Ее внимательный взгляд встретился с темно-синими глазами Тамары.
- У всех у нас есть свои маленькие горести, не правда ли, мисс Тамара?
Тамара почувствовала, что краснеет. Как всегда, Эмма была с ней чутка и проницательна.
- Ой! - воскликнула Тамара, взглянув на свои часики. - Сколько уже времени! Нужно быстрее принять ванну. Если мистер Гастингс приедет до того, как я буду готова, попроси его подождать, ладно?
Она побежала в ванную, стараясь успокоить свои взбудораженные нервы. Что с ней такое сегодня? Почему ей кажется, что она подошла к какой-то черте? Она стала мнительной, недоверчивой. Она сказала Бену, что устала, но он ей не поверил. Но она действительно устала. Ей необходим отдых.
Она погрузилась в душистую воду ванны, устало откинулась и прикрыла глаза. Конечно, Эмма ничего не знала о ее прошлом, и тем не менее невольно она затронула именно ту струну, которая разволновала ее.
Тамара с досадой села и начала тщательно намыливать свои плечи. Она чувствовала себя отупевшей и обессиленной. Вдруг она замерла. С необыкновенной яркостью перед ее глазами всплыли картины того, как это началось семь лет тому назад. Она должна была бы вспоминать прошлое с достаточным спокойствием зрелой женщины. А она, напротив, вела себя как девочка, позволяя чувствам брать верх над разумом. Ведь ей нужно серьезно и взвешенно обдумать предложение Бена, а не мучиться мыслями о далекой роскоши "Фалкон-Хэд" и холодной агрессивности его хозяина.
И все же чем больше она об этом думала, тем больше убеждалась, что только полный отказ от прошлого может позволить ей воспринимать настоящее. Несмотря на горечь, которую она испытывала, думая о нем, прошлое всегда будет присутствовать и мучить ее до тех пор, пока она сама позволит это.
Но как решить эту проблему? Как избавиться от этого мучительного чувства горечи?
Она резко встряхнула головой, отталкивая даже самую мысль. Нет, это невозможно! И все же она все больше и больше убеждалась в необходимости почувствовать раз и навсегда, что она действительно изменилась. И единственный способ достичь этого - поехать назад в Фалкон-Уэрри, вернуться в деревню на юге Ирландии, где она провела первые восемнадцать лет своей жизни.
Тамару воспитывали дед и бабка. Мать ее умерла во время родов, а отец - ленивый, никчемный англичанин, как презрительно называл его ее дед, не появлялся вообще долгие годы. То, что он вообще вернулся, очень позабавило всех в деревне. Но потом ее бабушка и дед умерли, и в Фалкон-Уэрри у нее не осталось ничего… ничего, вяло подумала она.
Позже, накладывая вечернюю косметику, она пыталась разобраться в себе и понять, откуда у нее эти сомнения относительно Бена? Почему она колеблется и не хочет сделать этот первый шаг? И когда она поедет в Фалкон-Уэрри, насколько все будет легче, если на пальце у нее появится кольцо Бена?
Но как это воспримет Бен? Что же сказать ему, когда он потребует ответа? Вряд ли он одобрит это намерение вернуться в Ирландию. Особенно после того, как узнает, что она хочет ехать одна, чтобы рассеять призраки, которые все еще угрожают ее догнать.
Как она и ожидала, Бен был решительно против ее отъезда из Англии.
- Если ты настаиваешь на отдыхе, поезжай, по крайней мере, куда-нибудь поближе, чтобы я мог навещать тебя, раз ты не хочешь, чтобы я поехал с тобой!
- Ты не понимаешь, Бен, - сказала она растерянно. - Там ведь моя родина!
- Но ты ведь говорила, что твои родители умерли.
- Да. Ты знаешь, что мой отец умер спустя шесть месяцев после того, как я приехала сюда.
- Верно.
Бен знал Тревора Шеридана. Разве не через него он узнал и его дочь?
- Ну хорошо, - вздохнула Тамара. - Когда я уезжала из Ирландии, я думала, что больше не вернусь, и не хотела возвращаться. Но сейчас что-то тянет меня туда. - Она искала слова, чтобы выразить свое чувство. - Это… это - что-то большее, чем жизнь. Я должна поехать туда, чтобы вернуть свои мысли в нормальное русло. Попытайся меня понять, Бен! Мне необходимо поехать!
