- Нет, - уверенно произнесла она. - Но я знаю тебя. - Ее глаза цвета морской волны засверкали. - Ты без зазрения совести критикуешь меня за каждый мой недостаток, в то время как сам только и делаешь, что пляшешь под дудку своего деда. Но как бы сильно ты ни раскаивался за свои прошлые грехи, этого никогда не будет достаточно, Джек. Ты никогда не сможешь оживить свою мать и заставить деда лучше к тебе относиться.
- Заткнись, - грубо бросил он.
- Ты лучше будешь несчастным до конца жизни, чем попытаешься противостоять своему деду, - продолжила она, не обратив внимания на его приказ. - Ты намерен жениться по приказу деда, как будто на дворе сейчас девятнадцатый век, хотя постоянно даешь мне понять, что из нас двоих я слабее. Что у меня куча недостатков. - Она дерзко вскинула подбородок. - Да, я слаба и далека от идеала, но я хотя бы не строю из себя святошу.
- И это говорит женщина, которая всю свою жизнь только и делает, что притворяется! - выпалил Джек, не в силах сдержать бурю эмоций, бушующую внутри его. Среди этих чувств были гнев, возмущение и еще что-то, что его напугало. Может, в глубине души он признал ее правоту?
- Ты меня не понимаешь, Джек, и не поймешь никогда, - печально сказала она.
Ее глаза были полны горечи, и он осознал, что потерял ее. Что подвел ее. Что она ушла от него по его собственной вине.
Ларисса отошла он него еще на шаг, и он понял, что она больше к нему не вернется.
- Ларисса… - позвал он, но было уже слишком поздно. Она повернулась и пошла вниз по ступенькам.
После этого Джек еще какое-то время стоял на месте, пытаясь понять, что только что произошло и как ему быть дальше.
Глава 10
Ларисса ждала своего отца в той же гостиной в особняке Уитни, в которой провела множество неприятных минут в юности. Комната располагалась на втором этаже величественного здания, занимающего целый квартал на Манхэттене и вызывающего интерес у проходящих мимо туристов. Эта комната была у Брэдфорда самой любимой. Она находилась далеко от помещений, предназначенных для персонала, и он мог не беспокоиться о том, что его подслушают, когда он будет громко выражать свое вечное недовольство.
У Лариссы было ощущение дежавю. Она в который раз сидела в одном и том же неудобном кресле и смотрела на картину Мэри Кассат, которая создавала ложное впечатление семейной гармонии. Она могла бы закрыть глаза, чтобы не видеть до боли знакомую обстановку, но боялась, что перед ее глазами возникнет образ Джека. Из-за него она провела ночь без сна. Всякий раз, когда она вспоминала их вчерашний поцелуй на ступенях музея Метрополитен, ее губы покалывало.
В комнате было прохладно, и Ларисса пожалела, что сняла пальто и шарф и отдала дворецкому. Когда открылась дверь и к ней наконец присоединился ее отец, от выражения его лица ей стало еще холоднее. Брэдфорд Уитни выглядел как всегда недовольным.
- Тебе не удалось меня одурачить своим последними спектаклями, - сказал он ей вместо приветствия.
Отец окинул ее презрительным взглядом, но она запретила себе на это реагировать. Как обычно, он опустился в кресло напротив. Между ними был кофейный столик, который стоял на этом месте с начала девятнадцатого века. Ничего не изменилось. Сейчас он выплеснет на нее свою злобу, а она постарается сохранить самообладание. Она уже много лет не плакала и не кричала во время своих разговоров с отцом. Обычно она тупо смотрела в окно и делала вид, будто его оскорбления для нее пустой звук.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду, - солгала Ларисса.
- Я имею в виду твое присутствие на недавних благотворительных мероприятиях, - ответил Брэдфорд с едва скрываемой усмешкой. - О твоих жалких попытках вести себя прилично, которые обсуждает весь Нью-Йорк. О твоем новом гардеробе. Ты думаешь, что после этого все забудут о том, как ты шокировала всех своим поведением и внешним видом? Несколько недель маскарада не могут вычеркнуть из памяти годы непристойного поведения.
