Какое унижение - неожиданно встретиться с любовницей своего мужа, матерью его сыновей, не зная об этом заранее! Как, должно быть, потешались над ней все Кэмпбелы тогда в зале, когда Гордон представил ее в качестве их новой хозяйки, и какие подробности рассказывают теперь тем, кто пропустил это развлечение!
А как относится ко всему этому Фергус? Неужели его не заботит, что его законная жена родила наследнику главы клана двоих детей?
Роберта судорожно вздохнула, изо всех сил стараясь сдержать готовые пролиться слезы: гордость не позволяла ей плакать. Она перенесла много унижений в своей жизни, но никогда не ударялась в слезы. Гордые Макартуры не станут рыдать из-за таких пустяков, как несчастное одинокое детство или измена мужа.
Внезапно ей пришла на ум ошеломляющая мысль. Ведь она ударила своего мужа. Ни на кого за всю свою жизнь она не поднимала руку. Почему же, во имя всего святого, она начала именно с него?.. Гордон, должно быть, взбешен и наверняка замышляет что-то в отместку. Какую форму это примет и, самое главное, как ей защищаться в случае чего?
Часы проходили за часами, а она все размышляла о своем невеселом положении и не сулящем ничего хорошего в ближайшем будущем. Вдруг прямо перед ужином дверь без стука распахнулась. Вздрогнув, Роберта оглянулась, уверенная, что пришел муж, чтобы наказать ее за то, что она осмелилась поднять на него руку.
- Добрый вечер, леди Роб, - приветливо сказала Гэбби.
- Неужели уже вечер? - спросила Роберта, сразу успокоившись при виде добродушного лица своей горничной.
- Так вы просидели здесь весь день и даже не заметили, сколько времени прошло? - подходя к ней, проговорила Гэбби. - Вам нездоровится? Может, болит рука?
Роберта встретилась с обеспокоенным взглядом девушки и покачала головой.
- Нет, сердце.
- Ну-ка рассказывайте, миледи, - приказала Гэбби, отбрасывая всякие правила этикета, всякую церемонность между служанкой и госпожой. - В чем дело? Что стряслось?
Роберта заколебалась на мгновение, но потом призналась:
- Мы с мужем поссорились.
- Только и всего? - к ее удивлению, хмыкнула в ответ Гэбби. - Давайте-ка я помогу вам переодеться к ужину. Это моя обязанность, вы знаете?
Роберта покачала головой:
- Ты бы лучше рассказала мне о Гордоне и Коре.
- А что рассказывать-то?
- Она ведь родила ему двоих сыновей.
- Ах это. - Гэбби небрежно махнула рукой, словно речь шла о пустяке. - Их связь прекратилась давным-давно. Кроме нее, Гордон спал с десятками девушек в Инверэри.
- Ну, спасибо тебе, - сухо сказала Роберта. - Я в восторге от всего услышанного.
- Мужчина всегда берет то, что предлагают, - пожала плечами служанка. - Так и бабушка Бидди говорит.
- А как насчет Фергуса?
- Кора вышла за него замуж три года назад, когда поняла, что растить внуков хозяина мало что даст, - ответила Гэбби. - В прошлом году хозяин велел поселить ребят в главном доме, чтобы они могли воспитываться так, как подобает внукам герцога. И даже сам их учит, вот так! А раз в неделю Дункан и Гэвин бывают у Коры и Фергуса. Ведь вы не держите зла на этих мальчуганов, так?
- Нет, но Гордон должен был рассказать мне о них, - возразила Роберта.
- А он не говорил? - недоверчиво покачала головой служанка. - Как это похоже на мужчин: игнорировать неприятную правду, пока не припрет. Бабушка Бидди всегда говорит: никогда не позволяй своему мужу брать верх над тобой, потому что… потому что нельзя им давать распускаться.
- Кажется, я сама взяла верх над мужем, - улыбнулась Роберта, несмотря на душевную боль.
- Как это?
- Я дала ему пощечину.
Губы девушки сложились в удивленное "о", а потом она ухмыльнулась:
- Вот и славно, миледи. Он это заслужил. Вы мне с каждой минутой нравитесь все больше.