Она разволновалась. Как она вернется? В качестве кого? Летом в Фалкон-Уэрри бывает мало приезжих. Деревня живописна, но и только. Там ничего особенного нет, кроме замка "Фалкон-Хэд", конечно. И, едва она подумала о "Фалкон-Хэд", она поняла, что ей следует сделать. Она должна поехать туда снова как художница. Она должна нарисовать "Фалкон-Хэд". Тогда она сможет уничтожить старую картину и вместе с ней всю боль, сердечную боль, связанную с ней. Это и будет ее отдых - пара месяцев в Ирландии.
Бен, казалось, задумался.
- Там был мужчина? - вдруг хрипло произнес он.
Лицо Тамары вспыхнуло. Она отбросила тяжелую прядь золотистых волос со своих щек и сказала:
- Не в том смысле, в котором ты думаешь!
- А в каком?
Тамара тяжело вздохнула:
- Я не могу тебе это сказать. Позволь мне поехать, и, когда я вернусь, я расскажу тебе всю правду.
Бен пробормотал:
- Разве у меня есть выбор?
- Но ты можешь порвать со мной здесь, сейчас. Я не буду тебя винить!
Он покачал головой:
- Нет, я не могу, Тамара!
- Ну так что же?
- Хорошо, поезжай в эту ужасную деревушку, но помни, что, если ты не вернешься через шесть недель, я приеду за тобой.
Тамара кивнула:
- Я могу ведь позвонить тебе. Там есть телефон.
Бен слегка улыбнулся:
- Ты меня просто потрясла! Хорошо, позвони мне, расскажешь, где ты остановилась. В Фалкон-Уэрри есть отель?
Тамара покачала головой:
- Отеля нет. Там есть только таверна. Кажется, она называется "Фалкон-Армс". Возможно, для начала я остановлюсь там. Позже я, наверное, сумею снять домик.
Бен поморщился.
- Имя "Фалкон" фигурирует в этих местах довольно часто, не так ли? - заметил он.
Тамара опустила голову:
- Да. Семья Фалкон - это местные, что ли, сквайры. Во всяком случае, их можно так назвать.
- Гм-м.
Бен странно посмотрел на нее. Ее реакция на имя Фалкон не ускользнула от его внимания.
- В любом случае, раз ты решила ехать, то, по крайней мере, разреши мне проводить тебя. У тебя уже есть план действий?
- Собственно говоря, еще нет. Я думала поехать в конце следующей недели.
- Так скоро?
- Да. Чем быстрее я уеду, тем быстрее вернусь.
- Правда. Ты полетишь?
- Да, в Шеннон. Фалкон-Уэрри находится на западном побережье. Я договорюсь, чтобы машина, которую я найму, встретила меня в аэропорту. Я хочу иметь собственный транспорт.
- Ты можешь взять мою "мини", - предложил Бен, но Тамара покачала головой.
- Нет. Благодарю тебя, но я хочу еще некоторое время побыть независимой, - ответила она, ласково ему улыбаясь. - Если мне будет одиноко, я позвоню тебе, и ты сможешь ко мне присоединиться, да?
Бен крепко сжал ее руку.
- Да! - с чувством воскликнул он.
Глава 2
Тамара переночевала в Лимерике. До сих пор она бывала в этом городе только один раз, вместе с отцом направляясь в Англию. Это было такое чудесное место, что ее потянуло провести там несколько дней. Но затягивать поездку ей не хотелось, и, когда небольшой "воксхолл", который она наняла, был готов и ждал ее в гараже отеля, она решила, что не следует больше откладывать отъезд.
На следующее утро она бережно уложила свои художественные принадлежности - мольберт, тюбики красок и кисти - в багажник автомобиля вместе с двумя чемоданами, которые она привезла с собой, и отправилась в путь.
