Заметная дрожь пробежала по ее телу.
- Здравствуйте… Дэвид, - наконец проговорила она, тут же смутившись, что ее всегда ровный голос дрогнул.
Никогда его настоящее имя не звучало так приятно. Он взял у нее вазу и поставил на стол из красного дерева, что украшал просторный холл.
- Я испугал вас. Прошу прощения. - Они были так близко друг от друга, всего лишь на расстоянии какого-то фута. Он мог видеть, как дернулось ее горло, когда она проглотила слюну. - Все нормально?
Она выглядела растерянной. Казалось, это была совершенно другая женщина. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки.
Дэвид тоже был смущен. Его рука поднялась к ее плечу. Он хотел только успокоить ее, но его пальцы невольно согнулись и погладили эту белую кожу. Это была не прекрасная статуя, это была живая, теплая женщина… Его глаза опустились на тяжелый шелковистый локон, когда ее волосы скользнули по его руке.
Он хотел бы захватить их и притянуть ее к себе. Он хотел наклонить голову и прижаться к ее губам. Он хотел подхватить ее на руки и унести отсюда, словно какой-то дикарь… Искушение за искушением сменяли друг друга. Казалось, здравый смысл совсем покинул Дэвида. Это была какая-то мания. Или магия. Определенно черная. Наверное, Соня обладала властью Сирены. Очаровывать мужчин - своеобразная форма контроля.
Он отступил назад, восстановив самообладание.
- Извините, если я вас напугал. А что вы здесь делаете? - Вопрос прозвучал неожиданно грубо.
Несколько секунд она молчала, пытаясь вернуть себе утерянное самообладание.
- Маркус предложил мне работу - оформить цветами его дом. - Привычная невозмутимость снова вернулась в ее голос.
- Понятно. А где Маркус? - спросил он, бросив взгляд через широкий коридор, выложенный паркетной доской, в сторону библиотеки - любимого места Маркуса.
- Его нет дома. Но он скоро приедет.
Его задело, как она произнесла слово "дома". Думала ли она в этот момент, что сможет занять место Люси?
- Я подожду. - Вспышка желания сменилась тяжелым чувством недоверия.
- Хотите чего-нибудь? - спросила она, повернувшись, чтобы проводить его в гостиную. - Кофе… или покрепче?
- Мне и так хорошо. - Это опять прозвучало почти грубо. - Скорее уж вам не помешало бы чего-нибудь выпить.
- Просто вы так неожиданно появились…
- И вы сразу же решили, что я грабитель, - усмехнулся он.
- Возможно, здесь сыграла роль ваша собственная реакция. Я вам не нравлюсь, и вы не доверяете мне. - В ее голосе прозвучал вызов.
- Вопрос не в том, нравитесь вы мне или не нравитесь, мисс Эриксон. Это скорее связано с вашей ролью.
- Опять мисс Эриксон? Почему не Соня?
Он пожал плечами:
- Имя, конечно, милое. Но скажите, это ваше настоящее имя?
- Что за странный вопрос!
В голубой с золотым гостиной она остановилась под одним из русских парных подсвечников конца XIX века. Перед белым мраморным камином, как он сразу заметил, она поставила большую круглую китайскую вазу и наполнила ее цветами, добавив этим легкие пастельные тона к мейсенским фарфоровым часам, которые занимали центральное место на камине под одним из старых голландских пейзажей. Были и другие композиции из цветов, расставленные в разных местах этой большой комнаты.
- И?..
- Конечно, это мое настоящее имя, - сказала она, откидывая назад волосы.
Гостиная, на его вкус, была слишком женской, слишком яркой - шелк и парча. Но Соня Эриксон была словно создана для всего этого. Даже в узких джинсах и коротком топе она казалась здесь совершенно на месте.
Господи, с распущенными волосами и без макияжа она выглядела вообще как восемнадцатилетняя девчонка!
Он напряженно выдохнул:
- А что насчет Эриксон?
- Почему бы вам не присесть? - Соня сделала элегантный жест в сторону кресла.
- Вы прямо как у себя дома, - сухо заметил он. - В доме Люси.
- Маркус очень деликатный человек - он хотел, чтобы меня ничего не стесняло, поэтому и уехал. А вам, как вижу, не удалось обо мне ничего узнать. Какое разочарование! Значит, в этом все дело?
- Я пришел, чтобы увидеть Маркуса. - Дэвид кивнул в сторону дивана: - Почему бы вам тоже не присесть? А я устроюсь в кресле напротив. Я знаю, что вы умны, поэтому не будем тратить время на обмен "любезностями". Это ясно, вы стали очень важны для Маркуса. И за очень короткий срок. Согласитесь, что здесь могут возникнуть проблемы.
- Проблемы для вас? Для себя я не вижу здесь никаких проблем. Маркус очень милый человек. А вам я что, должна представить свои верительные грамоты? Могу сказать, что Маркус никогда меня ни о чем не спрашивал. Он мне доверяет.
Его глаза вспыхнули.
- Вот об этом я и беспокоюсь. Кто вы на самом деле, Соня? Чего вы хотите?
- Кто сказал, что я чего-то хочу? - ответила она, надменно изогнув брови. Она села не на парчовый диван, а на роскошное кресло с позолоченными подлокотниками. Прямо перед ним.
Солнечный свет падал через высокое окно, заставляя светиться ее кожу и волосы.
- На вечере на вас были изумруды Люси, - сказал Дэвид со значением.
На ее щеках выступили два бледно-розовых пятна.
- Что в этом такого? Вы слишком скоры на обвинения. Маркус хотел, чтобы я их надела. Можно сказать, настаивал. Он спросил, какого цвета у меня платье. Когда я сказала, что изумрудно-зеленое, он предложил мне ювелирный набор, который, как он сказал, слишком долго лежал взаперти. Уверяю вас, драгоценности уже в сейфе.
Было слишком трудно устоять и не спросить:
- Вы знаете комбинацию шифра?
- А вы?
- Я мог бы открыть его с завязанными глазами. Поверьте, я не хотел вас обидеть, Соня.
- Вы не могли сделать эту работу лучше, - сказала она с холодной иронией.
Да, гордая штучка… Спина прямая, длинные ноги аккуратно перекрещены.
Черт возьми, держится так, что хоть уроки бери!
- Кстати, и платье ваше тоже прелестно. Это Маркус вам его купил?
- Ах, наконец-то прямой вопрос! - воскликнула она, задрав точеный носик. - Я надела его, потому что ничего лучшего у меня не было. И купить я тоже ничего не могла. Этому платью уже не один десяток лет.
Он молча изучал ее. Похоже, она говорила правду…
- Правда, это платье от кутюрье, - добавила она.
- Так оно и выглядит. Она пожала плечами:
- Но вы сюда не затем пришли, чтобы обсуждать мое вечернее платье? - Соня помнила, что еще ее мать носила его. Но это было другое место, другой мир, другое время. Время, когда она была счастлива…
- Я пришел сюда, чтобы встретиться с моим дядей. Я забочусь и беспокоюсь о нем. Вы должны понимать это.
Ее улыбка стала насмешливой.
- Да оставьте! У вас нет никакого права вмешиваться в его жизнь. Маркус взрослый человек.
- Моя основная забота, Соня, чтобы это не принесло ему боли. Маркус в своем роде очень наивный человек, и здоровье у него не очень крепкое… Несколько лет мы боялись, что он может просто умереть от разрыва сердца. Вот как он был предан своей жене!
Она смахнула платиновый локон со своей порозовевшей щеки:
- Я его понимаю. Маркус рассказывал мне о Люси.
- Правда?
- Неужели вы ни разу не встречали человека, который бы вам напоминал кого-нибудь? - В ее глазах мелькнул злой огонек.
- Вы не сможете занять место Люси, - сказал он. - Вам никто не позволит. Вы просто не знаете, на что замахнулись. Семья Вэйнрайт - это грозная сила. И не стоит пренебрегать ею. Не стоит оскорблять ее. Семья - это очень важная вещь. Так же как и ее состояние. Никто из нас не захочет лишиться хотя бы его части, ведь у нас общий бизнес. И еще, Соня… Вы слишком молоды для Маркуса. Значит, о вас будут думать как о женщине, стремящейся к наживе. И ненавидеть за это.
- Вы хотите сказать, что я не дотягиваю до каких-то ваших высочайших стандартов? - спросила она с удивительным самообладанием. - Или все же главное препятствие - тот факт, что Маркус на тридцать лет меня старше?
Он не сдержался:
- Вы не любите Маркуса! И не пытайтесь доказать мне обратное.
Она пожала плечами:
- А я и не собираюсь вам ничего доказывать. Вэйнрайты! Господи, да кто они такие, в конце концов? Богачи? Ну и что? Это не класс, не семья с древней родословной и традициями, уходящими в века. Вашей нации всего-то двести лет! Ваш английский предок в XVIII веке только прибыл на этот континент. Нет, ваша семья не производит на меня никакого впечатления!
- Это заметно. Но тогда, может, вы расскажете мне о вашей прославленной семье? Европейской аристократии, где несколько дюжин графов и графинь? Или дать вам время, чтобы вы могли придумать достаточно складную историю? Может, вы обычная фантазерка? Откуда вы в самом деле, Соня? Эриксон - ваша настоящая фамилия?
- Может, я ее изменила. - Ее акцент стал более жестким.
- Похоже. Ровена говорит, что у вас венгерский акцент. Она много лет была замужем за дипломатом. Она знает Европу.
Ее глаза блеснули.
- Передайте, что я оценила ее проницательность!
- Господи, ну неужели это так трудно, рассказать мне что-нибудь из вашего прошлого? Ну же, давайте! Я весь внимание.
Она встала:
- Извините, Дэвид, но я не готова к такому разговору. Особенно с вами. Для такого молодого человека у вас слишком много самоуверенности.
Он тоже встал, желая заставить ее почувствовать себя маленькой рядом с ним.
- По сравнению с вами я любитель.
Кровь прилила к ее щекам.
- Вы не имеете ни малейшего представления, как нужно со мной разговаривать.
- Или как нужно к вам обращаться? Может быть, графиня? - На его лице читался открытый вызов.
- Кто знает, что может быть… - начала Соня, но тут же остановила себя, как если бы уже и так сказала слишком много. Наклонив голову, она прислушалась: - Кажется, приехал Маркус. - Облегченно вздохнув, она направилась к двери. - Мне не хочется, чтобы он видел, как мы спорим. Маркус очень одинокий человек. Возможно, он думает, что влюблен в меня, потому что у меня зеленые глаза. У его Люси тоже были зеленые глаза. А вас он любит, как сына.
- И это дает мне и права, и обязанности, верно? - сказал он, устав от ее игры. - У Люси тоже были зеленые глаза, но это все, что между вами общего. И внешне она на вас не похожа. И никогда так не актерствовала. Она была очень милой и доброй женщиной. Так что вам, в конце концов, нужно, Соня Эриксон?
Она бросила на него ледяной взгляд:
- Извините, Дэвид. Но мне кажется, это не ваше дело. А сейчас я должна пойти встретить Маркуса. Можете мне не верить, но я тоже хочу, чтобы он был счастлив.
Дэвид устоял перед искушением подойти к окну и посмотреть на их встречу. Через несколько секунд Маркус вошел в гостиную пружинящей походкой. Он выглядел лучше, чем когда-либо, - на щеках румянец, глаза блестят. "Какой Маркус замечательный человек, - подумал Дэвид, ощущая прилив теплого чувства. - Неужели он не заслуживает еще одного шанса на счастье?"
Только вот он сам не собирался отойти в сторону и дать молодой авантюристке испортить их отношения. Что, черт возьми, она скрывает?
- Я рад, что ты заехал. - Маркус пожал его протянутую руку.
- Соскучился по тебе, - сказал Дэвид. - Соня тут обо мне позаботилась…
- Прекрасно, прекрасно! - с энтузиазмом проговорил Маркус, обнимая Соню за плечи. Его лицо посветлело от удовольствия. - Я хочу, чтобы вы двое получше узнали друг друга.
Было ли в этом какое-то предупреждение? Он знал, что должен запретить себе любые вольные мысли о Соне Эриксон. Невозможно было представить, что он может разбить сердце Маркуса.
Когда Дэвид вернулся в свою квартиру, он позвонил Ровене и сказал, что придет к ней на обед в воскресенье.
- Ничего, если я приду с Полой? - спросил он. - Я знаю, ты не в восторге от нее.
- Прикрытие, дорогой, верно?
Он поморщился:
- Я не хочу, чтобы кто-то думал, будто я ее использую. Просто она действительно любит где-нибудь бывать.
- Ты не ответил на мой вопрос, дорогой.
- Послушай, Ровена, Маркус безумно влюблен в Соню, - твердо сказал он. - Я был у него сегодня. Она тоже там была - обставила цветами весь дом.
- Не сомневаюсь, они там прекрасно смотрятся, - пропел флейтой ее голос.
- О да, рука гения! Знаешь последний писк цветочной моды?
- Так уж случилось, что да, знаю. Соня уже подобрала для меня прекрасные бромелии. Они просто изумительны с этими своими огромными свисающими листьями.
- Уверен, это очень вдохновляюще, - заметил он не без иронии, - но чего все-таки хочет Соня? Она знает, что Маркус влюблен в нее. Можешь ли ты сказать, что их брак будет счастливым, несмотря на этот тридцатилетний разрыв? Она запросто может развестись с ним, оторвав при этом солидный куш. И самое главное - разбить ему сердце. Вот что меня беспокоит.
- Все возможно, дорогой, но кто может предсказывать такие вещи?
- Хорошая отговорка, если что-то пойдет не так, - проворчал Дэвид. - Видно, она и тебя очаровала. У вас с Ролли был отличный брак, так же как и у моих родителей.
- Не забудь, у твоей матери было достаточно денег, так же как и у меня. Никто не мог бы назвать нас охотницами за состоянием. Это, конечно, упрощает дело.
- Мама на четыре года моложе отца, - сказал он.
- Мой дорогой Ролли был старше меня на двенадцать лет.
- Но при этом вы оба принесли друг другу изрядные капиталы. А что Соня может принести Маркусу? И к тому же она не любит его. А он готов сделать все, стоит ей только шевельнуть пальцем. И он счастлив! Действительно счастлив.
Ровена вдруг стала серьезной:
- Я беспокоюсь не меньше тебя, Дэвид. За них обоих. Похоже, что Соню тяготит что-то, от чего она не может избавиться. Соня кажется какой-то потерянной.
- Потерянной? Эта женщина слишком любит тайны.
- Там скрыта какая-то история, дорогой. И отнюдь не счастливая.
Глава 3
Сидя перед зеркалом, Соня надевала сережки.
В эти дни она могла думать только о Дэвиде Вэйнрайте и о нарастающем между ними напряжении. Его образ снова и снова возникал в ее сознании.
"Сохраняй дистанцию. Сохраняй эмоциональные барьеры. Тебе не нужны никакие сложности".
Никуда было не деться от этого внутреннего голоса. У каждого есть такой голос, но у Сони, которая в шестнадцать лет осталась одна, этот голос, казалось, стал еще одной личностью внутри ее. Образ Дэвида Вэйнрайта был таким ярким, таким настойчивым, что впервые в жизни она осознала, каким опасным может быть сексуальное влечение. Оно могло полностью лишить ее самоконтроля! А еще, говорят, он будет на обеде у леди Палмерстон!
Все ее чувства были обострены. Она понимала, как беспокойство могло отразиться на ее поведении. Но как справиться с этой смесью возбуждения и паники, что накрывала ее словно волной? Ей хотелось избавиться от этого. Только женская слабость дает мужчине власть. Она не хотела позволять никакому мужчине доминировать в ее мыслях, не говоря уж о жизни. Она хотела покоя, покоя, покоя! Только зрелый мужчина, который страдал и сам, мог ей дать это.
История Сони была трагичной, но никому не следовало этого знать. Не сейчас. Сегодня встреча с Вэйнрайтами только усложнит ее жизнь. Ей придется решать, какой шаг делать следующим. Меньше чем через полчаса за ней заедет Маркус в своем "бентли" с шофером. Маркус был настоящим джентльменом и во многом напоминал ее отца. Было нехорошо обманывать Маркуса, но Соня знала, что с ним у нее могла быть настоящая жизнь. Никаких драм. Никакой конспирации. С ним она будет в безопасности. Разница в возрасте ее не беспокоила. Или, точнее, не беспокоила до тех пор, пока она не встретила его племянника. Дэвида.
…Десять лет назад ее родители погибли в автокатастрофе. Только та авария была подстроена, и Соня знала кем. Нет, Ласло никогда не сделал бы этого своими руками. Он никогда не предстал бы перед судом. И вообще, он жил в далекой Америке. Но у него была власть, связи, деньги, чтобы организовать убийство, находясь на другом континенте. В связи с этим событием его имя даже не упоминалось. У Ласло всегда было много друзей в высших кругах, а еще больше врагов. Но враги не могли добраться до него. Как и Вэйнрайты, Ласло был мультимиллионером с солидной долей в международной нефтяной и сталелитейной промышленности.
А она владела тем, что ему было очень нужно. Мадонна Андраши. Бесценная икона, которая хранилась в их семье с начала XVII века. Но до последнего времени Ласло думал, что Мадонна, созданная средневековым мастером (ее одеяние и нимб над головой - все в бриллиантах, рубинах, изумрудах и жемчугах), попала в руки русских во время Второй мировой войны. Отец Ласло, Кароль, поступил мудро - собрав семью и все, что мог, из имущества, уехал в Америку. А там снова разбогател.
Ее прадедушка оставался в поместье до самой смерти. Его старший сын, Маттиас, наследник, был выбран, чтобы присматривать за отцом, отказавшимся уехать. Они оба были арестованы, и больше о них никто ничего не слышал. Только ее бабушке, Каталин, тогда еще девочке, удалось спастись с помощью преданного их семье слуги. Трагическая история, и сколько их было в разоренных войной Европе и России!
Но икона, которая якобы была навеки утеряна, осталась у нее. Это придавало ей сил, но не могло защитить от Ласло. Скорее наоборот. После падения Берлинской стены поместье было возвращено семье Андраши фон Ньюманн почти полностью разрушенным. Ласло заявлял, что он наследник и должен вступить во владение, а на самом деле это она была наследницей. Только Соня никогда не могла бы объявить о своем праве. Ласло избавился бы от нее прежде, чем разрешил бы Соне взять то, что, как он считал, должно было принадлежать ему. И тогда она стала бы просто еще одной без вести пропавшей молодой женщиной. Ласло со всеми своими деньгами и командой адвокатов обладал огромной властью. У нее же не было ничего. Именно тогда Соня узнала разницу между "можешь" и "имеешь право". Закон всегда поворачивается в сторону сильного. Ласло вложил немало денег в страну своего рождения, покупая себе друзей в высших сферах. Много похищенных и пропавших картин и предметов искусства вернулось к нему. Но то, чего он больше всего желал, - Мадонну Андраши он так и не заполучил.
Теперь икона была у Сони. Единственная вещь, которую ее бабушка смогла вывезти из разоренной Венгрии…
Соня попыталась стряхнуть с себя эти горькие воспоминания. Она вдруг обнаружила себя на вражеской территории. Риск осложнялся еще и тем, что она была женщиной. Красивая одинокая женщина автоматически считалась ведущей нечестную игру. Здесь, в стране мира и свободы, она постепенно начала приходить в себя. Соня уже сожалела о некоторых вещах, что сказала Дэвиду Вэйнрайту, фактически назвав членов его семьи выскочками. А она-то считала, что уже научилась справляться со своими эмоциями!