Бриджтон всегда был многолюдным. От толп студентов и туристов его улицы гудели как улей. Когда-то здесь высился укрепленный форт первых колонистов, вокруг которого, собственно, и вырос город. И теперь, то немногое, что сохранилось - остатки стен и одинокую башню, - городские власти заботливо пытались оставить для потомства. Форт был довольно мрачным местом, и при виде его Дженнифер всякий раз поеживалась. Ей казалось, будто он давит на нее тяжким грузом прошедших веков с их суровыми пуританскими нравами, постоянными стычками переселенцев то с индейцами, то с британскими красными мундирами.
В университете Дженнифер изучала экономику. Эту дисциплину она выбрала в первую очередь для того, чтобы впоследствии помогать отцу. Девушка обладала редкой финансовой прозорливостью и умением мгновенно принимать правильные решения. Но в то же время ее характер отличался сильной склонностью к идеализму, чертой, унаследованной от родителей.
Неудивительно, что еще в первом семестре Дженнифер поставила перед собой цель - по окончании университета обратить полученные в его стенах знания на оказание помощи тем, кого судьба обделила своей благосклонностью. Для начала она решила около года поработать в одной из стран третьего мира, чтобы лично поучаствовать в гуманитарной программе, а затем возглавить какой-нибудь благотворительный фонд, где смогла бы на практике применить все свои финансовые и административные таланты. Таков был ее первоначальный план. Правда, ни в какую страну третьего мира она так и не попала. Единственное, что ей удавалось, - это регулярно вносить пожертвования для осуществления всевозможных благотворительных проектов.
Безвременная кончина отца помешала ей по многим причинам реализовать собственные планы. В те дни, когда ей пришлось взять на себя контроль над его делами, телевидение буквально захлестнула волна передач о гуманитарной помощи голодающим в африканских странах. Дженнифер смотрела эти программы со смешанными чувствами зависти, обиды и боли. Вглядываясь в кадры, повествующие о благородной деятельности загорелых и похудевших добровольцев, она все ждала, что среди них вот-вот промелькнет знакомое лицо. Но так и не дождалась. Что ж, может, оно было и к лучшему.
От досады девушка прикусила нижнюю губу. Господи, что с ней творится? Куда ее то и дело заносит? Будто мыслям ее неизвестно, что здесь начинается запретная зона, куда заказан вход даже самой глупенькой, самой наивной, отбившейся от остальных, мыслишке. Что с ней такое?
Оказавшись перед выбором, Дженнифер приняла тогда единственно правильное решение. Она никогда не забудет ту кошмарную дорогу домой в Честер-Хиллз, после того, как полиция сообщила ей о смерти отца. Стражи порядка тогда еще не знали, как об этом сказать родственникам, и назвали произошедшее "трагическим случаем". Полицменша была молоденькой негритянкой, с виду на пару лет старше ее самой. Когда Дженнифер открыла на ее стук дверь, та сказала, что ей нужна Дженнифер Патрисия Уинслоу, стараясь при этом не смотреть в глаза.
- Это я, - ответила Дженнифер, поначалу слегка озадаченная. Первое, что ей пришло тогда в голову, - наверное, она не там припарковала машину и служительница правопорядка явилась оштрафовать ее. Дженнифер заподозрила неладное, лишь когда та произнесла имя ее отца. Она тотчас словно окаменела, скованная леденящим ужасом.
Та же негритянка отвезла ее домой. Семейный врач уже освидетельствовал погибшего, избавив Дженнифер от кошмарной процедуры опознания. Но все равно не обошлось без вопросов, разговоров, пересудов. И, несмотря на всеобщую заботу и сострадание, которыми ее окружили близкие и не очень близкие люди, Дженнифер никак не могла избавиться от ощущения, что за всем этим скрывается какая-то страшная тайна…
Неожиданно нить ее размышлений оборвалась. Дженнифер почувствовала, как нарастает волна раздражения и напряженности. Чтобы успокоиться, она заставила себя сделать медленный глубокий вдох, а затем осторожно вырулила к парковке.
