- Но медовый месяц мы проведем одни. Не уверен, что кто-то из нас способен удержать в узде твой восхитительный выводок.
- По крайней мере малыш развлечется.
Робби на мгновение помрачнел, но тут же взял себя в руки.
- Вне всякого сомнения.
- Это твой ребенок. - Ее фиалковые глаза были полны нежности. - Я уверена.
Робби выдохнул так шумно, словно с его плеч сняли тяжесть всего мира.
- Понятия не имел, что буду таким собственником. Думал, что мне будет все равно… - Он обнял ее за талию и усадил к себе на колени. - Оказывается, я мечтал владеть тобой. Надеюсь, ты потерпишь безобразно ревнивого мужа? И спасибо тебе за ребенка, - прошептал Робби с таким неподдельным чувством, что ему пришлось на миг отвернуться, чтобы прийти в себя.
Роксана коснулась его щеки и повернула его лицо так, чтобы видеть его блестящие глаза.
- Спасибо тебе за нашего ребенка. Ты всем нам подарил счастье.
- На тысячу лет, - пробормотал он.
- По меньшей мере.
- И я сделаю тебя счастливой!
- С тобой я всегда счастлива, даже… - улыбнулась Роксана.
- Даже когда ты хотела меня убить, - продолжил Робби. - Но зато я точно знаю, как поднять тебе настроение.
- Прямо сейчас?
- Сначала нужно избавиться от всех твоих гостей…
- И как, по-твоему, нам это удастся? Леди Балфур приехала на две недели.
- Позволь мне все уладить.
- Постарайся никого не оскорбить.
- Никого, кроме Каллума, - усмехнулся Робби.
Подвиг был совершен в рекордно короткое время.
Прежде чем солнце начало клониться к горизонту, по подъездной аллее потянулись экипажи. И никто из гостей не расстроился, если не считать Каллума Марри.
- Как тебе это удалось? - удивилась стоявшая на крыльце Роксана, провожая взглядом вереницу карет.
Ее рука лежала в руке Робби.
- Пригласил всех на крестины.
- Не может быть! - ахнула Роксана, багровея от стыда.
- Не может, - согласился Робби. - Я пригласил их на свадебный прием через три недели. Это даст нам достаточно времени для медового месяца. Леди Балфур не терпится оказаться в Эдинбурге, чтобы поскорее сообщить всем новости. Уверен, что она велит кучеру загнать лошадей.
- Остальные тоже спешат разъехаться по домам, чтобы поделиться с соседями новостью. Кто может быть недоволен, если предстоит распространить столь скандальные сплетни! И все будут считать дни, оставшиеся до родов. Ты это знаешь?
- Мне абсолютно все равно. И если кто-то осмелится намекнуть на преждевременное рождение ребенка, я вызову на дуэль каждого, - любезно сообщил Робби.
- Господи Боже, пообещай, что этого не будет, иначе половина населения страны погибнет от твоей шпаги!
- Во всяком случае, я пригрожу им дуэлью. Позволишь? - спросил Робби с надеждой.
Роксана рассмеялась:
- Можно подумать, кто-то способен помешать тебе делать все, что взбредет в голову!
- Никто, кроме тебя.
Заглянув в его глаза, она поняла, что он говорит правду.
- Спасибо, - прошептала Роксана.
- О нет, это вам спасибо, миледи. И теперь, когда я избавил дом от нудных гостей, предлагаю развлечь детей за ужином. А вот когда мы благополучно уложим всех в постель, остальное время я посвящу исключительно твоим развлечениям.
- Восхитительная перспектива.
- У меня такое чувство, что тебе понравится.
- И нравилось с нашей первой ночи.
- Знаю.
Только теперь Роксана поняла, что любовь есть любовь независимо от обстоятельств, места, недостатков и достоинств любимого человека или Божьей воли. Ее нельзя сдержать, отвергнуть или победить. Это триумфальное, полное и безграничное возвышение духа. Это просто любовь.
Глава 19
Свадьбу пришлось отложить на четыре дня, чтобы дать время Джонни, Элизабет, Амелии, Дэвиду и их семьям приехать из Эдинбурга. Дети Роксаны сгорали от нетерпения, то и дело спрашивая, прибыли ли гости, и Роксана не раз грозила им месячной ссылкой на конюшню, если они не угомонятся, обещая, что им с утра до вечера придется убирать стойла. Но ее угрозы уменьшили количество вопросов всего до сотни в день. Робби с ухмылкой утверждал, что всякий человек со стальными нервами вполне способен это вынести.
Но втайне он сам торопил события, а когда наутро четвертого дня предложил встретить гостей, дети радостно завопили.
Поэтому гостей встретили за много миль до дома Роксаны и проводили в Гленрот всей кавалькадой донельзя возбужденных детей. Едва экипажи подкатили к крыльцу, отпрыски четы Карберри немедленно выбрались на волю и удрали вместе со своими друзьями, предоставив взрослым восторгаться последним дополнением к семейству Карров.
- Какой он красивый! - восхищалась Роксана малышом Томасом, лежавшим на руках матери. - Взгляни, Робби, у него глаза Джонни!
- И цвет волос, и размеры, - фыркнула Амелия. - Какой большой младенец!
- Сколько он весит? - спросила Роксана.
Женщины тут же стали обмениваться сведениями о весе и росте собственных детей при рождении, одновременно направляясь в гостиную, где все и расселись.
Разговоры мужчин вертелись вокруг махинаций уполномоченных по унии.
Ужин проходил в семейном кругу. За столом сидели все, включая детей. Пили за счастливую пару.
- По-моему, лучше уже ничего быть не может, - прошептала Роксана, когда вместе с Робби, уложив детей, спустилась вниз. - Ужин был восхитительным. Давно я не видела детей такими счастливыми! Спасибо.
Она нежно коснулась руки Робби.
- Я никогда не слышал столь изобретательных тостов, - ухмыльнулся Робби. - Или причудливых.
- Понятия об удовольствиях у детей совершенно другие.
- Очевидно. Впрочем, я считаю пожелания счастья, включающие слонов и тигров, не чем иным, как проявлением доброты.
- Прекрасно, - игриво улыбнулась Роксана. - По крайней мере нам не придется завтра разыскивать слона, чтобы доставить его к церкви.
- Истинное благословение, - вздохнул Робби.
Роксана вдруг остановилась на середине лестницы и посмотрела на него:
- Ты уверен?
- Я с самого начала был уверен.
- И мы поступаем правильно?
- Правильнее не бывает.
Робби понимал ее сомнения. Ее волнение за детей. И не осуждал.
- Они меня любят, сама знаешь, - прошептал он.
- Знаю, - подтвердила она со вздохом. - Иногда мне кажется, что Килмарнок навеки погубил мою непосредственность.
- Мы ее возродим.
- Начиная с завтрашнего дня.
- Начиная с этого момента. Даю тебе свое благословение делать все, что пожелаешь! Я никогда не встану у тебя на дороге.
- Какой ты храбрый! - поддела Роксана.
- Просто везунчик, - покачал головой Робби.
Они обвенчались в маленькой часовне Роксаны, стоявшей среди диких слив. Иногда, в промежутках между звуками клавесина, сюда доносилось птичье пение. Здешний священник был вассалом Форрестеров, как его отец, и хотя закон не допускал наследования должностей, преподобный Томсон уже обучал сына для того, чтобы когда-нибудь тот занял его место в имении Форрестеров.
Джонни был шафером, а Амелия - подружкой невесты. Дети разбрасывали по проходу розовые лепестки. Джеймсу досталась роль посаженого отца, и все дружно спели благодарственный гимн в честь такого случая. Когда священник задал вопрос, знает ли кто-то о том, что может воспрепятствовать браку, Ангус так громко завопил "Нет!!!", что перепугал священника.
Робби дал бедняге знак продолжать, а Роксана бросила строгий взгляд на своего младшенького. Вскоре - Джинни железной хваткой вцепилась в руку Ангуса - церемония была закончена, и Роксана стала десятой графиней Гринло.
- Наконец-то, - выдохнул Робби и, сжав невесту в объятиях, стал горячо целовать, после чего под восторженные крики всех присутствующих понес по проходу на залитый солнцем двор. - Теперь ты совсем моя, - прошептал он, улыбаясь ей.
- Теперь мы все твои.
Ее ответная улыбка была исполнена радости.
- Теперь нам нужен дом побольше. Верно? - пробормотал Робби, касаясь ее губ своими.
- Нет, - рассмеялась Роксана. - Восьмидесяти комнат Брансли-Хилла вполне хватит на всех.
- В таком случае детская должна быть просторнее, - лукаво сверкнул глазами Робби.
- Посмотрим.
- Я об этом позабочусь.
- Если я позволю.
- Насколько я припоминаю, тебя не слишком трудно убедить, - ухмыльнулся Робби.
- Такая память - очаровательное качество в муже.
- Но мне доставляет большое удовольствие делать тебя счастливой, - признался он.
- Я действительно счастлива.
- Мы счастливы, - подчеркнул он, и тут дети, словно по команде, окружили их и стали обнимать.
За свадебным завтраком то и дело произносились тосты в честь жениха и невесты, и в доме весь день царило прекрасное настроение. Праздник завершился обещанными фейерверками: изысканным спектаклем, знаменующим общий восторг и радость.
Гораздо позже, когда все стихло и последний ребенок был уложен в кровать, а гости удалились в отведенные им комнаты, новобрачные вошли в свою спальню.
Робби взял руку Роксаны и осторожно провел пальцем по запястью.
- Хотя день нашей свадьбы был великолепным, мне показалось, вечер никогда не наступит.
Она поняла намек.
- Наконец мы одни.
Сплетя ее пальцы со своими, Робби поднял ее руку к губам.
- И сейчас все кажется другим, верно?
Роксана безмолвно кивнула, ее одолевали непонятные, спутанные эмоции.
- Теперь у нас одна жизнь на двоих, - пробормотал Робби, и эта единственная простая фраза успокоила ее, разом поставив все на место.
- Не я и ты, а…
- Мы.
Ее сердце преисполнилось нежностью и страстью. Все ее явные и тайные мечты осуществил этот прекрасный мужчина.
- Ты устала? - спросил Робби.
- Если хочешь знать, не настолько, - усмехнулась Роксана.
Губы ее изогнулись в улыбке.
Подавшись вперед, Робби осторожно поцеловал ее.
- Поцелуй мужа, - прошептала Роксана, - а я хочу поцелуя любовника.
Его темные брови вопросительно поднялись. Взгляд упал на влажные, розовые после его поцелуя губы.
- Я хочу тебя еще больше, чем раньше, если это возможно, - выдохнула Роксана, обнимая его за талию и прижимаясь всем телом.
- И жаждешь других поцелуев? - поддел он.
- Поцелуев, и не только, - призналась она.
- Я дам тебе тысячу поцелуев, и еще сотню, и все, чего ты только пожелаешь, - пообещал Робби.
Роксана ощутила его твердую, набухающую плоть.
- А если я стану чересчур требовательной?
- Все, что угодно, пока я еще дышу, - улыбнулся он.
- Как мило, - растаяла она, - ибо я буквально одержима мыслью о том, что сейчас ты станешь любить меня, и поэтому потеряла всякий рассудок. По-моему, Элизабет за ужином заметила, как я смотрю на тебя.
- Разве жена не должна обожать мужа? - игриво заметил Робби.
- А у тебя, как у мужа, несомненно, есть свои обязанности.
- То есть не выпускать тебя из постели?
- Какой ты проницательный, - промурлыкала Роксана, - хотя я могу подождать по крайней мере…
- Пять минут?
- Пять минут - это слишком долго, мой красавчик муж.
- Понимаешь, бывают минуты, когда мне приходится заниматься делами за пределами спальни.
Она очаровательно надула губки.
- Но после свадьбы все меняется. Ты знаешь правила, - вкрадчиво пробормотал он. - Теперь я - хозяин и господин.
- Хозяин и господин, - тихо, призывно протянула Роксана и, отступив, сделала реверанс. - Скажи, понравится ли мне твое господство?
Он весело взглянул на нее:
- Понравится, если будешь делать то, что от тебя потребуется.
- У тебя есть какие-то требования?
- Я требую только твоей покорности, - прямо сказал он.
- И в этом случае ты меня вознаградишь, - нежно прошептала Роксана.
- Я могу быть великодушным.
Одна бровь Робби лениво приподнялась.
Роксана задрожала от приятного предвкушения.
- Если бы ты только намекнул, чего хочешь от меня, - прошептала она.
- Такая готовность… и такая полная покорность, - пробормотал Робби, беря Роксану за руку. - Мне не терпится исполнить роль мужа.
- А мне - жены.
Чуть позже Робби, все еще тяжело дыша, признался:
- Таков, должно быть, рай.
Роксана, закрыв глаза, улыбнулась. Он наклонил голову и лизнул кончик ее носа.
- Или мой собственный рай.
Ее ресницы медленно поднялись.
- Рай, в котором царят довольство и блаженство. Благодаря тебе.
Все еще нависая над ней, Робби бесстыдно улыбнулся:
- Благодаря мне?
- Конечно. Поэтому я и выбрала тебя.
- Ты выбрала меня? - расхохотался Робби, ложась рядом. - Можно подумать, я позволил бы тебе ускользнуть.
- Хочешь сказать, что поймал меня?
- И не забывай этого!
- А я поймана в прямом или переносном смысле? - многозначительно осведомилась Роксана.
- Уже готова к новой схватке? - весело прошептал Робби.
- Возражаешь? Как ты мил! - усмехнулась Роксана, проводя пальцем по его груди.
- Очаровательный муж?
- Да-да… И главное - мой.
Ее улыбка согрела его сердце, и он отдал ей всю свою любовь этой чудесной первой ночью их супружеской жизни, когда мир был еще совсем свеж и нов.
Эпилог
Роды начались на два месяца раньше. И хотя в Брансли-Хилл заранее привезли четырех повитух, все почему-то растерялись, поскольку роженица мучилась уже вторые сутки. И по мере того как текли эти ужасные часы, Робби мог думать только о десятках знакомых ему женщин, умерших в родах. Такое случалось слишком часто.
Сидя у постели Роксаны и держа ее за руку, он с отчаянием наблюдал, как тают силы жены, и ужас все сильнее сжимал его сердце.
- Сделайте хоть что-нибудь, - шептал он.
Не желая брать на себя ответственность за смерть графини, повитухи предложили вызвать двух местных докторов. Когда Робби усомнился в компетенции лекарей, повитухи не нашли ничего лучшего, чем порекомендовать здешнюю целительницу.
После того как все трое были поспешно доставлены и допрошены, Робби был склонен довериться молодой женщине. В отличие от докторов она была против кровопускания.
- Графиня просто умрет, если потеряет много крови, - предупредила целительница, а когда Робби побелел от страха, успокоила его: - Не волнуйтесь, милорд, ваша леди еще сильна. И детей можно перевернуть.
- Детей? - поразился Робби.
- Обоих, милорд.
Он не сразу осознал столь удивительные новости.
- Вы уверены?
Женщина выглядела слишком молодой для таких невероятных заявлений. Стройная миниатюрная фигурка и заплетенные в косу темные волосы делали ее похожей на девчонку.
- Уверена, милорд.
Робби молча оглядел ее, желая, чтобы его убедили. И, словно поняв, что она права, коротко бросил:
- Скажите, что вам нужно, и я прикажу все это доставить.
Пока Робби держал руку Роксаны и молился всем богам, молодая женщина неторопливо принялась задело. Она объяснила, что дети лежат неправильно, и сумела ловко повернуть первого ребенка, действуя умело и решительно. Через несколько минут на свет появилась крохотная девочка, за ней последовал такой же хрупкий и маленький мальчик.
Детей уложили в корзинки, нагретые раскаленными, завернутыми в полотно кирпичами, и Робби поцеловал жену в щеку. Веки Роксаны затрепетали.
- Все кончилось, - прошептал он. - Отдыхай. Я с тобой.
Не успел он договорить, как глаза ее закрылись.
Робби вопросительно глянул на целительницу, которую, как оказалось, звали Маргарет и которая сумела сотворить такое чудо.
- Вы должны остаться, пока жена не поправится.
Маргарет кивнула:
- Следующие два дня мне придется не отходить от нее: уж очень велик риск родильной горячки.
- Мы сделаем все, чтобы графиня выжила, - твердо сказал он, словно мог отогнать зло обычным усилием воли.
Но следующие двое суток Робби покидал комнату только затем, чтобы заверить детей, что с их матерью все в порядке, и показать новорожденных, за которыми ухаживали няньки и кормилицы. В остальное время он сидел у постели Роксаны.
К началу третьего дня он в испуге проснулся, когда она пошевелилась. Подняв голову с кровати, Робби глянул в глаза жены и улыбнулся.
- Ты ужасно выглядишь, - прошептала Роксана.
Лицо Робби покрывала трехдневная рыжая щетина, под глазами темнели круги.
- А ты - чудесно, - выдохнул он.
- Малыши…
- Все в порядке.
- Дети?
- Рвутся повидать тебя, когда немного окрепнешь.
- Я по крайней мере проснулась… и больше не хочу спать.
- Прекрасно.
Не желая искушать судьбу, Робби ничего больше не сказал. Он внимательно посмотрел на жену - никаких признаков горячки, щеки розовые. Ему стало немного легче.
- Хочешь есть или пить?
- Я голодна.
Он нежно погладил руку Роксаны.
- Сейчас велю принести нам завтрак.
Когда Роксана поела, к ней впустили детей. Предупрежденные о том, что мать все еще слаба, они осторожно обнимали ее и говорили непривычно тихо. Пока не принесли новорожденных брата и сестру. Пользуясь случаем рассказать об их проделках, дети немедленно забылись и принялись жизнерадостно вопить.
В последующие месяцы жизнь графа и его семьи текла мирно и тихо. Робби не желал иметь ничего общего с политическими махинациями Лондона и Эдинбурга.
Отныне братья Карр занимались своим торговым флотом и получали огромные прибыли от торговли с американскими колонистами. Богатство обеспечивало им относительную независимость от британского правления и в какой-то мере компенсировало необходимость подчиняться английским законам.
Обе семьи решительно и упорно занимались своими поместьями, старательно избегая всякого вовлечения в политику. Вдалеке от английского двора их семьи росли и процветали, а счастье было неизменным. Дом и семья стали источниками их величайшей радости и наслаждения, удача улыбалась им, и волшебное чувство любви, однажды обретенное, никогда уже больше не исчезало…
Маркиз Джон Гамильтон, шотландский политик, пользовавшийся огромным уважением соотечественников.
Так называли презерватив, потому что он завязывался на открытом конце.
Длинная тумба или комод для гостиной.
В те времена вместо модных журналов в другие страны из Франции отправлялись куклы, наряженные в платья по последней моде.
Знаменитый английский резчик-декоратор (1647–1721).
Арчибальд Джонстон, лорд Уорристон, один из выдающихся государственных деятелей Шотландии.