– Как бы это выразиться точнее… Вы истратили все деньги вашей покойной супруги и теперь – по уши в долгах. – Она выразительно посмотрела на ковер, который был протерт по меньшей мере, в десяти местах.
Данфри напрягся.
– Это вас не касается, леди Стоуксли.
– Болезненная тема? – вкрадчиво поинтересовалась она. – Уверяю вас, мистер Данфри, со мной вы можете быть абсолютно откровенны.
Данфри оценивающе посмотрел на нее. Бизнес не был его сильной стороной, но он умел пользоваться случаем. И он почувствовал, что этот неожиданный разговор с глазу на глаз обернется в его пользу.
– Этой весной у меня действительно не хватает наличных, – признался он. – Но какое отношение к этому имеет Мэдлин Уиллитс с вашим маркизом Уэрфилдом?
– Самое прямое. Куинлан помогает ей по долгу чести. Он хочет, чтобы она удачно вышла замуж, словно пять лет назад ее репутация не была окончательно погублена, по крайней мере, он так утверждает. Я даже пригласила эту дурочку к себе на ленч сегодня днем. – Она вздохнула. – Если вы публично простите ей ее дурное поведение, то сделаете возможным хороший брак для нее.
– И?
– И я заплачу вам тысячу фунтов за ваши услуги.
На его губах появилась улыбка.
– Боже, Вы действительно очень хотите выйти за него. Неужели он не стоит больше тысячи фунтов?
– Она больше не стоит.
Данфри сел на стул и скрестил на груди руки.
– Она стоила.
Элоиза нахмурила безупречные бровки.
– Что вы сказали?
– Ее отец, Халверстон, собирался дать мне три тысячи фунтов, чтобы сбыть ее с рук пять лет назад.
– Думаю, он дал бы вам еще больше, если бы вы женились на ней после того, как она была погублена.
– Именно об этом я и думал. Но эта чертова девчонка растаяла, так сказать, в ночи.
Элоиза пристально посмотрела на него и слегка улыбнулась.
– Вы сделали это нарочно.
Данфри пожал плечами.
– Странная пташка. Почему бы не выжать из ее отца еще немного наличных, чтобы компенсировать мне моральный ущерб?
– Но это не сработало, – предположила Элоиза. – Она убежала, прежде чем вы успели договориться с Халверстоном.
– Не большая потеря. Отец Патриции Джайлз дал мне собственность в Йорке за то, что я женился на ней.
– Насколько я помню, вы продали эту собственность восемь месяцев назад.
Она, очевидно, внимательно изучила его финансовое положение. Это означало, что ей было известно – тысяча фунтов будет отгонять ростовщиков лишь месяц, черт бы ее побрал. Ему нужно добрых пять-шесть тысяч, чтобы прожить год, закрепиться на плацдарме и вновь восстановить свое финансовое положение. Данфри встал и подошел к окну.
– Интересно, – пробормотал он.
– Что именно?
– Ее родители в Лондоне?
Элоиза покачала головой.
– Полагаю, их приезд состоится через неделю. Почему – о Боже… – вздохнула она, натянула перчатки и встала. – Меня не интересует, что вы будете с ней делать. Я просто хочу, чтобы она была подальше от Уэрфилда. И если вы сумеете это сделать, то заслужите мою благодарность.
– И вашу тысячу фунтов, – напомнил он.
– И мою тысячу фунтов. Удачной охоты, мистер Данфри.
– Того же и вам, леди Стоуксли.
– Я не хочу идти туда.
Куин стоял в дверях спальни Мэдди, где в последнее время, казалось, проводил большую часть времени.
– Мы приглашены.
– Вы ее жених. Я уже приглашена на чай сегодня с леди Эштон. Идите один. Я останусь здесь и позавтракаю с Рейфом.
Маркиз нахмурился:
– Я не помолвлен с ней – пока еще. И Рейф идет с нами. – "Хочет он этого или нет". – Будьте внизу через пять минут, Мэдди, иначе я отнесу вас на руках.
Куин зашагал через холл к бильярдной, где Рейф играл сам с собой. Маркиз минуту стоял, наблюдая за братом.
