- Что вы сейчас собираетесь делать? - В ее голосе слышалась нерешительность.
- Работать.
- Разве вы не будете завтракать?
- Потом.
- Могу ли я чем-нибудь помочь?
- Нет, благодарю вас. Молчание.
Дариус настороженно посмотрел на Серафину, как жалобно подрагивают ее нежные пухлые губки.
- В чем дело? - холодно осведомился он, противясь зову сердца.
- Чем мне сейчас заняться? - робко спросила она.
Дариус пожал плечами:
- Я здесь для того, чтобы защищать вас, ваше высочество, а не развлекать. - Я это знаю.
- Так о чем речь?
Серафина умоляюще посмотрела на него и тут же потупилась.
- Дариус, неужели вам никогда не бывает одиноко?
- Каждому бывает одиноко, Серафина, - ответил он, продолжая изучать масштаб карты местности.
И тут он услышал яростные ледяные слова:
- Что ж, продолжайте вести себя так же. Я никогда бы так не подумала, но теперь вижу, что вы такой, как и все.
- Прошу прощения?.. - Ошеломленный Дариус посмотрел на нее.
Она стояла перед ним, вздернув подбородок, а ее щеки разрумянились от гнева.
- Все смотрят на меня, Дариус, но не видят. Вы раньше видели, но теперь - нет. Может, мне стоит снять платье? Это вроде бы привлекло ваше внимание тогда, в саду. А сейчас, даже если бы я стояла пред вами совсем голая, вам было бы все равно!..
- Бога ради, Серафина! - Дариус бросил перо на карту и, сжав виски ладонями, облокотился на стол. В висках стучало как молотом.
- Почему вы не хотите быть со мной? Что дурного я сделала вам?
- Ничего.
- Должна же быть какая-то причина. Как, по-вашему, южно чувствовать себя, когда единственный человек, на которого ты надеешься и к кому больше всех привязана. Руг отворачивается от тебя и уходит из твоей жизни?
- Я точно знаю, как чувствуешь себя при этом, - ответил он и сразу пожалел об этих словах.
Дариусу было девять лет, когда он в последний раз видел свою мать. Конечно, к тому времени когда она совсем покинула его, Дариус уже изрядно закалился: привык к ее постоянным исчезновениям, поэтому особенно не страдал… или запрещал себе страдать.
- Ты причинил мне боль, Дариус.
- В этом виноваты вы сами. Вам следовало быть благоразумнее, держать свои чувства при себе.
- Полагаете, если о чем-то умалчивать, это перестанет существовать? Я считала вас храбрым человеком, Сантьяго. Разве не вы всегда повторяли мне в детстве, что я должна быть честной… правдивой?.. Вам стоит последовать собственному совету.
- Зачем вы так поступаете со мной? - выдохнул он.
- Потому что меня тошнит от вашего молчания, от того, что вы притворяетесь, будто между нами ничего нет! Я больше ни минуты не позволю вам игнорировать меня! Более того, я беспокоюсь о вас. И по меньшей мере заслуживаю ответов на свои вопросы. Почему вы хотели сбежать от меня?
- А что я должен был сделать? - возразил он. - Разве вы не знаете, в каком я положении?.. Или просто не можете перенести, что хоть один мужчина не валяется у ваших ног?
Серафина задохнулась от возмущения.
- Вы просите невозможного, - продолжал Дариус. - Неужели вы думаете, что я не понимаю, чего вы хотите? Неужели полагаете, что я ничего не чувствую? Но иногда, принцесса, наши желания не имеют никакого значения. Порой то, чего мы хотим, нельзя хотеть.
- Нельзя? Только не это! Вы так не считаете!
- Вы прекрасно знаете, что брак между нами - нелепость.
- О, упаси Боже, чтобы мы выглядели нелепо! - Принцесса отошла к окну и уставилась в него. - Вы же знаете: я ждала вас. Вероятно, ждала бы вечно, но вы так и не пришли… А потом возник кризис с Наполеоном, и мне пришлось исполнить долг, возложенный на меня происхождением.
- Значит… вы идете за него замуж только из-за чувства долга? - спросил Дариус, затаив дыхание.
Она бросила на него взгляд, полный муки: - Иди к черту, Сантьяго!
- Что?
- Как смеешь ты требовать от меня, чтобы я открыла тебе сердце, когда не хочешь раскрыть свое? Жестокий человек!
- Хотите ответа? - вскричал Дариус, вспыхнув от чувства горькой вины. - Прекрасно! Я расскажу тебе, почему когда не просил твоей руки… Да это стало бы шуткой лета! Ты королевская дочь, а я внебрачный сын нищего испанского графа и цыганки-танцовщицы! Этот брак погубил бы жизнь нам обоим!
- Что мне за дело до этого! По крайней мере мы были бы вместе! - Фиалковые глаза Серафины сверкнули от ярости.
- Ты пожертвовала бы своей репутацией, лишь бы быть со мной? - изумился Дариус. - Ты сошла с ума!
- Мне все равно, что скажут или подумают другие! Какая разница, я их всех ненавижу! Неужели ты думаешь, что мне нравится быть украшением дворца?
- Ты не представляешь себе, что значит быть вне этого круга. - Не представляешь себе, что значит никогда не принадлежать ни к какому обществу!
Серафина с тоской посмотрела на него и болезненно поморщилась:
- Тебе надлежит быть со мной! Он заговорил мягче: - Сравни нас, Серафина. Мы из разных миров. Оказаться в моем мире я не пожелаю и злейшему врагу, тем более не хочу тащить в него тебя. Разве не стремился я всегда защищать тебя? Я слишком дорожу тобой, чтобы погубить твою жизнь. Я не могу сделать того, о чем ты просишь. Для меня это невозможно!
- Любить?
- Я не знаю, что это такое, - устало отозвался Дариус - Все эти возражения убедительны и достойны, но надеюсь, что когда-нибудь ты позволишь кому-нибудь по любить себя… Пусть не мне. Я не понимаю, чего ты боишься, но никогда не причинила бы тебе боль. Никогда в жизни!
Он не знал, что на это сказать. Господи, ему надо срочно выбираться отсюда!
Наступила долгая тягостная пауза.
Серафина, скрестив руки на груди, сумрачно всматривалась в него.
- Может, я и займусь сегодня этим для развлечения: поищу тебе подходящую жену.
- Ни одна женщина никогда не привяжет меня к себе. Принцесса выгнула тонкую бровь.
- Но я слышала, что ты как раз привязываешь их к себе. - Серафина коротко и невесело усмехнулась и направилась к двери.
- Куда ты? - осведомился Дариус.
- Развлекаться, как мне и приказано, - ответила она, не оборачиваясь. - Наслаждайтесь своими мучениями в одиночестве, полковник, - вам это идет. Я не стану нарушать ваши размышления. Позже, однако, я навещу вас. Вам, конечно, нравится страдать, но я не могу допустить излишеств. Хотя бы один из нас должен быть разумным.
- Это вы-то разумны? - съязвил Дариус. Серафина одарила его приторной улыбкой через плечо.
- Не забудьте, как только мать пришлет сюда дуэний, вам не позволят даже приблизиться ко мне!
С этими словами принцесса вышла из библиотеки, оставив дверь широко распахнутой.
Раздраженный, он наблюдал за тем, как изящно покачиваются бедра Серафины, направляющейся через холл к дальнему выходу.
Внезапно она обернулась с лучезарной улыбкой:
- Дариус, какой чудный день!
Фиалковые глаза сверкали на солнце аметистовым блеском. Она казалась богиней любви!.. В ней соединилось все чего Дариус хотел от жизни, в чем так отчаянно нуждался… И чем не мог обладать.
Нет, он уйдет в могилу нелюбимым, не узнанным никем до конца.
Кипя от ярости, Дариус с силой захлопнул дверь и застыл в полумраке комнаты.
Глава 7
Весь день Серафина собирала лекарственные растения для своей аптечки.
Взяв с собой скамеечку и используя ее как стол, она уселась посреди луга, окруженная высокими травами. Соломенная шляпка с широкими полями защищала ее лицо и плечи от лучей полуденного солнца. Бабочки перелетали с цветка на цветок, тихо покачивались на ветерке маргаритки. Серафина листала толстый том ботаники, пытаясь выбросить из головы Дариуса Сантьяго.
Не в силах успокоиться, девушка поднялась на ноги, плотно закрыла крышку корзинки с травами и босая направилась в лес. В тени густых ветвей она отыскала ручеек и теперь решила нарвать лесных фиалок, растущих на его берегах.
Хотя Серафина не любила подолгу оставаться одна, но день, проведенный под синим куполом небес, оказался, пожалуй, самым мирным за последнее время. Светские развлечения, закружившие ее как вихрь с момента помолвки с Анатолем, увлекали принцессу все сильнее, потому что она знала: русский муж никогда не позволит вернуться в Асенсьон.
Стараясь избавиться от этой мысли, Серафина прошлась по густой траве, сорвала маргаритку. Она любила ходить босиком. Упругая почва под ногами давала ей ощущение глубинной связи с землей и со всеми живыми созданиями.
Девушке хотелось, чтобы Дариус пришел сюда и разделил с ней радость этого чудесного дня.
"Неужели я по-прежнему люблю его? Неужели это столь безнадежно?"
Она удрученно посмотрела на небо из-под полей шляпки. Высоко в синеве ястреб чертил плавные круги и вдруг устремился вниз за бедной полевой мышкой. Эта сцена напомнила Серафине о наполеоновском императорском орле. Перед ее мысленным взором возникло ужасное видение: этот мирный луг, усеянный искалеченными, обожженными телами солдат… Лазурь небес, замутненная черными клубами порохового дыма.
Принцесса крепко зажмурилась, надеясь, что жуткое видение исчезнет.
Войны не будет, если у Серафины хватит воли остановить ее. Она ведь не Елена Троянская, предавшая свой народ ради возлюбленного.
Война не разразится, даже если тот, кого она любит всей душой, будет корчиться в аду… Серафина знала, что он терпит нечеловеческие муки, видела безумное страдание в его агатовых очах. Не понимая причины мучений Дариуса, принцесса воспринимала его боль как собственную.
Связанная долгом перед родней и родиной, Серафина не могла ни избавить от мук Дариуса, ни позволить ему спасти от мук себя. Но в эти минуты она страдала, разрываясь между любовью к Дариусу и к родине. Принцесса чувствовала, что готова отдать все на свете, лишь бы раз в жизни испить нектар истинной страсти.
Весь день Дариус работал над отчетом царю Александру и русскому правительству. Этот документ был составной частью его объемного плана. Длинный доклад включал в себя сообщения о политических амбициях князя Анатоля Туринова, которые Дариус выявил в ходе тайного расследования жизни молодого генерала, а также его личных и финансовых дел.
Сначала Дариус не собирался препятствовать помолвке князя с принцессой.
Да, в глубине его души действительно затаилась мысль, что коли он сам не может владеть Серафиной, то пусть она не достанется никому. Но Дариус заставил себя провести расследование беспристрастно и честно. У него не было ни королевской короны, ни армии для защиты Асенсьона, да и желания жениться. Брак принцессы с русским казался наилучшим выходом для Асенсьона, облегчал заботы короля Лазара, которому Дариус был обязан всем.
Он и не подозревал, что Туринов намерен сменить на троне своего кузена, двадцатипятилетнего императора Александра, то есть стать верховным правителем России.
Несколько лет назад отец Александра, император Павел, признанный всеми безумным, был убит заговорщиками, людьми знатными и влиятельными, которые затем отдали трон доброму и образованному Александру. Впрочем, ходили слухи, что и сам Александр участвовал в заговоре. Однако слухи эти быстро утихли, поскольку избавление от сумасбродного Павла обрадовало всех.
Туринов потихоньку возрождал сплетни об участии Алескндра в убийстве государя, изображал Павла мучеником, сильным правителем, в котором нуждалась Россия, а Алекандра - бесчестным отцеубийцей. Туринов пользовался поддержкой армии, а своими интригами привлек на свою сторону много старых дворянских родов, порицающих новую либеральную политику Александра и его про французские настроения.
Обаяние, военные победы, царская кровь, текшая в жилах Туринова, а также ярая ненависть к Наполеону - в отличие от Александра, чье отношение к корсиканцу постоянно менялось, - все это располагало к князю часть русского общества. Дариус понимал, что, женившись на такой девушке, как Серафина, Туринов легко покорит русский двор.
Дариус составлял список русских дворян, привлеченных Туриновым на свою сторону, когда король Лазар известил его, что подвергается сильнейшему давлению французов. Поскольку же дочь его благосклонно отнеслась к Туринову, приехавшему с визитом на Асенсьон, Лазар дал согласие на ее брак с русским князем.
Возмущенный Дариус не мог в это поверить. Почему король принял столь важное решение, не дождавшись его доклада? Дариус не успел даже отослать его королю. Хотя дата свадьбы была уже назначена, Лазар выражал желание, чтобы Дариус продолжал собирать сведения о Туринове и по возможности завершил дело побыстрее.
Хотя, казалось, занятие это потеряло смысл, Дариус продолжил расследование и вскоре, к своему ужасу, узнал правду о смерти княгини Маргариты, первой жены Туринова.
Дариус тщательно все обдумал.
Горячий и вспыльчивый, король Лазар придет в ярость, узнав, что Туринов обвел его вокруг пальца. Лазар, несомненно, отменит свадьбу. Но отказать Туринову после помолвки, обвинить его в убийстве жены без предъявления доказательств означало вызвать грандиозный скандал, угрожающий самыми тягостными политическими последствиями для Асенсьона. Ведь Россия всегда испытывала нужду в средиземноморских портах. Если король Лазар нанесет оскорбление кузену императора Александра, русские захватят Асенсьон, как того хотят и французы.
Поэтому Дариус немедленно приступил к поискам улик, свидетельствующих о вине одного из могущественнейших людей Европы. Чтобы избавить Серафину от этого злосчастного брака, Дариусу необходимо было найти неопровержимые доказательства. Только в этом случае Туринова покинут даже ближайшие друзья.
Однако розыски были внезапно прерваны, когда одно из доверенных лиц Дариуса сообщило ему о появлении во дворце Белфорт известного французского шпиона Филиппа Сен-Лорана. Этому негодяю надлежало похитить принцессу до того, как она выйдет замуж за Туринова.
Новая угроза вынудила Дариуса срочно покинуть Москву. Его отъезд означал, что все надежды отыскать улики против Туринова пошли прахом. Князь слишком тщательно скрыл следы своего преступления. Теперь, для того чтобы отменить свадьбу, требовалось принять меры гораздо более решительные.
И Дариус начал тренироваться в стрельбе из ружья. Бросив на стол перо и сняв очки, Дариус покрутил головой и мрачно подумал, что девчонка - сущее проклятие и не стоит стольких хлопот.
Посвятив столько месяцев изучению жизни князя Анатоля, Дариус проникся ненавистью к нему. Хуже всего в этой истории было то, что Туринов даже не любил Серафину. Если бы этот человек действительно испытывал к ней нежные чувства, это повлияло бы на решение Дариуса. Но красота принцессы была для Туринова лишь средством утвердить в обществе мнение о своем превосходстве.
А что испытывала Серафина к Анатолю? Неужели обаяние князя заворожило и ее?
Серафина отличалась проницательностью. Дариус с детства научил ее относиться с осторожностью к тем, кто чрезмерно дружелюбен и льстив… Но теперь она стала юной женщиной, созревшей для любви.
При мысли об этом он почувствовал жаркое напряжение в паху.
Беспокойно поежившись, Дариус посмотрел в окно и увидел небо, пламенеющее закатом. Оно было золотым и розовым с фиолетовыми проблесками… Вскоре эта красота сменится глубоким мраком.
Другого шанса у него не будет… Никогда!
Иди к ней!"
