Матерью соседских детишек была Тосси Куигли, пронзительный голос которой отчетливо слышался сквозь тонкие стены - она орала на них во всю силу легких. Ей самой едва исполнилось двадцать, а ее малыши походили на новорожденных младенцев, а не на мальчуганов, которым исполнилось уже три и четыре года соответственно. Муж Тосси в один прекрасный день просто ушел, не сказав ни слова, и оставил ее управляться одну. Ирен помогала ей, чем могла, но на Тернпайк-стрит таких, как Тосси и ее отстающие в развитии детишки, было много, и накормить всех она не могла при всем желании.
- Как бы мне того ни хотелось, - часто с грустью говорила Ирен.
Молли съела несколько гренков, хотя для этого пришлось приложить некоторые усилия, подхватила со столика в гостиной свою маленькую белую шляпку с опущенными полями, белые перчатки и черную лакированную сумочку и крикнула:
- Я пошла, Ирен!
- Пока, милая! - крикнула та в ответ. - В котором часу ты вернешься?
- Наверное, поздно. На этой неделе Том дежурит в первую смену, поэтому он заберет меня в половине шестого, и мы пойдем в кино.
- Что ж, желаю вам хорошо провести время, милочка.
Прежде чем открыть дверь, Молли внутренне подобралась. Она ненавидела выходить на улицу разодетой по последней моде и сталкиваться с женщинами, которые никогда не носили новых платьев, кутались в рваные черные шали и неделями не расчесывались. Взгляды, которые Молли ловила на себе, были полны презрения, зависти или даже ненависти к одетой с иголочки незнакомке, которая должна была выйти замуж за парня с хорошей работой и постоянной зарплатой. Молли помахала пожилой женщине, сидевшей на крыльце своего дома, подставив лицо ласковым лучам утреннего солнышка.
- Доброе утро! - крикнула она.
- Доброе, - угрюмо отозвалась женщина.
Маленькая девочка прыгала через скакалку, у которой не было ручек. Молли потрепала ее по голове.
- Привет, дорогуша.
- Привет. - Девочка остановилась и улыбнулась ей. - Мне нравится ваша шляпка, мисс.
- На ней было перо, но я сняла его, - ласково улыбнулась в ответ Молли. - Как тебя зовут?
- Бетси. Когда я вырасту, у меня будет такая же шляпка.
- Надеюсь, у тебя будет не одна, а десять таких шляпок, Бетси.
Дойдя до конца улицы, Молли вздохнула с облегчением. Свернув на Скотланд-роуд, она села на трамвай, идущий в город. Молли ухитрилась найти работу самостоятельно, не подключая к этому делу связи давно усопшего мистера Брофи. Она работала в магазине дамских шляпок "У Роберты" на Клейтон-сквер, но только до тех пор, пока не выйдет замуж за Тома. К тому времени дочь Роберты, Эрика, которая обычно помогала матери, как раз должна была вернуться из Милана, где она училась делать шляпы.
Роберта - которую на самом деле звали Дорис, - продавала шикарные шляпки шикарным женщинам и сама была ужасным снобом. Молли была твердо уверена в том, что получила у нее место только потому, что ее отец был врачом. Девушка подозревала, что Роберта предпочла бы написать об этом крупными буквами у нее на лбу, выставив сей факт на обозрение своих шикарных клиенток.
Подойдя к магазину, Молли остановилась у витрины, в которой Роберта меняла экспозицию, что она проделывала регулярно и с огромным удовольствием: Дорис была вдовой, и магазин давно стал смыслом всей ее жизни.
- Очень мило, - одними губами прошептала Молли, кивая на шляпку, которую Роберта пыталась пристроить на лысой голове без лица.
Шляпка была сделана из розовой органди с проволочными полями и свисающей сбоку розой и прекрасно подошла бы для свадебного наряда.
Молли открыла дверь, и Роберта сказала:
- Это точная копия модели Уорта.
Обычно она выставляла для продажи копии известных торговых марок - Шанель, Жанны Ланвин, сестер Калло. Некоторые из них Роберта изготавливала собственноручно. Ее клиентки считали их настоящими. Теперь, когда на улице стояло лето, большинство моделей были соломенными: из лакированной соломки, необработанной соломки, отбеленной соломки, а также из фетра пастельных тонов. Последним писком моды в этом сезоне считалась дамская шляпка "колокол", хотя в наличии имелось и несколько моделей с широкими полями для женщин, которые либо были начисто лишены вкуса, либо же им было решительно наплевать на то, что они носят. Шляпка Молли была прошлогодней моделью, которую Роберта продала ей за четверть цены. Первоначально ее украшало огромное страусовое перо, которое девушка сняла и подарила Ирен.
Молли приготовила вторую за день чашку чая и встала за прилавок в ожидании покупательниц. Роберта же уселась на одном из мягких стульев перед большим зеркалом, жалуясь на ноги, которые "когда-нибудь сведут ее в могилу". Время от времени она с восхищением поглядывала на свое отражение. Ее макияж выглядел безупречно, хотя и был слишком обильным; губы Роберта подвела ярко-алой помадой, под цвет своих волос. Ее темно-синий костюм с огромными белыми пуговицами больше подошел бы женщине лет на двадцать моложе, но, впрочем, Роберта была привлекательна в своем, несколько вызывающем, стиле.
Молли Роберта сообщила, что в молодости мечтала выступать на сцене.
- Но мать была решительно против. Она заявила, что это ужасно заурядная профессия, и вместо этого уговорила меня стать шляпных дел мастерицей. А потом я встретила Стюарта, мы полюбили друг друга и поженились. - Женщина вздохнула. - Но я все равно жалею о том, что мама не пустила меня на сцену. Я имею в виду, что в Гертруде Лоуренс или Беатрис Лилли нет ничего заурядного, не так ли? А Сибил Торндайк вообще вызывает всеобщее восхищение.
- В них и впрямь нет ничего заурядного, - согласилась Молли, которая никогда не слышала ни об одной из этих женщин.
Сейчас Роберта с любовью рассматривала свои длинные алые ногти, и Молли сразу же вспомнила, как проснулась в каюте на борту "Королевы майя" в тот самый момент, когда Оливия Рэйнес обрабатывала свои ногти такого же цвета. На верхней койке мертвым сном спала Аннемари. Молли думала о сестре по сто раз на дню. В глубине души она была совершенно уверена в том, что Аннемари пребывает в полной безопасности и, безусловно, счастлива - доказательством тому служило изображение Айдана. Ей исполнилось четырнадцать. Она родилась первого апреля, в день дураков и шутливых розыгрышей. "Помнит ли она об этом?" - спросила себя Молли.
Она вдруг вспомнила ту ночь, когда решила остаться у своей подруги Норин, чтобы избежать домогательств Доктора, и то, как на следующее утро обнаружила сестру лежащей без движения в постели, в перепачканной кровью ночной сорочке. С того страшного дня Аннемари почти ни с кем не общалась, не говоря уже о том, чтобы нарисовать картинку. Но теперь, похоже, она избавилась от этого проклятья, и Молли оставалось надеться и молиться о том, что когда-нибудь она вновь встретится с сестрой - или что Аннемари сама разыщет ее.
Дверь отворилась, и в магазин вошла дама в наряде из желтовато-коричневого крепа: ее платье, расстегнутое пальто свободного покроя и шляпка без полей были сшиты из одной ткани.
- Миссис Эштон! - Роберта живо вскочила на ноги. - Как приятно вновь видеть вас. Должна заметить, что выглядите вы прекрасно.
- Мы совсем недавно вернулись с Бермуд, - похвасталась миссис Эштон. - Мы провели там всю зиму.
Молли выскочила из-за стойки и торопливо схватила стул, приглашая женщину присесть. По мнению Роберты, как только клиентку усаживали, вероятность того, что она совершит покупку, возрастала многократно.
- Вы такая счастливая, - затараторила Роберта. - А моя дочь сейчас в Милане. Я так вам завидую! Не хотите ли стаканчик шерри, миссис Эштон, пока вы будете делать выбор? - После стаканчика шерри клиентки почти всегда покупали шляпки.
- Что ж, не стану отказываться: сладкое шерри, пожалуйста. - Дама поудобнее устроилась на стуле, одарив Молли ледяной улыбкой.
Роберта величественно взмахнула рукой - она и впрямь хорошо выглядела бы на сцене.
- Молли, будь добра, принеси миссис Эштон сладкое шерри.
- Ваша дочь больше не будет работать в магазине или эта девочка лишь временно замещает ее?
- О, Молли - временная сотрудница. Ее отец - врач, - прошептала Роберта. - Итак, миссис Эштон, вам нужна шляпка для какого-то особого случая? Иди же вам потребовалось что-нибудь новенькое, потому что наступила весна?
- И то, и другое, полагаю, - великодушно проговорила миссис Эштон. - Я бы действительно не отказалась приобрести нечто новое, тем более что в следующую субботу состоятся крестины моего первого внука.
Роберта ахнула.
- Не могу поверить, что у вас уже есть внуки!
- Собственно говоря, это мой третий внук. У меня уже есть две внучки.
- Это просто невероятно! Молли, ты согласна со мной, что это просто невероятно?
- В самом деле, - пробормотала Молли, хотя миссис Эштон выглядела лет на пятьдесят, никак не меньше.
После долгих расспросов выяснилось, что клиентке требуется белая шляпка, "предпочтительно из соломки", и Молли получила распоряжение принести коллекцию белых шляп из складского помещения в задней части магазина.
- "Колокол" с алым шелковым цветком и шляпка с кружевными вставками - из голубого кружева, миссис Эштон. Настоятельно рекомендую. Они выглядят потрясающе. Кстати, дорогая, принеси нам небольшое канотье с широкой репсовой лентой.
Магазин быстро превратился в скопище беспорядочно разбросанных шляпок и круглых полосатых коробок. Миссис Эштон примерила их все до единой, выпила еще бокал шерри и в конце концов остановила свой выбор на шляпке из розовой органди с проволочными полями и свисающей сбоку розой - той самой, которую Роберта совсем недавно поместила на витрине.
Покупательница удалилась, заявив на прощание, что теперь ей придется приобрести новый наряд, а Роберта устало повалилась в кресло.
- Эта шляпка совершенно ей не идет, но не могла же я сказать ей об этом, правда? - с ханжеским видом осведомилась она.
- Действительно.
Розовая шляпка, по словам Роберты, очень походила на ту, в которой леди Элизабет Боуэс-Лайон недавно вышла замуж за герцога Йорка в Вестминстерском аббатстве. Это была столь же вопиющая ложь, как и та, к которой прибегала Ина Джеррагти, уверявшая, будто в ее лавке в Дунеатли продаются последние парижские модели.
До обеда подобное представление было разыграно еще четыре раза, и лишь одна дама сумела устоять перед цветистыми комплиментами Роберты и уйти из магазина без покупки.
В час дня, когда настало время обеденного перерыва, Молли направилась к "Блэклерс", большому универмагу, расположенному неподалеку от Клейтон-сквер, где шляпки стоили во много раз дешевле, чем у Роберты. Впрочем, покупать ни одну из них девушка не собиралась. Погода становилась все теплее, и она самым срочным образом нуждалась в летних платьях: то, которое она надела сегодня, было сшито из плотной ткани, отчего в нем было жарко. Молли подумала о том, что сталось с платьями, лежавшими в ее чемодане, с которым она ехала в Нью-Йорк. Впрочем, куда больше ее интересовал вопрос, куда подевались деньги, те самые тридцать шесть фунтов, что оставила ей мама. Сумма была огромной, и некоторым людям она могла показаться целым состоянием, которое они не смогли бы заработать и за год - в том случае, если у них была работа. Располагая тридцатью шестью фунтами, Молли могла устроить себе роскошную свадьбу, зато это было бы далеко не так интересно. Ей нравилось бродить по рынку Пэдди в поисках свадебного платья и туфелек и сознавать, что очень многие готовы принести угощение для ее торжественного приема.
Молли перебирала платья, пытаясь решить, какое именно она хочет купить, - нелегкая задача для того, кого всегда обшивала опытная портниха. Все, что от нее требовалось прежде, - это просмотреть модный журнал в мастерской Шинед Ларкин и ткнуть пальчиком в то платье, которое ей нравилось. Одни платья были недостаточно хороши для магазина Роберты, другие - слишком претенциозны для Тернпайк-стрит, но вполне годились для свадебного путешествия - вместо медового месяца их с Томом ожидал уик-энд в Блэкпуле.
- Я подумаю еще немного сегодня вечером, а сюда вернусь завтра, - сказала себе Молли, выходя из "Блэклерс" и направляясь на Кросхолл-стрит, чтобы повидаться с Агатой.
Аптека была закрыта, поэтому девушка постучала в окно, и из задней комнаты вышла Агата, жующая на ходу бутерброд.
- Хочешь, угощу? - предложила она, впуская Молли.
- Нет, спасибо, он выглядит крайне неаппетитно, - и она с отвращением посмотрела на бутерброд. - А почему хлеб розовый?
- Потому что он со свеклой, вот почему, - проглатывая очередной кусок, ответила Агата. - Между прочим, свекла очень полезна.
- Ирен уже приготовила для меня бутерброды. Я, правда, не знаю, с чем они, но ломти хлеба толстые, как бревна. Я съедаю их, когда Роберта уходит на обед, чтобы не тратить перерыв на еду.
- А что будет, если кто-нибудь в это время придет купить себе шляпку?
- Ну, тогда я перестану есть, вот и все. - В отличие от Роберты, Молли не осыпала клиентов фальшивыми комплиментами, но при этом ухитрялась продавать изрядное количество шляпок.
Они прошли в заднюю комнату, где Агата, ожидавшая подругу, налила ей чаю.
