- Тут есть еще над чем поработать, но к Филадельфии мы будем готовы.
- Не сомневаюсь. - Эдвин дружески похлопал Дона по плечу. - Ну, не будем вам мешать.
- Я бы попросил вас остаться, если у вас есть время. Мы собираемся репетировать первую сцену из второго акта. Прошу вас, пройдите вперед.
- На твое усмотрение, Рид.
Рид не мог этого пропустить.
- Идем, сядем поближе к сцене. Следующая сцена была невероятно смешной и веселой. Рид не настолько разбирался в драматургии и режиссуре, чтобы понять, как добиться, чтобы простые фразы и действия производили столь сильное комическое впечатление. Однако он видел, что Мадди прекрасно это удается. Она играла так умно и тонко, что громадный успех у публики был гарантирован.
Даже в роли наглой и распутной стриптизерши она была настолько живой и убедительной, что вызывала симпатию и сочувствие. Рид смотрел, как в сценах с возлюбленным Мадди преображается и становится обыкновенной скромной девушкой, стараясь убедить честного Джонатана, что она работает в библиотеке, что ей приходится заботиться о больной матери, - и с ужасом чувствовал, что верит ей, верит!
- У нее настоящий талант! - заметил Эдвин, когда режиссер и постановщик повернулись друг к другу, обсуждая какие-то свои вопросы.
- Да, это сразу видно.
- Конечно, это не мое дело, но что между вами происходит?
Рид невозмутимо посмотрел на него:
- А почему ты думаешь, что между нами что-то происходит?
Эдвин постучал себя пальцем по носу.
- Не будь у меня чутья, я ни черта не добился бы в бизнесе!
- Мы с ней… друзья, - помолчав, сказал Рид.
Вздохнув, Эдвин грузно пошевелился в кресле.
- Знаешь, Рид, я всегда мечтал, чтобы, кроме удачной карьеры, тебе подвернулась женщина вроде Мадди О'Харли. Живая, непосредственная, красивая женщина, она сделала бы тебя счастливым.
- Я и так счастлив.
- Но все еще злишься…
- Но не на тебя, - быстро сказал Рид. - Тебя я ни в чем не виню.
- Твоя мать…
- Оставь, папа. - Он говорил тихо, но холодно. - Это не имеет к ней отношения.
"Нет, сынок, очень даже имеет", - с грустью подумал Эдвин, глядя на сцену, где снова появилась Мадди. Но, зная нрав своего сына, он не стал развивать эту тему.
Прожитые годы - не кинопленка, которую можно отмотать назад и вырезать из нее кадры с историей супружеской измены. Но даже если бы это было возможно, Эдвин не пошел бы на это, ведь тогда у него не было бы Рида. Как он мог объяснить сыну, что главное - не простить, а понять! Как он мог учить его доверять людям, когда этот ребенок был рожден во лжи!
Всматриваясь в красивое лицо Мадди с живой, выразительной мимикой, он размышлял, по силам ли ей превратить Рида из мрачного скептика в человека открытого и способного доверять людям?
Может, она как раз та женщина, какая и нужна Риду, которая заставит его забыть о тяжелой душевной травме, перенесенной им в детстве и до сих пор уродующей его жизнь.
Хотя это была всего лишь репетиция, Мадди вкладывала в игру всю свою энергию и талант. Мадди привыкла выкладываться целиком, без остатка, будь то спектакль или сама жизнь, а там уже будет видно, к чему это ее приведет.
Работая на сцене, она исподволь посматривала на Рида. Он следил за ней так внимательно и напряженно, словно хотел в героине разглядеть и понять ее самое. Неужели он не понимает, что, играя роль, она целиком отказывается от своей личности, чтобы зрители видели в ней Мэри, а не Мадди?
Ей казалось, что настроение у него переменилось, уже не то, с каким он усаживался поближе к сцене, - от него так и веяло досадой, осуждением, даже возмущением. Мадди готова была спрыгнуть в зал и заставить его поверить - но во что? Что она не такая, как ее героиня? Что она его любит? Только ему это не нужно, он не хочет ее любви. Во всяком случае, пока все, что ему от нее нужно, - это просто легкие и приятные дружеские отношения. Без всяких обязательств и планов на будущее.
Она сбилась с текста и чертыхнулась. Пришлось начинать заново всю мизансцену.
Искренней и открытой Мадди казалось неестественным скрывать свои чувства, и, раз признавшись ему в любви, она запретила себе снова говорить о ней, не желая его злить. А он, конечно, рассердился бы, потому что боится оказаться во власти эмоций, тщательно оберегает свой внутренний мир, никого в него не допуская. Где ему понять, как важны для Мадди чувства, связывающие ее с любимыми людьми!
А вдруг он находит предосудительным, что она слишком легко раздаривает свою любовь? Может, это и так, но любовь к кому? Разве не естественно любить своих родителей, сестер, брата? А друзей, с которыми ей так легко и просто? И что плохого в том, что у нее сердце тает при виде играющего в парке малыша с его невинным и простодушным взглядом? Или если она преисполнится горячего сочувствия к старому нищему, безропотно переносящему свои беды и одиночество?
Да, не думала она, что любовь сопряжена с такими сложностями и мучениями. Ей всегда казалось, что любовь приносит человеку безмятежную радость, делает его счастливым, но с Ридом все не так… Может, оттого, что в их отношениях всегда подспудно присутствует страсть, волнуя ее, вызывая какое-то тревожное ожидание, а она привыкла чувствовать себя веселой и беззаботной.
Она сама во всем виновата - в первый же день знакомства пригласила к себе! Боже, что он о ней подумал! Пригласить домой совершенно незнакомого человека! Умно, ничего не скажешь. А потом? Сама настояла на продолжении отношений, когда он хотел расстаться с ней. Так влюбилась, что и представить не могла, что больше его не увидит. Ну, вот и мучайся теперь, и нечего жаловаться, с досадой одернула себя Мадди.
- Перерыв на ланч, леди и джентльмены. Жду вас в два часа, мы пройдем две последние сцены.
- Значит, это наш спонсор! - прошептала Ванда на ухо Мадди. - Этот красавец в первом ряду, что выглядит прямо как с обложки "Джентльмена".
- А в чем дело? - Мадди наклонилась к самому полу и потрясла кистями, расслабляя мышцы.
- Так это он, да?
- Кто?
- Ну, твой парень! - Ванда слегка шлепнула ее по спине. - Тот самый, о котором ты грезишь наяву.
- Вот еще выдумала!
- Ну, ясно, это он, - уверенно подытожила Ванда и скрылась за кулисами.
Досадуя на себя, Мадди спустилась по лесенке в зал и заставила себя весело улыбнуться.
- Рид! Как я рада, что вы пришли! - Она не стала дружески целовать его в щеку, как обычно делала при встрече. - Мистер Валентайн! Приятно снова вас видеть.
- Я получил огромное удовольствие, огромное! - Эдвин взял ее ладошку в свои крупные руки. - Было безумно интересно смотреть на вашу игру. Насколько я понял, у вас перерыв на ланч?
Она вдруг ощутила страшный голод.
- Да.
- В таком случае, вы позволите пригласить вас?
- Э-э… я… - Поскольку Рид молчал, она стала судорожно придумывать предлог для отказа.
- Вы же не станете огорчать меня отказом! - с легким упреком прервал ее мучения Эдвин, игнорируя молчание Рида. - Вы хорошо ориентируетесь в этом районе, так что наверняка знаете какое-нибудь подходящее место.
- Здесь за углом есть кулинария, - сказала она.
- Прекрасно. Я возьму себе копченой говядины. - Он решил, что позвонит и аннулирует заказанный столик в "Четырех сезонах". - Что скажешь, Рид?
- Скажу, что сначала Мадди нужно переодеться. - Наконец-то он ей улыбнулся.
Она окинула взглядом свой кричащий наряд.
- Мне понадобится всего пять минут! - заверила она их и убежала.
Действительно, через пять минут Мадди, которая успела натянуть желтый спортивный костюм, вела Рида с отцом в ближайшую кулинарию.
Оттуда вырывался дразнящий аромат. Давно она уже не заглядывала сюда. Вентилятор, жужжащий под потолком, смешивал запахи мяса с пряными приправами, острой горчицы и крепкого кофе.
Почти все участники репетиции устремились сюда, как муравьи на разложенную для пикника скатерть. Сметливый владелец установил в конце зала музыкальный автомат, уже включенный на полную катушку.
Огромного роста грек приветствовал Мадди из-за своей стойки ослепительно-белоснежной улыбкой.
- Вам как всегда?
- Конечно. - Перегнувшись через стеклянную стойку, она смотрела, как он накладывает ей целую миску зеленого салата. Затем добавил большую порцию тертого сыра и сверху полил йогуртом.
- Вы такое едите? - спросил Эдвин, стоящий позади нее.
Она со смехом забрала свой салат.
- Я это употребляю.
- Организму необходимо мясо. - Эдвин заказал себе копченую говядину в большой булке.
- Пойду займу нам столик, - сказала Мадди, взяла еще чашку чая и направилась в дальний конец зала, подальше от грохота музыки.
- Перекусываешь с важными персонами, а, Мадди? - Терри в костюме своего героя Джеки склонил к ней голову с гладко зачесанными волосами. - Замолвишь за меня словечко?
Она повернулась к нему на стуле и улыбнулась:
- Какое словечко?
- Насчет какой-нибудь ведущей роли?
- Если получится.
Он хотел еще что-то сказать, но бросил взгляд на свой столик и крикнул:
- Эй, Лерой, это мои огурцы!
Мадди все еще смеялась над ними, когда подошли Эдвин и Рид.
- А здесь неплохо кормят, - одобрил Эдвин, с аппетитом глядя на свой сэндвич и полную тарелку картошки с салатом.
- Это они увидели вас, вот и стараются показать себя с выгодной стороны.
Кто-то стал подпевать мелодии, извергавшейся из музыкального ящика.
Мадди пришлось немного повысить голос.
- Вы приедете на премьеру в Филадельфии, мистер Валентайн?
- Да вот подумываю. Я уже не так часто езжу, как раньше. Были времена, когда владелец не столько сидел в офисе, сколько разъезжал по стране.
- Должно быть, это было очень интересно. - Мадди принялась за салат, стараясь не смотреть на соблазнительный кусок полусырого филе на тарелке Рида.
- Бесконечные гостиницы, встречи, переговоры. - Эдвин пожал плечами. - И, признаться, я очень скучал по моему мальчику. - Он кинул на Рида взгляд, в котором смешались сожаление и любовь. - Я уж не говорю о том, сколько бейсбольных матчей приходилось пропускать!
- Ну, потом ты все наверстал.
Рид отрезал от своего филе и переложил на тарелку Мадди кусочек мяса. Он проделал это так машинально и естественно, что в сердце Эдвина зародилась надежда.
- В своей школьной команде Рид был лучшим подающим.
Мадди обернулась к нему, и Рид покачал головой со своей характерной сдержанной улыбкой.
- Вы играли в бейсбол? Но вы не говорили мне об этом, - упрекнула она, но тут же сообразила, что не в его привычках было рассказывать о своей жизни. - До переезда в Нью-Йорк я совершенно не разбиралась в бейсболе, - заговорила она, заминая свой промах. - Потом я побывала на нескольких играх "Янки" и поняла, в чем тут соль. Какой у вас был уровень подачи?
Рид удивленно поднял брови:
- 2,38.
- Ого! - Ей понравилось, что он запомнил эту цифру, и она весело подмигнула его отцу. - Он мог бы играть в высшей лиге.
- Я говорил ему это. Но он предпочел бизнес.
- Но ваш бизнес тоже можно отнести к большой лиге, не так ли? - Она отрезала крохотный ломтик от кусочка мяса, которым поделился с ней Рид. - Большинство людей видит только конечный продукт, диски, которые мы вставляем в плеер. Но ведь от нотного листа до цифрового звука большая работа.
- Когда у вас найдется пара-тройка свободных дней, - улыбнулся ей Эдвин, - я ознакомлю вас с этим процессом.
