Он накинул плащ на плечи Александры. Одеяние было тяжелым и уютным, оно слабо пахло бренди, сигарами и хранило тепло мужского тела.
- Благодарю, милорд.
- В дальнейшем воздержитесь от прогулок с собакой по розарию, и уж тем более в таком виде. - Килкерн помолчал. - Должен признаться, у вас странное понятие об этикете.
- Я уволена? - прямо спросила Александра, залившись краской. - Так плохо зарекомендовать себя в первый же день…
- Я дам вам еще один шанс. - Ей показалось, что граф улыбается. - Лучше это, чем череда чопорных гусынь и личный разговор с каждой из них.
- Вы не слишком высокого мнения обо мне и мне подобных, - сухо заметила девушка.
Порыв ветра приподнял подол ночной рубашки и опустил прежде, чем она успела смутиться.
- Зато весьма высокого - о ваших лодыжках. - Люсьен усмехнулся. - Между прочим, собака уже закончила удобрять мои розы.
Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы вникнуть в смысл двух столь разноречивых фраз.
- Да, конечно, - пробормотала она в некоторой растерянности. - Идем, Шекс!
Лорд Килкерн молча зашагал рядом с ней к дому. Его шаги были звучными, уверенными и напоминали о том, что сама она все еще босиком.
В холле Александра позволила забрать плащ. Хотя на сей раз и речи не шло о холоде, она едва сумела подавить дрожь. До сих пор никто не набрасывал ей на плечи плаща, никто не снимал его таким фамильярным, интимным движением. Это было ново, необычно, будило потребность всем телом откинуться назад и позволить мужским рукам обвиться вокруг талии.
И в итоге все это очень ей не понравилось.
- Было подлинным удовольствием отчасти раздеться для вас, - сказал граф на ухо Александре, овеяв ее теплом дыхания. - Если хотите, могу продолжить. Или лучше мне сперва избавить вас от того немногого, что на вас надето?
- Доброй ночи, милорд!
Она заспешила вверх по лестнице, поражаясь тому, что с ее губ не рвется гневная отповедь. Куда подевалась чопорность, над которой он совсем недавно насмехался? А что, если он осмелится пойти следом?
- Доброй ночи, мисс Галлант.
Не смея оглянуться, Александра спаслась бегством в свою комнату, привалилась спиной к двери и вся обратилась в слух. Легкий скрип ступеней заставил ее судорожно заложить засов. Однако вместо того чтобы приблизиться, шаги неторопливо удалились в другое крыло, и вскоре где-то в отдалении хлопнула дверь.
Испарина облегчения покрыла лоб Александры. Она все больше сожалела о своем необдуманном поступке. Зачем она польстилась на деньги и согласилась? Любовные авансы тучного лорда Уилкинса обошлись ей дорого - так дорого, что она решила не служить больше в домах, где есть хоть один мужчина старше двенадцати и моложе семидесяти лет. И что же? Принять предложение графа в расцвете лет - красивого, обаятельного, любимца и любителя женщин - такое можно совершить разве что в состоянии безумия!
Снимая поводок, Александра вздохнула и дала себе страшную клятву держаться как можно дальше от этого опасного человека.
Люсьен отер с подбородка остатки мыльной пены, бросил полотенце на столик и покинул свои апартаменты, чуть не столкнувшись по пути с мисс Галлант. Ее присутствие в этом крыле не только удивило, но и взволновало его настолько, что кровь быстрее побежала в жилах, однако он не замедлил шага, лишь кивнул в знак приветствия:
- Вы сегодня без собаки?
- Для вас это не может быть сюрпризом, - заметила она недружелюбно. - Шекса вывел лакей - без сомнения, по вашему приказу. Между тем я вполне способна сама позаботиться о своем домашнем животном.
- У вас есть задача поважнее, - отрезал Люсьен на ходу. - И посложнее, чем прогулки с собакой.
- Утренний моцион полезен для здоровья.
- Моцион подождет. Займитесь делом.
- Могу я узнать, милорд, к чему такая спешка с образованием мисс Делакруа?
- Можете. Мне предстоит еще жениться самому, а значит, нет времени долго возиться с ее замужеством.
- Вот как… - Александра запнулась.
Люсьен не обернулся, хотя был не прочь узнать, что за выражение сейчас у нее на лице.
- Лорд Килкерн! Ну вот, опять!
- В чем дело, мисс Галлант?
- Я вовсе не желаю….
- Кузен! С добрым утром!
Роза застыла в реверансе у дверей комнаты для завтраков, и его хорошее настроение разом поникло, как намокший флаг. Пудель для разнообразия обернулся павлином. Подвитые на кончиках страусовые перья балдахином возвышались над крутыми завитками ее волос. В ярко-синем платье с отливом и зеленой отделкой, ей недоставало только клюва, чтобы довершить превращение.
Люсьен набрал в грудь побольше воздуха, собираясь повторить свои мысли вслух слово в слово, но тут…
- С добрым утром, - тепло откликнулась у него за спиной Александра. - Вы, должно быть, мисс Делакруа. А я - мисс Галлант.
- Это твоя новая гувернантка, - пояснил Люсьен брюзгливо. - И будь добра, на сей раз веди себя как подобает.
Оживленное выражение исчезло с лица Розы.
- Милорд, - сухо сказала мисс Галлант, вставая перед ним, - не следует бранить человека за проступок, еще не совершенный, это нелогично и несправедливо.
- Отлично, - ровно произнес граф, делая жест в сторону Розы. - Перед вами ваша подопечная - направьте наставления по ее адресу.
- Чем больше кругом примеров для подражания, тем охотнее человек учится, - с вызовом ответила Александра.
- Надеюсь, вам не взбрело в голову сделать из меня пример для подражания? - Люсьен хмыкнул.
- Я тоже надеюсь, что вы не намерены оспаривать каждое мое слово! - Мисс Галлант вскинула подбородок. - В противном случае я потребую расчета.
- Опять? - воскликнула Роза, и по ее щекам покатились слезы.
- Вам не упорхнуть отсюда так легко, мисс Галлант, - сказал Люсьен, не обращая внимания на огорченную кузину. - Итак, к делу, нас ждет завтрак. Начните с правил этикета за столом. - Он прошел вперед и сделал приглашающий жест. - Что же вы медлите? Задача не по плечу? Боитесь не справиться?
- Я ничего не боюсь, милорд!
- Вот так-то лучше.
Глава 3
Вот значит оно как! Он собирается жениться. Александра украдкой оглядела лорда Килкерна, который в этот момент отдавал необходимые распоряжения дворецкому. Что ж, если его манеры и характер не улучшатся с женитьбой, помоги Господи бедняжке Розе! Чтобы давать отпор Люсьену Балфуру, надо было родиться дочерью царя гуннов. И потом… если он собрался жениться, то совсем не к месту думать о том, чтобы осыпать поцелуями обнаженные плечи посторонних женщин!
За столом Александра намеренно заняла место рядом со своей подопечной. Отчасти это был инстинкт наседки, готовой грудью броситься на ястреба ради беззащитного цыпленка, и возможно даже, граф как раз на это и рассчитывал, но бросить девушку на произвол судьбы было выше ее сил.
Лорд Килкерн невозмутимо приступил к завтраку, локтем отодвинув свежий номер "Таймс", между тем как Роза выжидательно поглядывала на новую гувернантку.
Как ни хотелось Александре, чтобы хозяин дома скрылся с глаз подальше в эту первую встречу с Розой Делакруа, пришлось волей-неволей приступить к своим обязанностям в его присутствии. Кричащий наряд девушки убивал все впечатление от ее свежего юного личика. Судя по реакции графа, платье не было исключением из правила. Нужно было немедленно заняться ее гардеробом.
- Скажите, мисс Делакруа, что вам в себе больше всего нравится? - осведомилась Александра с ободряющей улыбкой.
- В себе? - Девушка расцвела. - Мама говорит, что внешность - мое главное достоинство.
- А вернее, единств… - начал граф, иронически приподняв бровь.
- Вам всего семнадцать, не так ли? - перебила Александра, от души пожелав, чтобы он обратил все внимание на свою тарелку.
