Даже тогда, когда ее уже здесь не будет, книга останется в доме вещественным напоминанием о том, что она жила там.
Подарок на память, подумала она тоскливо.
Она не могла дождаться звонка Доминика этим вечером и вертелась поблизости в ожидании, когда Тара закончит разговор, и она сможет объявить ему: "Задание выполнено". Но Тара бегом вернулась сообщить ей, что Доминик повесил трубку, не изъявив желания поговорить с ней.
- Думаю, он торопился. Он сказал, что возвращается завтра вечером, - радостно добавила Тара.
Следующий день прошел достаточно спокойно, если не принимать во внимание нежелание Тары идти в школу.
- Там скучно, - упрямо твердила она. - Они только и делают, что репетируют пьесу, а мне приходится сидеть без дела. И Джудит, которой дали роль непорочной девы Марии, - ужасная.
Несмотря на сочувствие, Фиби с трудом сдержала улыбку.
- Почему бы тебе не написать свою рождественскую пьесу? - предложила она. - Тогда мы все могли бы принять в ней участие.
Личико Тары прояснилось.
- Со мной в роли непорочной девы Марии?
- Конечно.
- Папочка мог бы быть Иосифом, - заявил новоявленный драматург, - Кэрри - хозяйкой гостиницы, а ты - всеми пастухами.
- Звучит здорово, - согласилась няня. - Но что нам делать с волхвами?
- Придется подождать, не приедет ли дядя Тони.
- Избави Бог! - взмолилась Фиби. Неожиданное вторжение в их жизнь Тони не переставало тревожить ее.
Был поздний вечер, когда Доминик наконец вернулся. Тара, рассерженная тем, что ей не разрешили дождаться его и велели ложиться спать, надулась.
Доминик выглядел усталым. Вероятно, его план по спасению фирмы все-таки не удался.
Фиби последовала за ним в кабинет. Он прекратил распаковывать свой портфель и посмотрел на нее, вопросительно подняв бровь.
Ни улыбки, ни слова приветствия, печально отметила девушка.
На ней было болотно-зеленое вязаное английское платье с длинными рукавами, купленное ею во время вылазки в Мидбартон. Неожиданно Фиби почувствовала себя глупо, будто нарядилась по случаю торжества только для того, чтобы обнаружить, что его отменили.
- Я подумала, вы захотите узнать, что я заберу подарок для Тары накануне Рождества, - стала объяснять она. - Я решила, что если занесу его через кухонный вход, то смогу спрятать в подсобном помещении. Тара никогда туда не заходит.
Он коротко кивнул.
- Она спит?
- Нет. Она была так возбуждена весь день, ожидая вас…
Смягчись, пожалуйста, с мольбой думала она. Улыбнись же мне теперь!
Но ничего подобного не случилось. Доминик, казалось, смотрел сквозь нее.
- В таком случае я поднимусь к ней.
Фиби вернулась в гостиную и принялась шить наряд деревянным куколкам.
Что-то определенно случилось, тревожилась она. Он был совсем другим, когда они разговаривали по телефону, - более сердечным, более человечным. Но, может быть, в этом и вся проблема? В конце концов, он ясно дал понять, что между ними никогда ничего не может быть. Вошла Кэрри.
- Он едва притронулся к своему обеду, - поджав губы, сообщила она. - Сейчас пьет кофе в кабинете и хочет поговорить с вами.
- Он сказал - о чем? - предчувствуя недоброе, спросила Фиби.
Кэрри покачала головой и вздохнула.
- Он сейчас такой, каким был тогда… - она остановилась.
- После того, как распался его брак? - внутренне содрогнувшись, спросила Фиби, и Кэрри кивнула.
Дверь в кабинет была закрыта, поэтому Фиби тихо постучала.
- Входите.
Доминик стоял у камина, глядя на пламя.
- Вы хотели меня видеть?
- Да. - Он сделал паузу. - Прежде всего, я написал в "Парковую школу" Весткомба, уведомив их о том, что Тара не возобновит занятия в новом году.
