джинни. - Что там с мостом? Починили?
- Да. Об этом я и хотел поговорить с Ральфом.
- Что-нибудь не так, Джон? Не скрывай от нас.
- По правде говоря, Джинни, меня не на шутку обеспокоило это происшествие. - Он положил себе на тарелку кусок холодного мяса, сыр и продолжил:
- Надломилась одна из главных опор моста, и если бы Ральф проехал дальше, то, не сомневаюсь, рухнул бы вместе с мостом в воду. Чудо, что этого не случилось.
Я снова подумала о бурном потоке, и мне почудилось, я слышу треск ломающихся балок и досок и вижу, как всадник вместе с огромным вороным конем летит в этот поток.
Прикрыв от ужаса глаза, я проговорила больше для самой себя:
- Спасибо Богу и этому чуткому коню…
- Хотелось бы знать, Мелвилл, - со злостью произнес мистер Коул, - что у вас тут за порядок, черт побери, если даже хозяин не может спокойно проехать по собственному мосту?
- Порядок здесь есть и без ваших замечаний, Коул, - раздраженно ответил Джон. - Я как-нибудь сам разберусь. А мост уже чинят.
Последние слова предназначались Джинни.
В этот момент в столовую вошел Ральф. Он уселся за стол и выслушал довольно подробное объяснение Джона, а затем, не говоря больше ни слова о злополучном мосте, повернулся к сестре и положил перед ней письмо.
- Его только что привез посыльный из Остерби, - сказал он. - Думаю, будет лучше прочесть сразу.
Джинни нахмурилась, распечатала конверт, пробежала глазами первые строки.
- Боже! - воскликнула она. - Что за день сегодня! Час от часу не легче. Ты уже знаешь? - обратилась она к брату.
- Посыльный вкратце рассказал мне.
Еще один человек вошел в комнату. Это был Роджер.
- Что случилось, Джинни? - спросил он, сразу обратив внимание на бледное, застывшее лицо кузины и на письмо у нее в руке.
- У нас в Остерби был пожар, - ответила та. - Управляющий пишет, что сгорело все западное крыло дома.
- Люди пострадали? - спросил Ральф.
- Нет. Тут написано, все успели выбежать из горящего здания.
- Значит, все не так страшно, Джинни. Успокойся, могло быть гораздо хуже.
- Просто не верится! - со слезами в голосе проговорила леди Реджина. - И как нарочно, Джервеза нет в Англии. Опять на своей дурацкой конференции!
- Ну-ну, ты же так не думаешь, - сказал Ральф. Но Джинни уже не могла остановиться.
- Наш управляющий сам ничего не соображает! А Джервеза нет, хотя и от него толку мало. Я же не могу в таком состоянии, - она ткнула пальцем в свой живот, ехать туда и заниматься всем этим.
В ее голосе уже звучали истерические нотки.
- Перестань, Джинни, - повторил Ральф. - Я немедленно поеду и посмотрю, что там случилось и что нужно сделать, чтобы привести дом в порядок.
Он ласково похлопал ее по руке.
- Ты поедешь? О, Ральф, я так тебе благодарна. - Она всхлипнула.
- Я отправлюсь сегодня же, чтобы приехать туда ранним вечером.
- Можешь остановиться в "Пеликане", если дом в ужасном состоянии и всюду пахнет гарью. - Джинни содрогнулась.
- Обо мне не беспокойся. Завтра я вернусь и расскажу тебе все подробности и какие меры успел принять.
Джинни уже улыбалась.
- Ох, ты лучший из всех братьев на свете!
Через стол я поймала взгляд золотистых глаз. Этот взгляд говорил: прости, но сегодня ночью мы не увидимся…
Тоже взглядом я выразила огорчение.
Глава 18
Ночью опять шел дождь, и на этот раз я хорошо слышала его шум, лежа с открытыми глазами и думая о своем будущем.
Что может значить для меня встреча с Ральфом Сэйвилом и то, что я живу в его доме? Чем объяснить, что он нравится мне, как ни один мужчина прежде? Слово "нравится" я употребила неточно, ибо нужно прямо сказать: он приворожил меня! Иными словами, я его люблю…
Соглашаясь переехать к нему на лето - вернее, на то время, пока не найду новое жилье, - я говорила себе, что несколько недель пребывания в Сэйвил-Касле ровно ничего не изменят: я останусь так же свободна и независима от чьего бы то ни было влияния, у меня есть мой сын и моя воля, и вскоре я стану жить по-прежнему.
Сейчас, лежа одна в громадной постели, я с предельной ясностью осознавала, что ответ на все эти болезненные вопросы был один: да, я хочу быть с этим человеком. Да, Ральф стал необходим мне - об этом говорят, нет, кричат, два дня и две ночи, проведенные возле него! Его жаждут мое тело и моя душа, и я понимала, что чем дольше буду находиться рядом с ним, тем огромнее и непреодолимее будет мое желание.