Неужели она нашла в Гэбби друга, спросила себя Роберта, отвечая на улыбку девушки. Если так, это будет вторая подруга, которая у нее была за всю жизнь. Неплохо, учитывая, что она никогда не надеялась иметь даже одну.
- Позвольте, я помогу вам понаряднее одеться к ужину, - предложила Гэбби.
- Я не могу идти туда, - отказалась Роберта. - Все, за исключением меня, знали, что Дункан и Гэвин - сыновья Горди. Мне трудно теперь смотреть людям в глаза.
- Так никто не знал, что Горди не рассказывал вам об их существовании, - резонно заметила Гэбби. - Наверняка все были уверены, что вам давно это известно. Я слышала, как вы сказали Коре, что хозяин говорил вам про этих ребят. Все так и поняли, что вы знаете про них.
- Но я-то не знала, - неуверенно возразила Роберта.
- Да вы только представьте, как будет забавно: вы сидите за главным столом и с Горди ни слова, - уговаривала девушка. - Он будет ерзать на стуле, словно его во все места кусают блохи, а почесаться нельзя.
Роберта улыбнулась этой простоватой шутке, хотя, по правде говоря, ей больше хотелось плакать.
- Гэбби, ты мне нравишься, - сказала она.
- О, я и не сомневалась, что понравлюсь вам.
Роберта надела платье из сизо-серого бархата, когда-то принадлежавшее свекрови. У него были длинные рукава, прикрывающие запястья, плотно облегающий лиф и довольно глубокий вырез каре. На шею она надела свое заветное ожерелье; его рубин соблазнительно покоился прямо в ложбинке на груди. Хотела было надеть и пару кружевных перчаток без пальцев, которые подарил ей муж, но ни одна из них не подходила к этому платью по цвету. К тому же это только возбудило бы любопытство, что она скрывает под ними?
В сопровождении Гэбби, не отстававшей от нее ни на шаг, Роберта спустилась вниз и прошла в большой зал. Высоко держа голову, со спокойным выражением лица, она прошествовала сквозь толпу к главному столу. Большинство присутствующих, мимо которых она проходила, говорили ей "добрый вечер". Роберта кивала им в ответ, словно молодая королева, здоровающаяся со своими подданными. Судя по ее внешнему виду, никто бы никогда не подумал, что вся она как сжатая пружина.
Подойдя к главному столу, где ее стоя ожидали герцог Магнус и Гордон с двумя мальчиками, Роберта с улыбкой спросила:
- Кто бы хотел сидеть рядом со мной?
- Я, - одновременно ответили все.
Игнорируя своего мужа, Роберта бросила на свекра взгляд, полный величайшего сожаления, и сказала:
- Я, наверное, сяду между двумя доблестными Кэмпбелами. Гэвин, ты садись между мной и дедушкой. Смучеса я посажу на колени; а ты, Дункан, садись между мною и… и им.
Роберта услышала, как герцог Магнус весело хмыкнул, но тут же закашлялся, чтобы это скрыть. Оглянувшись, она бросила ему взгляд, обещавший, что потеха только начинается.
Слуги поставили на стол перед ними блюда с ужином. Это были бараний рубец со специями, ячменные лепешки с маслом, сыр, сидр и вино.
- Сегодня вечером ты выглядишь особенно очаровательно, - сделал ей Гордон неожиданный комплимент.
Роберта наклонила голову, принимая как должное эти слова, и небрежно бросила:
- Да, я знаю.
Потом отвернулась и принялась разглядывать людей в зале.
- Ее здесь нет, - прошептал ей на ухо герцог, перегнувшись через Гэвина.
- Не понимаю, о чем вы, ваша милость, - сказала Роберта, бросив на него недоуменный взгляд.
- Большинство супружеских пар не ужинают в общем зале, - сказал ей свекор. - Они предпочитают ужинать отдельно, у себя, после тяжелого трудового дня.
- У нас в замке Данридж так же, - кивнула Роберта.
- Расскажи, как прошел твой первый день в Инверэри? - поинтересовался герцог.
- Очень познавательно.
- Есть какие-то проблемы?