- Я хотела поговорить с тобой о своем платье подружки невесты, - начала она.
Молли застонала.
- Сколько раз можно говорить об одном и том же? Я уже сказала тебе - можешь надеть любое платье, любого цвета и фасона. Мне все равно.
- Тогда как насчет темно-фиолетового?
- Темно-фиолетовое? Отлично.
- Темно-фиолетовое с блестками?
- Просто прекрасно.
- Сначала я хотела отпороть блестки, но потом, когда я убрала одну, на ее месте остался след, поэтому мне пришлось пришить ее обратно.
- Не вижу повода для беспокойства.
- Но я хочу знать твое мнение, - мрачно заявила Агата.
- Я только что выразила его целых три раза: отлично, отлично и еще раз отлично.
- Я не хочу выглядеть на твоей свадьбе, как пугало огородное.
- Тебе нравится темно-фиолетовый, Агги? - Молли вопросительно приподняла брови.
- Это мой любимый цвет - и не называй меня Агги. Ты знаешь, я ненавижу это имя.
- Я назвала тебя Агги только потому, что ты действуешь мне на нервы. - Молли окинула подругу строгим взглядом. - Тебе нравятся блестки?
- Я их обожаю. - Агата молитвенным жестом сложила руки на груди. - Мне всегда хотелось иметь платье с блестками, причем именно темно-фиолетового цвета.
- В таком случае я очень сильно обижусь, если ты не наденешь свое новое платье на мою свадьбу. Где ты его купила?
- А ты как думаешь? На рынке Пэдди. Там же, где ты купила свое свадебное платье и где все покупают себе одежду, когда хотят выглядеть модно, но у них не хватает на это денег. Там же я приобрела себе тиару. На ней недостает двух камешков, но, думаю, этого никто не заметит.
Девушки переглянулись и расхохотались.
Они смеялись до тех пор, пока у них не закололо в боку. Когда же они наконец успокоились, Агата призналась:
- Я знаю, что не должна так говорить, Молли, но я ужасно рада, что ты опоздала на пароход и вместо Нью-Йорка осталась в Ливерпуле. У меня еще никогда не было такой подруги, как ты.
- И у меня тоже.
- Мы ведь по-прежнему будем видеться, когда ты выйдешь замуж за Тома, правда? - с тревогой поинтересовалась Агата.
- Разумеется, - уверила ее Молли. - Мы будем, как прежде, раз в неделю ходить в кино, а ты сможешь забегать ко мне в гости, чтобы поболтать, когда Том будет работать по ночам.
- Вот и славно. - Агата удовлетворенно вздохнула.
"Все-таки мне невероятно повезло", - думала Молли, возвращаясь к Роберте. Первые дни в Ливерпуле оказались просто ужасными, но семейство Брофи приняло ее всем сердцем, и она стала для них своей. Они навсегда останутся ее друзьями. А потом Молли встретила Тома, и Райаны повели себя точно так же. После смерти мамы только с Томом Молли чувствовала себя особенной. Она спросила себя, уж не Господь ли приложил руку к тому, чтобы она опоздала на пароход, потому что Ливерпуль изначально был тем местом, которое Он выбрал для нее, а Нью-Йорк стал землей обетованной для Аннемари.
В половине шестого дверь магазина Роберты открылась и вошел Том. Празднично одетый, прижимая к груди шляпу, он выглядел начищенным и исключительно счастливым. Сердце екнуло у Молли в груди - это частенько случалось в последнее время, когда она видела своего жениха.
- Ты выглядишь очень мило, любимая, - сказал Том. Он говорил эти слова всякий раз, когда они встречались.
Молли также ответила привычной фразой:
- И ты тоже. - После того как Том вошел, ей стало казаться, что магазин подернулся розовой дымкой.
- И куда это вы, голубки, собрались? - закудахтала Роберта.
- В "Мажестик"; будем смотреть "Сироток бури" с Дороти и Лилиан Гиш, - сообщил ей Том. - Этот фильм снял Дэвид У. Гриффит. Он настоящий гений, по моему скромному мнению.
По тому же скромному мнению Тома, не стань он полицейским, из него получился бы блестящий кинорежиссер, как Д. У. Гриффит, хотя и не такой талантливый, добавлял он в припадке несвойственной ему скромности.
- И много преступников ты поймал сегодня? - поинтересовалась Молли, когда они вышли на улицу.
- Увы, ни одного. Большинство из них выходят на промысел по ночам. Правда, одного бедолагу на Реншо-стрит насмерть сбил автомобиль, и мне пришлось поехать к нему домой и сообщить его жене о случившемся.
- Какой ужас! Тебе, должно быть, было очень неловко!