- Я возьму ее с собой, лейтенант, - сказал он. - Я проделал долгий путь, я терпел неудобства только для того, чтобы самому наказать своих людей. Я вовсе не желаю делиться этим удовольствием с вами. Только когда я собственноручно расправлюсь с ними - только тогда я смогу счесть, что не зря бодрствовал всю ночь и вдобавок испортил свой костюм. А ну-ка живо на ноги, Шерон Джонс!
Шерон, изумленная, недоверчиво смотрела на него. Он источал ледяной холод и презрение. Куда делся Александр? Над ней возвышался граф Крэйл.
- Я все понимаю, милорд, - заговорил лейтенант. - Но до Кембрана десятки миль пути. Давайте мы заберем ее сейчас, а вы потом вернетесь на суд.
Алекс усмехнулся.
- Ничего, лейтенант. Я думаю, эта женщина сможет скрасить долгий путь, - произнес он, оглядывая Шерон сальным взглядом. Солдаты, хмыкнув, переглянулись. - Надеюсь, ты понимаешь, что от тебя потребуется? - с хриплой угрозой спросил ее Алекс. - Или тебе надо объяснять? - Он наклонился и, грубо схватив ее за локоть, одним рывком поставил на ноги. Другой рукой он с размаху отпустил ей звучный шлепок по ягодицам.
Лейтенант ухмыльнулся.
- Как вам угодно, милорд, - сказал он. - Нам есть чем заняться. Гостиница уже битком набита бунтовщиками, а сколько их еще прячется в городе. Счастливого пути, милорд. - Он козырнул и увел солдат.
- Отпустите меня! - гневно воскликнула Шерон. Ее голос дрожал. Она была потрясена. Она не хотела даже смотреть на Алекса. - Отпустите меня!
Но Алекс еще сильнее сжал ее локоть.
- Шерон, - прошептал он, быстрым взглядом окидывая двор, - тебе придется побыть моей арестанткой. Если будешь сопротивляться, мне придется ударить тебя. Пойми, тебе грозит опасность.
Шерон ошеломленно посмотрела на него, начиная понимать.
- Если ты думаешь, что я буду насиловать тебя всю дорогу до Кембрана, то ты заблуждаешься, - насмешливо сказал Алекс. - Я, конечно, намекал на это, но только чтобы развеселить солдат. Я вынужден был, иначе они забрали бы тебя с собой, - извиняющимся тоном добавил он. - А теперь пойдем, нам нужно поскорее убраться из этого города. Здесь, кажется, начинается охота на ведьм. - Он решительно потянул ее за руку.
- Нет! - отчаянно воскликнула Шерон. - Нет! Пожалуйста! - Алекс растерянно остановился и проследил за ее взглядом. Она смотрела на Оуэна. Он лежал на спине, лицо его было спокойно, невидящие глаза устремлены в небо.
- Он мертв, Шерон, - осторожно сказал Алекс. Но она высвободила руку, и он не стал удерживать ее.
Она опустилась на колени рядом с покойником и убрала влажные волосы с его лба. Потом дрожащей рукой закрыла ему глаза.
- Оуэн, - прошептала она. - Оуэн…
Она склонилась над ним и поцеловала его в холодные губы. И было непонятно, ноябрь или смерть так охладили их. Она поднялась на ноги.
- Пойдем, - сказал Алекс, обнимая ее за плечи.
- Мы не можем бросить его. - Шерон смотрела на него затравленным взглядом.
- Нам придется оставить его, - твердо сказал он, и она снова увидела перед собой графа Крэйла, но на этот раз уже не презрительного и не жестокого. - Я позабочусь, чтобы его привезли похоронить в Кембран, Шерон. Но сейчас нам нужно уйти.
- Я не могу уйти, - сказала она. - Я не знаю, что с Йестином, с Эмрисом, дедушкой. Я не могу уйти без них. Я должна найти их.
Алекс тихо чертыхнулся.
- Ты, наверное, слышала поговорку про иголку в стоге сена, - сказал он. - После утреннего погрома каждый в этом городе сейчас трясется за себя. И нам остается только надеяться, что в ближайшие несколько дней все благополучно доберутся до дома.
- Александр. - Конечно, она понимала, что он прав. Но сама она не могла руководствоваться только рассудком. Ей так хотелось надеяться на чудо. И ей хотелось, чтобы он надеялся вместе с ней. - Прошу тебя.