- Только одна, да и та недостойная вашего внимания, - ответила Роберта достаточно громко, чтобы услышал муж. И, подняв к губам кружку с сидром, сделала глоток.
- Вы жена нашего папы, - неожиданно заявил вдруг Гэвин. - Мы должны называть вас "мама"?
Роберта поперхнулась сидром. Когда же снова смогла заговорить, то ответила:
- Ну, ведь ваша настоящая мама обидится, если ты будешь называть меня так, как и ее. А как вы зовете Фергуса?
- Мы зовем его просто Фергус, - ответил Дункан.
- Тогда зовите меня Роб.
Ребята кивнули, и по лицам их было видно, что они почувствовали большое облегчение оттого, что вопрос улажен.
- Леди Роб, - обратился тут же к ней снова Дункан. - Вы, наверное, подарите нам братьев и сестер?
Роберта с удивлением уставилась на него. И тут же услышала слева тоненький голосок:
- Пап, а у нас будет маленькая сестренка? - спросил у отца Гэвин.
- По мне, это было бы прекрасно, сынок, - ответил Гордон с лукавой улыбкой, мелькнувшей на лице. - Но этот вопрос вы должны выяснить с моей женой.
Роберта бросила на мужа недовольный взгляд.
- Не хочешь ли после ужина поиграть в шахматы, дорогая? - как ни в чем не бывало спросил он.
- От игры в шахматы мы сестренку не получим, - заявил Дункан. - Это все знают.
Роберту начал душить смех. Она совсем не ожидала, что разговор примет такой оборот. Она пристально посмотрела на мужа и сказала:
- Нет, благодарю, милорд.
И прежде чем он смог возразить, поднялась с места и, взяв щенка на руки, сказала:
- Я все еще чувствую себя немного усталой после путешествия. Пойду немного прогуляюсь со Смучесом, а потом поднимусь к себе. - Затем повернулась к Гэвину и добавила: - Мы увидимся завтра утром?
Малыш расплылся в улыбке и кивнул.
- И с тобой тоже? - спросила она его брата.
Дункан с готовностью кивнул головой.
- Ну, завтра и начнем дрессировать Смучеса.
Не оглядываясь на главный стол, Роберта медленно двинулась сквозь толпу воинов и вассалов и исчезла за дверью. Все четверо мужчин за столом, от старших до младших, молча наблюдали, как она уходит.
Как только она скрылась за дверью, герцог Магнус весело хмыкнул.
- Ну вот она и поставила тебя наместо, - сказал он сыну.
- Ты говоришь так, словно рад этому, - бросил Гордон, круто повернувшись к отцу.
- Ну, в Инверэри было скучно, пока она здесь не появилась, - признался герцог. - А теперь я смогу развлекаться до конца своих дней. На твой счет, разумеется.
- Не вижу в этом ничего забавного, - хмуро ответил Гордон отцу.
- Запомни вот что, сын, - предостерег его герцог Магнус, - излишняя гордость часто ведет к падению.
- Не могу поверить своим ушам, - поднимаясь со стула, ответил Гордон. - Сатана ссылается на Священное писание. - И с этими словами вышел из зала.
Герцог Арджил посмотрел ему вслед и громко расхохотался. Потом взглянул на внуков, которые с изумлением глазели на него.
- Над чем ты смеешься? - спросил Дункан.
- Над вашим отцом, - ответил им дед.
- А почему? - спросил Гэвин.
- Потому что у вашего отца здравого смысла не больше, чем у осла, - все еще улыбаясь, ответил им герцог Магнус. - Но если вы будете повторять другим то, что я сказал, то не получите пони, которых я обещал вам на день рождения.
- Я ничего не слышал, - сказал Дункан.
- Я тоже, - повторил за ним Гэвин.
Покинув зал, Роберта торопливо прошла по длинному коридору и по винтовой лестнице спустилась на нижний этаж. Выйдя в сад, она спустила Смучеса на землю.
- Ну-ка, беги, - приказала она. - Сделай свои дела.
Поджидая отбежавшего в сторонку щенка, Роберта стояла, глядя на вечернее небо. Западный ветер унес дневные облака, и теперь, окруженная мириадами сверкающих звезд, прямо над головой, на черном бархатном небе, висела полная луна.