Было холодное утро конца апреля, но кусты вокруг уже окрасились зеленью, а в воздухе был разлит запах влажной травы и земли, смешанный с постоянным здесь запахом моря. Она направилась на запад от Лимерика. Иногда она ехала вдоль берега, а иногда, привлеченная живописной извилистой дорогой, углублялась в прибрежные заросли, усыпанные яркими цветами фуксий, клонившихся под порывами ледяного ветра, который в это время года особенно сильно дул с Атлантики. Она забыла, а может быть, сознательно не хотела раньше признавать необычайную красоту этого острова и теперь испытывала щемящее чувство ностальгии, которое постепенно вытеснило ее недавнюю подавленность. Все вокруг было таким ярким, зеленым, намного ярче и зеленее, чем она помнила, а разорванная береговая линия резко и трагично контрастировала с этим жизнерадостным пейзажем. Тамара жалела, что не может тут же схватить кисть и сохранить это поразительное великолепие на холсте. Вдруг она поняла, что, вместо того чтобы отвлечься от своих профессиональных занятий, она, наоборот, стремится к ним и поощряет это желание. Здесь был рай для художника - следовало давным-давно понять это! И все-таки ей потребовалось очень долгое время, чтобы набраться смелости и вернуться.
Деревня Фалкон-Уэрри располагалась в долине между утесами, с трех сторон окруженными водой. Река Фалкон тянулась к северо-востоку, а на западе воды Атлантики образовывали естественную преграду. По речной долине тянулась узкая извилистая дорога, ведущая к деревне, с которой были как на ладони видны в ясном чистом воздухе белоснежные домики. Вдали четко выделялся на фоне неба застывший силуэт каменного замка "Фалкон-Хэд". Он одиноко возвышался на вершине утеса, символизируя в глазах Тамары мощь и надменность, - неприступное родовое гнездо семейства Фалкон вот уже в течение нескольких веков. Местные землевладельцы пережили и войну, и голод, во всех испытаниях судьбы сохраняя свое достоинство. Право, Тамара никогда не могла даже представить себе, чтобы кто-то оказал им неповиновение, и меньше всего - она сама.
Отведя глаза от замка, она медленно пустила машину по извилистой дороге, вниз шедшей по склону, даже сейчас не желая признать, что она нервничает. Местные жители должны были узнать ее, так же как и она помнила их. Однако, кроме отца Донахью и одного-двух соседей, у нее не было друзей. Ее дед и бабушка не поощряли ее общения с деревенскими мальчиками и девочками, и в результате она уже ребенком привыкла к одиночеству. Тем не менее сплетни вокруг распространялись быстро, а сейчас - в особенности, ведь неожиданное появление в Фалкон-Уэрри каких-либо посторонних всегда было диковинным событием. По крайней мере, так было раньше. А может, и здесь все теперь изменилось?
Главная улица деревни тянулась по берегу реки, воды которой исчезали в дикой пучине океана. Во время отлива земля здесь всегда была грязной и болотистой. Именно здесь Тамара впервые почувствовала желание начать рисовать. Ей нравились отмели, открывавшиеся во время отлива. Особенно ранним вечером, когда солнце темно-красным шаром погружалось на западе в огненную воду. В одиночестве бродя босиком по берегу, она отыскивала раковины и яйца морских птиц, слушала унылые крики чаек и непрерывное шуршание крабов в песке.
Губы Тамары тронула невольная улыбка. В этой поездке может быть нечто большее, чем она ожидала.
Теперь она ехала между домиками, у дверей многих из них стояли любопытные кумушки, судачившие о том, кто бы это мог посетить Фалкон-Уэрри и зачем. Дети бежали рядом, заглядывая в окна автомобиля, не заботясь о своей безопасности, и Тамара с великой осторожностью пробиралась между ними.
Наконец показалась таверна. Это было излюбленное место собраний местных фермеров, на котором обсуждались все деревенские сплетни. Она увидела лавки, почту, главный магазин, где продавалось все, чего только можно было пожелать. Затем показался резко выделяющийся среди других фасад таверны "Фалкон-Армс" - строения из серого камня, выветренного порывами зимнего ветра с Атлантики.
Тамара въехала во двор таверны и остановилась перед шеренгой цветочных горшков - ярких и красочных на солнечном свету, который рассеивал быстрые облака.