Я не пыталась обманывать себя, притворяться, что деловая сделка, которую мы заключили, имеет хоть какой-то шанс окончиться пристойно. И уж тем более не обольщалась счастливым финалом, как в добрых сказках. Потому что граф Сэйвил не станет - и не сможет - жениться на вдове, чье происхождение и положение в обществе не сравнимы с его собственным и чей ребенок впутан в какой-то таинственный скандал.
Несомненно, для Ральфа наша встреча не более чем летнее приключение, тоже своего рода сделка - продолжение той деловой, - и все окончится, как только Джон Мелвилл найдет для меня жилье, а моя Мария разрешится от бремени здоровым жеребенком.
В глубине души я отдавала себе отчет в том, что поступила бездумно и попросту глупо, сделавшись любовницей Ральфа, и что скоро Бог накажет меня за это.
Положение, в которое я сама себя поставила, осложнялось еще и тем, что я оказалась как бы пленницей Сэйвил-Касла, потому что мне с ребенком некуда было деваться - это во-первых; а во-вторых, я и не хотела ни для себя, ни для Никки, которому, я видела, здесь очень хорошо, ничего другого, во всяком случае, на это лето.
Конечно, утешала я себя, в любую минуту я могу сказать Сэйвилу, что передумала и больше не останусь в его доме. Уверена, он понял бы меня и даже помог бы где-то временно определиться.
Но, говорила я себе с горечью, ты никогда не поступишь так, Гейл. На подобный исход у тебя так же мало шансов, как у простой крестьянки превратиться в принцессу. До тех пор пока ты будешь находиться в плену его дьявольской улыбки, у тебя не появится ни желания, ни сил вырваться из них…
Я прикрыла глаза и повернулась на бок.
"Не думай больше об этом, - сказала я себе, слушая, как капли дождя стучат в окна. - Посчитай это лето за один день, за один миг, и когда оно окончится, лишь тогда можешь позволить себе думать о нем - вспоминать и сожалеть…"
Только на рассвете дождь прекратился, взошедшее солнце высушило траву и дорожку, что позволило мистеру Уилсону вывести детей в парк, где они начали играть в шары и воланы. Эти игры мой Никки знал, играл в них изредка с соседскими детьми, но, конечно, не был таким мастером, как Чарли и Тео. Я тоже вышла с ними, мне хотелось сегодня быть рядом с сыном, и я видела, как бедняга переживал свое неумение.
Мистер Уилсон сказал, что после второго завтрака они отправятся на верховую прогулку, и это меня обрадовало: там Никки не будет чувствовать себя беспомощным - уж в чем, в чем, а в верховой езде мой сын может многим дать фору.
Меня Роджер пригласил проехаться с ним в близлежащий городок Хенли.
- Через него проходит почтовый тракт, - сказал он, пытаясь уговорить меня, - и потому там хорошие лавки, где можно купить что угодно.
- Даже продают мороженое, - сказала Джинни. - Заставьте Роджера угостить вас.
- Ну, Джинни, - с упреком произнес он, - это же детская еда.
- И все равно поеду с вами, - улыбнулась я. - Даже если не угостите. Надо же осмотреть окрестности.
Но главная причина заключалась в том, что я совершенно не привыкла к безделью, просто не находила себе занятия в замке, особенно в отсутствие Ральфа.
Мы встретились с Роджером у входа, куда был подан его выезд, выглядевший весьма роскошно: черный блестящий фаэтон с ярко-желтыми полосами, запряженный двумя вороными жеребцами. Роджер любезно помог мне взобраться на высокое сиденье, взял в руки вожжи, хлыст, и мы тронулись.
Он держался совсем несерьезно, беспечно, как мальчишка, и первое время я ощущала некоторое беспокойство, потому что почти сразу он пустил лошадей рысью, и я не знала, чем это может кончиться. Но вскоре успокоилась, поняв, что на самом деле Роджер - опытный возница и меня просто сбили с толку его манеры легкомысленного денди.
Во второй половине дня на небе появились легкие облака, они умерили жар солнечных лучей, дышалось легко - поездка была приятной. Кроме того, Роджер избавил меня от необходимости вести беседу, поскольку говорил почти беспрерывно, я же только изредка вставляла одно-два слова.
Примерно через час мы достигли окраины Хенли, и Роджер осадил лошадей у гостиницы под названием "Черный лебедь".
- Не хотите стакан лимонада? - спросил он.
Я бы предпочла остановиться в более спокойном месте, где-нибудь в центре городка, но когда сказала об этом Роджеру, тот с легким раздражением ответил, что ему необходимо здесь задержаться, и пригласил меня зайти внутрь, где будет удобнее подождать.
Полагая, что причиной его остановки был естественный зов природы, я сказал, что согласна. Роджер помог мне покинуть фаэтон, и мы вошли в помещение.
Время было предобеденное, и потому зал оказался почти пуст. Роджер усадил меня за деревянный стол, заказал лимонад и исчез где-то в задних комнатах гостиницы.