Ужин прошел хорошо, подумала Роберта, двинувшись по каменной дорожке. Так почему же она не чувствовала удовлетворения? Почему не оставляло щемящее чувство какой-то утраты, засевшее глубоко в душе?
Постепенно темная красота ночи и спокойствие, царившее в саду, подняли ее упавшее было настроение. Ей не терпелось дождаться весны, когда этот заповедный уголок превратится, наверное, в рай земной.
- Роберта?
Она медленно повернулась, услышав голос мужа.
- Да, милорд?
Гордон стоял в пяти футах от нее. Даже в темноте он был красив и статен - один из тех, о которых мечтает каждая женщина. Неудивительно, что он был таким волокитой и имел у женщин такой успех. Какой же выдержкой должен обладать подобный мужчина, чтобы не увлечься, не согрешить? Даже Адам в состоянии изначальной безгрешности был не в силах отказаться от печально известного яблока.
- Прости, что я не рассказал тебе про Дункана и Гэвина, - сказал он ей хрипловатым от волнения голосом.
- А ты извини за то, что я ударила тебя, - сказала Роберта. - Я была не права.
Гордон подошел ближе - улыбка осветила его красивое лицо. Он протянул руку и взял ее за локоть.
- Мы могли бы откликнуться на просьбу Гэвина, скрепив наше взаимное прощение поцелуем, - предложил он тем же обольстительно хриплым голосом.
- Какую просьбу?
- Ему хочется сестренку. Помнишь, он за столом говорил.
Роберта отступила на два шага и подхватила на руки Смучеса. Потом, вздернув повыше свой носик, заявила:
- Готовые на все любовницы слишком избаловали вас, милорд. Доверие имеет свои границы, а прощение не означает забывчивость. Может, вам и трудно это понять, но я из другого теста, чем они.
С этими словами Роберта двинулась по дорожке к дому и исчезла за дверью.
"Ангел, ты еще ничего не знаешь о плотском желании, - подумал Гордон, глядя ей вслед. - Но ты непременно узнаешь. И очень скоро. Уж я об этом позабочусь, моя строптивая любовь".
Роберта открыла глаза и поняла по царившему в комнате полумраку, что еще очень рано. Она никогда не просыпалась на рассвете. Что же потревожило ее сон?
Повернувшись в сторону мужа, она увидела, что его половина постели пуста. Но его шаги и легкий скрежет на другой стороне комнаты привлекли ее внимание и, приподняв голову от подушки, она посмотрела, что он там делает.
Стоя к ней спиной, Гордон ворошил угли в камине. Он был обнажен. Только вокруг бедер обернулся полотенцем, видимо, не желая оскорбить ее стыдливость.
Глядя сквозь полуприкрытые веки, Роберта восхищалась игрой хорошо развитых мускулов его плеч и спины, его стройными, покрытыми золотистым пушком ногами. Незнакомый трепещущий жар разлился у нее внутри. Первобытное ощущение, что они - единственные мужчина и женщина на свете, пронзило ее, и ей захотелось… чего?
Оживив пламя, вновь заполыхавшее в камине. Гордон выпрямился, и Роберта тут же быстро закрыла глаза. Она не хотела, чтобы он заметил, что она за ним наблюдает.
Когда же ее ушей достиг звук плещущейся воды, она вновь открыла глаза. Муж стоял на другом конце комнаты возле туалетного столика и, склонившись над тазом с водой, умывался.
Слегка повернув голову, она прекрасно могла разглядеть его мощные мускулистые бедра, бедра воина, развитые от многочасовых изнурительных скачек и, возможно, от другой, более интимной деятельности. Что бы она почувствовала, если бы эти мускулистые бедра прижались к ее ногам…
Гордон взял в руки полотенце и вдруг обернулся в сторону постели, словно почувствовав на себе ее взгляд.
Роберта тут же зажмурила глаза и, стараясь дышать ровно, будто во сне, услышала, как он подошел к креслам возле камина. Сердце ее бешено колотилось, словно наблюдать за утренним туалетом мужа было страшным грехом, но это уже не могло остановить ее.
