Дочь бедняков Тилли Троттер настолько красива, умна и загадочна, что соседи прозвали ее "колдуньей". Но, похоже, она так и не смогла наколдовать себе счастье. Удары судьбы, один тяжелее другого, обрушиваются на девушку. И только любовь аристократа Марка Сопвита дает ей силы выжить…
Содержание:
Часть 1 - Прежняя жизнь 1
Часть II - Новая жизнь 25
Часть III - Проделки колдуньи 47
Часть IV - Во власти колдовских чар 57
Примечания 73
Кэтрин Куксон
Околдованные любовью
Часть 1
Прежняя жизнь
Глава 1
Достигнув вершины склона, мужчина остановил лошадь и привычно окинул взглядом окрестности. Против обыкновения день выдался ясным. Высоко над головой чистой лазурью сияло небо, обычно затянутое облаками. Оно, казалось, лежало на низких холмах или касалось верхушек выстроившихся вдоль берега судов. С холма открывалась широкая панорама Южного Шильдса, живущего в вечной суете и несмолкающем шуме и грохоте.
Если бы не разбросанные то здесь, то там одинокие коттеджи и несколько ферм, местность между Тайм Док и Джэрроу можно вполне было назвать пустынной. Взгляд мужчины остановился на Джэрроу, и ему почудилось, что он снова слышит никогда не стихающий шум: работы на маленькой верфи и на солеварнях велись без остановки.
А где-то там, вдали, скрытый холмами, находился Хеббурн. Вид любого города, даже такого крупного, как Ньюкасл, неизменно вызывал в его душе прилив жалости: в голове не укладывалось, как люди, имея возможность выбора, соглашались жить в этом безумии - суматохе, толчее, а порой и зловонии. Правда, выбор был не у всех. Однако мужчину не покидала мысль: будь у них выбор, предпочли бы они жить здесь, на просторе?
"Хорош простор!" - с горькой иронией думал он, глядя вниз, где под землей во все стороны тянулись штреки и штольни. Часто ли шахтерам удавалось наслаждаться окрестными просторами?
Всего раз в неделю? А некоторых так изматывала работа, что в свой единственный выходной они предпочитали отлеживаться в постели.
Мужчина тронул поводья, размышляя, что заставляет его во время ежемесячных поездок к Уильяму Троттеру всякий раз останавливаться здесь и задаваться вопросами, не имеющими к его жизни ни малейшего отношения. Он был преуспевающим фермером, отлично знавшим себе цену. Конечно, не мешало ему быть чуть повыше, но он и без того выглядел совсем неплохо: широкие плечи, густая грива каштановых волос. Конечно, встречались мужчины и симпатичнее, правда, скорее среди щеголей. У него же было волевое лицо с резко очерченными чертами и крупный нос. Рот, пожалуй, немного великоват, но уж какой есть. Зато зубы ровные, белые, один к одному, все на месте.
Немногие в двадцать четыре года могли похвастаться, что им не пришлось вырвать ни одного зуба, они у них здоровые и крепкие. Вот Джеф Барнес, такой крепыш, а побоялся немного потерпеть и залечить зубы, вот теперь у него зияют три дыры, а ему еще нет и двадцати. "С таким лицом ты в толпе пройдешь незамеченным, но недалеко", - подшучивала его мать.
Спустившись немного по склону, мужчина свернул на узкую тропу. Теперь перед его взором простиралась лесистая местность, а небо вдали пронзал стройный ряд печных труб. При их виде он снова придержал лошадь и задумался: "Верны ли слухи? Неужели шахте Сопвита приходит конец? Но тогда то же самое ждет поместье и все семейство". В то же время у него появляется шанс осуществить свою мечту. И тем не менее, если земля и ферма пойдут с молотка, сможет ли он заявить мистеру Марку: "У меня есть деньги, я покупаю ферму". Нет, поступить так он не мог. Во-первых, потому что от когда-то кругленькой суммы немного осталось, а во-вторых, мистер Марк наверняка поинтересуется, откуда у него такие деньги. И что он на это ответит? "Наследство дядюшки из Австралии"? Так бывает, говорят, но никакого дяди в Австралии у него никогда не было, и Марку Сопвиту это прекрасно известно. Сопвиты владели имением последние три сотни лет, да и Бентвуды живут на ферме Брук ничуть не меньше, поэтому одно семейство хорошо знало историю другого.