- О, это хорошо! - обрадовалась девушка. - Я уверена, это абсолютно правильное решение.
- Вы полагаете? - Его серые глаза были холодными и чужими. - К сожалению, я не всегда принимаю правильные решения. - Наступила другая, более продолжительная пауза. - Посмотрите, как заблуждался я в вас, - ледяным тоном добавил он.
- Я не понимаю… - начала она, но он насмешливо перебил:
- Не лгите мне, Фиби. И,что более важно, не принуждайте мою дочь лгать мне, потому что это непростительно.
Она чувствовала себя так, словно он ударил ее по лицу.
- Я не лгала, - взволнованно, с дрожью в голосе сказала она. - И что Тара это делала - тоже не верю.
- И я не верил. То есть до сегодняшнего вечера, когда я спросил ее, был ли дядя Тони в этом доме, и она поклялась, что не был. А это, как все мы знаем, не соответствует истине. Не так ли, моя святоша с невинными глазами?
Онемев от шока, Фиби с ужасом смотрела на него.
- Я не могу вмешиваться в вашу личную жизнь, - резко продолжал он. - Хотя и ожидал, что прошлый опыт научит вас чему-нибудь. Но я возражаю, чтобы вы плели любовные интриги с этим подонком под моей крышей. Уверен, мне нет нужды объяснять вам - почему. - Его рот перекосился от отвращения. - До вашего появления здесь мне удавалось держать его вне поля моего зрения, избегать любых контактов с ним. Я искренне верил, что, какие бы отношения у вас ни были, они давно кончились. Если бы я мог хоть на минуту представить, что они все еще… - Он тяжело вздохнул. - Но вовлечь в это Тару? Заставить ее покрывать вас? Доверить ее этому ублюдку? Позволить ему отвезти ее в школу? - Голос его стал хриплым. - Бог мой, Фиби, как вы могли это сделать?
Услышав столько ужасных обвинений, Фиби почти потеряла самообладание, но все же попыталась защитить себя.
- Вы думаете, ему потребовалось мое разрешение? - запальчиво начала она. - Вы же знаете его! Тара хотела ехать с ним, и он умчался с ней прежде, чем я смогла остановить его. Что, по-вашему, я должна была делать, бежать за машиной?
- Пусть так!
- Не сочтите за любопытство - как вы это узнали?
- К несчастью для вас, Хейзл была в школе на собрании попечителей и видела, как он высадил Тару. Она просто не могла поверить своим глазам.
- Или дождаться, чтобы сообщить вам это по телефону…
- Она старый друг, - ответил он. - Зная ситуацию, она, естественно, была встревожена и действовала из лучших побуждений.
- Само собою разумеется. - Фиби помолчала. - Относительно того, что вы назвали "лгать", признаю, мы с Кэрри считали, что будет лучше не упоминать о визите Тони. - Она не смотрела на него. - Не тревожить старые раны. Но никак не лгать, - с жаром добавила она. - Об этом не было и речи. Если бы вы спросили, мы бы сказали вам. У нас тоже были благие намерения.
- В таком случае, почему Тара так боялась говорить? - презрительно спросил он. - Почему она только что рыдала у меня на руках, говоря, что обещала ничего не говорить, иначе ее рождественское желание не сбудется? Это какое же давление было оказано на ребенка?
- Я никогда не говорила ничего подобного! Нет. - Фиби ударила кулаком по ладони другой руки. - И у меня нет никаких дел с Тони Кетери. Если вы не доверяете моему слову, поинтересуйтесь у Тары, где я спала той ночью. И она скажет, что я была с ней.
Серые глаза его сузились.
- Тогда зачем он приезжал сюда, если не увидеться с вами? Он знает, ему не дозволено даже приближаться к этому месту.
- Он вошел, заявил, что он ваш сводный брат, и вел себя как дома. Возможно, вам следовало бы сменить замок. - Фиби сделала паузу. - И он не искал меня, - сказала она с особым ударением. - Тони был так же удивлен, встретив меня здесь, как и я потрясена, увидев его.