– Вернуться в Лондон после года отсутствия, остановиться в родительском доме и играть в бильярд? В одиночестве? Ты ли это?
Рейф взглянул на брата, затем сделал еще один великолепный удар.
– Я просто глупый и безрассудный, не обращай на меня внимания.
– Что случилось?
– Ничего. В Африке сложилась довольно неприятная ситуация. Мне нужен отдых.
Куин положил руки на бильярдный стол.
– Что случилось, Рейфел? – повторил он.
Его брат пожал плечами:
– Ничего. И думаю, у тебя достаточно поводов для беспокойства, чтобы добавлять еще.
– О каком беспокойстве ты говоришь?
– О том, какой предлог ты придумаешь в этом году, чтобы отложить свадьбу с Элоизой.
– Я собираюсь жениться на Элоизе в этом году.
Рейф недоверчиво взглянул на него.
– Почему?
– Потому что я дал слово. И потому что из нее выйдет хорошая жена. – Куин прошелся по комнате. – Требовалось оформить передачу собственности в Корнуолле, и я должен был быть там. Так что это не было предлогом для отсрочки.
– Хм…
– Что?
Рейфел толкнул шар.
– В прошлом году все было правильно, – пробормотал он и поднял глаза. – Куин…
– О, замолчи! – Куин нахмурился. – Иди переоденься, ты едешь с нами на ленч.
– Никуда я не поеду.
– Поедешь.
– В таких ситуациях воспоминания об Африке становятся мне гораздо милее.
– Послушай, Мэдди хватается за любой предлог, только бы не показываться в свете. Ты – ее последняя отговорка. Она говорит, что ты одинок, и хочет остаться и позавтракать с тобой. Поэтому я сказал ей, что ты едешь с нами.
Рейф облокотился на кий, и на его лице появилось мечтательное выражение.
– Она хочет провести время со мной? Я польщен. Может быть, мне вывезти ее на пикник?
– Нет! – сказал Куин слишком резко. – Иди и переоденься, пожалуйста.
Его брат бросил кий на стол и зашагал к двери.
– Отлично. Я поеду ради Мэдди, так что не обольщайся.
Куин смотрел ему вслед. Они с Рейфелом всегда прекрасно ладили, возможно, потому, что младший Бэнкрофт отличался легким характером. Но сейчас он страстно желал, чтобы Рейф находился в Африке или где-то еще, где они с Мэдди не могли познакомиться.
К тому времени как два невольника спустились вниз, он готов был и себя отправить куда подальше. Мэдди прелестно выглядела в темно-сером платье, но бросала сердитые взгляды в его сторону. Рейф же надел красно-черную, отороченную золотым шитьем военную форму, пригодную разве что для светского бала.
– С ума сошел, Рейф? – выразил он свое недовольство.
– Вы чудесно выглядите, – сказала Мэдди его брату, очевидно, признавая в нем родственный ей бунтарский дух.
– Спасибо, Мэдди. Думаю, форма подчеркивает мои глаза.
Девушка рассмеялась.
– Да, несомненно. Вы будете украшением званого ленча.
– Отправляйтесь в экипаж, – проворчал Куин.
– Не надо мне приказывать. – Мэдди посмотрела на него еще раз и уселась в четырехместную коляску.
– Не ждите, что я почувствую себя виновным, – ответил Куин, забираясь в коляску перед Рейфом, чтобы занять место рядом с Мэдди. – Это все в ваших интересах, а не в моих.
– Не уверена. – Она наклонилась вперед и коснулась пальцем высоких черных начищенных сапог Рейфа. – Право, ведь вы не выглядите столь великолепно, когда идете в бой, не так ли?
– Конечно, нет. – Он откинулся на своем сиденье. – Парадная форма лишь для капитуляции, побед и вечеринок.
– Тогда почему ты надел ее сейчас? – спросил Куин, кладя конец подчеркнутому восхищению Мэдди.
Рейфел пожал плечами:
– Полагаю, сегодня еще до вечера я сделаю кому-нибудь предложение руки и сердца.
Куин сердито нахмурился:
– Ты мог бы, по крайней мере, сделать попытку поладить с Элоизой. Не понимаю, почему ты невзлюбил ее.
– Думаю, это чувство взаимное.
