У ворот конюшни Роберт соскочил с лошади, взял сумку с рыбой и бросил ее рядом с ящичком, в котором лежали саженцы роз. Постояв молча с полминуты, он повернулся и пошел к дому.
В холле он наткнулся на Тристана, и тот неодобрительно посмотрел на него:
– Где тебя черти носили?
– Ездил по делам.
– С Эдвардом?
– Да.
– Ты не должен уезжать вместе с Эдвардом, не сказав предварительно куда.
– Учту на будущее!
– Роберт! Наш разговор еще не окончен!
Но Роберт так не считал. Ему действительно нечего было больше сказать Тристану. Кроме того, его вновь охватила паника, от которой грудь сжало так, что прервалось дыхание.
"Проклятие! – выругался он про себя, ворвавшись в спальню и громко захлопнув дверь. – Ну перестань, перестань же!"
Итак, вера в него Эдварда основывалась на довольно глупом и наивном письме, которое Роберт написал, когда и сам ничего не понимал в жизни. Он вспомнил, какой пронизывающий до костей холод стоял в тот день, когда его отряд пересекал испанско-французскую границу. Вспомнил он и переполнивший его при известии об отречении Бонапарта оптимизм. Все тогда были уверены, что война закончена, но Роберт надеялся, что его полк еще не скоро вернется домой, так как останется в районе прошедших боев для поддержания и укрепления там мира. Полк действительно остался, по уже без Роберта – он был ранен и…
– Эй, Роберт! – донесся из-за двери голос Тристана, но никто не отреагировал на этот призыв. Возможно, он просто не слышал?
– Роберт! – вновь крикнул из коридора Тристан. – Сейчас же открой эту проклятую дверь! Имей в виду, я не шучу!
Прозвучавшие в голосе Тристана негодование и страх вернули Роберта к действительности. Он подошел к двери и резким движением открыл ее.
– Я никогда не допущу, чтобы с Эдвардом случилось что-нибудь плохое! – с опозданием ответил он Тристану.
Тристан молчал, внимательно присматриваясь к Роберту, и вдруг воскликнул:
– Боже мой, тебе плохо? На тебе просто лица нет! Что случилось?
Роберт вытолкал Тристана в коридор и вновь закрыл за ним дверь, приперев ее на всякий случай плечом.
– Я всего лишь хочу тишины и спокойствия! – крикнул он через дверь.
– Хорошо-хорошо! – ответил Тристан, и Роберт услышал, как заскрипели ступеньки лестницы под его тяжелыми сапогами.
Отдышавшись, Роберт снова принялся ходить по комнате из угла в угол. Его взгляд упал на рабочую одежду, висевшую на спинке стула, и он вспомнил, что надо срочно поднять рыбу, которая так и осталась лежать в сумке у дверей конюшни. Малейшее промедление было чревато тем, что местные коты ее безжалостно разворуют. Кроме того, если он в ближайшие часы не обработает рыбным бульоном клумбу, Люсинда выполнит свою угрозу и выбросит всю рыбу в помойное ведро.
Роберт быстро переоделся и спустился в холл. Он постарался стряхнуть с себя усталость и забыть о боли в спине. Раньше подобное ему не удавалось, а сейчас…
Может быть, тут сыграли свою роль розы или… или мисс Баррет?
Глава 6
Отныне новый дух времени оживлял затухающие икры жизни незнакомца.
Роберт Уолтон
(М. Шелли "Франкенштейн")
Люсинда невольно замедлила шаг, когда вместе с генералом подходила к первым ступенькам парадного крыльца Холборо-Хаус. До того как Эвелин и Сент-Обин поженились, она только раз переступала порог этого дома, и тогда ее пребывание там ограничилось лишь площадью прихожей.
Тем не менее теперь, проходя через бесчисленные коридоры и небольшие холлы, куда еще неделю назад гости боялись даже войти, чтобы не потеряться в этом нескончаемом лабиринте, она уверенно находила дорогу к гостиной, куда была приглашена вместе с отцом на семейный ужин молодой супружеской пары и самых близких друзей.
– Добро пожаловать, генерал и мисс Баррет! – приветствовал их дворецкий. – Лорд и леди Сент-Обин ждут вас в гостиной!
