Следовавшая за ней девушка усилием воли пыталась подавить все возрастающее чувство тревоги, смешанное с предвкушением. Она ненавидела публичные речи и, когда приходилось выступать перед аудиторией, начинала заикаться как гусыня. С другой стороны, еще меньше ее прельщала перспектива прозябать в праздности или же помогать Виктору в его амбициозных планах и общаться с "правильными людьми". При этой мысли Эвелина даже поморщилась от отвращения. Сейчас она действует по собственной воле и желанию. Она действует ради себя - и тех детишек, которых бросили в стенах мрачных серых бараков.
- Подождите здесь, - велела ей экономка.
Бросив последний взгляд назад, словно пытаясь удостовериться, что Эвелина не передумала и не сбежала, женщина постучала в массивные дубовые двери. Услышав разрешение войти, она толкнула створку и исчезла в открывшейся комнате.
Эви бросила взгляд на часы, висевшие на стене. Тетушка будет ждать ее сегодня утром, и если племянница не приедет вовремя, она пошлет кого-нибудь к Виктору, чтобы сообщить, что Эвелина пропустила "Политическое чаепитие женщин Западного Суссекса". Какое глупейшее название для горстки особ женского пола, которые не занимаются ничем, кроме как вышивают носовые платки цветами определенных политиков. И попутно сплетничают о тех, кто на столь важное собрание не пришел. Дверь снова отворилась.
- Проходите, мисс.
Обхватив себя руками, чтобы скрыть дрожь, Эвелина прошла мимо экономки в просторную, шикарно обставленную комнату - видимо, в былые времена здесь обитал офицерский состав томившейся в бараках армии. Ей приходилось видеть еще большую пышность в домах Мейфэра, но сейчас Эвелину больше всего поразило то, как сильно обстановка отличалась от простых серых коридоров и комнат, расположенных этажом ниже.
Как только она переступила порог, с полдюжины мужчин приветственно поднялись со своих мест, взмахивая руками в задымленном воздухе, как будто желая очистить его от запаха дорогих сигар.
Волнение Эви почти сразу улетучилось - слава Богу, всех присутствующих она знала.
- Доброе утро, мисс Раддик! - проговорил сэр Эдвард Уиллсли, удивленно подняв брови. - Что же привело вас сюда в такой прекрасный день?
Эвелина сделала реверанс, хотя по положению была выше большинства присутствующих. Вежливость и лесть всегда приносят больше результатов, чем простое соблюдение формальностей.
- Меня привел сюда приют "Заря надежды", сэр Эдвард. Некоторое время назад мне сказали, что если я хочу жертвовать своим временем и…-некоторыми другими вещами для этого заведения, мне нужно разрешение совета попечителей. - Она улыбнулась. - А это и есть вы, разве нет?
- О да, это и есть мы, юная мисс.
Лорд Талиранд покровительственно улыбнулся ей в ответ, будто бы обращался к слабоумной больной. Эви знала, что выглядит немного наивно, если не сказать хуже. И по какой-то причине джентльмены, особенно те из них, кто задумывался о женитьбе, делали вывод, что если она симпатичная и невинная, значит, явно не блещет умом. Сначала это забавляло ее, но в последнее время все больше хотелось пустить слюни, как и подобает настоящей идиотке.
- Значит, мне не остается ничего другого, кроме как попросить вашего разрешения, - проговорила она, махнув ресницами в сторону Тимоти Ратледжа - единственного неженатого мужчины из присутствующих. Быть глупенькой иногда очень выгодно. А мужчины порой так доверчивы.
- А вы уверены, что не хотели бы проводить время где-нибудь еще, в более приятной обстановке, мисс Раддик? Некоторые сироты здесь, я бы сказал, ведут себя не совсем цивилизованно.
- Именно поэтому я и пришла, - ответила Эвелина. - Как я уже упоминала, у меня имеются некоторые средства. И с вашего великодушного разрешения я хотела бы организовать…
- Великосветское чаепитие? - перебил за ее спиной низкий мужской голос.