– Почему вы не любите ее? – прошептала Мэдди.
– О нет, только не это, – запротестовал Куин. – Я вовсю стараюсь остановить сплетни вокруг вас, а вы участвуете в распространении беспочвенных слухов о других людях.
Мэдди сложила руки и как можно дальше отодвинулась от Куина.
– Вы несносны.
Это не очень-то понравилось Куину, но он не знал, как ему поступить. Он понимал, что для Мэдди будет нелегко сидеть и беседовать с Элоизой, и ему не хотелось, чтобы она начала обороняться, прежде чем они приедут к той в дом.
– Мы прибыли, милорд, – сообщил Клеймор с высоких козел.
Он глубоко вздохнул:
– Хорошо.
На этот раз Рейф оказался проворнее и помог Мэдди спуститься на землю, пока Куин томился позади. Но он поравнялся с ними и взял Мэдди за другую руку.
– Могу я перемолвиться с вами парой слов?
– О чем вы хотите предупредить меня на этот раз? – спросила она и, отпустив руку Рейфа, остановилась и взглянула на него.
– Ни о чем. Я… – Он протянул руку и поправил выбившуюся прядь ее рыжеватых волос. – Я просто хочу, чтобы она вам понравилась, – спокойно пояснил он.
Мэдди встретилась с ним взглядом.
– Почему вас это заботит?
– Потому, что заботит.
Входная дверь Стоуксли-Хауса открылась. Появился дворецкий, за ним – Элоиза в узорчатом зеленом платье, что восхитительно подчеркивало ее высокую стройную фигуру.
– Куин! – воскликнула она и протянула к нему обе руки. Он взял их.
– Элоиза, ты помнишь мисс Уиллитс?
– Конечно. – Элоиза тепло пожала руку Мэдди. – Я так рада, что могу помочь вам. Я не могу поверить, что мистер Ламли осмелился так разговаривать с вами.
– Благодарю, – уклончиво ответила Мэдди.
Куин указал на брата, который стоял и заинтересованно изучал росший возле дома дуб.
– Ну а это мой брат.
Элоиза плавно миновала того, направляясь в дом.
– Рейфел, – ровным голосом произнесла она, едва взглянув на него, – ты выглядишь так, словно собрался на похороны.
Рейфел лениво отсалютовал ей и проследовал в дом.
– Ты же знаешь меня, всегда живу надеждой.
Губы Мэдди дрогнули.
– Почему они не любят друг друга? – прошептала она, и нежное теплое дыхание коснулось его щеки.
– Не знаю наверняка, – ответил Куин так же тихо, испытывая облегчение и благодарность за то, что она, казалось, забыла о своем гневе на него. – Рейф заявляет, что у него есть причины для этого, но он никогда не рассказывал мне о них. Элоиза не желает говорить о нем. Как бы там ни было, очевидно, это произошло, когда Рейф вернулся после Ватерлоо. – Он пожал плечами. – Возможно, политика.
Она сбоку посмотрела на него, но, по крайней мере, не выразила своих сомнений вслух. Правда состояла в том, что у него не было ключа к разгадке. Куин только надеялся, что чем бы это ни было, оно исчезнет до свадьбы.
– Мисс Уиллитс, – обратилась Элоиза к гостье, когда их группа направилась через библиотеку к маленькому саду, – есть ли у вас какие-то друзья, которые могли бы навестить вас теперь, когда вы вернулись?
Мэдди покачала головой:
– Нет.
– Ну же, – с улыбкой настаивала Элоиза. – Ни одного?
– Нет никого, с кем бы я хотела возобновить знакомство, – спокойно сказала девушка.
Элоиза на секунду задержала взгляд на Мэдди.
– О Боже! – Она обернулась к Куину. – Это значительно осложняет дело, ты не думаешь?
Открытый вызов на лице Мэдди сменился оскорбленным выражением, и Куин подавил неожиданную искру гнева на Элоизу. Она должна была знать, что Мэдди очень чувствительна, и обычно Элоиза была более тактична, чем сейчас.
– Не совсем, – ответил он, отводя взгляд от Мэдди. – Я тоже не переношу неверных друзей.