– Спасибо, Дженсон! – улыбнулась ему Люсинда.
Дверь в гостиную была трехстворчатой. Прежде чем открыть ее, Люсинда прокашлялась и только после этого взялась за ручку.
– Добрый вечер! – воскликнула Эвелин, бросаясь навстречу гостям и целуя Люсинду в обе щеки. – Вы у нас первые гости сегодня!
Сент-Обин вынырнул из-за спины супруги, успев покровительственно похлопать ее ладонью по спине.
– Рад видеть вас обоих! – широко улыбнулся он. – Предлагаю дамам поболтать немного, а мы с генералом Барретом пока позволим себе сгонять пару партий в бильярд!
Генерал недовольно выгнул бровь:
– Учитывая взаимоотношения Люсинды и Эвелин, было бы лучше, если бы вы называли меня просто Огастусом.
Маркиз удовлетворенно кивнул:
– Сдается, я стал членом гораздо большего семейства, чем мог ожидать, Огастус! Что ж, да будет так! Если я выиграю наш бильярдный поединок, то можете и меня называть просто по имени; если же проиграю, то называйте меня со всеми титулами: "Ваше несравненное превосходительство, господин лорд, маркиз Сент-Обин"!
Баррет громко рассмеялся:
– Не надейтесь, что это поможет вам выиграть!
Мужчины спустились в холл. Люсинда некоторое время смотрела на Эвелин, а потом сказала с легкой усмешкой:
– Никак не могу до конца понять тебя!
– Понять? – удивленно переспросила Эвелин.
– Я помню, как долго и красиво ухаживал за тобой Майкл Холборо, а ты вдруг взяла да и вышла замуж за маркиза Сент-Обина!
– Моя матушка до сих пор отказывается в это поверить, а братец разговаривает с нами сквозь зубы.
– Я уже это заметила и очень жалею вас обоих!
– Ничего, в конце концов все войдет в свою колею! Главное – я безумно люблю Сента, и он меня не меньше! И ничего менять в наших отношениях мы не намерены, хотя переезд сюда стоил мне немалых усилий.
"Усилий!" – повторила Люсинда про себя вслед за подругой.
– Ты думаешь, что я пыталась смошенничать? – спросила она вслух. – Говори откровенно!
– Изволь! Я отнюдь не подозреваю тебя в каком-то мошенничестве. Сама посуди, какое мошенничество возможно при принятии важнейшего в жизни решения и последующем его исполнении?
– Я имею в виду наши уроки – ведь фактически мы выдумали их не для того, чтобы превратить своих учеников в настоящих джентльменов, а всего лишь чтобы найти среди них женихов. Разве не так?
– И это ты называешь мошенничеством?
– В тот день, когда мы решили всем этим заняться, мы на самом деле выражали определенное неудовлетворение своей жизнью.
– Для моего счастья вовсе не нужен муж! – решительно заявила Люсинда.
– А вот мне живется гораздо лучше с Сентом. Я чувствую себя еще более счастливой оттого, что родительская семья не пытается контролировать мою жизнь и не вмешивается в наши отношения с мужем!
– Возможно, это как раз то, что меня угнетает, – задумчиво проговорила Люсинда. – Я не чувствую никаких позывов к тому, чтобы делать что-нибудь, кроме как заботиться об отце и пытаться свести к минимуму тот хаос, который сейчас царит у нас в доме.
– Хорошо еще, что ты не влюбилась в Дэра! – хмыкнула Эвелин.
Люсинда даже вздрогнула. Представив себе Роберта, она нахмурилась, но это продолжалось лишь какую-то долю мгновения, а потому Эвелин ничего не заметила.
– А еще я не влюбилась в твоего Сента, который в последнее время начинает мне все больше нравиться. – Заметив, как при этом сразу потемнело лицо подруги, она усмехнулась.
– Это означает лишь то, что твои желания не совпадают с моими и Джорджианы, – процедила сквозь зубы Эвелин.
Люсинда поняла, что Эвелин разозлилась, поэтому, бросив на подругу долгий и внимательный взгляд, примирительно сказала:
– Я хочу перед тобой извиниться.
– За что?