С годами первоначальная боль утраты несколько улеглась, но Дженнифер хотелось предпринять что-то еще, помимо реставрации особняка, чтобы увековечить память отца в знак всего того хорошего, что он сделал для их городка. Это должно было быть нечто такое, что еще ярче высветило бы его щедрость, добавило новые, выразительные штрихи к его портрету. Он ведь был гордый человек, гордый в лучшем смысле этого слова, который близко к сердцу принимал чужую беду, но не любил сетовать на собственные проблемы.
Неожиданно Дженнифер поймала себя на том, что стиснула зубы. Она тотчас машинально сделала еще один глубокий вдох и вышла из машины.
С появлением новой автострады, еще теснее связавшей Бриджтон с остальным миром, в город пришла и новая, современная промышленность. В некотором роде это был местный эквивалент калифорнийской Силиконовой Долины. Выстроившиеся в ряд колониальные особнячки неожиданно превратились в престижное и дорогое жилье, которое стало пользоваться особым спросом у молодых энергичных "яппи", переселившихся сюда вслед за новыми фирмами и предприятиями. На фоне сверкающих свежей краской фасадов, отремонтированных вплоть до дверной ручки, резко выделялась дверь, ведущая в жилище Майкла, - старая, местами с облупившей краской.
Дженнифер дважды постучала в нее колотушкой. Майкл был слегка глуховат, так что гостья знала, придется немного потоптаться у порога, прежде чем ей откроют. Как ни странно, дверь отворилась почти мгновенно, и девушка привычно, не глядя, шагнула в прихожую со словами:
- Господи, Майкл, вот уж никак не ожидала, что ты…
- Майкл в постели, наверху. Утром ему стало плохо.
Несмотря на резкий, неодобрительный тон, мужской голос прозвучал до боли знакомо, почти не изменившись за те десять лет, в течение которых ей не приходилось его слышать. Он буквально заставил ее окаменеть на месте.
- Мэттью… что ты здесь делаешь?
От волнения она даже стала заикаться и мысленно отругала себя за это. Черт! Неужели у нее и впрямь затряслись поджилки, словно у семнадцатилетней девчонки? Но к чему демонстрировать собственную слабость?
Дженнифер умокла на полуслове, тем более что Мэттью предостерегающе покачал головой и, отворив дверь, ведущую в старомодную гостиную, жестом пригласил войти.
Она, пребывая в полной растерянности и отчаянно пытаясь взять себя в руки, покорно последовала за ним. Господи, сколько лет пролетело с тех пор, как им пришлось расстаться.
Когда они познакомились, Дженни была юной, наивной первокурсницей. А Мэттью Эггермонт - высокий красивый парень, сердцеед - к тому времени уже получил степень магистра и приступил к работе над диссертацией.
Женская половица университета повально сходила по нему с ума. Даже в толпе своих сокурсников - пестрой и шумной, где каждый стремился выделиться и гордился своей индивидуальностью, - он оставался единственным в своем роде, будучи на голову выше всех в буквальном и переносном смысле. Ростом под два метра, он был не только самым рослым из парней в университете, но и едва ли не самым великолепным.
Мэттью отличался той редкой мужской красотой, которая мгновенно приковывала к себе женские взгляды. Вдобавок к божественно правильным чертам лица, голову Мэттью украшали густые, до плеч волосы. А если прибавить к его росту и идеальному телосложению поразительной голубизны глаза, то стоит ли удивляться, что мечты о нем и самые страстные фантазии хотя бы раз, но посетили любую из представительниц женской половины университета, от первокурсницы до аспирантки.
Дженнифер как-то буквально столкнулась к ним нос к носу, когда он торопился на собрание к Майклу. К тому времени она уже порядком была наслышана о нем от других студенток и мельком видела обольстительного молодого человека на территории кампуса. Каково же было ее удивление, когда выяснилось, что Мэттью входит в число активистов небольшой, но весьма действенной, возглавляемой Майклом армии филантропов…
- Вас интересует, что я здесь делаю? - В голосе Мэттью послышались ледяные нотки. - Но мы с Майклом уже давно знаем друг друга, так что…
- Да-да, я понимаю, - пролепетала Дженнифер. - Просто я подумала…
Она пребывала в состоянии шока и ничего не могла с этим поделать, вся словно онемела и покрылась холодной испариной, что, конечно, только усугубило ее замешательство. Сердце бешено стучало - нервно и неритмично, словно сбившись со счета. Дженнифер казалось, что она вот-вот задохнется от волнения.