На мгновение Алекс закрыл глаза, а когда открыл, то увидел пятерых арестантов, понуро бредущих под прицелом винтовок к дверям гостиницы. Кембранцев среди них не было.
- Что ж, - вздохнул Алекс. - Видимо, все-таки придется нанести визит вежливости майору.
Он расстегнул верхние пуговицы плаща и вытащил шейный платок, мокрый и мятый. Он снял его, взял правую руку Шерон, завязал на ней крепкий узел, а другой конец платка привязал к своему поясу. Шерон удивленно следила за его руками.
- Меня привели сюда тоже на привязи, - некстати сказала она.
- И ради Бога, - предостерег Алекс, - ты должна быть понурой и покорной, поняла, Шерон? Если ты станешь перечить, если не будешь держать язык за зубами, то мне придется дать тебе затрещину.
- Хорошо. Я буду понурой и покорной. Как ты думаешь, они арестовали Йестина?
Господи, только бы они не арестовали его! Только не Йестина! И что они собираются делать с арестантами? Расстреляют? Повесят? Отправят на каторгу? В тюрьму? Господи, только бы они не арестовали Йестина!
- Надеюсь, что нет, - ответил Алекс, направляясь к дверям гостиницы решительной и уверенной поступью, так что Шерон пришлось бежать вприпрыжку, чтобы поспевать за ним.
Они оставили Ньюпорт только к вечеру. Первоначальное чувство облегчения, которое испытал Алекс, когда обнаружил Шерон живой и почти не пострадавшей, желание поскорее убраться из злополучного города вскоре сменились беспокойством за остальных людей, и он решил, что будет искать их до последней возможности. Да и Шерон была твердо настроена найти своих родных.
Алекс понимал, что сейчас им уже ничего не угрожает. В городе больше не стреляли; кошмар начался и закончился еще до того, как он прибыл к Уэстгейтской гостинице. Его повадки и внешность, внушительный голос и правильный английский выговор были столь убедительны, что ни у кого не возникало вопросов или сомнений в том, кто он и что он собой представляет, как не возникало и желания оспорить его право на Шерон.
Майора и его свиту немало повеселил вид женщины, привязанной за руку к поясу Алекса, ее опущенный долу взгляд и поникшие плечи. Они потешались над предстоящими ей испытаниями по дороге от Ньюпорта до Кембрана, на которые неоднократно намекал Алекс за беседой. Похоже, эти мерзавцы считают изнасилование забавным и самым подходящим наказанием для женщины, с отвращением подумал Алекс.
Во дворе перед гостиницей по-прежнему лежали убитые. Кембранцев среди них не было. Шерон, бледная и отрешенная, только покачивала головой в ответ на его вопросительные взгляды. Сам Алекс еще не был уверен, что хорошо знает в лицо всех жителей Кембрана. Майор позволил ему осмотреть содержавшихся под стражей арестантов, но и среди них не оказалось ни одного знакомого им лица.
Они долго еще бродили по улицам после визита к майору. Во время обеда, на который он пригласил графа, Шерон стояла сбоку от Алекса. Он не решился попросить для нее стул. Единственное, что он позволил себе, - так это поделился с ней несколькими кусками мяса из своей тарелки. Но даже при этом он счел благоразумным насмехаться над ней и заставлять ее благодарить за каждый кусок. Майору страшно понравилось это развлечение.
Алексу оставалось только догадываться, как отреагировал бы майор, если бы вдруг узнал, что Шерон - его любовница и что сам он вовсе не такой, за кого они принимают его.
День близился к вечеру, улицы пустели на глазах. Кое-где еще можно было встретить немногочисленные группы солдат и констеблей, ведущих очередную группу задержанных, которых им удалось вытащить из укрытий. Даже законопослушные граждане не рисковали лишний раз показываться на улицах, чтобы их по ошибке не приняли за бунтовщиков.
- Думаю, кембранцам удалось спастись, - сказал Алекс, чувствуя облегчение и в то же время тревогу. Подобная удача казалась слишком невероятной. И, черт возьми, думал он, они, право, не заслуживают такой улыбки судьбы. Ведь он предупреждал их, но они не послушались его. - Вряд ли кто-то из них будет сейчас прогуливаться по улицам Ньюпорта. Нам остается только начать стучаться в дома и спрашивать, не прячется ли в шкафу кто-нибудь из жителей Кембрана.
Шерон не улыбнулась, даже не посмотрела на него. Алекс заглянул ей в лицо и понял, что она не слышит его.
- С ним все в порядке, Шерон, - сказал он, едва сдерживаясь, чтобы не обнять ее. - Он сейчас наверняка на пути к Кембрану.
- Они заставили его, - заговорила Шерон дрожащим голосом, - заставили, хотя он и заявил им, что не согласен с ними. Оуэн никогда не понимал, что у мальчика свои убеждения. Он считал, что все должны думать одинаково - так, как он! - Она вздрогнула и осеклась. - Господи! Оуэн мертв.
- Он знал, чем рискует, Шерон, - сказал Алекс. - Он верил в то, что делал, и готов был умереть ради своего дела. Я не испытываю к нему теплых чувств, но должен сказать, что уважаю его.
Шерон молча смотрела в землю.
- Ты любила его? - тихо спросил Алекс.
- Да, - сказала она, и его сердце оборвалось. - Любить можно по-разному. Я любила его не так, как женщина любит мужчину. И я во многом была не согласна с ним. Мне не нравилась его нетерпимость и та легкость, с которой он мог простить насилие или даже сам пойти на насилие. А вчера я даже ненавидела его - ненавидела за то, что он сделал с Йестином. Но каким-то необъяснимым образом, несмотря ни на что, я все-таки любила его. Да, я любила его. Хотя он и был среди "бешеных быков" и участвовал в той порке. Я любила его. Ты понимаешь меня?
- Да, - сказал Алекс, испытывая облегчение. Да, он понимал ее. - Шерон, нам пора идти. Может быть, мы еще догоним Йестина на дороге. А может быть, он раньше нас доберется до дома и будет сходить с ума от беспокойства за тебя.
- Да, - согласилась она. - Дай Бог, чтобы Оуэн оказался единственной жертвой этого безумства.
- Аминь, - откликнулся Алекс. - Пойдем. Мы выйдем из города, и я наконец развяжу тебя.
- Какое безумие, - повторила Шерон, идя следом за Алексом. - Сколько насилия… - Ее бил озноб. - И все во имя свободы. Александр, а есть ли она?
- Она в сердце и в разуме человека, в его отношении к жизни, - ответил он. - Человек должен найти ее в себе, в своей семье, в кругу близких ему людей. Наверное, весь секрет в том, чтобы уметь заглянуть в себя, а затем посмотреть вокруг и подумать, что ты можешь сделать, чтобы изменить мир - тот, который окружает тебя и который ты в силах изменить. Это, конечно, возможно не для всех, но для нас возможно, Шерон. Для Кембрана возможно.
- Потому что ты - наш хозяин, - сказала она. - Ах, что за слово - хозяин…
- Да, в чем-то ты права, - согласился Алекс. - Но и мне не все подвластно. Мы живем в мире, который устроен по определенным законам, Шерон. Никто не в состоянии разом изменить его. Каждый из нас может внести свою лепту, и каждый должен начинать с себя. Не обвиняй меня в том, что у меня есть деньги и власть. Сами по себе они ничего не значат. Важно, как я употребляю их - во благо или во зло.
Она вдруг рассмеялась, хотя в ее смехе не было веселья.
- Нашли же мы время и место для серьезных разговоров, - сказала она и, помолчав, задумчиво добавила: - А ведь ты сегодня действительно употребил свою власть. Чтобы дать мне свободу. Но для этого тебе пришлось привязать меня и полдня издеваться надо мной. Что за парадокс! Должна еще раз поблагодарить тебя.
- Раз ты считаешь, что я употребляю власть, - сказал Алекс, - то я торжественно объявляю тебе, Шерон: мы вышли из города, и я своей властью развязываю твои руки! - Он остановился, освободил ее запястье и улыбнулся. - Мне бы сердиться на тебя, что ты с таким безрассудством побежала спасать Йестина. Ведь ты не могла не понимать, что тебе не удастся убедить Оуэна Перри отпустить его. Но я не сержусь, а вновь, как обычно, склоняю голову перед тобой - о отважнейшая из женщин! - Он нежно погладил ее посиневшее запястье, поднес ее руку к губам и поцеловал.
Но и за городом человек, не имевший веской причины праздно прогуливаться здесь, не мог почувствовать себя в безопасности. Солдаты и констебли, вооруженные до зубов, рыскали по округе в поисках беглецов. Алекс несколько раз видел, как вели обратно в город то одного, то другого бедолагу, и мгновенно напускал на себя аристократическую важность, не забывая при этом крепко держать за руку Шерон.
- Сегодня, после всего, что случилось, - сказал он, - любой здравомыслящий человек должен пуститься без оглядки в сторону своего дома.
- Может, кому-то хотелось найти своих друзей или родственников, - ответила Шерон.
- Я знаю одного такого человека, - улыбнулся Алекс, сжимая ее руку. - Ты замерзла, Шерон, у тебя рука как ледышка. И ты совсем промокла. Мы завернем на первый же постоялый двор. Не думаю, чтобы сейчас было много путешественников, так что свободных комнат будет предостаточно. Мы наконец сможем вымыться, поесть и хорошенько выспаться.
И любить друг друга, добавил он про себя. Он бы все отдал за то, чтобы согреть ее теплом своего тела, жаром своей страсти, чтобы из ее глаз исчезли боль и страдание хотя бы на краткий миг. Да, они оба промокли, замерзли, вымотались. Но он хочет любить ее.
- Я не могу, - ответила она. - Я должна найти Йестина.
- Насколько я знаю этого молодого человека, - сказал Алекс, - в нем столько смелости и упрямства, что остается только удивляться тому, что он тебе не кровный родственник. Кроме того, он уже давно не ребенок. Он может постоять за себя.
- Да, - откликнулась Шерон, - я иногда забываю, что он уже взрослый. Я по-прежнему вижу в нем двенадцатилетнего мальчишку.
- Значит, решено. Мы остановимся в первой же гостинице, - резюмировал Алекс. - Даже если для этого мне придется применить силу. Я хочу, чтобы бы ты поела и выспалась, прежде чем мы отправимся дальше.
- Это звучит так заманчиво, - вздохнула Шерон. - Но это было бы несправедливо. Сейчас так много людей бегут по этой дороге, и они так же промокли и замерзли, как и мы…
- Ты неисправима, - вздохнул Алекс. - Так уж устроен мир, Шерон.
Казалось, что они миновали половину пути до Кембрана, когда наконец увидели постоялый двор - приземистый, словно присевший на корточки, дом, мало чем отличавшийся от деревенской хижины, - но Алекс понимал, что на самом деле они прошли от силы пару миль.
Неподалеку от постоялого двора стоял еще один дом, а рядом с ним каменный амбар. Уже взявшись за дверное кольцо и собираясь постучать, Алекс вдруг почувствовал тревогу. Он и сам не знал, что заставило его повернуть голову и посмотреть на этот амбар. Двое солдат в мундирах и еще несколько вооруженных людей в штатском выталкивали оттуда одного за другим пленников. Мужчины выходили с поднятыми руками, за исключением одного, который поднял только одну руку. Бедняги, подумал Алекс, снова берясь за дверное кольцо и стараясь помешать Шерон разглядеть эту сцену.
Но в следующую секунду его рука замерла на кольце.
- Черт! - пробормотал он тихо.
- Что? - спросила Шерон и проследила глазами за его взглядом. Несколько мгновений она молчала, но Алекс чувствовал, как она вся напряглась. - Боже! - тихо вымолвила она.
Все они были из Кембрана. Все до единого, и среди них ее родственники, которых они безуспешно искали целый день в Ньюпорте.
Алекс стиснул зубы.
- Кажется, дело будет непростым, - произнес он. - Не ходи за мной, Шерон. Зайди в дом и посиди у огня.
И, не оглядываясь на нее, чтобы убедиться в том, что она подчинилась ему, он направился к амбару, с каждым шагом принимая все более солидный и высокомерный вид. Приблизившись так, чтобы его могли услышать, Алекс нарочито громко чертыхнулся. Все лица обратились к нему, в глазах кембранцев мелькнул проблеск узнавания, хотя особой радости от появления Алекса они явно не испытывали.
- Так вот вы где, сукины дети! Мерзавцы! Бездельники! - набросился на них Алекс. Он стиснул зубы и прищурился, всем своим видом показывая, как он разгневан. - Решили отсидеться в тепле и сухости? Спасибо вам, сержант. - Он коротко кивнул старшему из двух солдат. - Если бы вы не потревожили их, они наверняка торчали бы здесь целую неделю, дожидаясь, пока кончится вся эта заваруха. - Он обвел выстроенных в ряд мужчин презрительным взглядом. Рука Йестина Джонса была неестественно скрючена. Юноша старался удержать ее у живота, но похоже было, что это давалось ему с большим трудом.
Сержант кашлянул.
- Это ваши люди, сэр? - спросил он.
Алекс холодно оглядел его и надменно приподнял бровь.
- Крэйл, - поправил он. - Граф Крэйл. Хозяин Кембрана. Каждый час, что эти бездельники прохлаждаются здесь, приносит мне огромные убытки. Мне рекомендовали их как хорошо обученных констеблей. Я привел их в Ньюпорт, чтобы они собрали моих людей и вернули их на работу. Но эти мерзавцы, услышав выстрелы, в панике бросились бежать вместе с бунтовщиками.
Он закинул руки за спину и прошелся перед арестантами. - Джонс, - рявкнул он, поворачиваясь к Хью, - где ваше оружие?
С облегчением Алекс увидел проблеск понимания в глазах мужчины.
- Не знаю, сэр, - ответил он.
- А ваше, Рис? - спросил Алекс у его соседа.
- Я потерял его, сэр, - ответил Эмрис Рис. В его глазах было полное понимание.
- А ваше? - обратился Алекс к следующему.
- Солдаты отобрали у меня винтовку, сэр.
- Мы конфисковали три винтовки, милорд, - подтвердил сержант. - Мы даже не могли предполагать, что эти люди - констебли. Мы приняли их за беглецов. Прошу прощения, вышла ошибка, милорд.
- Три винтовки, - произнес Алекс с презрением. - Три винтовки на семерых. По-видимому, сержант, я вынужден буду просить вас забрать этих трусов с собой. За такое отношение к делу им прямая дорога в тюрьму.
Сержант кашлянул.
- Мне не хотелось бы вмешиваться, милорд, - сказал он, явно испытывая неловкость. - Если вы наняли этих людей, то вам лучше самому разобраться с ними.
- Ну что ж, - произнес Алекс с ледяной улыбкой. - Если я возьмусь за них, то они пожалеют о том, что не оказались в ньюпортской тюрьме.
Сержант снова кашлянул.
- А как насчет женщины, милорд? - спросил он. Алекс обернулся и увидел за своей спиной Шерон. Вот чертовка! Он холодно улыбнулся сержанту.
- Это моя… - сказал он, поспешно собираясь с мыслями. - Она со мной.
Сержант смущенно кашлянул еще раз.
- Тогда все в порядке, милорд, - сказал он. - И еще раз прошу простить за ошибку. - Он развернулся и, кивнув солдатам, поспешил в сторону дороги.
- Опустите руки, - устало вздохнув, сказал Алекс. - Вы же видите, я без оружия.
- Йестин! - Шерон подбежала к юноше. - Что с тобой? Что у тебя с рукой? Тебя ранили?
Парень слабо улыбнулся ей, но не успел ничего ответить. Шерон закрыла лицо руками и запричитала срывающимся голосом:
- Ох, чего я только не передумала за этот день! Мы искали вас целый день!..
Мужчины заговорили все сразу.
- Мы тоже искали тебя, - говорил Хьюэлл Рис. - Ты думаешь, почему мы все еще здесь? Мы тоже не знали, что и подумать.
- Йестин вывихнул руку, когда рвался навстречу бегущим, чтобы найти тебя, - сказал Хью. - Этот упрямец ни за что не соглашался пойти домой, пока не обшарит всю округу. Вот и сейчас - стоит бледный, как призрак, ему бы уже давно потерять сознание, а он все упрямится.
Алекс молча смотрел на них. Они говорили по-английски, как всегда в его присутствии, хотя он мог бы поклясться, что они напрочь забыли о нем. Эмрис Рис первым обратил на него внимание. Он повел рукой, и все затихли - тревожно и смущенно.
- Я не знаю, зачем вы сделали это, сэр, - резко сказал Эмрис. - Но все равно спасибо вам.