- Вы полагаете, я идиот? - надменно воскликнул Доминик. - Какой же еще повод мог у него быть? Он чертовски рисковал. Во время нашей последней встречи я поклялся, что убью его, если увижу здесь снова.
- Еще одна превосходная причина, чтобы сохранить свое присутствие в тайне.
Он отрывисто рассмеялся.
- Вы знали его очень хорошо шесть лет тому назад.
Фиби покачала головой.
- Я совсем его не знала. - Она глубоко вздохнула. - И коль скоро мы затронули эту тему - когда вы узнали? Ну… что это была я?
Его рот искривился.
- Когда вы вторглись с обвинениями в том, что я плохой отец. О, конечно, произошли изменения во внешности. На вас прежде был такой наряд и такой дурацкий парик, сбившийся набок!.. Но вы не могли изменить свои глаза. - Он откинул голову назад. - Тот ошеломленный, испуганный взгляд, которым вы посмотрели на меня тогда, долго преследовал меня. И вдруг я встретился с ним вновь, здесь, в этой комнате. - Он пожал плечами. - И, кроме того, имя. Часто ли в жизни вы сталкиваетесь с Фиби?
- Я и не предполагала, что вы узнали. Тогда почему, если вы знали все время… вы не прогнали меня с позором, как в прошлый раз?
- Потому, что я был заинтригован. Такая чертовская метаморфоза - от красотки с обложки журнала до неистового поборника прав ребенка. И уж, коль вы так явно не желали быть узнанной, я решил вам подыграть.
- Ваша семья, похоже, специализируется на всевозможных играх.
- К которым вы первая присоединились, припоминаете? - Серые глаза сверкнули, срывая взглядом ее болотно-зеленое платье. - Тони рассказывал мне, каким страстным, нетерпеливым добровольцем вы были. Лучше чувствовали себя без одежды, чем в ней.
- И вы поверили ему? - Она обхватила себя руками, словно пыталась закрыться.
- Да, ведь я был этому свидетелем. - Сейчас он улыбался. - Тони оставил мне такую записку: "Поздравляем с днем рождения. Подарок - на кровати, уже распакован". Тогда я не понял, что это значит, пока не открыл дверь и не увидел вас. - Он помолчал. - И, дорогая моя, по сути дела, не думаю, что я не испытал искушения. - Произнесенные нежным тоном, слова звучали как оскорбление. - Вашему появлению предшествовало несколько адских недель, и это могло бы стать до некоторой степени актом справедливого возмездия - овладеть женщиной Тони так же беспечно, как он - моей. Хотя и предполагалось, что я буду действовать именно так, как я и поступил, и позволю вам уйти, не причинив вреда. Благонравный, предсказуемый старина Доминик.
- Не причинив вреда? - Ее голос задрожал. - Боже мой, как мало вы знаете! Я была унижена, растоптана. Если вы полагаете, что ваша неспособность надругаться надо мной была своего рода освобождением от заслуженного наказания…
Доминик рассмеялся.
- Надругаться? - презрительно усмехнулся он. - Я не думаю, что мог впасть в крайность. Возможно, вы сочли необходимым скрываться за этим притворно скромным фасадом, но вы не проведете никого, кроме себя. Я пытался овладеть вами, помните? И познал, оценил глубину вашего ответного чувства. Или вы это тоже намерены отрицать?
Фиби молча слушала, не в силах говорить или двигаться.
- Нет, - мягко продолжал он. - Настоящая девушка была там, на моей кровати, той ночью - теплая, страстная и желающая. Хотите, чтобы я доказал вам это?
Эштон моментально настиг Фиби. Его руки грубо схватили ее и привлекли к себе в порыве, который не терпел отказа. Его поцелуй был неистовым, безжалостно крадущим всю свежесть и сладость ее губ.
Фиби попыталась оттолкнуть Доминика, но его грудь была словно каменная стена, и она, ощутив биение его сердца под своими пальцами, почувствовав нарастающую, отчаянную дрожь тела, ответила.
Отступать было уже поздно.
Она покорилась его рукам, и он немного ослабил свои объятья. Его губы обжигали ее поцелуями, двигаясь вдоль шеи, а руки с дерзостью ощупывали упругость груди.