Эви резко обернулась. Лениво привалившись к дверному косяку, держа в одной руке фляжку, а в другой - свои перчатки, стоял маркиз де Сент-Обин и смотрел на нее. Выражение его зеленых глаз заставило ее проглотить уже вертевшийся на языке резкий ответ. Эвелина и раньше видела циничных людей. В ее кругу практиковаться в цинизме было делом обычным, но в этом было что-то неестественное и наигранное. А в светлых глазах маркиза, в его подтянутом красивом лице с высокими скулами и подбородком, в губах, снова изогнувшихся в ухмылке, цинизм был таким неподдельным и искренним, что Эвелина почти чувствовала его вкус.
Однако в облике этого человека она увидела и еще кое-что. Эвелина сглотнула.
- Милорд, - спустя несколько секунд проговорила она. В голове ее роились сотни мыслей. Какого черта он здесь делает? Эвелина вообще не думала, что этот тип ходит куда-то в дневное время.
- Или хор сироток? - продолжил он, словно бы не услышав ее.
Остальные мужчины захихикали, и Эви почувствовала, что ее щеки горят.
- Все совсем не так!
- Или веселый бал-маскарад? - Сент-Обин выпрямился и направился к Эви. - Если вам скучно, я могу предложить кучу других занятий, чтобы вы могли развеяться.
Его тон говорил о том, что все эти слова сказаны маркизом вполне серьезно. Лорд Талиранд откашлялся.
- Оскорблять нашу гостью вовсе не обязательно, Сент-Обин. Напротив, мы должны быть благодарны юной леди за то, что она изъявила желание потратить свое время и деньги на наш…
- Деньги, вы сказали? - повторил маркиз, все еще не отрывая глаз от Эвелины. - Тогда меня не удивляет то, что все присутствующие так тяжело задышали.
- Помолчите, Сент-О…
- Так вот каковы ваши планы, мисс Раддик? - спросил он, обходя ее кругом, словно пантера, готовая к нападению.
- Я… еще не совсем…
- Решила? - закончил за нее Сент-Обин. - Вы вообще отдаете себе отчет в том, что здесь делаете? Или просто проезжали мимо и решили, что побывать в приюте - это своего рода маленькое приключение?
- Я побывала в приюте еще на прошлой неделе, - ответила Эви, взволнованная тем, что ее голос вдруг начал дрожать. Так всегда бывало, когда она злилась, однако сейчас дрожь могла быть вызвана вовсе не гневом, а напротив - страхом. - Я уже сказала, что для добровольных пожертвований мне нужно было одобрение совета попечителей. Поэтому, если вы не возражаете, я продолжу с ними обсуждение этого вопроса.
Какую-то долю секунды на его губах играла улыбка, потом маркиз снова стал серьезен.
- Я председатель этого маленького счастливого собрания, - поведал он. - И поскольку у вас нет четко продуманного плана вашей благотворительной деятельности, как, впрочем, и понятия о том, каким образом делаются пожертвования, лучше всего будет, если вы унесете отсюда свою прелестную попку и займетесь теми глупостями, которыми обычно заполняете свои дни.
- Сент-Обин, ну что вы… - залопотал мистер Ратледж.
Никто еще так не говорил с Эвелиной. Даже Виктор ухитрялся облекать свои речи в более вежливую форму. Решив, что еще одно слово из ее уст попросту скомпрометирует ее как леди, Эвелина резко развернулась и гордо прошествовала в коридор. Однако пройдя один лестничный пролет, она остановилась.
Всем известно, что Сент-Обин - мерзавец. Ходили слухи, и Эви им верила, что он уже дрался несколько раз на дуэлях и что ревнивые мужья больше не бросают ему вызовов, потому что маркиз никогда не проигрывает. А что касается его репутации в отношении женщин…
Эви одернула себя. Она же пришла сюда с определенной целью. Что бы там ни говорил Сент-Обин, причина, приведшая ее сюда, все еще имела место быть. И для Эвелины она была очень важной. По правде сказать, эта ее затея была единственной полезной вещью за последнее время, ведь все остальное, чем Эвелина занималась, было несерьезным и несущественным.