Словно услышав ее мысли, граф поднял газету и демонстративно спрятался за ней. Это было что-то вроде объявления о капитуляции.
При мысли о том, что она выиграла этот маленький поединок, Александра ощутила радостный трепет, и тут…
- Через полгода мне будет восемнадцать.
Роза бросила тревожный взгляд на газету и вернулась к завтраку, то есть, деликатно оттопырив мизинец, поднесла тартинку ко рту, с хрустом в нее вгрызлась и отдернула остаток, усыпав скатерть крошками. Это зрелище напомнило Александре ее Шекспира в его щенячьи дни, когда он вот так же атаковал старый башмак. Она мысленно содрогнулась и устроила настоящий спектакль из поедания своей тартинки по всем правилам этикета - приподняла над тарелкой, отломила кусочек, изящно положила в рот.
- А где сейчас ваша матушка?
Роза и виду не подала, что заметила преподанный урок, - она продолжала атаковать еду, словно это были вражеские укрепления.
- Мама не завтракает, - объяснила она с набитым ртом. - У нее слабые нервы, и ранний подъем на них плохо действует. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с Лондоном.
Александра подождала, не последуют ли комментарии со стороны лорда Килкерна, но тот так и не соизволил появиться из-за газеты.
- Давно вы в Лондоне?
- Десять дней. Кузен Люсьен за нами присматривает.
- Как мило с его…
- За вами присматривает мисс Галлант, - отрезал граф, не опуская "Таймс", - Я вас только терплю.
Глаза девушки наполнились слезами.
- Мама говорила, ты будешь нам рад… ведь больше никого у тебя нет!
Тяжелая газета хлопнула по столу. Александра на всякий случай решила не вмешиваться: очевидно, за этим коротким обменом репликами скрывалось нечто большее, чем просто слова.
- Перемены всегда даются нелегко, - произнесла она так кротко, как сумела.
С минуту лорд Килкерн молча смотрел на нее. Желание дать выход гневу боролось в нем с требованиями элементарной вежливости.
- Мисс Галлант права, - наконец сказал он и поднялся. - Прошу извинить меня.
Он ушел, по пятам преследуемый невозмутимым Уимблом…
- Боже, какое счастье! - прошептала Роза, когда дверь за ними закрылась.
- Да, человек он… резковатый, - рассеянно согласилась Александра, размышляя над тем, что так взбесило графа. Неужели случайная фраза о том, что у него больше никого нет? Как это - никого? И как же тогда все эти слухи о кутежах с дамами полусвета?
- Он просто ужасен! - затараторила Роза. - Я думала, вы с порога покинете нас! Знаете, он в первый же день уволил мисс Брукхоллоу, а ведь она служила у нас целый год! Те, что приходили после нее, были несносны!
- Чем же?
- Старые, сморщенные и злые. Но они не долго меня мучили - стоило им сказать слово не к месту, и кузен Люсьен начинал ругаться такими словами, что они немедленно требовали расчет. Мне ничуточки не жаль, что их больше нет.
Александра помолчала, обдумывая так охотно и непосредственно выданную информацию.
- Ладно, все в прошлом, - согласилась она, - отныне дела пойдут иначе.
- Так вы остаетесь? - Хороший вопрос.
- Остаюсь… пока, - ответила она осторожно.
- Слава Богу! - воскликнула Роза.
- Что ж, закончим завтрак, поднимемся к вашей матушке пожелать ей доброго утра… - Александра запнулась, глянув на оборки и перья, - а потом займемся делом.
Люсьен вытянул рапиру из внушительной, черного дерева трости и внимательно осмотрел ее, потом поднял глаза на счастливого обладателя оружия.
- Этим можно разве что поцарапать, Добнер.
- Перестань, Килкерн! Согласись, ты держишь в руках шедевр.
Короткие толстые пальцы потянулись к рапире, но Люсьен быстро ее отдернул. Он не позволял себе срывать раздражение на домашних, но, однако, правило не распространялось на друзей.
- Такой шедевр может однажды надоесть владельцу до смерти - прости мой сухой английский юмор. Я предпочитаю клинок короче, зато крепче.
