- Это единственная мебель, которую я когда-либо купил. Помнишь тот день, когда я доставил его? Вез на тележке, взятой напрокат аж с Фредерик-стрит. Забавно, как я нашел его. Проходил мимо магазина подержанных вещей, типа рынка Пэдди, в котором продавались всякие дешевые товары. Так случилось, что я остановился и посмотрел на то, что было представлено на витрине, и за всем этим я увидел, как парень внутри магазина открыл вот такой ящик. - Он подошел к бюро и поднял крышку, которая откинулась назад на свою вторую половину, и их взору предстал письменный стол с тремя выдвижными ящиками. Потом Сеп продолжил: - Парень выдвинул ящик. - Он показал, как это делается. - Потом я увидел, как он засунул руку внутрь, вот так. - И снова он показал, как это делается. - Затем на моих главах, как сейчас на твоих, верхняя часть столика медленно поднялась.
- Ничего себе, мистер Мак-Гиллби... то есть... - она хмыкнула, а потом сказала: - Сеп, - и показала пальцем на небольшой шкафчик с ящичками с двух сторон, который так неожиданно появился. Потом сказала: - Ничего себе, кто бы мог поверить?
- Сначала я не поверил, девочка, но в мгновение ока я оказался в магазине и сказал этому парню: "Хорошая работа", - а он ответил: "Да, хорошая. Я только на днях нашел его, и старушка продала мне его. Сказала, что он был в ее семье многие годы. Но ей не хватало на жизнь. И знаете, что самое интересное, она ничего об этом не знала, ну, о потайном ящичке, но я сразу узнал этот тип мебели, я видел такие раньше. Хорошая вещь, правда?"
Я стоял и кивал головой. Потом сказал: "Сколько вы хотите за него?" - "О, - сказал он, хмыкая и мямля, - он стоит недешево". - Я ему показал, что он весь был побит у основания, а крышка была сильно испорчена, будто на нее ставили тарелки с горячей пищей. "Это легко исправить", - сказал он и добавил, что меньше чем за шесть фунтов не отдаст.
"Ну и ну! - сказал я. - Шесть фунтов!" - Чтобы быть кратким, скажу, что я сбил цену до пяти фунтов. Поверь мне, Эмили, я так хотел купить это бюро, что отдал бы и десять фунтов. Да, я отдал бы ему десять фунтов, потому что первое, о чем я подумал, это то, что у меня будет место, куда прятать табак. - Сеп радостно улыбнулся девушке, а она улыбнулась в ответ и сказала:
- Я всегда думала, что из этого угла пахнет табаком, и те несколько раз, когда хозяйка спускалась сюда, она высказывалась на этот счет. Она даже спросила, не зажигала ли я тайком огонь в камине.
Мак-Гиллби закивал ей, будто хотел сказать: "Да, это на нее похоже". Потом, подтянув поближе к бюро один из обитых плюшем стульев с прямой спинкой, который входил в комплект из семи предметов, уселся на него и подозвал Эмили к себе. Затем, словно кто-то мог его услышать, он приблизил к ней лицо и прошептал:
- Я покажу тебе кое-что еще, Эмили, что-то, о чем больше никто не знает. Понимаешь, что, делая это, я хочу показать, что доверяю тебе? И я действительно доверяю тебе, девочка; я думаю, что другой, подобной тебе, не существует. Ты осознаешь это?
Эмили стояла, удивленно моргая, чувствуя, как краска заливает ее лицо, а потом тихо ответила:
- Это очень мило с вашей стороны. Это прекрасно, когда тебе доверяют, и... и я никогда никому не расскажу того, о чем вы мне говорите.
- Я знаю это, девочка, и я не тот человек, который будет рисковать; я прекрасно знаю, что ты никому не расскажешь. А теперь посмотри сюда. - С этими словами он выдвинул один из ящиков и поставил его на кипу бумаги для письма.
Эмили рассматривала содержимое: несколько колец, две цепочки с подвесками и двое больших золотых часов.
- Что ты обо всем этом думаешь, девочка?
Она ничего не сказала, а только покачала головой.