Доминик расстегнул пуговицы на ее платье, стянув мягкую ткань с плеч, затем скользнул к полоске бюстгальтера с тем, чтобы освободить ее грудь от кружевного плена.
От первых прикосновений к нагому телу ее соски затвердели от возбуждения. Она услышала свой собственный прерывистый вздох наслаждения, когда он коснулся губами напряженного темного соска, нежно лаская его своим языком.
Ее тело таяло, наполненное странным томлением. Когда Доминик поднял ее на руки, она не оказала сопротивления, позволив ему отнести ее на толстый ковер, лежащий перед камином.
Он лег рядом с ней, целуя ее, теперь уже нежно и очень чувственно. Затем неторопливо развязал пояс на платье и расстегнул оставшиеся пуговицы.
Он посмотрел на нее и тихо сказал:
- Я мечтал видеть тебя такую, касаться тебя. Ты вся как благоуханная чайная роза.
Она почувствовала быстрые, нежные, жгучие прикосновения его губ к ложбинке между грудей. Потом его ладони сжали трепетные холмики, а губы медленно, желая продлить удовольствие, целовали их.
Я об этом мечтала, в сладком томлении подумала Фиби.
Доминик ласкал все ее тело нежно и чувственно, знакомясь с каждым дюймом шелковой кожи. Она упивалась его прикосновениями, никто никогда еще не прикасался к ней так, и она тихо, сладострастно стонала в плену всепоглощающей сжигающей, страсти. Ее охватила истома, ранее неведомая. Тело беспокойно двигалось в поисках все новых наслаждений, подчиняясь сладостному ритму движения его пальцев.
- Прошу тебя, не останавливайся. - Фиби с трудом узнала свой собственный всхлипывающий шепот.
- Никогда.
Она ощущала его внутри себя и вдруг почувствовала, как все в ней будто взорвалось.
Дрожа всем телом, Фиби медленно возвращалась к действительности. Доминик стирал губами слезы с ее лица.
- Ты должна была познать это наслаждение, - прошептал он.
И она улыбнулась ему нерешительно, не в силах скрыть своего изумления, потому что никогда прежде не знала о существовании подобного экстаза.
Неожиданный резкий звонок телефона вторгся в их идиллию.
- Не бери трубку! - Фиби схватила его за руку.
- Я должен, иначе Кэрри придет выяснять, что случилось. - Он мягко освободил руку и подошел к письменному столу.
Фиби увидела, как изменилось его лицо. Она ощутила холод и странное чувство неловкости, как будто в комнате появился кто-то третий.
- Добрый вечер, Серена. Чему обязан неожиданным удовольствием?
Фиби замерла, в полной растерянности уставившись на Доминика.
Тот слегка нахмурил брови.
- Если ты этого желаешь, - проговорил он безразличным тоном. - Разумеется, Тара будет счастлива. - Еще пауза, затем: - Да, конечно. Доброй ночи.
И с величайшей осторожностью положил трубку, потом пересек комнату и налил себе глоток спиртного.
- Моя бывшая жена, - чеканя каждое слово, произнес он, - приезжает провести с нами Рождество. Я, пожалуй, пойду сообщу эту неожиданную новость Кэрри.
Он посмотрел на Фиби, сидевшую на ковре и державшую платье перед собой. Его лицо показалось ей совсем чужим.
Эштон сказал:
- Думаю, при данных обстоятельствах вам лучше одеться, не так ли? - и, залпом выпив виски, вышел из комнаты, оставив ее в одиночестве.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
- Моя мечта сбылась, - радостно объявила Тара. - Мамочка будет здесь на Рождество.
- Да что ты! - Фиби натужно улыбнулась. Она чувствовала себя совсем разбитой.
Она вела себя как дура. Очертя голову доверилась рукам Доминика. Завороженная его поцелуями, покоренная его ласками, лишилась на время рассудка. И теперь вынуждена пожинать плоды. Он более чем подтвердил свое мнение о ней.