Я потягивала напиток и не думала больше о Роджере и его желании задержаться в таком малоподходящем месте, поскольку определила для себя причину столь срочной остановки.
Из состояния легкой задумчивости меня вывело появление мужчины, который остановился возле моего стола и произнес хорошо поставленным голосом, выдающим человека образованного:
- Простите, если не ошибаюсь, это вы приехали сейчас с мистером Роджером Мелвиллом?
Я подняла голову. В человеке, наклонившемся над моим столом, поражало загоревшее почти до черноты лицо. Если бы не чистый выговор, а также табачного цвета волосы и светлые глаза, можно было принять его за иностранца.
- Да, - ответила я, - вы совершенно правы.
Он одарил меня загадочной улыбкой:
- Могу я задать еще один вопрос? Вы прибыли сюда из Сэйвил-Касла?
Я ощутила неуловимую опасность, исходящую от этого человека. Впрочем, возможно, я просто была в нервическом состоянии после трех почти бессонных ночей.
- Да, - снова сказала я, - мы приехали именно оттуда. А могу я спросить, кто вы такой, сэр?
- Мое имя Уикем, - ответил он и без приглашения уселся за мой стол. - Когда-то мы были друзьями с Джорджем Девейном. А последние восемь лет я жил в Индии.
Нечего и говорить, что это не показалось мне хорошей рекомендацией. С Джорджем так с Джорджем, мне-то какое дело?
- Очень приятно, мистер Уикем, - холодно произнесла я. - Но мы с вами не знакомы, и мне нечего вам сказать. Всего хорошего, сэр.
- Я знаю, кто вы, - проговорил он вдруг. - Вы миссис Сандерс.
Его бледные глаза смотрели на меня с холодным любопытством, как на какой-то диковинный предмет, достойный изучения. Это мне не понравилось и сам мужчина тоже. В его взгляде было что-то, говорившее: я знаю то, чего не знаете вы…
Я сказала:
- Мистер Уикем, не хочу показаться невежливой, но прошу вас сделать одолжение и оставить в покое мою особу. Меня не интересует жизнь лорда Девейна и его друзей. Я ожидаю человека, с которым приехала, и, как только он явится, мы покинем это место. Еще раз всего хорошего. Он оскалил зубы, что, по-видимому, означало улыбку.
- Вы привыкли говорить без обиняков, миссис Сандерс, не правда ли?
- Наверное, так, мистер Уикем.
Он поднялся:
- Что ж, полагаю, буду иметь честь встретиться с вами снова, миссис Сандерс.
- Сомневаюсь, мистер Уикем. Прощайте.
Он насмешливо поклонился и пошел к выходу. Я смотрела ему вслед, с тревогой думая, кто этот человек и отчего он позволил себе разговаривать со мной в таком тоне.
Неужели Роджер намеренно настоял на том, чтобы мы остановились здесь, и эта встреча с Уикемом была задумана заранее? Но зачем?
Я продолжала размышлять над всем этим, когда появился Роджер.
- Готовы продолжить путь, Гейл?
- Да. - Поднявшись, я сказала, стараясь оставаться спокойной:
- Произошла довольно странная вещь, пока вас не было, Роджер. Ко мне подошел человек, назвавшийся Уикемом. Он знал мое имя и порывался рассказать мне о своей дружбе с Джорджем. Хотя я не имела желания его слушать.
Светлые брови Роджера сошлись у переносицы.
- Он обеспокоил вас, Гейл? Извините, что стал невольным виновником этого.
- Вы не знаете человека с таким именем?
- Нет, уверяю вас.
- Странно, - сказала я. - Он вас знает.
Роджер кинул на меня встревоженный взгляд:
- Как он выглядит?
- Очень смуглый. Говорит, что только что приехал из Индии. Глаза совсем светлые, волосы табачного цвета… Ну, что еще сказать?
Ни тени узнавания не появилось на лице Роджера. Он покачал головой:
- Я не знаю его.
К нашему столу подошел высокий, хорошо одетый мужчина, по-видимому хозяин заведения:
- С вас два шиллинга, мистер Мелвилл.
- О, припишите их к счету его сиятельства, Марчинсон, - небрежно произнес Роджер.
- Извините, мистер Мелвилл, - сказал хозяин, - но его светлость лично уведомил меня, чтобы я больше не приписывал к его счету ваши расходы, сказав, что вы будете платить сами, сэр.
Голос хозяина был вежлив, но тверд.
У Роджера побелели губы.
- Он именно так сказал? Черт возьми, Марчинсон, неужели из-за двух проклятых шиллингов лорд Сэйвил разорится? А? Как ты думаешь?
Он выхватил из кармана две монеты, швырнул на стол с такой силой, что они упали бы на пол, если бы хозяин не подхватил их, и выскочил из комнаты.
Хозяин бросил на меня извиняющийся взгляд:
- Прошу простить, мэм, но я не мог не выполнить указания его сиятельства.