Люсьен вздохнул. Был ли он когда-нибудь таким зеленым юнцом, неоперившимся птенчиком? Вряд ли. С таким отцом…
- Все правильно, ты же дебютантка. Они перестанут таращиться на тебя, как только найдут новую жертву.
Александра кашлянула, намекая на то, что пора пресечь его бестактность.
- Отчасти лорд Килкерн прав.
- Да? - удивилась Роза.
- …хотя я облекла бы это в иные слова.
- Разумеется, из малодушия. - Люсьен ухмыльнулся.
- Существует прелесть новизны, и ее нужно уметь обращать себе на пользу. Через месяц от вашего дебюта останется лишь смутное воспоминание, а его результатом станет готовность или нежелание приглашать вас впредь.
Александра задумчиво улыбнулась, и Люсьен ощутил незнакомое стеснение в груди.
- Ну как впечатление? - спросил он.
- По-моему, вечер удался. Еще один такой - и каждый будет рад пообщаться с мисс Делакруа.
- Как чудесно! - воскликнула девушка.
- Что-то я не видела этого твоего друга… как бишь его? Лорда Белтона! - проворчала Фиона.
- Очевидно, у него нашлись дела поинтереснее, - рассеянно ответил Люсьен.
Вопрос сбил его с мыслей об Александре. До сих пор ему казалось, что его неприязнь к тетке давно уже достигла апогея, но, похоже, он ошибся. Какое счастье, что Александра придумала эту историю с головной болью - страшно представить, что могла наговорить старая гарпия за кофе и ликерами!
После его отповеди леди Делакруа словно воды в рот набрали, за что граф был им безмерно благодарен, и без того лепет Джорджины Крофт почти свел его с ума.
- Уимбл, коньяку! - приказал он, как только дамы исчезли наверху.
Едва Люсьен распустил шейный платок и развалился в кресле перед камином, явился дворецкий с подносом. Глоток янтарной жидкости явился подлинным благословением после всех передряг этого вечера.
- Маллинса ко мне!
Очевидно, нотариус уже ждал поблизости, потому что дверь почти сразу скрипнула. Люсьен не повернулся, не в силах оторвать взгляд от языков пламени.
- Вычеркните Джорджину Крофт, - сказал он вяло. - Я спросил, кто ее любимый автор, и она ответила: "Тот, который написал Библию". На вопрос, что ей больше всего нравится в Библии, она ответила: "Картинки!". Правда, к тому времени у нее уже заплетался язык…
- Возможно, девушка пыталась пошутить. Если так, вышло неплохо.
Прозвучавший голос заставил его вздрогнуть, вялости как не бывало. Оказывается, за его спиной находился не Маллинс, а Александра. Но вместо того чтобы броситься и заключить ее в объятия, как ему того хотелось, Люсьен скрестил руки на груди и остался сидеть неподвижно.
- Все это было сказано вполне серьезно. Следовательно, она просто глупа.
- Вас, значит, занимают только умные женщины? А может быть, подобная деталь придает любовной связи особую остроту?
- Это простое любопытство или личный интерес?
Александра приблизилась. Ему хотелось верить, что она явилась искушать его, но если учесть ее характер, скорее ей пришло в голову высказать все, что она о нем думает. Что ж, он не станет слушать выговор с кротко склоненной головой.
- Я впервые слышу, милорд, чтобы кандидаток на роль жены вычеркивали из списка за недостаток начитанности.
- А по-моему, это хороший тон.
- Вы как будто предпочитаете зрелых женщин, а мисс Крофт всего восемнадцать.
- Нет правил без исключений. - Люсьен чувствовал, что назойливая головная боль отступает.
- Итак, у вас уже есть список. Кто его составил? Мистер Маллинс?
- Какая разница! - Он намеренно задержал взгляд на губах Александры и улыбнулся. - Зачем вы пришли? Если, конечно, не считать сцены ревности.
- Что?!
- Милорд, - сказала Уимбл, заглянув в дверь, - вы хотели видеть мистера…
- Позже!
- Как вам будет угодно.
- Итак, на чем мы остановились? Ах да, на сцене ревности.
- Чтобы устроить подобную сцену, нужно ревновать. Ко мне это не относится. - Александра принялась ходить по кабинету. Дрожащие огоньки свечей бросали отсвет на блестящий шелк платья, и казалось, что вся ее фигура трепещет и мерцает.
- Зачем же вы здесь? - настаивал Люсьен.
- Чтобы спросить: как вам не стыдно порицать своих близких за каждую мелочь, когда вы сами в сотню раз хуже?
- В сотню? Странно, что меня до сих пор не вываляли в дегте и перьях.
- В самом деле, очень странно!
- И что во мне плохого? - осведомился он, тщетно стараясь справиться с улыбкой, которая становилась все шире. - Скажите!
- И не подумаю!
- Отчего же?
- Вам нравится раздражать и дразнить людей. Вы и теперь ищете повод предаться этой привычке, но я не стану ей потакать.
- Да я, кажется, сам Люцифер!
- Не совсем, но вы человек безусловно низкий!
Люсьен промолчал. Головная боль стала возвращаться. Судя по всему, всю дорогу от Говардов, пока он предавался сладким мечтаниям, Александра подбирала аргументы для спора с ним.
- Чем же я низок? - наконец спросил он, отставив коньяк.
- Во-первых, тем, что непрестанно унижаете и оскорбляете своих близких.
- Во-первых! Значит, будет и во-вторых?
- Будет, милорд! - Александра устремила на него сердитый взгляд. - Прошу заметить - я высказываю все это лишь потому, что вы пожелали улучшить свои манеры.
- Согласен. Можете продолжать.
- Ваша тетушка недавно овдовела, а кузина осталась без отца. Таким образом, вы их ближайший родственник мужского пола, тот, на кого они могли бы положиться, кто мог бы стать их покровителем. И что же они получили от вас? Ничего!
- Как это - ничего? - прорычал Люсьен, забыв, что пару минут назад искренне забавлялся разговором. - Они здесь, под моей крышей!
- По чужой воле! От себя лично вы даже не потрудились выразить им свои соболезнования, хотя бы в письменной форме!
Люсьен стиснул зубы, чтобы не сказать лишнего. Эта женщина умела раздразнить собеседника.
- Я оплатил погребение!
- Этого мало!
Внезапно Люсьена осенило, что речь идет не только о защите прав обездоленных леди Делакруа. За яростной обличительной речью Александры скрывалось нечто личное.
- А кого похоронили вы? - спросил он уже тише.
- Какое вам дело! Вы не способны оплакивать даже своих близких!
Она бросилась прочь. Люсьен, вскочив, догнал ее и повернул к себе. Лицо девушки пылало, грудь вздымалась, глаза сверкали. В этом не ощущалось ничего благопристойного, ничего предписанного правилами хорошего тона, а была лишь дикая краса, от которой все приготовленные слова вылетели у него из головы.
- Я не оплакиваю своих близких… на людях - сказал он тихо.
Гнев Александры, казалось, сразу остыл, и она довольно долго смотрела ему в лицо.
- Вы оплакиваете своего брата Джеймса?
Она никак не могла прочесть это по выражению его лица - он никогда не был открытой книгой для чужих глаз, видимо, эта женщина сумела заглянуть в его мысли.
- Почему вы позволили вас поцеловать?
- Не пытайтесь сменить тему!
- Эта мне больше по душе.
- А мне нет!
Люсьен привлек Александру ближе и легонько поцеловал в губы.
- Послушайте…
- Мы уже довольно говорили.
Голова ее запрокинулась, глаза полузакрылись. Люсьен поцеловал ее еще крепче.
- Согласитесь, это гораздо интереснее.
- Вы можете уйти от разговора, но проблему мы не решим. - Александра поглядела на него из-под полуопущенных ресниц, и Люсьену показалось, что в ее голосе прозвучала призывная нотка.
- Что же я могу с собой поделать? - заметил он с вернувшейся иронией. - Во мне явно недостает качеств джентльмена, зато многовато от повесы. Желаете исправить дело? Учтите, джентльмен никогда не позволит себе вас целовать.
- Но как же насчет вашей тетушки и кузины? - воскликнула Александра, пытаясь высвободиться.
- Сейчас мне и вовсе нет до них дела, меня интересуют только ваши губы.
- Забудьте о них!
- В таком случае доброй ночи, мисс Галлант. - Он отвернулся, скрывая усмешку, и тут Александра схватила его за рукав.
- Мы недоговорили, милорд! Прошу ответить, что вы намерены делать дальше!
- Разумеется, залучите вас в постель. Хотите знать мой план?
- Н-нет… - прошептала она и сделала шаг назад.
- Вы уверены? Поцелуи приятны, но есть вещи намного приятнее.
- Доброй ночи, милорд. - Пробормотав эти слова, Александра обратилась в бегство.
Люсьен снова потребовал к себе мистера Маллинса, однако мысли его были далеки и от списка, и от женитьбы. Она так и не сказала "нет" на его последнюю фразу.
Глава 7
Лорд Килкерн, похоже, счел, что Роза выдержала испытание: еще до конца недели он принял приглашения на два званных вечера, в оперу, на фейерверк в Воксхолл-Гарденз и на первый большой бал сезона. После этого приглашения посыпались градом, возможно, потому, что всем и каждому хотелось лично лицезреть возвращение Люсьена Балфура в высшие круги, которые он когда-то так бесцеремонно покинул. Одна Александра знала, что граф об этом и не помышляет, а лишь дает Розе шанс утвердиться в свете. Само по себе это было неплохо, вот только он и не подумал посоветоваться, принимая приглашения, чем раздосадовал ее сверх всякой меры. В свет можно ворваться кометой, но куда разумнее делать в нем шаг за шагом, подниматься со ступени на ступень - только это обеспечивало прочный успех. Очевидно, ему хотелось поскорее сбыть с рук кузину.
Александра рассердилась настолько, что три дня демонстративно избегала Люсьена. Она твердила себе, что причина именно в этом, и ее нежелание встречаться с ним никак не связано со сценой у него в кабинете. Он вбил себе в голову сделать ее своей любовницей, но это же нелепо! Как личность Люсьен Балфур ей глубоко несимпатичен! Он выразил желание учиться манерам, а сам пытается дать ей уроки бесстыдства!
С Шекспиром на поводке Александра отправилась на раннюю утреннюю прогулку. На лестнице ее взгляд наткнулся на портрет Джеймса Балфура. Между ним и Люсьеном было заметное сходство, но этот молодой человек был таким приятным и улыбчивым, что так и хотелось улыбнуться ему в ответ. Лицо у него было открытое, взгляд спокойный - ни следа мрачной тайны, составлявшей своеобразный шарм нынешнего лорда Килкерна.
- Что вы пытаетесь там высмотреть?
- Боже! - Александра вздрогнула от неожиданности и схватилась за сердце. - Милорд, вы меня напугали до смерти!
- Сами виноваты. Я топал как слон.
Она решительно не могла вообразить этого человека топающим - ни при каких обстоятельствах.
- Вы не собираетесь извиниться, милорд?
- За вашу рассеянность?
- Вы что-то рано поднялись.
- Беру пример с вас.
- Мы идем на прогулку.
- Кто - мы? Не вижу ни Салли, ни Мэри. - Граф подошел ближе.
- Салли появится с минуты на минуту.
- Жаль.
Он протянул руку, явно намереваясь погладить ее по щеке, но Александра успела отступить.
- Лорд Килкерн, я хочу прояснить одну важную вещь.
- Сперва проясню я. Я хочу вас, Александра, желаю безумно. Однако я не животное, чтобы на вас набрасываться. Какое-то время я буду просить - по крайней мере еще несколько раз, потом просить придется вам.
Люсьен улыбнулся одной из своих непонятных улыбок, которые так отличали его от добродушного Джеймса.
- Ваши поцелуи… - начала Александра, не зная точно, что собирается сказать.
- Что же?
- Вы слишком много о себе возомнили?
- И не без оснований.
Он приласкал Шекспира, который пришел от этого в полный восторг, и начал спускаться по лестнице.
Какое-то время Александра стояла, словно приклеенная к месту, стараясь выровнять дыхание. Люсьен думал, что шокировал ее до глубины души. Вовсе нет, но он ее взволновал. Уроки хорошего тона не шли ни в какое сравнение с уроками бесстыдства.
Наконец она двинулась следом за ним, и в этот момент в холле появился Уимбл, держа наготове плащ графа.
- Отправляетесь по делам, милорд? - спросила Александра, надеясь перейти на более официальный тон. - Для верховой прогулки рановато.