- Так о чем вы, мисс, подумали? - передразнил ее Мэттью. - О том, что я мечтаю увидеть вас вновь в моих объятиях? О том, что я умираю от любви к вам? Или о том, что не могу жить без вашей прекрасной улыбки? А может быть, вам показалось, что мои чувства к вам столь сильны, что я готов был отправиться на поиски…
Оскорбленная до глубины души столь откровенным сарказмом, Дженнифер побледнела как мел. Здесь действительно так холодно или ее бьет озноб? Она почувствовала, что не в силах сдерживать дрожь. Сначала ее колотило изнутри, а вскоре уже трудно было не заметить, что ее буквально трясет.
- Как поживают твои муж и дочь? - спросил Мэттью с явной прохладцей в голосе. - Кстати, сколько ей сейчас? Должно быть, лет девять?
Дженнифер непонимающе уставилась на него. Муж? Дочь? Чей муж?.. Чья дочь?.. Кто-то постучал в дверь.
- Наверное, врач, - произнес Мэттью, прежде чем Дженнифер успела собраться с мыслями и внести коррективы в имеющиеся у него сведения.
- Врач?
- Да, дела Майкла плохи. Извини, но мне надо открыть ей дверь.
Ей? Странно, обычно Майкл предпочитал врачей-мужчин.
И действительно в комнату мимо Мэттью прошествовала привлекательная, надменного вида брюнетка.
- Мистер Эггермонт? Я доктор Хейзел Линч. Мы с вами разговаривали по телефону?
- Да-да, это я - подтвердил Мэттью с гораздо большей теплотой в голосе, чем при разговоре с ней самой, что, разумеется, не скрылось от Дженнифер.
Почему-то ей вдруг стало муторно - ощущение было такое, будто она только что проглотила нечто отвратительное и ее вот-вот вырвет.
- Сюда, пожалуйста. - Мэттью пригласил врача пройти дальше, и та улыбнулась ему.
Дженнифер проглотила застрявший в горле комок и постаралась взять себя в руки.
2
Майкл был плох. Дженнифер и до этого знала, что дела со здоровьем у старика обстоят не лучшим образом, и неизменно терзалась по этому поводу. Но услышать из уст Мэттью, что худо так, что дальше некуда, она никак не ожидала. Морально готовясь, к худшему, девушка по узкому коридору последовала за Мэттью.
Кстати, от нее не укрылось, каким взглядом - колючим и оценивающим - окинула ее, войдя в дом, докторша. Так может смотреть только женщина на ненавистную соперницу. Правда, служительница Эскулапа быстро спохватилась, скрыв ревность за маской профессионального равнодушия, и деловым тоном задала дежурный вопрос о состоянии здоровья больного. Но Дженнифер еще долго не могла избавиться от неприятного ощущения, словно на нее вылили ведро холодной воды.
Успокойся, одернула она себя, неужели ты не видишь, что третий - лишний, и это ты. Вон с какой тщательностью Мэттью описывает симптомы, а докторша слушает так, словно перед ней не обычный больной, а губернатор штата. И встала так, что из-за ее спины Дженнифер ничего не было видно. А может, оно и к лучшему. Может, за их спинами ей легче будет пережить тот шок, который пришлось испытать при встрече со своим прошлым…
Когда Дженнифер видела его в последний раз, это был высокий, жилистый парень с гривой темных кудрявых волос до плеч. В сущности, он выглядел еще мальчишкой - в джинсах и майке с какой-то популярной в те годы дурацкой надписью вроде: "Знай наших". И имел репутацию смутьяна, что поначалу внушало ее отцу немалую тревогу.