- В самом деле, чем крепче, тем надежнее, - поддержал голос от дверей.
- А, это ты, Роберт… - буркнул Люсьен с неудовольствием. - Если уж на то пошло, настоящий мужчина от природы снабжен крепким и надежным оружием.
Не хватало еще, чтобы здесь собрались все его приятели до единого! Этим утром он был слишком рассеян для обычной дружеской пикировки и как раз поэтому вступил в разговор с Уильямом Джеффризом, лордом Добнером, известным тугодумом.
- Это верно, - усмехнулся Роберт Эллис, виконт Белтон, спускаясь по ступеням в оружейную лавку. - Тогда позволь спросить, зачем тебе эта жалкая тростинка?
- Вопрос не по адресу, - хмыкнул Люсьен, делая выпад рапирой в его сторону. - Спроси у Добнера, не желает ли он символически удлинить то, чем наделила его природа.
- Это на случай опасности, - объяснил тот сконфуженно. - Уолес скостил цену, и я не устоял. Ведь так, Уолес?
- Чистая правда, милорд.
Краем глаза Люсьен заметил, как хозяин шажок за шажком отступает в глубь лавки, чтобы не быть вовлеченным разговор.
- Знаешь, Добнер, с тем же успехом ты можешь ходить по темным улицам с ложкой в руке, - сказал он.
- Дело вовсе не в оружии, - протянул Роберт, снимая со стены обычную рапиру, - а в том, как с ним управляешься.
- Ну вас к дьяволу!
Добнер качнулся в сторону. Лезвие тут же метнулось к Люсьену, но тот парировал выпад и движением, почти неуловимым для глаза, прижал клинок своего противника к столу.
- Ты что, не в настроении? - осведомился Роберт, потирая ушибленные пальцы. - Так бы и сказал.
- Сказал бы, если б ты спросил.
Люсьен вложил рапиру в трость и бросил Добнеру.
- А что такое? Сбежала очередная гувернантка? - усмехнулся виконт, убирая со лба прядь густых волос пшеничного цвета.
Люсьен припомнил завтрак и исчадие ада с ее простодушным провинциальным невежеством, а заодно мисс Галлант - с безупречные манеры и волнующую, притягательную глубину бирюзовых глаз.
- Наоборот, появилась, - лаконично ответил он. - Составишь мне компанию в "Будлс"? Я иду туда завтракать.
Добнер в углу выразительно кашлянул.
- И ты тоже. - Люсьен постарался не выказать досаду.
- Охотно!
Из лавки они вышли строем: впереди виконт Белтон, за ним Люсьен и, наконец, Добнер. На Пэл-Мэл все еще было немноголюдно, так же как и в бесчисленных клубах Мейфэра, но все знали, что это ненадолго, лишь до начала очередного лондонского сезона.
- Вечером, как всегда, в "Калверте"? - осведомился Роберт у Люсьена.
- Еще не знаю.
- Ого! - Виконт озадаченно приподнял бровь. - А где же твое обычное "Да, конечно, лишь бы сбежать из этого змеиного гнезда!"? Что случилось?
Можно было сказать, что случилась мисс Галлант, но Люсьен придержал язык. Не то чтобы вечера, проведенные вне дома, могли остудить его вожделение, но с тех пор как эта римская богиня поселилась в Балфур-Хаусе, "Калверт" с его приевшимися кутежами заметно утратил свою привлекательность.
- Зачем я тебе? - съязвил он. - Опасаешься, что молокососов не пускают в "Калверт" без сопровождения?
- И верно, опасаюсь, - усмехнулся виконт. - Ты - мой пригласительный билет в любой притон. Ну, Добнер, идешь?
- Я бы не прочь, - вздохнул тот, - но жена за это оторвет мне голову.
- Только если узнает, - заметил Люсьен. - Исповедоваться совсем не обязательно.
- Вот и видно, что ты не женат! Уж не знаю, каким образом, но жены всегда и все узнают.
- Ну так что? - буркнул Люсьен с неожиданной злостью.
- То есть как это - что?