Элоиза выглядела так, словно хотела сказать что-то, но вместо этого предложила им присесть за стол, стоявший в тени огромной ели.
– Нам нужен еще один прибор, – сообщила она слуге, и тот торопливо отправился исполнять указание.
– Вы должны рассказать мне о ваших приключениях после того, как вы покинули Лондон, – попросила Элоиза, занимая свое место.
– Я не назвала бы все это приключениями, леди Стоуксли. Я…
– О, пожалуйста, называйте меня Элоизой. Я чувствую себя так, словно мы – одна семья.
Мэдди скептически улыбнулась.
– Хорошо, Элоиза.
– Я буду счастлив рассказать вам все о моих приключениях в Африке, – вмешался Рейф, наливая себе бокал мадеры.
Элоиза холодно взглянула на него.
– Да, Рейфел, сколько местных девушек ты об…
– Вы знаете, Мэдди, – торопливо вмешался Куин, удивленный злобой, прозвучавшей в голосе Элоизы, – не следует делать все сразу. Думаю, будет мудрее нащупывать путь осторожно.
Мэдди вопросительно посмотрела на него.
– Вам следовало сказать это прежде, чем вы бросили меня на съедение волкам в опере.
– Я не бро…
– Ты прав, Куин, – согласилась Элоиза. – Полагаю, мы могли бы начать с ленча послезавтра. Я приглашу несколько близких друзей. Затем – пикник за городом, с большим числом друзей – ваших и моих.
– Да, отлично придумано, – согласился Куин, не обращая внимания на взгляд Мэдди, молящий исключить ее из этих планов. – Думаю, моя мать несколько переоценила необходимость посещения оперы вчера вечером.
– Надо было попробовать воду. – Элоиза нетерпеливо дала знак ожидающему слуге подавать ленч.
– И в ней оказалось полно акул, – пробормотала Мэдди. Рейф фыркнул, выразительно глядя на Элоизу, когда та с обидой хмыкнула. В чем бы ни состоял их антагонизм, он определенно усугубился, и Куин решил во что бы то ни стало выяснить, что происходит между ними.
Затем он взглянул на Мэдди, необычно спокойную, наблюдавшую краешком глаза за Элоизой. Он мог испытывать любопытство по поводу Рейфа и Элоизы, но на первом месте, решил он, стоит Мэдди, – не задаваясь вопросом, почему ее затруднения и ее счастье стали столь важны для него.
Глава 11
– Господи, это может испугать. – Мэдди смеялась, и ее голос и выражение лица говорили об искреннем удовольствии. Куин взглянул в том направлении. Рейфел стоял, облокотившись об угол конюшни, а на его лицо была надета маска африканского туземца, резко контрастировавшая с голубым фраком и черными бриджами.
Затем Рейф снял ее.
– Предполагаю, это маска Зулу, бога дождя. Возможно, он вызывает капли дождя с неба. Весьма эффективно, полагаю. – Рейф вошел в конюшню и повесил маску на колышек для уздечки.
– Вы собираетесь покататься?
Куин взял Аристотеля под уздцы прежде, чем жеребец убежал поприветствовать своего бывшего хозяина.
– Да, собираемся, – коротко ответил он, устав от поразительной способности брата угадывать, когда ему хотелось провести время наедине с Мэдди. – Мы скоро вернемся.
Мэдди с любопытством посмотрела на него. Не желая выдавать свои мысли, он занялся уздечкой Аристотеля. Весь вчерашний день девушка казалась подавленной, что заставило его задуматься о том, правильно ли он поступил, передав ее Элоизе. Но так как его матери было запрещено оказывать содействие Мэдди, то оставалась только кузина.
Его почти невеста определенно знала нужных людей, так же как и он, но когда Куин думал об этом, немногие из них казались теми, с кем Мэдди стоило бы познакомиться. И вчера Элоиза была злой на язык и явно не в настроении. Может быть, присутствие Рейфа вывело ее из равновесия, но все предприятие начало раздражать его. Все было гораздо проще до его путешествия в Лэнгли-Холл и до того, как он встретил Мэдди Уиллитс.
Куин взглянул на ее стройную фигуру, когда брат помогал ей сесть в дамское седло.
– Как вам нравится Сладкая? – спросил он, указывая на горячую гнедую кобылу.