Старый мистер Уинслоу не одобрял увлечение дочери патлатым нигилистом в выцветших джинсах. Будь ее отец жив, наверняка бы он остался доволен новым обличьем ее бывшего кавалера. Дженнифер потихоньку разглядывала объект своего былого обожания, тем более что за спинами докторши и его самого сделать это было совсем нетрудно. На смену джинсам и майке пришел безукоризненный костюм, а темные волосы, вместо того чтобы небрежно болтаться по плечам, аккуратно пострижены, причем явно не в дешевой парикмахерской на углу. Но профиль остался прежним - гордый и четко очерченный, с чувственной линией рта. И глаза горят все тем же огнем. Сердце Дженнифер затрепетало…
Чтобы как-то отвлечься и переключиться, между прочим, сюда ее привела забота о здоровье Майкла, Дженнифер направилась к лестнице.
- Куда ты? - послышался окрик ей в спину.
- Я, пожалуй, схожу посмотрю, как там Майкл.
Дженнифер не успела закончить фразу, как докторша вместе с Мэттью отрицательно покачали головами.
Чувствуя, что получила по заслугам, девушка попыталась скрыть досаду.
- Не стоит беспокоить его без особой необходимости. Я сама сейчас поднимусь наверх и проверю, как он себя чувствует, - жестко сказала докторша.
- Вы правы. А я составлю вам компанию, - кивнул в знак согласия Мэттью.
Эти двое своим поведением явно давали понять, что ее присутствие здесь неуместно. Никогда прежде Дженнифер не испытывала столь неприятного ощущения, как сейчас. Однако уйти, так и не узнав ничего о самочувствии Майкла, тоже было для нее совершенно невозможно, да и глупо: спрашивается - зачем тогда приехала?
Прошло не менее десяти минут, прежде чем докторша и Мэттью спустились вниз. Тревога Дженнифер за здоровье Майкла взяла верх над чувством уязвленной гордости; когда ее бывший приятель и докторша вошли в комнату, вопросы сами сорвались с ее губ.
- Ну, как он там? Что с ним?
- У мистера Элиота слабое сердце. К тому же он часто перетруждает себя, - будничным тоном ответила врач. - Скорее всего, он взялся переносить с места на место книги. Ему никак нельзя жить одному. Особенно принимая во внимание его почтенный возраст. Мистеру Элиоту необходимо находиться в таких условиях, где ему были бы предоставлены все соответствующие удобства. Ему необходим постоянный уход и внимание окружающих. Повторяю, мой пациент действительно остро нуждается в том, чтобы его поместили в геронтологическую клинику, ведь у него нет семьи и ему совсем недавно пришлось перенести операцию.
- Нет-нет, что вы! Он ни за что не согласится, сочтет за оскорбление, - запротестовала было Дженнифер, но врач уже успела отвернуться от нее.
- Ему сильно повезло, что вы оказались рядом, когда с ним случился приступ, и знали, что необходимо делать в подобных случаях, - произнесла Хейзел Линч, обращаясь к Мэттью. - Если бы он не оставил попытки поднять все эти книги, то…
Врач не договорила, Дженнифер же подумала, что Мэттью повел себя вполне нормально, как это сделал бы любой разумный человек в такой ситуации и докторше нет никакого резона превозносить его действия, приравнивая их к подвигу. Впрочем, одернула себя девушка, возможно, в ней самой говорит ревность, раз она отказывается признать благородство Мэттью.
- Обещаю вам поговорить с кем надо в службе социального обеспечения, чтобы ему оказали помощь, - заявила докторша, в очередной раз не дав Дженнифер возможности поучаствовать в разговоре. Но спустя минуту великодушно добавила: - Кстати, он хочет повидаться с вами…
- Я сказал ему, что ты здесь, - поспешно объяснил Мэттью, когда Дженнифер устремилась к двери.
Может быть, она была несправедлива, заподозрив докторшу в желании прибрать к своим рукам бедного старика? Впрочем, даже если все обстоит именно таким образом, то какое ей, собственно говоря, до этого дело?