– Я всегда знала тебя как верного, доброго и великодушного друга, но никогда не замечала твоей мудрости. Только сейчас я поняла, насколько ты поумнела за эти годы!
– А вот я это проморгала, – раздался голос Джорджианы. – И все из-за Тристана. Он всегда настаивал на…
– Дорогая, умоляю, – прервал ее виконт, появляясь в дверях соседней комнаты, – не надо об этом! Лучше спроси их, где все мужчины, с которыми они пришли сюда.
– Тристан! – Джорджиана густо покраснела.
– Они в бильярдной! – рассмеялась Эвелин.
– Ура! – донесся голос Эдварда из глубины холла. – Сент обещает научить меня мошенничать!
– Великий Боже! – воскликнула Джорджиана. – Нет, Эдвард, ты никогда не будешь этого делать.
– Я определенно иногда не завидую Джорджиане! – произнесла Эвелин и неожиданно закашлялась.
Люсинда внимательно посмотрела на Эвелин и тихо спросила:
– Вы ждете еще кого-нибудь?
– Разумеется, ждем, и этот кто-то должен появиться с минуты на минуту.
Глаза Эвелин плутовато забегали, и в тот же момент зазвенел звонок над входной дверью. Люсинда оглянулась, ожидая увидеть лорда Джеффри… Но из полутьмы прихожей на нее смотрели совершенно другие глаза. Они могли принадлежать только одному человеку.
– Мистер Карроуэй, – произнесла Люсинда, стараясь скрыть волнение и успокоить дыхание, ставшее в один миг почти лихорадочным.
Она никак не ожидала увидеть его здесь сегодня…
– Здравствуйте, миссис Обин и мисс Баррет, – негромко поприветствовал Роберт обеих дам.
На лице Эвелин отразился испуг.
– Мистер Карроуэй, – сказала она, – не желаете ли присоединиться к нам?
Роберт посмотрел сначала на Эвелин, а потом перевел взгляд на Люсинду:
– Если мисс Баррет не возражает, я бы хотел сначала поговорить с ней.
– Пожалуйста, – дрожащим голосом проговорила Люсинда.
Не обращая внимания на любопытный взгляд Эвелин, Люсинда встала и отошла вместе с Робертом в дальний, затемненный угол холла. По пути она заметила, что на нем был светло-серый сюртук, с которым прекрасно гармонировал яркий галстук.
– Я посадил ваши саженцы, – без всякого вступления заявил Роберт, – и удобрил клумбу рыбным бульоном. Считаю, что теперь мы пришли к соглашению.
– Господи! Мистер Карроуэй, вам вовсе не надо было…
– Называйте меня Робертом, – прервал ее Карроуэй.
– Пусть так! Роберт, я высоко ценю ваше предложение, но, поймите…
Люсинда замолчала, поскольку Роберт протянул руку и погладил ее по щеке, не сомневаясь, что в следующий момент его ждет взрыв негодования. Дабы предупредить это, он поспешно добавил полушепотом:
– Я ведь сказал, что помогу вам, и сделал это!
Люсинда почувствовала, как холодная дрожь пробежала по ее спине – она никак не ожидала, что он снова напомнит ей об их соглашении… и что его прикосновение окажется таким волнующим.
Люсинда посмотрела в серьезные голубые глаза Роберта:
– Но, Роб…
Мягкий голос лорда Джеффри, донесшийся с верхней ступеньки лестницы, не дал ей договорить:
– Добрый вечер, Люсинда и лорд Карроуэй! Право, не ожидал вас здесь увидеть…
Роберт отдернул руку от щеки Люсинды. Она поняла, что Джеффри заметил этот жест, а Роберт намеренно дотронулся до нее, зная, что Джеффри за ними наблюдает.
Взглянув сначала на Джеффри, затем на Люсинду, Роберт круто повернулся и исчез за дверью бильярдной.
– Очень даже любопытно! – ухмыльнулся Джеффри, склонившись над рукой Люсинды в церемонном поцелуе.
– Да, – пробормотала Люсинда и неестественно закашлялась. – Роберт мой друг…
– Я понял. Не откроете ли вы мне строжайшую тайну: где можно найти хозяев дома?
– Конечно! Пойдемте.