И как теперь сможет она убедить его, что только эти губы и только эти руки смогли заставить ее забыться? Что отдалась ему потому, что любит его, и любовь породила доверие?
Он не поверит в это, с горечью напомнила она себе. Не захочет. Он затеял эту небольшую любовную схватку, чтобы доказать свою правоту, подтвердить свои домыслы. Ничего больше. Он не давал обещаний. А как только все было закончено, ушел, даже не взглянув на нее.
- Папочка сердится на меня? - вернул ее к действительности вопрос Тары.
- Нет, почему он должен сердиться?
- Потому, что мне пришлось солгать ему насчет дяди Тони. Я не хотела, но дядя Тони сказал, я не должна говорить ни слова о том, что он был здесь, иначе он помешает мамочке приехать навестить меня. А папа все спрашивал и спрашивал меня.
- Послушай, малышка, - ласково посоветовала Фиби, - я думаю, будет замечательно, если ты выкинешь из головы дядю Тони. Он не имел права требовать от тебя говорить неправду. И папа сердится скорее на него, чем на тебя, поэтому не волнуйся больше об этом.
- Хорошо. - Тара вновь засияла. - Интересно, когда же приедет мама?
- Для меня - так слишком скоро, - созналась Кэрри. - Не могу взять в толк, почему мистер Доминик разрешил ей приехать сюда.
- Только ради Тары, - предположила Фиби. - Несмотря ни на что, Серена Вейн - ее мать.
Кэрри фыркнула.
- Дворовая кошка лучшая мать, чем эта мадам, - сурово заявила она. - Нет, она едет неспроста, с какой-то целью, помяните мои слова. Но нет худа без добра. Я знаю, что кто-то при этом потерпит фиаско.
Боюсь, что и я тоже, подумала Фиби, не отрывая взгляда от омытого дождем сада.
Когда ланч был завершен, Фиби уселась в гостиной и принялась шить наряды куколкам Тары. Какой-то слабый звук заставил ее посмотреть наверх.
Доминик стоял в дверях, наблюдая за ней.
- Вы хотели о чем-то со мной поговорить?
Отчужденная вежливость - основной принцип общения, напомнила она себе. Веди себя так, будто события прошлой ночи - просто плод воображения.
- Кое-что нам нужно обсудить. - Он сделал паузу. - Это касается прошлой ночи…
Фиби с такой силой сжала руки на коленях, что у нее заболели суставы пальцев.
- Нечего обсуждать. - Ее голос от волнения был немного хриплым. - Вы намеревались что-то доказать и добились успеха. У меня нулевая сила воли. А теперь не могли бы мы забыть весь этот неловкий эпизод?
- Это не так просто.
- Отчего же? Едва ли я подам на вас жалобу за сексуальную агрессию. Я также не намерена обмениваться девичьими секретами с мисс Вейн.
- Ну, вы меня успокоили! - В его голосе слышалось раздражение. - Ради Бога, Фиби, неужели вы не понимаете, насколько невыносима эта ситуация?
- Вы хотите, чтобы я пошла и собрала вещи?
Он прикусил губу.
- Нет, по крайней мере, пока - нет. Я считаю, нам следует оставить в силе наш нынешний договор. Если, разумеется, вы в состоянии…
- Хорошо. - Она растянула свои губы в улыбке. - Я… я останусь до Нового года, как обещала. И вы не должны волноваться. Мне не нужно больше доказывать, что я глупа.
- Фиби, ради Бога! - В его голосе звучало неприкрытое отчаяние.
- А еще я узнала, почему Тара солгала о Тони, - продолжила она, - он грозил, что сможет отменить визит ее мамы, если девочка выдаст его.
Доминик помрачнел.
- Но Тара не знала, что ее мама приезжает. До тех пор, пока я не сказал ей сегодня утром.
- Знала. Она говорила мне о том, что это возможно, довольно давно.
- Я должен был догадаться! Серена редко делает что-то, поддавшись внезапному порыву. - Он помолчал. - Кажется, я должен извиниться перед вами сразу за все.
- Нет, - быстро ответила она. - Все в порядке.