Люсьен зашагал быстрее. Вот болван! Ну и пусть ходит на задних лапках перед женой, если ему так нравится. В тот день, когда он, Люсьен Балфур, позволит женщине диктовать ему свою волю, он прыгнет с вершины Тауэра!
- Слушай, а когда открытие? - прозвучал у него за спиной голос Белтона.
- Открытие чего?
- Скульптурной группы "Миссис и мисс Делакруа". До сих пор все твои отзывы о них состояли из коротких, но емких проклятий. Такое ощущение, что ты постоянно раздражен.
- Ощущение! - огрызнулся Люсьен. - Когда я буду раздражен по-настоящему, ты это сразу поймешь.
- Ты так долго твердил, что твоя кузина - истинное исчадие ада. Теперь все сгорают от желания на нее взглянуть. Не тяни, выводи ее в свет!
Ну уж нет, подумал Люсьен и стиснул зубы. Роза увидит блеск навощенного паркета бальных зал не раньше, чем переймет всю грацию и стиль мисс Галлант. Ни пудель, ни павлин не предстанет перед столичной знатью, и будь он проклят, если упомянет об этом даже лучшим друзьям!
Внезапно Люсьен припомнил, что замужество кузины означает еще и начало поисков невесты для него самого, и приуныл. Правда, существовала такая вещь, как развод… но этот благословенный свет сиял бесконечно далеко, лишь после того, когда родится законный наследник.
С невольным содроганием Люсьен оттеснил неприятные мысли подальше.
- От любопытства, Белтон, еще никто не умирал. Открытие состоится тогда, когда я сочту нужным.
- Гнусный тиран!
- Можешь сыпать комплиментами хоть весь день, все равно не поможет.
Александра, сидя в кресле, думала о том, что ее улыбка, должно быть, выглядит не слишком натурально - во всяком случае, от нее сводило губы. Фиона Делакруа почти терялась в кружевной пене подушек и больше всего походила на младенца-переростка. Эта достойная матрона оставалась в постели до полудня, и вот уже почти час была занята обличительной речью в адрес современного общества.
- Знать уже не та, что прежде, - важно рассуждала она. - С прискорбием могу сознаться, что это относится и к нашему семейству.
- Вот как? - Александра поднесла чашку с чаем ко рту и сделала глоток, чтобы дать хоть какой-то отдых лицевым мускулам.
- Представьте себе! Когда умер Джеймс, я письменно выразила Люсьену свои соболезнования и предложила возглавить поминовение.
- Какое великодушие! - воскликнула Александра, тщетно стараясь вообразить себе эту женщину в заботах о громадном, погруженном в траур особняке. Вполне вероятно, она приказала бы затянуть все черным крепом, а сама оделась бы в бархат, тоже сплошь черный. За час общения с ней Александре удалось сделать единственный вывод относительно ее характера: Фиона Делакруа не знала меры, когда речь шла о ярдах дорогой материи.
- В самом деле, это было великодушие, если учесть, какой путь мне пришлось бы проделать. И что же ответил мой племянник? Я запомнила слово в слово! До самой смерти не забуду этого оскорбления… - она отвернулась, чтобы взбить подушку, - да-да, до самой своей смерти! "Мадам, только не это. Скорее Джеймс будет погребен не отпетым". Как вам это нравится? После смерти моего дорогого Оскара он восемь месяцев держал нас с Розой в провинции!
- Исключительно по воле вашего дорогого Оскара и моего отца, - заметил лорд Килкерн, переступая порог.
- Вы слышите? Он не отрицает!
Облокотившись на решетку, граф занял место у камина. Александра не сразу заметила, что у его левого ботфорта смирно сидит Шекспир.
- Чего ради я должен отрицать истину?
- Фу!
- Фу на вас, тетушка. Я вынужден лишить вас общества мисс Галлант, по крайней мере на время. Полагаю, ей нужно обдумать, останется ли она после всего, что случилось этим утром.
- Останьтесь, умоляю! - вскричала Роза, заставив Александру вздрогнуть.
- Ваш кузен шутит. - Александра снова попыталась улыбнуться. - Милорд, я здесь знакомилась с историей вашего семейства.