- Они немало стоят, не правда ли?
Девушка снова не ответила, поэтому он поспешно добавил:
- Я не украл их.
- О! Нет, нет! Я знаю, что вы не могли их украсть, мистер... Сеп. - На ее губах появилась слабая улыбка, которая исчезла, когда она снова стала рассматривать украшения и часы.
- Я расскажу тебе, как они попали ко мне. Вот как это случилось. А случилось после того, как я купил бюро. Понимаешь, люди возвращаются из длительных путешествий, тратятся и разоряются; и то там, то тут некоторые из них приобретают кое-что за границей по дешевке. Если честно, то я не знаю, как к ним попадают такие вещи, я только знаю, что люди потом хотят продать их. Чаще всего они несут эти веши в ломбард. Учти, мне предлагали такие вещицы и раньше, я имею в виду до того, как я купил это бюро, но я отказывался покупать. Да, я мог бы сам отнести их в ломбард, но я всегда полагал, что получу там меньше, чем заплачу тому, кто продает их. Ты понимаешь мою мысль?
Она кивнула.
- Но когда я приобрел бюро, а вместе с ним и тайник, куда можно было положить украшения, я подумал, а почему бы и нет? Учти, если бы Нэнси узнала, то мне бы несдобровать! Даже не представляю, что могло бы случиться. Это был бы ад на земле. Но она была наверху, прикована к постели, а у меня было мое бюро. Во как это началось. Теперь возьми эти кольца. - Сеп вытащил кольца одно за другим. - Я ничего не понимаю в украшениях, но на золоте стоит проба в восемнадцать карат, а я не думаю, что в восемнадцатикаратное золото вставят фальшивые камни, как ты думаешь?
Эмили слегка дернула головой, Мак-Гиллби некоторое время внимательно смотрел на нее. Затем, взяв одно из колец, он сказал:
- Померяй, подходит ли размер.
- Кто, я?
- Да, ты. Померяй.
Она взяла кольцо и стала рассматривать его. В него были вставлены пять белых камушков, которые переливались на свету. Девушка медленно надела его на свой указательный палец и какое-то мгновение рассматривала. Затем, как если бы кольцо жгло ее, Эмили быстро сняла его и вернула Сепу.
- В чем дело?
- Ничего, только... это было странное ощущение. Я никогда не носила колец.
Он взял кольцо большим и указательным пальцами и сказал:
- Когда-нибудь ты будешь их носить, девочка.
- Да, да, думаю, что так. - Она хихикнула.
- Ну конечно, все еще впереди, правда? - Сеп кивнул ей, затем, положив украшения на место, открыл ящик в дальней части маленького шкафчика и указал на несколько соверенов, лежавших на дне, сказав: - Это мой личный банк. - И он внимательно посмотрел на нее, а потом продолжил: - Ты видишь, я тебе доверяю, Эмили.
Девушка снова покраснела и пробормотала:
- Да, я поняла.
Теперь он открыл дверцу маленького шкафчика и, вытащив небольшую черную книгу в таком старом кожаном переплете, что он местами потрескался, протянул ее Эмили, сказав более веселым голосом:
- Это то, что парень нашел в ящиках и оставил в бюро. Он сказал, что книга ему не нужна. Мне она тоже не была нужна, но она что-то значила для бывшего владельца, раз ее положили сюда, поэтому я ее оставил. Посмотри, она полна всяких разрозненных записей. Кто бы ни был ее хозяин, он много думал, вот послушай. На этой странице написано: "Мысли следует просеивать через сито уместности, прежде чем позволять им срываться с губ". Ну, что ты об этом думаешь, "сито уместности"? Я так полагаю, что кто-нибудь с образованием мог бы понять все это и для него это имело бы смысл.
- А послушай вот это. - Он перевернул страницу. - Это похоже на стихотворение и называется "Воскресение":
Шопен и золотые гребешки
В саду
Под солнцем,
Доктор Арнольд
И философия, И Бог,
Все едино.
- Забавно, правда?
Эмили снова кивнула.