Приоткрыв сначала один глаз, потом другой, она продолжала свои наблюдения. Повесив приготовленную одежду на одно из кресел, Гордон неожиданно сбросил свою "набедренную повязку" и потянулся за бельем. У Роберты перехватило дыхание при виде его крепких округлых ягодиц, прекрасно дополняющих впечатление от спины и бедер. Да, все тело было совершенным и неотразимо красивым.
Но в следующий момент Гордон лишил ее этого бесплатного представления, надев длинную холщовую рубашку, которая скрыла самые интересные детали и подробности, и Роберта едва не застонала от разочарования. Потом он надел свои плотные облегающие штаны, затянул их широким поясом и, накинув на плечи короткую кожаную куртку, обул черные кожаные башмаки.
Когда он повернулся, чтобы выйти из комнаты, Роберта быстро вновь закрыла глаза.
- Пошли, Смучес, - тихо позвал он, и щенок тут же спрыгнул с постели.
На несколько долгих мгновений в комнате воцарилась тишина. Роберта чуть приоткрыла глаза и посмотрела в сторону двери, через которую должен был выйти ее муж.
- Еще рано, - сказал Гордон, с лукавой улыбкой наблюдая за ней с порога. - Хочешь, я разбужу Гэбби и пришлю ее к тебе?
- Нет, - пробормотала она, зардевшись от смущения.
Гордон засмеялся и подмигнул ей.
- Надеюсь, тебе понравилось, - сказал он и тут же вместе со щенком исчез в коридоре.
Боже правый, так он знал, что она за ним наблюдает! И нарочно расхаживал по комнате голый. Как унизительно быть застигнутой в таком положении, после того как сама же заявила, что не желает иметь с ним дело.
Роберта натянула на голову одеяло. Еще лучше было бы от ужасного стыда с головой зарыться в матрас.
Когда поздним утром Роберта вышла в сад, чтобы глубоко вдохнуть живительный горный воздух, он неожиданно показался теплее, чем вчера. Куда бы она ни взглянула, везде было заметно, что зима уходит, и душа ее радостно встрепенулась. Весна приближалась, и воробьи на ветках чирикали по-весеннему звонко, возвещая дни, когда начнет пригревать солнце.
Опустив щенка на землю, она зашагала по каменной дорожке к скамье. Долго ждать Дункана и Гэвина ей не пришлось. Заметив ее с противоположной стороны сада, где они в то утро играли, ребята опрометью бросились к ней.
- Ну, вы готовы обучать Смучеса? - спросила Роберта, поудобнее устраиваясь на скамье.
- Да, - в один голос ответили мальчики. Но в этот момент дверь в сад неожиданно распахнулась и появился Гордон Он с улыбкой оглядел всех троих и приблизился к ним. На правом плече у него висела сумка для гольфа, из которой торчала метелка, в левой он нес какую-то миску.
Видя его, Роберта не могла отделаться от воспоминания о том, как он, обнаженный, расхаживал по спальне, и щеки ее снова начали пламенеть. Он ведь тоже помнил, как она подглядывала за ним; недаром, уходя, подмигнул.
- Я пришел помочь мальчикам, - сказал Гордон, прислонив сумку к скамье рядом с ней. - Они ведь не могут обучать Смучеса, если не предложат ему что-то вкусненькое.
В миске, которую он принес, лежали мелко порезанные кусочки мяса.
- Я буду давать, - тут же сказал Дункан.
- Нет, я, - запротестовал Гэвин.
- Оба будете, по очереди, - сказал им отец.
Он сел рядом с Робертой на скамью так близко, что его бедро касалось ее юбки. В ее воображении опять предстали его мускулистая спина и плечи, а потом и крепкие округлые ягодицы. При этом чувственном воспоминании о недавней наготе мужа ее бросило в жар. Оставалось только надеяться, что на этот раз он не догадается, о чем она думает.
- О чем ты думаешь, ангел? - тем временем спросил ее Гордон.
Роберта подняла на него глаза и покраснела, не зная, что ответить.
- По-моему, это вполне разумно, - наугад ответила она. По правде говоря, она даже не уловила, о чем он разговаривал с мальчиками.
- Ты старший, - сказал Гордон Дункану. - Ты и начинай.