Встревоженный взор его скользнул вдоль далекой зубчатой стены леса…
"Как только мать пришлет сюда дуэний, вам не позволят даже приблизиться ко мне!"
Вспомнив эти слова принцессы, Дариус порывисто придвинул к себе лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и с бьющимся сердцем торопливо написал:
"Сир!
В настоящий момент присылать сюда дополнительный штат нецелесообразно. Ее высочество чувствует себя хорошо. Она в полной безопасности.
Ваш слуга
Д.С".
Поспешно, словно боясь передумать, Дариус сложил письмо и запечатал воском.
Это был самый эгоистичный, самый лживый его поступок за всю жизнь. И самый необходимый ему.
Отодвинувшись от стола, он вышел в холл и громко кликнул Алека.
Юный лейтенант мигом прибежал на зов.
- Срочно доставить это послание его величеству.
- Будет исполнено, сэр.
- Выясни, что сможешь, об успехах Орсини в розыске. Возвращайся завтра по одной из тех дорог, которые мы наметили как запасной вариант.
- Есть, полковник.
Дариус повернулся, но вдруг неуверенно проговорил:
- Э-э, Алек?
- Да, сэр?
- Где сейчас ее высочество?
- Не знаю, сэр. Сейчас выясню.
- Ладно. Я буду в своей комнате. Дариус поднялся наверх.
Войдя в свою унылую, спартански обставленную спальню, он направился к массивному дубовому гардеробу. Открыв дверцу, достал длинный узкий футляр с ручкой. В нем лежало изящное дорогое ружье, из которого он собирался выстрелить в голову Наполеону.
Это было самое красивое из ружей, когда-либо ему принадлежавших, и самое точное.
Дариус пробежал кончиками пальцев по гладкому цевью красного дерева. Отполированный курок был сделан по голландскому чертежу. Ружье поражало на расстоянии ста пятидесяти ярдов и имело особое складное телескопическое устройство для увеличения точности наводки на цель. Он закрыл футляр: попрактикуется позже. Положив его на место, Дариус подошел к столику, где стоял кувшин для умывания. Ему хотелось освежиться. После нескольких часов работы за столом вода оживила его. Он умылся, почистил зубы, прыснул на щеки одеколоном и причесался, проделывая все это с усмешкой. Ему казалось нелепым такое потворство своему тщеславию. Он собирался повидаться с Серафиной.
Перегнувшись через перила площадки второго этажа. Дариус снова позвал Алека.
- Пока не нашел ее, сэр! - откликнулся адъютант.
- Что?! - Дариус нахмурился, еще ниже перегнувшись через перила.
- Ее высочество уже несколько часов никто не видел. Люди думали, что она с вами!
- Она не со мной! - Дариус похолодел от страха. - Значит, ее давно никто не видел?
- Да, сэр! Никто.
- Проклятие! Зачем тогда я держу здесь две дюжины людей для ее охраны? Неужели мне нужно все делать самому? Вы проверили ее комнаты?
- Да, сэр. Принцессы там нет.
- Но должна же она где-то быть! Я придушу ее, как только найду! - бормотал Дариус себе под нос, обыскивая дом. Не найдя Серафину, он отправился на конюшню.
Дариус молил Бога, чтобы она просто заблудилась, обследуя подземные ходы, которые он показывал ей утром. Увы, он отмел эту мысль, поскольку Серафина боялась летучих мышей. Но лучше уж предполагать такое, чем думать, что французам удалось похитить ее.
Один из солдат нашел служанку принцессы. Пия, заикаясь, пролепетала, что ее высочество намеревалась собирать лекарственные травы…
- Как посмела она покинуть дом без моего разрешения?! - разъярился Дариус.
Дрожащая Пия молчала.
Окружавшие Дариуса и служанку люди попятились, испугавшись ярости обычно невозмутимого полковника. А Дариус был действительно вне себя. Серафина не имела права покидать дом одна. Что, если он не найдет ее? Паника перехватила ему горло, дергаюшей болью отозвалась в раненом плече, которое Серафина так старательно зашила.