Она вышла из автомобиля и только тут сообразила, что на ней надет светло-голубой твидовый брючный костюм - одежда более чем незаметная в Лимерике, но в такой глуши, как Фалкон-Уэрри, ее вид не мог не вызвать легкий шок. Она совсем забыла об этом!
Ну что же! - подумала она с раздражением. И хотя у нее не было ни малейшего желания снова стать жертвой нелепых предрассудков этого места - она уже не тот бедный подросток, каким была, когда уезжала.
Она извлекла из багажника свою дорожную сумку, перекинула ее через плечо и вошла в таверну до того, как кто-либо успел приблизиться к ней. В двери она оглянулась, и выражение ее лица смягчилось. Тамара увидела знакомые белые стены церкви Святого Патрика, возвышавшейся напротив. Интересно, там ли еще отец Донахью?
Затем, вздохнув, она невозмутимо прошла вдоль таверны к бару. Ставни приглушали дневной свет, и после мягкого теплого воздуха улицы здесь казалось даже прохладно. Мужчина полировал стойку бара и вдруг, заметив Тамару, удивленно поднял брови.
- Да, мисс, - сказал он, с любопытством глядя на нее. - Чем могу быть вам полезен?
Тамара пересекла комнату, глядя на него с таким же любопытством.
- Хэлло, мистер О’Коннор! Вы Тим О’Коннор, не так ли?
- Да, это я. - Мужчина нахмурился и потом выпрямился. - А я знаю… - Вдруг он хлопнул в ладоши. - Бог мой! Это же Тамара Шеридан!
Тамара почувствовала себя свободнее. Первые мучительные шаги сделаны без особых трудностей.
- Да, мистер О’Коннор, это мое имя. Очень приятно, что вы меня помните!
Тим О’Коннор, мужчина лет под пятьдесят, с седеющими темными волосами, обезоруживающим жестом поскреб в замешательстве свой затылок.
- Ну, Бога ради, как я мог не помнить дочь нашей Кэтлин? - сказал он, покачав головой. - Разве я и Кэтлин не ходили вместе в школу? - Он вздохнул. - Ты очень на нее похожа, Тамара.
Тамара улыбнулась и, подойдя ближе, присела на табурет у стойки бара. Она знала, что Тим и ее мать не были родственниками, но они были влюблены друг в друга, как ей рассказывали, до того, как появился ее отец и сбил хорошенькую Кэтлин с пути. На самом деле ей говорили и гораздо больше, но она рассматривала львиную часть этих басен как следствие нелюбви ее деда ко всему английскому. Ее отец никогда не был в хороших отношениях с родителями своей жены.
- Скажи мне, - спросил Тим, не скрывая своего любопытства, - что ты делаешь здесь, в Фалкон-Уэрри? Я слышал, говорили, что ты рисуешь и зарабатываешь этим себе на жизнь!
Тамара улыбнулась и закурила сигарету:
- Да, это так. Сейчас я отдыхаю. Я просто решила вернуться и взглянуть на эти места. - Она осмотрелась вокруг. - Похоже, здесь ничего не изменилось! - И Тамара тихо рассмеялась.
Лицо Тима потемнело.
- О нет! Перемен много! - сказал он, и голос его прозвучал печально. - В прошлом году умерла моя Бетси.
- Бет? Ваша жена? - пораженно воскликнула Тамара.
- Да, верно. Она умерла от сердечного приступа, внезапно. В эту минуту она была здесь, а в следующую… - Он вздохнул. - Ну, тебе не интересны мои невзгоды. - Но Тамара запротестовала, и он продолжил: - Ничто никогда не остается по-прежнему, Тамара, ты знаешь это?
- Думаю, что знаю. - Тамара наклонила голову. Потом она вопросительно подняла глаза. - А как насчет жилья? Вы по-прежнему сдаете комнаты, когда сюда летом приезжают люди?
Тим покачал головой:
- Нет, мы - нет, вот уже два года. В этом не было нужды и, кроме того, после… - Он пожал плечами. - А тебе нужно жилье, Тамара?
Тамара кивнула:
- Да, нужно. Мне нужно. Может быть, вы знаете, где еще сдают комнаты?
Она нахмурилась. Ей не хотелось возвращаться сегодня в Лимерик, не теперь, когда она почти сломала лед и приехала сюда. Она не была уверена, что у нее хватит смелости проехать по главной деревенской улице во второй раз.
Тим теперь тоже был озадачен:
- Я не знаю, что тебе посоветовать, Тамара. Ах да, здесь ведь есть твой приятель. И он, я уверен, уже знает, что ты приехала.
Тамара почувствовала, как бледнеют ее щеки. Она повернулась на своей табуретке и вдруг воскликнула:
- Отец Донахью! - Она с облегчением увидела священника, стоящего на пороге.
- Тамара! Это действительно ты? - Его удлиненное лицо засветилось радостью. - О’Рурк из таверны, он рассказал мне, но я не мог поверить! Тамара Шеридан, ради всех святых!
Тамара спрыгнула со своей табуретки и позволила священнику провести ее по комнате, ближе к окнам. Он распахнул ставни, чтобы в таверне стало светлее.
- О, отец, так приятно снова вас видеть! Как вы?
Отец Донахью покачал головой:
- Я хорошо себя чувствую. Да что там. Меня интересуешь ты. Боже, какая ты худенькая, Тамара! Что ты с собой сделала? Что, в Англии все такие - как бобовые стебельки?
- Ну, это не звучит как комплимент! - воскликнул Тим, стоящий сзади. - Я считаю, что девушка выглядит прекрасно!
Тамара улыбнулась ему, и отец Донахью снова покачал головой:
- Ах, как хорошо, что ты вернулась! Что это? Отпуск? Или ты вернулась совсем?
- Отпуск, - сказала Тамара, ощутив внезапно свою вину. С тех пор как она уехала из Фалкон-Уэрри, она отправила отцу Донахью всего с полдюжины писем, в то время как он писал ей гораздо чаще, перестав это делать лишь в последние годы, когда увидел, что она упорно не отвечает ему. Но как она могла ему объяснить, почему ей так хотелось порвать все связи с родиной!
Священник кивнул и сказал:
- Ну, Тамара, разве ты не зайдешь в мой дом, чтобы выпить со мной утреннюю чашечку шоколада? Я понимаю, что уже поздно и время уже почти обеденное, но миссис Лири потребуется некоторое время, чтобы подготовиться к встрече еще одного человека.
- О! Это очень любезно с вашей стороны, - сдержанно начала Тамара. Она взглянула на Тима О’Коннора: - Я зайду к вам еще как-нибудь до своего отъезда, мистер О’Коннор!
- Но ты, конечно, еще не скоро покинешь нас! - горячо воскликнул Тим О’Коннор. - Мы тебя так или иначе устроим!
Тамара улыбнулась:
- Хорошо. Там видно будет. Спасибо.
Она вышла вместе с отцом Донахью и по узкому переулку направилась к маленькому причалу, где виднелись рыбацкие лодки. Соленый морской ветер дул здесь еще сильнее, и над головой кружились чайки. Тамара запрокинула голову и вздохнула.
- Я забыла, как здесь прекрасно! - тихо произнесла она, и отец Донахью кивнул:
- Красота повсюду, если мы хотим ее видеть!
Маленький домик священника примыкал к церкви. Это был самый обычный коттедж, отличавшийся от других лишь водопроводом и электричеством, которыми могли похвастаться не все дома в округе. Яркий огонь пылал в камине в уютной гостиной, где Тамару встретили не менее горячие приветствия миссис Лири - экономки священника.
А затем, за чашкой дымящегося шоколада, отец Донахью получил ответы на свои деликатные вопросы относительно жизни Тамары в Англии и об успехе, которого она достигла.
- Скажи мне, - внезапно спросил отец Донахью, - почему ты вернулась, Тамара? Это серьезно? - Он закусил губу. - Ведь были обстоятельства…
Тамара медленно встала и отошла к окну, чтобы взглянуть на гавань и на утес с замком "Фалкон-Хэд", который возвышался на нем.
- Обстоятельства, отец? - сказала она, делая усилие, чтобы сдержаться. - Какие обстоятельства?
- Росс Фалкон, - сказал отец Донахью прямо.
Тамара затаила дыхание, но не обернулась.
- А что Росс Фалкон, отец? - прошептала она почти неслышно.
Отец Донахью поднялся:
- Ты ведь знала его?