Мэдди улыбнулась:
– Она великолепна. Я собираюсь научить ее подходить на мой свист.
– Вам не подобает свистеть, – ответил он, довольный тем, что она одобрила кобылу.
– Ты не будешь возражать, если я поеду следом за вами? – спросил Рейф.
– Нет.
– Спасибо, брат. – Рейф обратился к старшему груму: – Уэддерз, оседлай мне кого-нибудь погорячее, хорошо? Если уж ты не даешь мне проехаться на Аристотеле, Куин, – продолжил он, с лукавой улыбкой глядя на брата.
– Ни за что.
Они втроем направились в Гайд-парк, деревья которого блестели каплями росы на холодном утреннем солнце, Рейфел и Куин ехали по обе стороны от Мэдди. Несомненно, на них смешно было смотреть, они напоминали собак, не поделивших кость. Но в это время в парке било малолюдно, так что на них некому было обращать внимание.
После нескольких минут молчания Куин кашлянул и сказал:
– Сейчас раннее утро, сомневаюсь, что кто-то увидит нас и начнет размышлять, как и где мы познакомились.
Мэдди закатила глаза.
– О, опять эта чепуха!
– Что? – прорычал Рейф. – Ты настоящий олух. Извинись!
Куин смотрел на Мэдди.
– Нет.
– Оставьте меня в покое! – огрызнулась Мэдди. – Я пытаюсь наслаждаться прогулкой.
– Если бы нас оставили вдвоем, прогулка вышла бы куда приятнее.
– Куин! – воскликнул Рейф, до удивления напоминая их отца.
Куин искоса посмотрел на брата. Рейф любую леди считал своей законной добычей, но выступать в качестве защитника было для него внове.
– Не заставляйте меня поколотить вас, – предупредила Мэдди, выглядя так, словно ей этого очень хотелось.
– Вы не можете отколотить каждого, кто оскорбляет вас. – Куин наклонился к ней ближе. – И это произойдет снова – если вы не ответите им тем же, – настаивал он, зная, что она не сможет не принять вызова.
– Понимаю, но сомневаюсь, что он оскорбит меня снова.
Рейф переводил взгляд с одной на другого.
– Что, черт побери, тут происходит?
– Обучение борьбе с повесами.
– Борьба… ты сошел с ума, Куин?
– Заткнись, – проворчал тот, пытаясь не замечать своего несообразительного брата. – Разумеется, Ламли будет продолжать оскорблять вас. Положим, не в лицо, но при каждом удобном случае. И это принесет гораздо больший вред, чем если вы разделаетесь с ним как полагается.
– С помощью пистолетов?
Рейфел рассмеялся, и Мэдди улыбнулась ему. Куин совсем не находил это смешным.
– Рейф, уезжай, – предложил он сквозь стиснутые зубы.
– Ну что ж, хорошо, – вздохнул тот, чувствуя, что Куин готов сбросить его с седла. Он пустил своего жеребца рысью, направляясь через парк к Роттен-роу. – Дайте мне знать, если понадобится защитить вашу честь, Мэдди.
Она продолжала смотреть на Куина.
– Это низко, Уэрфилд.
– Мэдди, это очень серьезно. Я хочу, чтобы вы могли высоко держать голову.
С обиженным видом она отвернулась.
– Я и так могу держать голову высоко поднятой. Я не делаю ничего плохого.
Он протянул руку и взял Сладкую за узду.
– Я это знаю.
Когда он задумывал это обучение как противостояние волокитам и повесам, трудность состояла не в том, чтобы найти необходимые ситуации. Труднее было найти способ облечь их в слова, чтобы не открыть своих чувств к ней. И это становилось все сложнее.
– У вас больше не осталось выбора, дорогая. Вам предстоит услышать глупые, оскорбительные вещи. Ваша репутация погублена, помните? Поэтому отвечайте мне соответственно.
Мэдди нахмурилась, глаза ее блестели.
– Хорошо, Уэрфилд. Если бы я была такой же бойкой, как, похоже, вы себя считаете, я придумала бы что-нибудь гораздо более умное, чем слова, которыми вы оскорбили меня, дорогой.
Куин кивнул: