- Полно, Лукас, - нахмурилась графиня. - Я, конечно, знаю, что у вас с ним в прошлом были разногласия, но зачем же лишать девушку открывающейся перед ней перспективы?
- Совсем наоборот, я охраняю ее перспективу достойно выйти замуж.
- Принни все равно что король Англии!
- Ошибаешься, - решительно заявил Лукас.
Далси покраснела.
- Я хотела сказать… когда-нибудь он станет королем. Не могу понять, каким образом репутация Татьяны может пострадать от его благосклонности.
- Если ты действительно так думаешь, то почему больше не принимаешь миссис Биверс?
Графиня покраснела еще сильнее.
- Но ведь я не предлагаю ей стать его… интимным другом!
- Просто добрым другом, как ты, например? Послушай, мама, ты либо не видишь, либо умышленно не желаешь видеть некоторых сторон поведения членов королевской семьи, тогда как нашу кузину они могут затронуть самым непосредственным образом.
- Позволь спросить - почему?
- Да потому, - сказал он не слишком вежливо, - что ты вдова пятидесяти пяти лет, правда, следует добавить, очень хорошо сохранившаяся, а Татьяна - девятнадцатилетняя девчонка.
Графиня была крайне возмущена тем, что сын столь безжалостно обнародовал ее возраст: Татьяне даже показалось, что Далси вот-вот расплачется, и она поспешила вмешаться в разговор:
- Упрямство, которое проявляет кузен Лукас в этом вопросе, позволяет сделать единственный вывод: он не верит, что я способна контролировать свое поведение…
- И не без оснований.
Она предпочла пропустить его слова мимо ушей.
- Принц-регент может заинтересоваться мной безо всяких низменных побуждений. И не стоит, дорогой кузен, приписывать другим людям те же мысли, которые занимают вашу голову.
Лукас покраснел.
- Кузина, если вы воображаете, что у меня есть подобные мысли относительно вас…
Татьяна пожала плечами и поправила орхидеи в вазе.
- Несомненно, его светлость считает себя более порядочным, чем все остальные люди. Интересно, что могла бы сказать на этот счет некая леди, остановившаяся в отеле "Савой"?
Лукас сердито выпятил челюсть.
- Да как вы… - начал было он.
Графиня прервала его, рассмеявшись:
- Полно, не дури. Ты действительно считаешь, что у бедного Принни есть шанс устоять против нее?
Глаза Лукаса сверкнули.
- Я не могу сбрасывать со счетов некоторые обстоятельства. Кто поручится, что твой дядя послал меня за тобой не с этой самой целью, зная, что я привезу тебя сюда, устрою и представлю окружению принца-регента?
- Мне ничего не известно о таких намерениях, - холодно сказала Татьяна. - Прошу прощения, я, пожалуй, пойду к себе.
Когда Татьяна поднялась по лестнице, она была настолько сердита, что чуть не расплакалась. "Как он смеет! - думала она. - Клянусь, я поеду в павильон! По крайней мере там мне удастся побыть в обществе благовоспитанных людей!"
В дверь постучали, и тут же в комнату вошла графиня.
- Оставь нас, Каррутерс, - приказала она.
Горничная вышла из комнаты, с непривычной осторожностью прикрыв за собой дверь.
Далси подошла к окну, постояла немного, потом обернулась к Татьяне.
- Мне кажется, дорогая, я должна кое-что объяснить тебе.
- Не нужно ничего объяснять. Ваш сын меня презирает…
- Нет, нет, что ты! Во всем виновата предыстория его отношений с принцем-регентом. Не знаю, доходили ли до тебя какие-нибудь слухи…
- Я слышала, что Лукас убил человека - выстрелил ему в спину!
- О Господи! Беда в том, что слухи очень редко бывают правдивыми.
- Значит, он его не убил?
- Убил. Но обстоятельства… - Графиня оглянулась на дверь. - Ты должна понять, что это дела, которые известны только на самом высоком правительственном уровне.
- Зачем же в таком случае вы доверяете их мне?
Далси рассмеялась, затем опустилась в кресло.
- Выслушай меня, Татьяна, и ты, возможно, поймешь, почему Лукас так яростно возражает против продолжения твоего знакомства с принцем. Много лет назад, когда мой сын был молодым и впечатлительным, он влюбился в самую неподходящую молодую женщину. Неподходящую во всех отношениях - воспитание, происхождение, репутация, поведение. Наверное, этого следовало ожидать - каждый юноша должен перебеситься. Если бы дело этим кончилось… Но нет, Лукас вознамерился жениться на ней - особе, которая работала в игорном доме! Естественно, адмирал и я запретили ему жениться, но Лукас проявил упрямство - ему, видишь ли, пришло в голову переделать, перевоспитать се. Достаточно было провести десять минут в ее компании, чтобы понять - она не желает и не станет перевоспитываться; в результате адмирал поклялся лишить его наследства, если он женится на ней. Лукас охотно согласился с этим, но не согласилась Джиллиан - через несколько дней после этого она сменила объект своего внимания и все усилия направила на то, чтобы женить на себе лорда Иннисфорда. Когда это случилось, мы с адмиралом вздохнули с облегчением, но, как оказалось, преждевременно.
Татьяна сердито подумала, что она, оказывается, не первая женщина, по отношению к которой Лукас изображает из себя Пигмалиона.
- Как видно, у вашего сына привычка перевоспитывать недостойных молодых женщин?
Далси покачала головой:
- Между Джиллиан Иннисфорд и тобой огромная разница. Она - заурядная охотница за состоянием, а твоя участь не твоих рук дело. Слушай дальше. Замужество Джиллиан ничуть не охладило страсть Лукаса. Чтобы отвлечь его, адмирал устроил его на службу в министерство иностранных дел. Я настаивала на том, чтобы его немедленно направили за границу, но начальство считало, что он принесет больше пользы, если внедрится в среду несогласных с правительственной политикой, и Лукас продолжал играть роль шалопая, прожигателя жизни в Лондоне, с успехом выявляя лиц, сочувствующих Бонапарту. Последовало несколько арестов, но никто ни в чем не заподозрил беспутного джентльмена, прожигающего жизнь за картами и выпивкой. Потом Лукас каким-то образом узнал, что лорд Иннисфорд контрабандой ввозит оружие, чтобы оказать помощь французам в случае их вторжения в Англию, и решил собрать улики против него - он все еще лелеял надежду спасти обожаемую Джиллиан из лап предателя. Без ведома своего начальства и даже собственного отца он стал вести наблюдение за причалом на территории поместья лорда Иннисфорда. Через несколько ночей появилась улика в виде четырехвесельного ялика, который вошел в док на рассвете. Лукас ждал с заряженными пистолетами. Из тумана показался лорд Иннисфорд - он передал деньги, и люди в ялике приготовились к разгрузке. Лукас вышел из засады, чтобы произвести арест, но в этот момент откуда ни возьмись появилась компания парней-подмастерьев; они шли вдоль берега. Бог знает, что привело их именно в этот момент в это место, но люди в ялике стали стрелять в них. Лукас приказал прекратить стрельбу, но они не обратили внимания на его предупреждение. У моего сына не было выбора: он выстрелил. Мгновение спустя на траве лежал труп лорда Иннисфорда.
- Значит, Лукас действовал, исполняя свой долг как агент Короны, - задумчиво сказала Татьяна. - Почему же в таком случае проводилось полицейское расследование?
- Вот тут-то в этой истории и появляется принц-регент. К тому времени как из дома прибежали слуги, ни ялика, ни груза, ни компании мастеровых на месте происшествия уже не было - их и след простыл. Рассказать о происшедшем мог только Лукас. Лорд Иннисфорд был закадычным другом принца, и он приказал не предавать гласности истинные причины действий Лукаса.
- В результате вашего сына обвинили в убийстве.
- Не явно, нет. Кое-кто в министерстве иностранных дел предполагал, что во всем виновата леди Иннисфорд, - учитывая ее биографию, это было не такое уж нелепое мнение. Адмирал, например, тоже так считал. А поскольку лорд Иннисфорд женился совсем недавно, его имя в связи с происшедшим осталось незапятнанным. В уголовном суде было заведено соответствующим образом подготовленное дело, согласно которому именно леди Иннисфорд организовала поставку оружия и именно леди Иннисфорд пришла в то утро на причал. Ее супруг появился на сцене неожиданно, и это закончилось для него трагически. Лукас стрелял в людей, находящихся в ялике, а лорд Иннисфорд по чистой случайности угодил под пулю.
- Все четко и ясно, - сокрушенно вздохнула Татьяна.
- Не правда ли? - с сожалением сказала графиня. - Если бы только Лукас позволил дать ход этому делу, его оправдали бы по всем статьям. Но…
- Но он не пожелал давать показания против нее.
Далси опустила голову.
- Вот именно. В ходе дознания он не пожелал говорить ни слова ни против нее, ни в свою защиту. Исключительно из уважения к адмиралу наш сын не был осужден по обвинению в убийстве, но в наказание он был отправлен в Петербург, где превосходно себя зарекомендовал. Он продолжал успешно работать, пока из-за союза царя с Бонапартом не рухнули все его надежды. Тогда Лукас возвратился в Дорсет и жил там в уединении, пока в его жизни не появилась ты…
- Ну что ж, - сказала Татьяна мгновение спустя, - теперь мне понятна его яростная неприязнь к принцу-регенту. Если этот джентльмен поощряет грубое нарушение правосудия…
- Ну, полно! Мужчины лгут все время и по самым разным причинам, даже самые лучшие из них.
- Ваш сын не пожелал лгать. Насколько я понимаю, вы пытались его заставить?
- Мы делали все, что считали целесообразным, - сказала графиня. - Любые средства были хороши, чтобы исключить возможность возвращения леди Иннисфорд в жизнь Лукаса, однако теперь…
- Возможно, он хочет возобновить знакомство.
Графиня побледнела.
- Ты думаешь? Может быть, у тебя есть какие-нибудь основания так считать?
- Едва ли мне может быть что-нибудь известно, - беспечно заявила Татьяна. - Но ведь вы сами говорили, что он стал играть в карты, присутствовать на раутах.
- Пусть бы лучше сидел со своими розами в Дорсете - испуганно сказала графиня. - Я даже подумываю о том, что ради его счастья согласилась бы иметь невесткой Сельму Борнмут.
Татьяна хотела высказать свое мнение по этому поводу, но потом решила не делать этого.
- Благодарю вас, миледи, за откровенный разговор. К сожалению, я опаздываю на завтрак к Катбертам. Что вы намерены ответить на присланное нам приглашение принца-регента?
- Лукас настроен категорически против этого - он не понимает, что такая возможность является жизненно важной для осуществления наших надежд в отношении тебя! Знакомство с членами королевской семьи - это твой счастливый билет, а его возражения не имеют под собой оснований. За все эти месяцы я поняла, что ты очень разумная девушка.
- Рада, что вы так считаете, - тихо сказала Татьяна.
- Я в этом уверена, - ласково подтвердила графиня. - Лукас неоднократно предупреждал меня, чтобы я не слишком доверяла тебе. Можешь представить, что я ему на это ответила!
Татьяна покраснела и поспешила скрыть лицо под полями шляпки.
- Представляю.
- Я лично буду сопровождать тебя в павильон! - заявила Далси. - Все пройдет хорошо, не беспокойся.
Глава 15
Завтрак у Катбертов, на котором присутствовали одни женщины, сопровождался приятной болтовней о прическах и модах, а также о том, у кого "наклевываются" свадьбы еще до конца нынешнего сезона. Сюзанна все еще злилась на Сару за флирт с мистером Паркером, но букетик из милых розочек, присланный этим джентльменом, пролился бальзамом на ее уязвленную гордость. Татьяна не преминула упомянуть о букете, присланном принцем-регентом, а также о приглашении в павильон. Девушки тут же заахали, но миссис Катберт почему-то смутилась.
- Немало добропорядочных девушек, побывав там, подмочили свою репутацию, - заявила она, нахмурив брови.
- Ах, мама, ты просто завидуешь тому, что это не я или Сара получили приглашение, - весело поддразнила ее Сюзанна.
- Вовсе нет. Вспомни бедную Констанцию Биверс.
Татьяне очень хотелось узнать побольше о миссис Биверс, которую мать Сюзанны не раз приводила в качестве назидательного примера, но по выражению лиц девушек она поняла, что расспрашивать далее было бы неприлично. Она вернулась к этой теме, когда они с Сюзанной шли по дорожке парка в сопровождении Каррутерс.
- Кто такая миссис Биверс, - шепотом спросила Татьяна, - и почему твоя матушка мрачнеет, когда упоминает о ней?
- Наверное, ты ее где-нибудь встречала, - сказала Сюзанна. - А может быть, и нет. Она очень милая молодая вдова и когда-то была веселой и счастливой.
- Была? Почему же она изменилась?
Сюзанна пожала плечами:
- Я знаю лишь, что она с прошлого лета не бывает на раутах и ужинах. Мама продолжает ее принимать, но только неофициально и когда нам с Сарой нравится какой-нибудь молодой человек, которого мама считает вертопрахом, она всегда говорит: "Не забывайте о бедной миссис Биверс".
- Было бы больше пользы, если бы ты знала, почему о ней не следует забывать, - заметила Татьяна.
- Должно быть, это нечто такое, что старшее поколение считает верхом неприличия. - Сюзанна кокетливо повертела зонтиком при виде группы молодых военных.
- Понятно. Может быть, она выпила воду для полоскания пальцев или надела что-нибудь полосатое в сочетании с клетчатым?
Подруга весело расхохоталась ее шутке, чем привлекла к себе одобрительные взгляды военных.
- Ты уж скажешь, Тэт! Они остановились? - спросила она, поправляя ленты своей шляпки.
- Нет. Наверное, понимают, что мы слишком хороши для них.
- Пойдем лучше в Риджентс-парк, - предложила Сюзанна, приподнимаясь на цыпочки и окидывая взглядом дорожку. - Что-то Клиффорда нигде не видно.
В Риджентс-парке ей повезло больше. Не успели они войти в ворота, как вдали показался мистер Паркер, что заставило Сюзанну покраснеть и смутиться. Он был рад встрече и предложил сопровождать их во время прогулки.
Когда они подошли к развилке дорожки, Татьяна сказала:
- Что-то моя Каррутерс отстала. Вы идите вперед, а я подожду ее, иначе она непременно свернет не в ту сторону.
Сюзанна запротестовала, но без особого энтузиазма, и Татьяне без труда удалось убедить своих спутников сделать то, чего они оба в глубине души хотели больше всего на свете.
Стоя в тени деревьев, Татьяна радовалась возможности побыть в одиночестве. Напряжение от постоянного пребывания в многолюдном городе заставило ее с некоторым удивлением вспомнить о том, что в Мишакове приходилось встречаться за день не более чем с десятком людей, а в зимние месяцы - и того меньше. А ведь ей предстояло жить в Лондоне - городе, несравненно более многолюдном, чем Брайтон. Хотя и там, конечно, есть парки, рощицы и поросшие вереском поляны, где можно послушать тишину, полюбоваться зелеными просторами и почувствовать покой в своей душе.
Становилось жарко. Куда, черт возьми, подевалась эта Каррутерс? Татьяна вышла из-под деревьев и огляделась. Никого. Сюзанна и ее поклонник скрылись за поворотом.
От непривычного безлюдья ей стало не по себе. Татьяна не знала, то ли догонять Сюзанну, то ли возвратиться назад. "Избаловалась, голубушка, - подумала она. - На пять минут осталась одна среди деревьев - и вся превратилась в комок нервов, а ведь когда-то могла часами бродить по совершенно безлюдным местам в полном одиночестве".
Неожиданно за ее спиной в зарослях кустарника хрустнула ветка. Татьяна резко обернулась.
- Каррутерс! - с надеждой крикнула она, понимая, что служанка ни за что не осмелилась бы сойти с дорожки.
Снова хрустнула ветка - громко, как пистолетный выстрел, даже барсук не мог бы произвести такого шума. Затем из зарослей к ней бросился мужчина. Татьяна заметила капюшон, надвинутый на лицо, и что-то блеснувшее в его руке.
Она инстинктивно согнула колено и изо всех сил ударила нападавшего в пах.
Тот охнул и пошатнулся. Не дожидаясь, когда бандит придет в себя, Татьяна бросилась к выходу из парка.
Когда-то она отлично бегала, но тогда ее движения не сковывались многими ярдами ткани, изящными туфельками на ремешках и шляпкой, украшенной цветами. Она сорвала с головы шляпку и отшвырнула ее, потом сбросила с ног туфельки. Татьяна сбросила бы и юбки, да вот только руки ее были заняты. Черт бы побрал этот проклятый корсет! Легкие были не в состоянии вдохнуть достаточно воздуха.
Она оглянулась и увидела, что напавший на нее чужак, пошатываясь, гонится за ней. Подумав, что он, вероятно, хочет отобрать у нее кошелек, Татьяна бросила его через плечо как можно дальше, но он даже не замедлил движения. "Беги и не останавливайся!" - приказала она себе. Впереди должна быть беседка, дальше газон, за которым начинались цветники, - там кто-нибудь ей обязательно поможет.
На повороте к беседке Татьяна заметила двух пожилых дам, которые при виде ее открыли рты от изумления. "Помогите!" - крикнула она. За ее спиной совсем близко слышалось тяжелое дыхание бегущего человека. На лбу у нее выступила испарина. Будь проклят этот корсет, который не позволяет ей дышать. Не хватает только лотерять сознание.
Вдруг синее небо, деревья - все закружилось…
- Татьяна! - Сильные, надежные руки подхватили ее. Она почувствовала запах лошадей и кожи - бодрящий, как первый снегопад…
- Лукас?
- Все в порядке. Ты со мной. Не разговаривай, отдышись сначала.
- Там… за мной гонится мужчина…
- Уже нет. Он убежал.
- Он… он…
- Не пора ли успокоиться? - бесцеремонно прервал ее Лукас.
Татьяна заплакала.
Он хлопнул ее по щеке. От неожиданности она замолчала и испуганно уставилась на него своими зелеными глазами.
- Ну вот так-то лучше. - Лукас вытащил из жилетного кармана фляжку и заставил девушку сделать глоток. Бренди обожгло ей горло, зато у нее восстановилось дыхание.
- А теперь расскажи, что случилось.
- Я гуляла с Сюзанной, потом мы встретили мистера Паркера, и они пошли вперед, а я стала ждать Каррутерс. Ждала, ждала, а она так и не появилась…
- Каррутерс прибежала домой и была очень встревожена. Кажется, она остановилась, чтобы поглазеть на фокусника, и потеряла вас. Я же предупреждал, что не следует брать в горничные такую растяпу.
- Она не виновата! Откуда ей было знать, что на меня нападут?
- Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, то она бы догадалась.
- Так за мной гнался вор?
Рука, державшая ее, сжалась крепче.
- Тебя это удивляет?
- Когда я бросила ему кошелек, он даже не остановился, чтобы поднять его!
- Ты, кажется, ударила его? Как тебе это удалось?
- Я… - Она не могла заставить себя произнести это, поэтому продемонстрировала наглядно. - Вот так. Когда он подбежал ко мне, я ударила его изо всех сил.
Лукас отнюдь не счел это неприличным и громко рассмеялся.
- Это вовсе не смешно. Если ему не был нужен мой кошелек, то что тогда?
- Ума не приложу. - Лицо Лукаса помрачнело.
Опираясь на его руку, Татьяна приподняла юбки, чтобы осмотреть чулки.
- Испорчены, - сказала она. - Жаль, совершенно новая пара.
- А где твои туфли?
- Валяются где-то на дорожке вместе с моей шляпкой. Вы, наверное, захотите поискать ее - она обошлась вам в четырнадцать фунтов!