Лежавший в постели Майкл Элиот был похож на хрупкого, беззащитного ребенка. В ярком солнечном свете, струившемся сквозь приоткрытые окна комнаты, его руки казались еще более иссохшими и костлявыми.
- Майкл! - воскликнула Дженнифер, постаравшись вложить в свои слова как можно больше нежности.
Присев на постель, она взяла его ладонь и крепко сжала ее.
- Послушай, Дженни, мне сказали, что ты здесь. Со мной все в порядке, не беспокойся. Мэттью все преувеличивает. Просто стало немножко труднее дышать, вот и все. И не нужно было вызывать врача… Послушай, милая… - На какую-то секунду его лицо приняло озабоченное выражение. - Не дай им сплавить меня в богоугодное заведение, ладно? Обещаешь? Я хочу остаться здесь, у себя. Здесь мой дом. И я не желаю…
Было видно, что случившееся крайне обеспокоило старика.
- Все в порядке, Майкл. Никуда тебя не заберут, - попыталась успокоить его Дженнифер.
- Врач сказала, что я должен перебраться в дом престарелых. - Его голос был полон страха и тревоги. - Я слышал, как она…
С каждым новым произнесенным словом Майкл явно расстраивался все больше и больше. Его беспокойство передалось и Дженнифер. Ей было до глубины души жаль старика, и она сама была готова в любой миг разрыдаться у его постели.
- Успокойся, Майкл, - принялась она утешать своего бывшего наставника.
В следующую секунду дверь спальни открылась и в комнату торопливо вошел Мэттью. Под его колючим взглядом мисс Уинслоу тотчас ощутила себя провинившейся девчонкой.
- Что ты тут ему говоришь? - строго осведомился он. - Ты только сильнее его расстраиваешь.
Это она расстраивает?! Ну и дела…
- Майкл, все будет в порядке, - мягко пообещала Дженнифер старому другу отца, намеренно не обращая внимания на Мэттью. - Если я и позволю тебя куда-нибудь отвезти, то только в мой собственный дом. Обещаю тебе.
Краешком глаза она разглядела, что губы Мэттью недовольно сжались.
Действительно, что он здесь делает? Зачем он здесь? Она даже представления не имела, что Майкл все еще поддерживает с ним отношения. С ней он ни разу даже словом не обмолвился об этом человеке.
- Я никуда не хочу переезжать. Хочу остаться здесь, у себя, - продолжал жаловаться Майкл.
Чем дольше Дженнифер оставалась рядом с ним, тем сильнее захлестывала ее волна жалости к беспомощному старику. В глубине души она прекрасно понимала, что ради сохранения здоровья этого ставшего ей почти родным человека его нельзя оставлять одного, без внимания и заботы окружающих. Вот что ей нужно, так это как-то уговорить его переехать к ней. Дженнифер прекрасно понимала, что в таком случае многим придется поступиться, например, отказаться от встреч с друзьями и вообще серьезно изменить прежний образ жизни. Ей наверняка будет недоставать общения с университетскими товарищами и коллегами по благотворительной деятельности - на все это у нее просто не останется времени…
Ее размышления прервал спокойный и уверенный, не допускающий возражений, голос Мэттью:
- Я буду с тобой до тех пор, пока в этом будет необходимость. По крайней мере, пока право принятия решений остается за мной.
В ответ Дженнифер смерила его сердитым взглядом. Со стороны Мэттью легко рассыпать всяческие обещания, не подкрепленные никакими гарантиями. Что уж тут говорить о его праве принятия решений!
Однако, даже еще не успев ничего возразить, к своему изумлению, она вдруг услышала, как Майкл произнес изможденным голосом:
- Значит, ты останешься здесь, со мной? Верно, Мэттью?
- Останусь, - лаконично отозвался тот.
Он постарался вложить в свой ответ максимально возможную в устах мужчины нежность, а вот взгляд, которым этот новоявленный покровитель стариков смерил Дженнифер, заставил ее почувствовать, что слово, только что им произнесенное, таит в себе явную угрозу в ее адрес. Господи, что происходит? Что здесь делает этот человек?