- С удовольствием принимаю ваше приглашение. - Она отхлебнула чая с медом, который должен был помочь ей продержаться следующие четыре часа репетиции. - Знаете, я с большим увлечением работала над записями альбома из "Парка Сюзанны". Петь в студии - это совсем другое дело, чем петь на сцене. Я бы сказала, более высокие требования. - Она проглотила листик салата. - Простите.
- Ерунда.
- В студии звукозаписи действительно имеются свои правила и требования, - вступил в разговор Рид, отодвигая чашку с кофе, который нашел слишком крепким. - С другой стороны, в ней есть и свои преимущества. Можно привести в студию вон того парня, что стоит за стойкой, и сделать из него Карузо, если нажимать нужные кнопки.
Подумав, Мадди покачала головой:
- Но это же мошенничество!
- Нет, просто торговля, - поправил ее Рид. - И так делают множество серьезных студий.
- И "Валентайн"?
Он взглянул ей прямо в глаза:
- Нет, "Валентайн" начинала свою карьеру, поставив во главу угла качество, а не количество.
Она кинула на Эдвина озорной взгляд:
- А не вы ли хотели заключить контракт с "Тройняшками О'Харли"?
Эдвин густо посыпал перцем мясо в сэндвиче.
- А разве вы плохо пели?
- Тогда мы были чуть лучше самых заурядных исполнителей.
- Ну, судя по тому, что я сегодня видел на сцене, теперь им до вас далеко!
- Спасибо.
- Мадди, у вас найдется время пообщаться в более спокойной обстановке?
Она оперлась подбородком на подставленные руки и медленно усмехнулась:
- Вы просите меня о встрече?
Он на мгновение растерялся, а потом расхохотался так громко, что все на них обернулись.
- Провалиться мне на месте, если бы я не решился попросить вас об этом, если б мог скинуть лет эдак двадцать! О такой девушке можно только мечтать! - Он ласково похлопал Мадди по руке, но смотрел на сына.
- Верно, - бесстрастно сказал Рид.
- А что, если устроить прием! - внезапно осенило Эдвина. - Устроим спектаклю пышные проводы в Филадельфию. Как вы думаете, Мадди?
- Это было бы замечательно! А меня вы пригласите?
- При условии, что вы оставите для меня танец.
Отец вызывал к себе симпатию не меньше своего сына.
- Я оставлю вам столько танцев, сколько пожелаете.
- Хватило бы сил хоть на один!
Она засмеялась вслед за ним. Снова взяв чашку с чаем, она поймала на себе холодный, изучающий взгляд Рида и отчаянно смутилась.
- К сожалению, мне пора возвращаться. Надо еще кое-что сделать перед репетицией.
- Проводи даму через улицу, Рид. У тебя ноги помоложе.
- О, не беспокойтесь, - встав из-за столика, возразила Мадди. - Мне не нужен…
- Я провожу вас. - Рид взял ее под руку.
Она не стала устраивать сцену, хотя готова была разнести все вдребезги. Вместо этого она наклонилась и поцеловала Эдвина в морщинистую щеку:
- Спасибо за угощение.
Только выйдя на улицу, она сухо заявила:
- Рид, я сама перейду улицу, а ты отправляйся к отцу.
- У тебя какие-то проблемы?
- У меня?! - Выдернув у него свою руку, она с возмущением воззрилась на него. - О, слышать не могу твой вежливый и невозмутимый голос! - И рванулась вперед.
- У тебя еще двадцать минут. - Он снова схватил ее за руку.
- Я же сказала, у меня есть дела.
- Это ложь.
На середине улицы, когда на светофоре зажегся желтый свет, она повернулась к нему.
- Тогда, скажем, у меня есть более приятные дела. Более приятные, чем сидеть там, за столом как букашка под твоим изучающим взглядом. В чем дело? Ты осуждаешь меня за то, что мне нравится общество твоего отца? Боишься, что я строю на него какие-то планы?
- Замолчи! - Он резко дернул ее за руку - им стали сигналить машины.
- Ты просто женоненавистник, верно? Приклеил всем нам одинаковый ярлык "Не заслуживают доверия". Интересно только почему.
- Мадди, еще немного, и у тебя истерика начнется.
- И ничего удивительного! - заявила она. - Ты словно замороженный. Я видела тебя со сцены, видела этот твой холодный, оценивающий взгляд. Как будто ты смотрел на меня, а видел такой, как моя героиня!
Она угадала, и он поспешил сказать:
- Вот еще глупости.
- Вовсе нет. - Они уже подошли к служебному входу, и она отшатнулась от него. - Я знаю, когда говорю глупости, сейчас этого не было. Не знаю, Рид, что тебя терзает, но мне тебя жалко. Я старалась не обращать на это внимания, но это уж слишком.
Он взял ее за плечи и прижал к стене.
- Что - слишком?
- Я видела твое лицо, когда Эдвин сказал про вечер, сказал, что приглашает меня. Так вот, можешь не волноваться, я не приду. Найду какой-нибудь предлог.
- О чем ты говоришь? - отчетливо выговаривая каждое слово, спросил он.
- Я не догадывалась, что тебя смущает, когда тебя видят вместе со мной.
- Мадди…
- Но ведь это можно понять, не так ли? Я всего лишь Мадди О'Харли, без знатной родословной. Училась заочно, и диплом мне прислали по почте. А мои родители происходят из рода земледельцев на юге Ирландии.
Он взял ее за подбородок.
- Когда в следующий раз вздумаешь идти обходным маршрутом, оставь мне карту, чтобы я не заблудился. Да я понятия не имею, о чем ты говоришь!
- Я говорю о нас! - закричала она. - И не знаю почему, ведь "нас" нет, не существует! Ты не хочешь, чтобы мы были вместе. Ты не хочешь, чтобы у тебя была я, поэтому я не…
Он до того был ошеломлен ее неожиданным выпадом, что не дал ей договорить и прижался губами к ее рту.
- Помолчи, - сказал он, когда она попыталась вырваться. - Помолчи хотя бы минуту!
Господи, какое наслаждение снова ее целовать! Если бы она знала, как тяжело было у него на душе, когда она исполняла свой возбуждающий танец перед пустым залом, каким несчастным он был, сидя с ней рядом, но не смея ее коснуться! Он кипел от злости. Он оскорбил ее, заставил страдать, и, скорее всего, не в последний раз. Он уже не знал, как этого избежать.
- Успокоилась? - спросил он, подняв голову.
- Нет.
- Ладно, тогда просто помолчи. Я не знаю, о чем я думал, когда видел тебя на сцене. Мне трудно о чем-либо думать, когда я смотрю на тебя.
Она хотела ответить что-то резкое, но сдержалась.
- Почему?
- Не знаю! А что касается всего остального, что ты тут наговорила, то это просто чушь. Мне безразлично, получила ты образование заочно или в Ваззаре. Мне безразлично, был ли твой отец рыцарем или вором.
- Он участвовал в уличных беспорядках, - проговорила Мадди. - Но только раз или два. - Она не смогла сдержать слез. - Извини, но я ничего не могу с собой поделать. Мне всегда так тошно на душе, когда я злюсь, что не могу сдержаться.
- И не надо. - Он смахнул с ее щеки слезы. - Я был несправедлив к тебе. Нам и вправду нужно прояснить ситуацию, в которой мы оказались.
- Хорошо. Когда?
- Когда у тебя нет утренних занятий?
Она шмыгнула носом и нашарила в сумке носовой платок.
- В воскресенье.
- Тогда, значит, в субботу. Ты придешь ко мне? - Он погладил ее по щеке. Ее поведение было естественным и оправданным, а он даже обещать этого не мог. - Пожалуйста, приходи.
- Хорошо, Рид, я приду. Я не хотела устраивать сцену.
- Я тоже. Мадди… - Он помолчал, затем решился и сказал: - Насчет отца… Я расстроился не из-за вечера, который он надумал устроить, и вовсе не из-за того, что нас могут видеть вместе.
Она хотела ему верить, но ее настораживало его замешательство.
- Тогда в чем же дело?