Джеффри предложил Люсинде руку, и они направились в сторону гостиной. Сквозь шелковый рукав рубашки она чувствовала тепло его руки, но это ощущение не затмило сохранившуюся в ее душе память о прикосновении Роберта к ее щеке и о его робкой ласке…
Затаив дыхание, Роберт распахнул дверь и вошел в бильярдную. Первое, что его поразило, – это громкие голоса двоих мужчин, говоривших одновременно, не слушая друг друга. Затем к ним присоединился мягкий голос Джорджианы, пытавшейся прекратить спор.
Роберт посмотрел на Джорджиану, пытаясь поскорее освоиться в этой довольно странной ситуации, затем отвел глаза и только тогда заметил стоявшего в глубине комнаты мужчину. Весь день он старался внушить себе, что заключил сделку с мисс Баррет, но не смог выполнить свою часть соглашения, находясь за стенами дома Карроуэев; поэтому ему казалось не важным, кого он мог здесь встретить.
– Ты дал мне слово, Сент! – сказала Джорджиана.
– Да, я дал тебе слово и намерен не преступать границ приличного поведения в светском обществе.
Джорджиана повернулась к Тристану, поцеловала его в щеку и направилась к двери. Роберт посторонился, пропуская ее к выходу, и услужливо отворил перед ней дверь; она же, прежде чем выйти из комнаты, дружески похлопала его по плечу.
Из того, что произошло с Робертом, Джорджиана кое-что уже знала, так как Роберт сам поделился с ней некоторыми своими секретами. Джорджиана, в свою очередь, пересказала часть этих секретов Тристану, который обещал, что ничего из ставшего ему известным не выйдет за рамки семьи. И правда, какая семья согласилась бы вынести за порог то, что их бравый воин вовсе не был ранен при Ватерлоо, а просто, как гласили слухи, сбежал с поля битвы, за что и просидел семь месяцев в тюрьме. Естественно, при таких обстоятельствах он не мог иметь никакого отношения к победе над Бонапартом…
Роберт отлично понимал, что никакого оправдания у него нет. Он сокрушенно вздохнул. Что бы его собственная семья подумала, если бы знала все о тех семи месяцах тюрьмы? При одной мысли об этом Роберт вздрогнул и невольно поднял взгляд…
В этот момент дверь отворилась и в. комнату вошел лорд Джеффри. Роберт тут же инстинктивно отступил в темную половину комнаты. Он ничуть не удивился, когда генерал Баррет первым поспешил приветствовать гостя:
– Джеффри, вы ведь знаете здесь всех, не так ли? Вот наш хозяин лорд Сент-Обин…
– Просто Сент, – поправил его маркиз.
– Спасибо, Сент! – улыбнулся в ответ Джеффри. – Также спасибо за приглашение, хотя и столь неожиданное.
– Я вообще люблю сюрпризы, – отозвался Сент.
Генерал вновь взял Джеффри под руку и продолжил представлять его всем находившимся в бильярдной:
– Познакомьтесь с остальными членами семьи Карроуэй. Это Тристан, лорд Дэр, и его братья – лейтенант Брэдшоу, состоящий, к моему сожалению, на службе в королевском военном флоте, и Эдвард…
– Зовите меня просто Рант. – Эдвард прервал генерала.
– Очень приятно, Рант, – промямлил Джеффри, пожимая руку Эдварду.
– А этот молодой человек – Роберт. – С некоторым пренебрежением в голосе генерал кивнул в сторону лорда Карроуэя.
Джеффри пожал Роберту руку и улыбнулся:
– Похоже, мы с вами уже встречались…
Роберт слегка наклонил голову, одновременно продолжая краем глаза следить за генералом, не без обиды думая о том, как неуважительно тот представил его.
– Спасибо вам, – услышал Роберт чей-то низкий голос рядом с собой. Обернувшись, он увидел Сента, стоявшего рядом и вертевшего в руке серебряный ключ.
– За что? – В голосе Роберта прозвучало неподдельное удивление.
– За то, что вы стали еще одним членом нашей компании. К тому же мне показалось, что именно из-за меня вы избегаете посещать наши регулярные встречи. Но ведь виноват не я, а Баррет.