- А потом я встретил здесь кое-что, что напомнило мне о тебе. Знаешь, я однажды слышал, как ты за дверью пыталась подбодрить сестру и сказала ей: "Никогда не вешай носа". Ты часто это говоришь, правда? "Никогда не вешай носа".
- Да, да. Я так говорю, - Эмили улыбнулась ему, - потому что... потому что моя мама часто так говорила. "Не унывай, - говорила она, - никогда не вешай носа". А иногда она говорила: "Встряхнись и стань кроликом". - Мне тогда казалось, что это смешно.
- Да, смешно. "Встряхнись и стань кроликом". Но послушай, именно эти строки напомнили мне о тебе:
Жизнь приходит, подобно приливу, с ревом волн,
Но затихает перед отливом.
Существование - это время, затраченное на то,
Чтобы намочить береговую гальку.
И всё же,
Неужели они заблуждаются?
Лгут ли они,
Те слепцы, имеющие смелость
Кричать над брызгами: "Никогда не вешай носа?!"
Сеп посмотрел на нее и сказал:
- Вот что заставило меня подумать о тебе. Это действительно странное изречение, но его я могу понять. А ты?
Эмили замешкалась.
- Немного. Прочтите его снова, оно хорошо звучит.
Он снова прочитал записи, и девушка сказала:
- Ну, я думаю, что это просто означает, что жизнь коротка, но не нужно унывать.
Сеп расхохотался и воскликнул:
- Ты попала в самую точку, Эмили, ты попала в точку. Да, вот что это означает. Жизнь похожа на волну, которая набегает и снова убегает, а значит, коротка. Поэтому мы должны наслаждаться жизнью, ведь правда?
- Да, мы должны.
Они молча посмотрели друг на друга, а потом он добавил:
- Может быть, твоя мама знала это стихотворение и из него взяла эти слова.
- Нет, я не думаю, что ей было знакомо это стихотворение, потому что знаю строку, откуда она взяла слова.
- Ты знаешь?
- Да. Они звучат так: "Пока есть дрова в очаге, и котелок на огне, и пучеглазая рыба на крючке, никогда не вешай носа".
Он откинул голову, широко открыв рот:
- Надо же, я никогда раньше не слышал этого. Но эти слова я хорошо понимаю. Ну что, девочка, хочешь взять себе эту книгу, мне она не нужна?
- О, спасибо! О да, я прочитаю ее от корки до корки. Да.
- Ну и что же ты думаешь о моей находке? - Сеп надавил на верхнюю часть потайного ящичка и, когда тот с щелчком встал на место, повернулся и посмотрел на нее. Эмили ответила:
- Ну, я думаю, что просто чудесно иметь место, куда можно кое-что спрятать и где никто не положит на это глаз.
- Или пальцы.
- Да, или пальцы.
- Ладно, девочка. - Он потушил свет. - Здесь становится прохладно, пойдем в кухню. Кстати, по поводу холода в комнате, мы будем зажигать в ней камин каждую неделю по вечерам пятницы, субботы и воскресенья. Что ты об этом думаешь?
- Вам было бы хорошо и уютно.
- Уютно нам обоим, девочка.
- Да, конечно.
- Ну а теперь... - Сеп снова стоял, повернувшись спиной к огню. - Что ты думаешь обо мне теперь?
Эмили посмотрела ему прямо в глаза и честно сказала:
- То же, что и раньше. Я думаю, что вы хороший и добрый человек.
Он поджал губы и покачал головой, а потом кивнул ей и сказал:
- А я думаю, что ты хорошая девочка и добрая, и всякое такое. Нам здесь будет хорошо вместе, тебе и мне.
После небольшой заминки, во время которой Сеп внимательно смотрел на девушку, она сказала:
- Я приготовлю вам ужин.
- Очень хорошо.
Когда Эмили была в моечной, Сеп крикнул ей:
- Не хотела бы ты прокатиться вверх по реке в воскресенье?
- Вверх по реке? - Она подошла к двери и выглянула из-за нее.
- Да, я сказал вверх по реке. Ты можешь и сестренку прихватить, я не против.