"Надеюсь, что это только слухи. Для их же блага, пусть это останется лишь слухом" - с этой мыслью мужчина тронул поводья и двинулся дальше.
Спустя несколько минут узкая полоса осталась позади: открывшийся перед ним вид был совсем иным. За вересковой пустошью виднелась группа убогих, лепившихся друг к другу домишек, из которых состояло поселение под названием "Поселок Розира". Семьи горняков, работавших на шахте в полумиле от поселка, жили в маленьких хибарах из двух комнатушек с земляным полом.
А между шахтой и домами высились господствующие над местностью три угольных холма.
Глядя на эту картину, он пытался понять, почему один владелец шахты, Розир, процветал, а Сопвиту, человеку более способному и достойному, грозило банкротство. Но так и не мог найти однозначного ответа. По его мнению, тут играл роль способ вскрытия месторождения: у Розира его вели вертикальным стволом, у Сопвита - штольней. В то же время вода и взрывы досаждали Розиру, как и любому владельцу шахты. И, конечно, не на последнем месте стояла удача, которая на языке горняков означала бедные и богатые пласты, хотя поговаривали, что невезение служило поводом оправдать ошибки при разведке месторождения.
Мужчина уже отъехал от поселка на приличное расстояние, но смрадный дух преследовал его. Он проехал еще мили две и наконец увидел цель поездки: в стороне от верховой тропы, в неглубокой лощине, в границах земель Сопвита стоял крытый соломой коттедж. Большой участок перед домом был тщательно обработан, за домом располагался выгул. Всю территорию окружала аккуратная изгородь. Слева начинался склон поросшего лесом холма. На полпути к вершине подъем прерывался узким плато, затем снова шел подъем, заканчивавшийся плоской вершиной.
Подъехав к коттеджу, он спешился и привязал лошадь к воротному столбу. Когда открыл калитку и сделал несколько шагов по дорожке, на заднем дворе дружно загоготали гуси, и тут же, словно по сигналу, в доме отворилась дверь.
- Эта парочка у вас не хуже сторожевых собак, - обратился мужчина к вышедшей ему навстречу пожилой женщине.
- А, это ты, Саймон, входи, входи. День сегодня замечательный.
- Да, Энни, чудесный, - подтвердил он, направляясь в дом.
- Я как раз говорила: "Еще пара таких деньков, и Уильям у нас будет по улице гулять".
- Это точно. Здравствуй, Уильям, как ты?
- Как видишь: ни хуже, ни лучше, - произнес старик, приподнявшись с подушек встроенной в стену кровати и протягивая Саймону руку.
- Уже неплохо, - откликнулся Саймон, расстегивая пуговицы двубортной куртки. - Жарковато для поездки верхом, - прибавил он, ослабляя узел шейного платка.
- У меня есть чем освежиться. Да сними свою куртку. Будешь имбирное пиво или на травах?
Саймон собирался сказать: "Имбирное", но вовремя вспомнил, что из-за выпитой в прошлый приезд пинты имбирного пива у него раздуло живот и он не мог уснуть полночи. С имбирем Энни определенно перестаралась.
- Мне, пожалуйста, на травах, - попросил Саймон.
- На травах? - слегка удивилась она. - А мне казалось, тебе по душе имбирное.
- Мне нравится и то и другое, но разнообразие не помешает, верно? - заметил он и махнул рукой.
Рассмеявшись, женщина заторопилась из комнаты: вылинявшая юбка резко заколыхалась на ее крутых бедрах. Когда за ней закрылась дверь в дальнем конце комнаты, Саймон подсел к постели старика.
- Как себя чувствуешь?
- Иногда совсем туго бывает, - признался тот и снова откинулся на подушки.
- Боль стала сильнее?
- Не скажу, чтобы уж очень, но она никогда не давала мне передышки, - слабо улыбнулся в усы Уильям.
- Возможно, скоро удастся заполучить бутылочку настоящего зелья. Парни, похоже, снова ходят в море.
- О, было бы неплохо. Совсем неплохо.
- Нет ничего лучше настоящей выпивки. Странно только, что ее теперь приходится привозить из далеких краев.
- Если задуматься, это на самом деле смешно и странно. Но если взять бренди, то он и должен быть привозной.
- Ну да, мне ли не помнить, какая это отличная штука. Несколько ночей я спал, как младенец.
- Знаешь, Саймон… - Старик повернулся и многозначительно продолжил: - Замечательная вещь - сон. Это лучшее, чем нас наградил Бог. Может быть, таким образом творец готовит нас к смерти - вечному сну.
- Да, Уильям, пожалуй, ты прав. А, ну вот и ты, - постарался улыбнуться мужчина вошедшей с кувшином Энни Троттер. - Отдохни, ты, я вижу очень спешила.
- Все бы тебе шутить, Саймон. Я уже не та, что раньше. Забираться под дом быстро не выходит. Туда обычно лазит Тилли.
- Кстати, где она?
- Где ж ей быть? Возится с деревьями. Она постоянно обрезает ветки. Могу побиться об заклад, во всем графстве не найдется места, где так следят за лесом, как здесь. Хорошо, хоть мистер Марк не возражает, что этим занимается девчонка. Но и ей надо отдать должное. Свою работу делает не хуже мужчины. И для леса нет вреда, она замазывает смолой каждое место спила.
- А я все беспокоюсь.
- О чем? - перевел взгляд на Уильяма Саймон.
- О ней, о Тилли. Ей уже шестнадцатый год, пора определяться на службу, вместо того чтобы носиться по округе, словно жеребенок. Не удивлюсь, если она и брюки вздумает носить.
- Ну нет, думаю, волноваться не стоит. Тилли не наделает глупостей, у нее есть голова на плечах.
- Знаю, Саймон, все это я знаю. Беда в том, что умна она очень. Не поверишь, но она читает и пишет не хуже священника.
- А еще танцует.
- Танцует? - Пораженный Саймон круто повернулся к Энни, которая как раз в этот момент протягивала ему кружку пива на травах.
- Да, ты же не знаешь последнюю новость. Это все жена священника, мисс Росс.
- Жена священника, - скривился Саймон.
- Я же тебе и говорю. Она, наверное, посчитала, что Тилли не помешают некоторые достоинства воспитанной леди или что-то в этом роде. И что же она придумала? Учить Тилли танцевать. Привозит ее к себе в дом, играет на спинете, потом они спускаются в подвал и там она показывает Тилли, как танцевать, этот… как его, ману… нет, минуэт. Так-то!
- Мисс Росс, жена священника, придумала такое! - Саймон весь расплылся в улыбке.
- Саймон, только никому ни слова. Если кто-нибудь об этом узнает, бедняжке не поздоровится. Будь на ее месте кто-то другой, они могли бы плясать сколько душе угодно, хоть до упаду. Но она - жена священника, хотя поговаривают, что из нее такая же жена священника, как из меня хозяйка поместья. - Энни захохотала, сложив руки под бурно колышущейся грудью. - Ты видел ее? - спросила женщина, наконец успокоившись и вытирая слезы.
- А как же. Каждое воскресенье она в церкви на передней скамье. И хочу сказать, что уже много лет там не сидела такая миловидная женщина.
- Она и вправду хорошенькая?
Саймон склонил голову набок и на минуту задумался.
- Пожалуй, она даже больше чем хорошенькая, хотя и красивой ее не назовешь. Есть в ней какая-то необыкновенная живость… да, именно живость. И вот что интересно, - качая указательным пальцем, продолжил мужчина, - они с Тилли в этом похожи.
- Они похожи? Наша Тилли и жена священника? Не может быть, - заметил из своего угла Уильям.
- Да, Уильям, - повернулся к старику Саймон. - Это действительно так. Мне трудно подобрать слова, но это что-то яркое и сияющее, одним словом, она полна жизни.
- Ну-ну, - покачал головой Уильям, - если она такая, как ты расписываешь, зачем, интересно, ей надо было выходить замуж за священника?
- Не знаю, Уильям, как и что, но преподобному Россу с прежней женой скучать не приходилось. По-моему, от нее и дьяволу бы стало тошно. Однако, признаюсь, я не раз задумывался, не перемудрил ли он и на этот раз. Как я слышал, она не из простой семьи. Да, совсем не из простой. Кто-то из ее родственников служит при дворе нашей молодой королевы, причем занимает там далеко не последнее место. Мне рассказывали, что много лет назад их семьи жили по соседству в Дорсете.
Преподобный Росс был самым младшим из семи братьев в семье, его и отправили служить Богу. Но как бы то ни было, с ней наш священник стал совсем другим человеком. В нем теперь куда больше любви к ближнему. Вы понимаете, о чем я. И вот еще что. Когда он читает проповедь, жена не сводит с него глаз, я наблюдал за ней. А он никогда не смотрит на нее. Не смеет… Думаю, он влюблен. - Саймон рассмеялся, откинув голову, но в смехе его чувствовалось легкое смущение.
Энни смотрела на него без тени улыбки.
- Уж никак не думала, что Тилли увлекут танцы. Мне казалось, ее интересует только рубка и пилка дров. Хочу заметить, это выходит у нее лучше, чем когда-то у меня. Тилли перекопала участок не хуже Уильяма. Она всегда вела себя как мальчишка, и тянуло ее больше к мужской работе. Признаюсь, это меня беспокоило, но ее занятия танцами меня совсем с толку сбили.
- Она же девочка, Энни. - Тон Саймона тоже стал серьезным. - А сейчас она превращается в девушку, и, должен сказать, очень хорошенькую.
- Что-то я сомневаюсь. У нее никакой фигуры. Пора бы и округлиться, ей уже шестнадцатый год. А ты только взгляни на нее: прямая, как тростинка.
- Всему свое время, да и парням некоторым по душе худые, - улыбнулся Саймон.
- Что-то я таких не встречала, - озабоченно покачала головой Энни. - Кто станет покупать корову, у которой все ребра наружу, если рядом полно сытых и гладких.
- Она не корова, и ни к чему такие сравнения, Энни Троттер!
- А ты, Уильям Троттер, не повышай на меня голос, иначе пожалеешь, - не осталась в долгу Энни.
- Я поставлю тебя на место, нечего язык распускать. - Она задорно тряхнула головой, а потом повернулась к Саймону и подмигнула ему. - А вот и Тилли спускается с холма, - объявила Энни, бросив взгляд в окно.
Саймон пригнулся и посмотрел в маленькое окошко в сторону угольной насыпи: с холма, как козочка, вприпрыжку спускалась молоденькая девушка. Внезапно она остановилась: ей навстречу из-за кустов вышел молодой человек.
- Саймон, ты не видишь, кто там с ней?
Он не ответил, а лишь прищурил глаза, всматриваясь в даль. Эти двое уже добрались до середины нижнего склона, когда ему наконец удалось разглядеть мужчину.
- Это Макграт, - сообщил Саймон. - Хал Макграт.
- Ах, опять он! - Энни сердито выпрямилась.
Саймон отвернулся от окна и торопливо полез в карман, достал соверен и, передавая ей, заметил:
- Возьми его сейчас, пока она не пришла.
- Да, Саймон, спасибо тебе, - кивнула Энни.
Он помолчал, закусывая губу, и спросил:
- Как, по-твоему, что у него на уме? Думаешь, приглянулась она ему или здесь что-то другое?
- Надеется убить двух зайцев, вот как бы я это назвал, - заметил Уильям. Они одновременно повернулись к кровати. - Парень уже несколько месяцев каждое воскресенье тут как тут.
- Скорее всего, он не отступится, верно? - Саймон взглянул на Энни, голос его звучал глухо.
- Нет, скорее дух из него вон. Это же Макграт. Весь в отца, да и дед был не лучше.
- Она ничего не спрашивала? Я говорю о… - он кивнул на ее прижатую к груди руку с совереном.
Женщина отвела глаза.
- Год назад она спросила, откуда мы берем деньги на муку, мясо и всякое такое. Овощами она нас обеспечивает. С тех пор, как Уильям слег, огород на ней. Ну… мне нужно было что-то ей ответить. Я сказала, что ты возвращаешь нам понемногу деньги, которые когда-то занял, не ты, конечно, а твой отец.
- Объяснение подходящее, а Тилли поверила?
- Мне кажется, ответ ее удовлетворил. Помню, она еще сказала: "Мне нравятся люди, которые отдают долги".
- Да уж, долги! - хмыкнул Саймон и обернулся к окну. Снова пригнувшись, он объявил: - Она его оставила и летит, словно заяц, а он стоит как истукан.
Спустя несколько минут дверь распахнулась: в комнату будто ворвался свежий ветер. Тилли Троттер для своего возраста была высокой. Вылинявшее ситцевое платьице, доходившее до самого верха ее тяжелых башмаков, скрывало даже какой-либо намек на округлость фигуры. Густой загар покрывал ее обветренные шею и лицо, хотя на скулах сквозь загар проступал легкий румянец. Карие глаза девушки искрились весельем и живо поблескивали. В ее возрасте девушки обычно высоко закалывали волосы или собирали их на затылке в пучок. Тилли же свои густые темно-каштановые волосы заплетала в две длинные косы и соединяла сверху и снизу выгоревшей голубой ленточкой.
- Привет, Саймон, - шепнули ее пухлые губы, когда она, запыхавшись, влетела в дом. - Почему ты не пришел меня спасать? - без всякого перехода поинтересовалась девушка. - Знаешь, кто меня сейчас остановил? - кивнула она в сторону кровати. - Хал Макграт. Он опять меня подкарауливал. И ты ни за что на свете не догадаешься, что он мне сказал. - Тилли плюхнулась на стул у стоявшего посередине комнаты деревянного стола. Откинув голову, девушка посмотрела на потолок, потом резко опустила голову. - Он хочет со мной встречаться, этот Хал Макграт! Ишь чего захотел. А угадайте, что я ему ответила? - Она взглянула на всех по очереди. - Я сказала, что лучше подберу себе для компании одну из свиней Тиллсона. Вот так прямо и сказала! - И она залилась громким, довольным смехом.
- Встречаться? С тобой?! - буквально прорычал Уильям, садясь в постели. - Встречаться ему захотелось! - еще раз с возмущением повторил он.
- Да, дедушка, он так и сказал. Говорит, что хочет встречаться, потому что я… - она перестала улыбаться и застенчиво потупилась, - потому что я уже достаточно взрослая для этого… для того чтобы за мной ухаживать.
- Ах, вот паршивец этакий!
Энни подскочила к мужу, пытаясь успокоить и уложить на подушки.
- Ну, успокойся, не волнуйся так. Не стоит себя заводить. Ты же слышал, она сказала, что скорее станет встречаться с одной из свиней Тиллсона. Ложись, не надо волноваться.
Саймон поднялся и стал надевать куртку. Лицо его напряглось и застыло. Застегнув последнюю пуговицу, он взглянул на Тилли, которая сидела, положив на стол сцепленные руки.
- Держись от него подальше, Тилли, - посоветовал он.
- Я так и сделаю, Саймон, - не менее серьезно ответила она. - Стараюсь, как могу, чтобы с ним не встретиться, но он в последнее время стал частенько появляться в наших краях.
- Сходи к ручью, а то у нас воды почти нет, - попросила Энни.
Тилли послушно поднялась из-за стола, но задержалась, проходя мимо Саймона.
- Пока, Саймон, - попрощалась она.
- Пока, Тилли, - откликнулся он, потом взглянул на стариков и смущенно улыбнулся. - Я собирался сообщить вам новость, но вот уже ухожу, а так ничего и не сказал… я… надумал жениться.
- Жениться? Ну и ну! - Энни шагнула в его сторону и замерла.
Уильям снова сел в постели, но на этот раз промолчал.
- И на ком же ты женишься, Саймон? - тихо спросила Тилли.
- Ее зовут Мэри, Мэри Форстер. Вы ее не знаете, она не из наших краев, живет дальше Феллинга.
- Но это так далеко от твоей фермы, - продолжала удивляться Энни.