– Не понимаю, о чем вы говорите! Сент утвердительно кивнул:
– Справедливо! В конце концов, мне самому интересно, почему в большинстве случаев я доверяю первому впечатлению, произведенному на меня тем или иным человеком. Итак, я почувствовал расположение к вам обоим с первой же нашей встречи. Или я ошибся? Если да, то скажите мне об этом прямо!
– Да, вы ошиблись! – без колебаний ответил Роберт. – Ошиблись в каждом из нас двоих.
– Даже так? Вот это интересно! Ладно, в таком случае, если вы не возражаете, я стану наблюдать за вами более внимательно.
Роберт хотел было предостеречь Сента, но в последний момент понял, что ничего говорить не стоит, ибо ни он сам, ни маркиз не хотели портить друг с другом отношения. Поэтому он просто сказал:
– Что ж, поступайте, как считаете нужным!
– Да, я всегда придерживаюсь именно этого правила! – улыбнулся в ответ Сент. – Пока же я позволю себе несколько изменить порядок пребывания гостей за столом. Думаю, что Эвелин не ошиблась, посадив вас рядом с Огастусом.
– Что ж, спасибо!
– Скажите, вы служили на дредноуте? – спросил лорд Джеффри у Брэдшоу.
– Да, служил, – ответил Шоу. – За время войны мы участвовали или были свидетелями больше чем дюжины морских боев!
Генерал Баррет, инструктировавший в это время Эдварда, поднял голову и воскликнул:
– Ха! Вы сказали о дюжине боев? В скольких из них вы дрались против жалких французских шаланд, пытавшихся прорвать блокаду?
– Ну, я точно не считал, но… – Шоу замялся.
– Но этого оказалось достаточно, чтобы Шоу стал капитаном корабля! – вмешался в разговор Эдвард.
– Примите мои поздравления, Карроуэй! – вставил лорд Джеффри. – Возможно, мне тоже стоило бы поступить на военно-морскую службу – глядишь, я составил бы на этом недурное состояние!
– Глупости! В армии для этого куда больше возможностей!
– Зато Роберт видел самого Веллингтона, – с гордостью сказал Эдвард, бросив восхищенный взгляд на старшего брата.
Генерал остановил взгляд на Роберте.
– Нет никаких сомнений, что так оно и было! – подтвердил Баррет. – Его светлость всегда уделял внимание своим раненым офицерам.
– Это было еще до сражения при Ватерлоо! – уточнил Эдвард. – Роберт и мистер Веллингтон распили вместе бутылку виски!
Джеффри удивленно поднял бровь:
– Расскажите, Карроуэй! Почему бы вам не угостить нас всех подобным блюдом? Держу пари, это очень даже интересно!
– Ну уж нет, – буркнул Роберт, отведя взгляд в сторону.
В этот момент в комнату вошел дворецкий и объявил:
– Ужин подан!
Эдвард растерянно подошел к Роберту и шепотом спросил:
– Кого я должен сопровождать к столу?
Роберт был уверен, что из трех дам, находившихся в гостиной, Эдвард скорее всего выберет Люсинду, чего допустить никак не хотел. Он внимательно посмотрел на младшего брата и сказал совершенно серьезно:
– Ты можешь сопровождать меня.
– Хорошо! – воскликнул Эдвард. – Я очень рад, что ты явился, иначе мне пришлось бы сопровождать к столу самого себя!
"Что ж, – подумал Роберт, – приятно, что хоть кто-то рад моему приходу!"
Когда Роберт с Эдвардом направились вслед за остальными гостями в столовую, Джорджиана приветливо улыбнулась Роберту. Тристан же с Брэдшоу его как бы не заметили. Что ж, пусть будет так. Достаточно и того, что все члены семейства Карроуэй были явно довольны тем, что он остался, – за это он должен их поблагодарить!
Роберт бросил беглый взгляд на Люсинду, украдкой изучавшую профиль Джеффри, и невольно подумал, что на месте этого лорда не стал бы тратить столько времени на бильярд. Но эти мысли тут же рассеялись, как только Роберт увидел, какое соседство ожидает его за столом. Мысленно он поблагодарил за это Сента Обина.
– Вы позволите, мисс Баррет? – спросил Роберт, садясь на стул рядом с ней.