- Ой, как это было бы здорово! Спасибо! Спасибо, мистер... - Эмили зажала рот рукой, потом добавила со смущенным смешком: - Сеп. - Когда ее голова снова исчезла, он сказал почти неслышно, как будто для себя:
- Начнем с этого.
А она резко остановилась, почти готовая снова высунуть голову из-за двери и спросить, что он имел в виду. Но, подобно звуку далекого колокольчика, в ее голове раздался звон, давший понять, что он мог иметь в виду. Даже поняв, девушка сделала вид, что не обращает на это внимания, как если бы это было во сне, а потом продолжила приготовление ужина.
Глава 5
Прошло уже три месяца со дня смерти Нэнси Мак-Гиллби. Эмили казалось, что прошло еще больше времени, потому что иногда она чувствовала, будто самостоятельно ведет хозяйство уже многие годы и что она и Люси ходят по субботам на рынок и возвращаются нагруженные продуктами - мясом, овощами и бакалейными товарами - с тех пор, как она себя помнит.
Эмили очень волновалась за Люси, хотя могло показаться, что причины на это не было, так как она следила, чтобы сестра хорошо питалась. Девушка организовала, с помощью Сепа, чтобы Люси могла приходить к ней каждый день после школы, и кормила ее. Сеп не соглашался на то, чтобы Люси приходила в обеденное время, когда он ел сам. Эмили считала, что это было чудачество. Он хотел обедать в одиночестве; или, на худой конец, в присутствии Эмили.
Но несмотря на то, что она буквально впихивала в Люси еду, не похоже было, что девочка набирает вес, у нее на лице постоянно было обеспокоенное выражение. Когда Эмили спрашивала Люси, та только говорила, что ей не нравится жилец.
Приставал ли он к ней?
Нет, только иногда шлепал ее пониже спины, если был немного в подпитии. В любом случае Элис Бротон почти всегда отсылала ее, когда он был дома.
Когда Люси спрашивали, цеплялся ли к ней Томми, она отвечала, что нет. Так как ее защищал Джек.
Эмили было приятно узнать, что у Люси был хоть один защитник в том доме; Джек, по ее мнению, всегда был лучшим из выводка. Поэтому она последнее время старалась, чтобы он не остался внакладе, и незаметно давала ему каждую неделю один пенни.
Но сегодня, даже более чем всегда, Эмили почувствовала беспокойство относительно Люси, поскольку лицо девочки заострилось и у рта залегли горестные складки. Старшая сестра спросила ее напрямую, когда они вошли в дом и поставили на кухонный стол полные сумки:
- Послушай, Люси, что с тобой? Твое лицо сегодня напоминает дождливые выходные.
- Я просто чувствую себя усталой, Эмили.
- Ты всегда чувствуешь усталость. Почему ты так устаешь? Она заставляет тебя работать?
- Не более чем всегда, просто мытье и уборка и всякая ерунда... Эмили.
- Ну-ну. - Эмили села на кухонный стул и тяжело вздохнула, вытаскивая шляпные булавки из шляпки, чтобы снять ее. Потом, воткнув их обратно, она взглянула на девочку, молча стоявшую у ее колен, и резко сказала: - Ну, говори, что ты хочешь сказать!
- Могу я переехать сюда и жить здесь с тобой?
- О, Господи. Люси, - Эмили закрыла глаза и покачала головой, - сколько раз я тебе говорила, что я просила мистер Мак-Гиллби бесчисленное количество раз, но он все время отвечает, что мы должны заручиться согласием отца, потому что если мы заберем тебя оттуда, то могут возникнуть неприятности. И ты знаешь, что это так, потому что отец оставил тебя на попечение Элис Бротон. И у нее есть уведомление о половинном жалованье, чтобы доказать это. И таково было решение отца.
- Послушай. - Эмили взяла Люси за руку. - Я знаю, что кажется, будто отец еще долго не приедет, но нужно набраться терпения. Ну давай, развеселись, никогда не вешай носа! Давай разберем свои покупки, а потом выпьем по чашечке какао. - Она расправила плечи и добавила: - И мы будем пить его в гостиной у камина, хорошо?
Когда, спустя некоторое время, сестры сидели на коврике перед камином, пили какао и улыбались друг другу, Эмили сказала:
- Разве не здорово?
Улыбка исчезла с лица девочки, а в ее глазах отразилась такая тоска, что у Эмили сжалось сердце, а Люси сказала:
- Да, это как в раю.
Они молча смотрели друг на друга, потом Эмили тихо пробормотала:
- Я сделаю все возможное. У меня есть кое-что в запасе, я сделаю все, что смогу.
Потом они сидели молча, Люси с опущенной головой, а Эмили, подняв голову, оглядывала комнату. Это была красивая комната, радовавшая глаз. В ней размещались плюшевый гарнитур из семи предметов, а также сервант со стеклянными дверцами, стоявший в углу, в котором был большой чайный сервиз, и пианино у стены напротив камина. Сеп сказал, что она должна начать учиться игре на пианино, и она обязательно это сделает. Да, ей хотелось бы играть на инструменте; она будет чувствовать себя образованной. В углу стоял письменный стол, письменный стол Сепа, как она называла его, а перед окном размещался маленький полированный дубовый столик, на котором стоял красивый цветочный горшок с аспидистрой. Пол был покрыт настоящим ковром, а у камина лежал коврик, на котором они сейчас сидели, не самодельный, как у многих, а купленный в магазине. Все в комнате сияло чистотой. Не проходило ни дня, чтобы она не протирала каждую вещь в доме, а раз в неделю Эмили все полировала. И каждая минута работы доставляла ей удовольствие. Эмили никогда не хотела покинуть этот дом и... и более того, не было необходимости покидать его.
Эмили опустила голову и смотрела на чашку с какао. Она знала, что недалеко было то время, когда Сеп что-то скажет ей. И что она ответит ему? Она должна серьезно это обдумать. Неужели она не обдумывала это неоднократно! Если она не даст ему ответ, которого Сеп ждет, то кто-нибудь другой даст, потому что мистер Мак-Гиллби занимает положение, которое любая хотела бы разделить с ним; помимо того, что он владелец дома, он еще и десятник в доках... Жаль лишь, что такой старый.
Когда девушка резко поднялась, Люси вздрогнула от неожиданности. Эмили направилась к кухонной двери, говоря:
- Ничего себе, сижу здесь и теряю время, когда мне еще надо готовить обед.
Хотя Эмили и ждала этого - разговора о том, что было у обоих на уме, - она была удивлена, потому что это случилось в тот же субботний вечер. Девушка уже собиралась идти спать, когда Сеп неожиданно сказал:
- Сядь, девочка.
Он часто говорил: "Сядь, девочка", но сейчас его голос звучал совсем по-другому. Сепа не было дома почти весь вечер, а когда он пришел, Эмили уловила запах пива. Но он не был пьян, ничего подобного. Сеп обещал ей, что никогда больше не будет напиваться, потому что это "игра для балбесов", но он будет выпивать свою пинту, когда захочет. И Эмили согласилась с этим. Все мужчины, кроме пустомель, любят выпить пинту пива и не становятся от этого хуже.
Как всегда, когда Эмили была слегка обеспокоена, она сцепила руки, положила их на колени и сидела, глядя на Сепа, а он смотрел на нее. Ее разум подсказывал, что он довольно привлекателен: лицо слегка квадратное и румяное, глаза карие, рот красиво очерчен. Кроме того, он сбрил усы и теперь выглядел моложе. Когда Эмили впервые увидела его, кончики усов были натерты воском, но потом он срезал их. Вскоре после смерти миссис Мак-Гиллби Сеп стал тщательно бриться, из-за чего выглядел лучше... Но все равно ему было тридцать пять лет!
Сеп наконец заговорил:
- Знаешь что, Эмили? У меня такое ощущение, что жены нет уже три года, а не три месяца; по правде говоря, мне иногда кажется, что ее вообще не было. Ты можешь это понять?
И снова, как всегда, когда Эмили волновалась, она только молча кивнула.