Ларисса провела ладонью по своим темно-серым брюкам безупречного покроя и подавила в себе желание одернуть черную кашемировую водолазку и поправить изящные сережки с бриллиантами. Она знала, что выглядит шикарно, хотя и скромно. Ее отец всегда видел только то, что находится на поверхности. Он никогда не замечал обиды и унижения, которые прочно обосновались в ее душе по его вине, поэтому она будет сдержанной и отстраненной.
- Полагаю, это твоя версия "добро пожаловать домой, дочка", - сухо произнесла она. - Спасибо, папа.
- Твой консьерж сообщил мне, что ты появилась несколько недель назад, - отрезал Брэдфорд, проигнорировав ее язвительное замечание. - Я почитал светскую хронику и понял, что, несмотря на весь этот твой маскарад, ничего не изменилось. Что бы ты ни делала, Ларисса, результат будет таким, как обычно. Я нисколько не удивлен.
- Спасибо, у меня все хорошо, - спокойно ответила она, как будто он спросил, как у нее дела. Как будто это его когда-либо интересовало. - Смена обстановки помогла мне прийти в себя после тяжелого испытания и многое понять. Я признательна тебе за то, что ты обо мне осведомлялся. Твоя отцовская забота глубоко меня трогает.
- Я бы посоветовал тебе быть осторожнее, Ларисса. - Ее имя прозвучало как ругательство.
- Иначе что? - Ее тон не был дерзким. Зачем дерзить, когда само ее присутствие для него уже вызов. Она вопросительно подняла брови. - Разве может моя репутация стать еще хуже? Думаю, действенные угрозы у тебя уже закончились.
- Меня не интересует очередная сцена из твоей бесконечной мелодрамы, - произнес Брэдфорд с ледяным спокойствием, которое было более жестоким, чем самые грубые ругательства. - Когда в следующий раз будешь пытаться убить себя перед ночным клубом или на вечеринке, постарайся довести задуманное до конца. Устранять последствия дорого и скучно. К тому же это плохо отражается на репутации семьи и "Уитни медиа". - Его ледяной взгляд, казалось, проник туда, где сосредоточились ее боль, стыд и ненависть к самой себе, которая никуда не делась, несмотря на произошедшие с ней перемены. - Я не могу себе позволить потерять из-за твоих выходок еще одного исполнительного директора. Ты меня поняла? Я ясно выразился?
Какое-то время Ларисса просто сидела и глубоко дышала, как посоветовали ей доктора восемь месяцев назад, когда во время очередного неприятного разговора с отцом у нее началась паническая атака, которую она приняла за сердечный приступ. Брэдфорд больше не увидит ее слабой. Она не доставит ему такого удовольствия.
- Яснее некуда, - ответила она с деланой улыбкой, которая всегда приводила его в ярость. - Обещаю, что в следующий раз не выйду из комы, - добавила она, смело глядя ему в глаза. - Теперь ты доволен?
- Ты самое большое разочарование в моей жизни, - сказал ей Брэдфорд.
- Ты всячески пытаешься вбить мне это в голову лет с шести, - ответила Ларисса. Она была горда тем, что ей удавалось сидеть в этом неудобном кресле в вальяжной позе, словно она была полностью расслаблена. - Уверяю тебя, папа, я знаю о твоих чувствах ко мне, а если бы не знала, после твоей просьбы совершить в следующий раз самоубийство по-настоящему мне все стало бы ясно. Думаю, мы с тобой можем спокойно сказать, что понимаем друг друга.
- Надеюсь, ты получила удовольствие от своих маленьких каникул, Ларисса, - произнес ее отец с абсолютно непроницаемым лицом, и она подавила дрожь. - Даже не представляю, что ты делала в этот раз, но мне все равно. Слава богу, что тебе каким-то образом удалось избежать внимания прессы. Полагаю, счет как всегда астрономический.
"Если только эмоциональный счет", - печально подумала Ларисса, но лишь пожала плечами.
Пусть думает что она развлекалась на дорогом курорте. Пусть думает, что хочет. Все равно он бы ей не поверил, что бы она ему ни сказала.
- Не думай, что я тебе помогу, если тебе не хватило денег, которые я раз в три месяца выделяю на твое содержание, - продолжил Брэдфорд в той же самодовольной манере. - Мне надоело расхлебывать заваренную тобой кашу. - На его лице промелькнули какие-то эмоции, и у Лариссы перехватило дыхание. Что это было? Она терялась в догадках. Неужели у ее отца еще остались какие-то человеческие чувства? - Ты хоть представляешь, что означает для "Уитни медиа" потеря Тео Гарсия? Причем по твоей милости.
Какой же идиоткой надо быть, чтобы надеяться на то, что у ее отца остались какие-то человеческие качества!
Она сделала глубокий вдох и снова изобразила на лице свою обычную беззаботную улыбку.
- Ты знаешь, папа, что ты и компания - это не одно и то же? - Она улыбнулась еще шире. - Я иногда боюсь за твой рассудок.
- После номера с акциями, который ты отколола, тебе следовало бы радоваться, что я не отрекся от тебя, - яростно бросил Брэдфорд. Ей сразу следовало догадаться, что единственным объектом чувства, которое она увидела в его глазах, была чертова компания, которой он посвятил всю свою жизнь. - Не думай, что я забыл, что ты попыталась навредить "Уитни медиа" только для того, чтобы позлить меня. Когда в следующий раз сделаешь что-то подобное, тебе лучше бесследно исчезнуть, пока я не заставил тебя пожалеть, что ты родилась на свет.
Его жестокие слова повисли между ними в воздухе.
- В этом нет необходимости, - весело ответила Ларисса, словно он сказал ей комплимент, затем небрежно махнула рукой. - Имея тебя в качестве отца все эти двадцать семь лет, я сама пришла к этому выводу.
- Все, что от тебя требовалось, - это стать женой Тео. - Голос Брэдфорда был полон презрения. - Но ты даже этого не смогла. Тео не захотел жениться даже после того, как несколько лет увивался за тобой как влюбленный дурак.
Ларисса не удержалась от мысли, что Тео повезло. Чем дальше он будет держаться от семьи Уитни, тем лучше для него. Она сама всегда хотела быть подальше от своего отца и "Уитни медиа". Но на уединенном острове, залитом осенним дождем, она поняла одну вещь: от себя не убежишь. Главным образом благодаря Джеку.
- Я здесь не для того, чтобы обсуждать то, что было давно, - спокойно произнесла она. - В любом случае я плохо помню, как все было. - Это была не совсем правда, но ей доставило удовольствие вспышка гнева, промелькнувшая в отцовских глазах. - Напоминаю, что ты сам меня сюда позвал. Определенно тебе есть что со мной обсудить, помимо Тео. - Ларисса откинулась на жесткую спинку кресла. - Если нет, продолжай меня распекать. От этого мне так тепло на душе.
Брэдфорд пристально посмотрел на нее, поджав тонкие губы.
- В следующий четверг состоится ежегодное собрание членов совета директоров, - сообщил он ей. - Твой юрист много месяцев пытался тебя разыскать. - Он презрительно фыркнул. - Каким бы нежелательным ни было твое присутствие, оно необходимо.
- Какое чудесное приглашение, - пробормотала Ларисса, сохраняя бесстрастное выражение лица. - Но зачем мне туда идти? Ты же знаешь, что дела наводят на меня скуку. Особенно твои.
Она стала внимательно за ним наблюдать, ища малейший намек на то, что в ее отце есть что-то человеческое. Что он небезнадежен. Но единственное, что она смогла увидеть, - это осуждение и презрение.
"Разве удивительно, что, имея такого отца, ты так себя вела все эти годы?" - прозвучал тихий голосок в ее голове. Никто бы не удивился, если бы она плохо кончила. То, что она выжила и смогла измениться, определенно чего-то стоит.
- Ты перепишешь свои акции на мое имя, - произнес Брэдфорд тоном, не терпящим возражений. - Не вижу смысла продолжать это безумие, когда совершенно очевидно, что ты никогда не собираешься занимать свое место в совете директоров. И слава богу, - добавил он. - Поэтому чем скорее мы уладим все формальности, тем скорее ты сможешь забыть об "Уитни медиа". - Его глаза сузились. - И тем скорее я смогу забыть о твоем существовании.
- Передача акций подразумевает разрыв кровных уз? - мягко спросила Ларисса. - Следующий четверг будет поистине удивительным днем.
- Ты не будешь устраивать сцен, Ларисса, - неумолимо продолжил Брэдфорд. - Ты подпишешь бумаги, скажешь, что не хочешь иметь ничего общего с "Уитни медиа", и удалишься. Мне все равно, куда ты пойдешь и как будешь растрачивать свою жизнь. Тебе это ясно?
Ее снова охватило сожаление о том, что у нее никогда не было нормальной семьи. Что она слишком слаба. Что она не может убедить себя, что из них двоих - монстр ее отец, а не она. Что она не может наплевать на его мнение о ней. Ее ошибка состояла в том, что в глубине души она всегда полагала, что сможет все исправить и заставить его изменить отношение к ней.
У нее больше не осталось никаких иллюзий. Она теперь другой человек, а вот он остался таким же, каким был всегда. Именно Брэдфорд виноват в том, что ее мать уехала во Францию и пристрастилась к транквилизаторам. В том, что она всю свою жизнь занималась саморазрушением, втайне надеясь, что однажды он испугается за нее и поймет, что любит ее.
Он никогда не понял бы, что Ларисса изменилась. Он всегда видел в ней только то, что хотел видеть. Никчемную пустышку, достойную лишь презрения.
- Не беспокойся, папа, - спокойно ответила она, словно они говорили о погоде. - Я прекрасно тебя понимаю.
* * *
Джек ждал Лариссу в роскошном вестибюле, в который она вошла несколько вечеров назад по возвращении с благотворительного приема. Она сразу заметила его внушительную фигуру в дорогом черном пальто. Он бросил на нее сердитый взгляд, от которого у нее, наверное, должны были задрожать колени, но она сохранила спокойствие.
Он человек опасный. С этим не поспоришь. Однако Ларисса сказала себе, что нисколько не волнуется. Что она невосприимчива к нему. Что внутри у нее не вспыхнул огонь желания.
Она мило улыбнулась консьержу, который гордился тем, что видел собственными глазами всех знаменитых жителей этого престижного комплекса в Сентрал-Парк-Уэст.
- Зачем ты пришел? - спросила она, подойдя к Джеку. Тот стоял, прислонившись к одной из колонн, которые были произведениями искусства, как и картины на стенах. Она постаралась сохранять невозмутимое выражение лица, хотя в какой-то момент под его пронизывающим взглядом ее сердце замерло. Время остановилось, и окружающий мир уменьшился до размера этих горящих темных глаз.
- Не знаю, - просто ответил он.
Остановившись в нескольких футах от него, Ларисса напомнила себе, что нужно продолжать дышать. В горле у нее пересохло, и ей пришлось сглотнуть.
- Ты снова почти подкрался ко мне, - сказала она. - Хотя, я полагаю, великий Джек Саттон не может подкрадываться по определению. Он может только удостоить кого-то своим визитом. - Она растянула губы в усмешке. - Так что мне повезло.
- Я подумал, что если позвоню тебе, то ты не ответишь. - Его бархатный голос и горящий взгляд заставили ее забыть о том, что всего минуту назад она была на холодной улице.
- Ты очень сообразительный, Джек. Это одна из тех вещей, которые мне всегда в тебе нравились.
Высокие каблуки придавали ей уверенности иначе бы она, наверное, рухнула перед ним на колени и стала бы умолять, чтобы он к ней прикоснулся, поцеловал ее, занялся с ней любовью.
Она хочет его сильнее, чем готова это признать, но не может с ним быть, потому что больше не занимается саморазрушением.
- Пригласи меня к себе в квартиру.
Лариссе не понравился его командный тон.
Она точно знала, чего он хочет, и чувствовала ответную дрожь своего тела.
- Не думаю, что это было бы разумно, - ответила она после долгой паузы, засунув руки в карманы пальто, чтобы не потянуться к нему и не повторить ошибку, которую она совершила на острове.
- Когда это то, что происходит между нами, подчинялось разуму? - спросил он, дерзко ухмыльнувшись.
Если она хочет себя уважать, ей нужно держаться так, словно она себя уважает. Даже если больше всего на свете ей хочется притвориться, что ей это безразлично, и раствориться в объятиях мужчины, который может ее погубить.
- Прости, - спокойно произнесла она, поворачиваясь лицом к лифтам. - Я не могу, Джек. У меня была трудная неделя. Завтра утром мне нужно присутствовать на заседании совета директоров "Уитни медиа", и что бы ты там ни думал, у меня нет жениха, который меня поддержал бы. К тому же я очень устала.
- Подожди. - За этим последовала короткая напряженная пауза. - Пожалуйста.
Удивленная его просьбой, она обернулась, и на этот раз ее удивило выражение его лица. Он выглядел потерянным.
"Ты выдаешь желаемое за действительное", - сказала она себе, но ее предательское сердце забилось чаще от того, что в нем поселилась надежда.
- Пойдем в какой-нибудь бар, - настойчиво произнес Джек. Будь на его месте кто-то другой, она бы приняла это за отчаяние. Его красиво очерченный рот слегка искривился, и ее бросило в жар. - Там ты сможешь чувствовать себя в полной безопасности.
Но она знает, что с этим человеком ей никогда не будет безопасно, потому что он никогда не сможет дать ей то, что ей от него нужно.
Она подошла к нему, поцеловала его в щеку, закрыла глаза и вдохнула его неповторимый запах, после чего заставила себя отстраниться.
- Пока, Джек, - прошептала она.
Джек схватил ее за плечи.
- Как я могу тебя узнать, Ларисса? - бросил он, смерив ее яростным взглядом. - Разве это возможно, когда ты постоянно убегаешь и прячешься?
Как она может любить этого человека всеми фибрами своей души, когда знает, что он может ее погубить? Когда он уже начал это делать?
- Лучше бы ты верил собственным глазам, а не предрассудкам. - Ее тон был как обычно легким и непринужденным, хотя внутри у нее все разрывалось на части.
Его глаза потемнели, черты лица были напряжены, словно внутри у него тоже шла борьба.
- Позволь мне тебя узнать, Ларисса, - прошептал он.
Она слишком слаба. И она его любит.
Ларисса прекрасно осознавала обе эти вещи, но ее пульс не замедлялся.
Джек Саттон причиняет ей одни страдания, но сердце отказывается подчиняться воле разума.
- Хорошо, - ответила она, пока не успела найти сотню подтверждений тому, что это плохая идея.
- Хорошо? - переспросил Джек, прожигая ее взглядом, полным мужского триумфа, и она почувствовала, как его руки крепче сжимают ее плечи.
- Ты можешь подняться вместе со мной ко мне в квартиру, - сказала Ларисса.
Это прозвучало безвольно, но она больше не могла притворяться сильной. И в данный момент ей было все равно.
Затем встретившись с Джеком взглядом, она добавила:
- Но ты не можешь остаться.