- Мисс?
Эви огляделась. Три маленькие девочки - старшей из них не было и двенадцати лет - стояли у высокого узкого окна. Они играли с куклами, поняла Эвелина, заметив пару потрепанных фигурок, старательно усаженных на подоконнике.
- Да? - тепло улыбнувшись, спросила она.
- Это вы принесли на прошлой неделе конфеты? - спросила самая высокая из девочек с коротко подстриженными рыжими волосами.
- Да.
- А сегодня вы принесли еще?
Эви с трудом удержалась, чтобы не нахмуриться. Она планировала, что поговорит с советом, после чего поедет на чай к тетушке. О конфетах она забыла напрочь.
- Мне очень жаль, но сегодня я ничего не принесла.
- О… Извините тогда… - Девочки снова обратили свое внимание на кукол, будто бы Эвелина просто перестала для них существовать.
Но если им нужны лишь сладости, то, может, ей пойти куда-нибудь еще? Эвелина подошла к детям, старательно удерживая на лице дружелюбную улыбку. Ей очень не хотелось испугать малышек.
- Может быть, вы хотите чего-нибудь еще? - спросила она. Рыженькая девчушка посмотрела ей в лицо.
- Я съела бы хлебный пудинг с корицей и яблоками.
- Пудинг? Так это же чудесно! А ты? Самая маленькая нахмурила бровки.
- Мне не хочется об этом думать. А вы что, кухарка?
- Боже, нет! Я Эви. Я приехала вас навестить. Девочки продолжали смотреть на нее. Было видно, что ее слова их не впечатлили.
- Как вас зовут? - нарушила неловкое молчание Эви.
- Молли, - ответила рыженькая, потом ткнула локтем соседку. - А это Пенни и Роза. А вы принесете нам пудинг?
- Думаю, что это вполне в моих силах.
- Когда?
- Завтра утром у меня будет свободное время, - ответила Эви. - Каков у вас распорядок дня?
Роза хихикнула.
- Вы вернетесь завтра?
- Если вы этого хотите.
Молли схватила малышку за руку и потащила по коридору.
- Если вы принесете хлебный пудинг, то можете приходить в любое время!
- То есть мне разрешат сюда прийти?
- Нет, не разрешат.
Для такого высокого мужчины маркиз де Сент-Обин двигался очень тихо. Сделав глубокий вдох, Эвелина повернулась к лестнице. Позади нее девочки шумно неслись по огромному коридору. Еще через секунду хлопнула дверь.
- А есть вообще люди, которым вы нравитесь? - спросила Эви, глядя ему в глаза.
- Я таких не знаю. Вы должны были уйти.
- Я еще не была готова покинуть это место.
Он слегка наклонил голову, в его глазах читалось удивление. Нет сомнения, что мало кто решался прекословить ему. И если бы не его грубое нападение на нее несколькими минутами раньше, Эвелина вряд ли осмелилась бы говорить с маркизом так, как сейчас. Как сказала вчера вечером леди Глад-стон, у него очень и очень плохая репутация.
- Думаю, сейчас вы уже готовы идти? - Он показал на лестницу, и выражение его лица говорило о том, что Эвелине придется уйти, хочет она того или нет. Эвелина решила, что лучше постараться сохранить остатки своего достоинства, и вернулась на лестницу.
- Почему вы не хотите, чтобы я помогала этим детям? - спросила она через плечо, слыша шаги за своей спиной. - Ведь вам же это ничего не будет стоить.
- Очень скоро вам надоест таскать сюда конфеты и пудинги, или же приюту придется платить огромные суммы врачам за лечение детских зубов.
- Я заговорила о сладостях только для того, чтобы привлечь их внимание. Я заметила, что особого повода доверять старшим у них нет.
- Ваше сострадание заставляет мое сердце разрываться на части.
Эвелина развернулась и остановилась так резко, что маркиз чуть не налетел на нее. Сент-Обин навис над девушкой, но Эви твердо выдержала высокомерный и циничный взгляд этого мерзавца.
- А я и не знала, что у вас есть сердце, милорд.
Он кивнул:
- У меня его и нет. Это были просто слова. Идите домой, мисс Раддик.
- Нет, я хочу помочь.
- Во-первых, я сомневаюсь, что вы имеете хоть малейшее представление о том, что в действительности нужно детям и самому приюту.
- Да откуда…
- А во-вторых, - продолжал Сент-Обин тихим голосом, спустившись на одну ступеньку, так что ее лицо оказалось на одном уровне с его промежностью, - я могу придумать место, гораздо более подходящее для вас, где вы сможете приносить максимум пользы.
Лицо Эви залилось румянцем, но она не стала шарахаться.
- И что же это за место?
- Моя постель, мисс Раддик.
Несколько секунд она не могла ничего сказать и просто смотрела на него. Ей и раньше делали подобные намеки и предложения, но никогда она не получала приглашений от людей, подобных… ему. Он просто хочет шокировать ее, заставить уйти. Вот почему маркиз и сказал все это. Все, что ей нужно, - это заставить себя сделать вдох. Эви кашлянула.
- Сомневаюсь, что вам известно хотя бы мое имя, милорд.
- Известно, конечно, но не думаю, что это что-либо меняет, Эвелина Мария.
Его низкий голос тесно обвивал ее имя мягкими кольцами, и Эви невольно вздрогнула. Неудивительно, что у него такая разрушительная репутация среди женщин.
- Что ж, признаю, что удивлена, - ответила она, стараясь не давать волю нервам. - Но вы интересовались моими конкретными планами в отношении благотворительной помощи приюту. Именно их я вам представлю - и ничего более.
Он снова улыбнулся, отчего его лицо стало красивым, однако в глазах все еще поблескивали искорки цинизма, таившиеся там с самого начала их разговора.
- Посмотрим. А пяльцы для вышивания туда будут прилагаться?
Эвелине хотелось показать ему язык, но негодяй, чего доброго, еще расценит это как своего рода соблазнение. Да и что она вообще делает здесь, посреди лестницы, и о чем говорит с печально известным маркизом де Сент-Обином?
- Всего доброго, милорд.
- До встречи, мисс Раддик.
Сент смотрел, как она вышла, после чего снова поднялся наверх, чтобы взять свою шляпу и пальто. Из всех беспокойных женщин, старающихся облегчить свою скуку, приезжая в приют со сладостями, Эвелина Мария Раддик удивила его больше всего. Ее политически честолюбивый брат, несомненно, даже не догадывался, что она поехала сюда: ведь ни одна уважающая себя женщина, желающая к тому же помочь политической карьере своего родственника, не покинет Мейфэр, чтобы побродить среди бедных. С другой стороны, каждый раз, когда маркиз видел на всякого рода званых обедах Эвелину и ее подруг, вид у нее был скучающий и важный, и Сент-Обину было вполне понятно, почему она не смогла устоять перед соблазном растянуть немного удовольствие побыть с сиротками.
- Милорд, - в дверном проеме нижнего этажа появилась экономка, - вам что-нибудь еще нужно?
- Нет. Хотя я не заметил, чтобы вы что-то уже для меня сделали, - ответил он, пожав обтянутыми теплой тканью плечами.
- Я… что, прошу прощения?
- Те сироты, которые были сейчас в холле, занимались чем-то полезным? - спросил он. Маркиз потряс в руках свою фляжку, прежде чем засунуть ее обратно в карман. Снова пустая. Ну почему эти дурацкие штуковины не делают большими?
- Я не могу быть во всех местах одновременно, милорд.
- Тогда позаботьтесь хотя бы о том, чтобы следить за передвижениями непрошеных гостей, - закончил Сент-Обин. Экономка даже сделала шаг назад, такой возбужденной стала речь маркиза.
- Вот я и присматриваю за вами, милорд.
Сент сделал вид, что не слышал последних слов, дабы избежать дальнейших пререканий и споров с этой неприятной женщиной. В любом случае он не мог винить ее за это высказывание. Местный персонал, несомненно, хотел видеть здесь Сент-Обина как можно реже. То же самое можно было сказать об остальных членах совета попечителей. И единственный, кому этого хотелось еще меньше, был сам маркиз.
Его экипаж выехал на улицу и обогнул здание, чтобы стать у самых дверей. Маркиз задумчиво смотрел, как коляска Раддиков скрылась за дальним поворотом. Она еще раздумывала, уходить ей или нет! И это после того, как он открытым текстом велел ей уезжать! Гм…
Эта девушка очень, очень привлекательна, однако предложение лечь к нему в постель было не более чем попыткой напугать ее. Бог свидетель: для него Эвелина Раддик была слишком ангельски невинным существом. И все же ее прекрасные серые глаза так соблазнительно расширились, когда он бросил ей это оскорбление…
Сент легонько усмехнулся, забираясь в экипаж, и скомандовал кучеру отправляться к "Джентльмену Джексону". Нет сомнения, что эти милые серые глазки больше никогда не посмотрят в его сторону. И слава за это Люциферу. У Сент-Обина и без таких пустоголовых ангелочков было чем заняться.
Глава 3
Державный пленник, бравший в плен державы,
Уже ничтожный, потерявший трон,
Ты мир пугаешь эхом прежней славы.
Байрон. Паломничество Чайлд Гарольда,
Песнь III
Фатима Хайнз, леди Гладстон, прекрасно знала, как оказать человеку должный прием.
- Пожалуйста, убери руку с моих брюк, - прошептал Сент, глядя поверх ее головы на полуоткрытую дверь.
- Вчера вечером ты так не говорил, - промурлыкала виконтесса, продолжая легонько ласкать его.
- Потому что это было до того, как я узнал, что ты поведала своему супругу о наших маленьких шалостях. Однажды я тебя предупреждал, что не хочу быть втянутым Б семейные ссоры.
Ее рука замерла.
- Так вот почему ты хотел лично поговорить со мной? - спросила она, сощурившись. - Чтобы избавиться от меня?
- Тебя это не удивляет, Фатима, поэтому не надо делать такое лицо. - Сент сделал маленький шаг назад. - А так как оба мы не умеем плакать, что ж… желаю хорошо провести вечер.
Леди Гладстон вздохнула:
- У тебя вовсе нет сердца, да? Маркиз усмехнулся:
- Именно так.
Убедившись, что в холле никого нет, Сент-Обин выскользнул из библиотеки лорда Хансона и потихоньку вернулся в бальный зал. Он знал, что Фатима не станет возражать, поэтому единственное, что ему сейчас нужно, - это несколько дней не попадаться лорду Гладстону на глаза, пока виконтесса не заведет себе нового любовника. Сукин сын Гладстон был крайне вспыльчивым и вполне мог вызвать маркиза на дуэль, однако Фатима Хайнз совсем не та женщина, ради которой стоит проливать кровь.
Большая часть гостей уже прибыла на бал - обеды леди Хансон славились своим великолепием, - однако маркиз не собирался здесь оставаться. Вместо того чтобы толкаться тут, он смог бы найти обилие толстых кошельков и гораздо более интересные разговоры в "Иезавели" или в любом другом заведении.
Он направился в холл, а затем и к выходу, как вдруг дорогу ему преградила стройная фигурка, облаченная в голубой шелк.
- Лорд Сент-Обин, - проговорила мисс Раддик, опускаясь в одном из своих дерзких, безупречных реверансов.
Мышцы на его животе мгновенно напряглись.
- Эвелина, - сказал он, намеренно называя ее по имени. Маркиза немного удивило то, как его тело отреагировало на появление этой девочки.
- Я хочу назначить вам еще одну встречу, милорд, - проговорила она, глядя прямо ему в глаза.
Интересно. Не так много доводилось Сент-Обину встречать людей - как женщин, так и мужчин, - которые отважились бы смотреть ему в глаза.
- Нет.
Ее щеки слегка покраснели.
- Вы сказали, что не позволите мне оказывать приюту помощь, потому что у меня нет плана действий. Сейчас я как раз обдумываю один, и, надеюсь, вы дадите мне возможность представить его вам.