- Я приглашен на пикник. - Люсьен внимательно оглядел ее и усмехнулся. - А вы, похоже, снова ревнуете.
Она вспыхнула, бросила вороватый взгляд на дворецкого, сохранявшего непроницаемое выражение на лице, словно он был глухим, и попыталась шуткой разрядить атмосферу.
- Вот, значит, на что вы променяли обязанности по отношению к своим близким?
- И променяю еще не раз! - отрезал Люсьен, мрачнея. Уимбл отворил дверь, и граф вышел, не сказав больше ни слова.
- Пикник… - задумчиво повторила Александра. - В шесть утра? Что за шутки!
- Я сам видел, как кухарка укладывала корзину, - неожиданно произнес Уимбл. - Бартлет отнес ее в фаэтон. Пойду узнаю, где задержалась Салли.
- Не затрудняйтесь! - запротестовала Александра, несколько смутившись, и, не в силах справиться с любопытством, заметила: - Мне все-таки кажется, что для пикника это слишком ранний час.
- Граф выехал на весь день и вернется только к ужину.
Очевидно, пикник затевается где-то в отдалении… или у его милости дела в городе и не будет времени заехать за корзиной. Лорд Килкерн не ставит слуг в известность о своих планах.
Наконец подошла Салли, и они отправились на прогулку по аллеям Гайд-парка, которая, однако, не помогла Александре развеяться. К счастью, по возвращении ей удалось спокойно переодеться, но тут же в дверь влетела расстроенная Роза.
- Лекс, Лекс! Мама хочет, чтобы я ехала в Воксхолл в новом зеленом платье!
- Доброе утро, мисс Делакруа! - сказала Александра самым безмятежным тоном и сделала изящный реверанс.
- Ох, прости! Доброе утро, мисс Галлант.
Роза присела в ответном реверансе и смахнула слезу.
- А почему бы тебе не поехать в зеленом? Возьми с собой теплую шаль. Идем, пора завтракать. Я думала, ты уже перестала плакать по пустякам.
- Но, Лекс, если я поеду в зеленом, то на бал к Пембрукам мне придется надеть розовое, и тогда кузен откажется со мной танцевать!
Александра сдвинула брови - она решительно не понимала, в чем проблема.
- Он что-то имеет против розового платья? - осторожно спросила она.
- Люсьен ненавидит розовый цвет! Он говорит, что это наводит его на мысли о фламинго! - Закрыв лицо руками, девушка зарыдала, выкрикивая сквозь слезы: - А я даже не знаю, что такое фламинго!
Ну и ситуация! Лорд Килкерн дал понять, что не желает усложнять кузине жизнь, без нужды расширяя ее кругозор. Речь шла о разговорном французском, музыке, правилах хорошего тона, но никак не о зоологии.
- Фламинго - это такая птица, - наконец проговорила Александра, увлекая свою подопечную в комнату для завтраков. - Если будешь часто плакать, глаза покраснеют, а лицо может пойти пятнами. Это испортит твою внешность.
Роза тотчас перестала рыдать, испуганно вытерла слезы и бросилась к ближайшему зеркалу, надеясь убедиться, что ее внешности не нанесен непоправимый урон. Это лишило Александру возможности продолжать расспросы.
- Чем займемся сегодня? - спросила она за завтраком. - Поскольку лорд Килкерн отбыл на весь день, а твоя матушка до обеда не покинет своей комнаты, дом в нашем полном распоряжении.
- Будем учиться вальсировать.
- Но ты уже превосходно вальсируешь, Роза. Запомни, тебе не придется танцевать вальс до тех пор, пока ты не будешь официально принята в свете, то есть не раньше, чем тебя представят ко двору…
- А этого не случится, пока мне не будет полных восемнадцать! Да помню я, помню! Все это просто глупо. Еще две недели между небом и землей! Чего ради? Неужели нельзя сделать исключение для кузины лорда Килкерна?
- Исключений не делается ни для кого, - строго сказала Александра - ее удивила эта неожиданная вспышка самоуверенности.
- А мама говорит…
- Ах, мама! Я могла бы догадаться.
- О чем? - Роза перестала грызть персик и неуверенно уставилась на нее.
Александра сообразила, что подумала вслух.
- Не важно, - вздохнула она. - Меня тревожит твой французский. Вот и предмет для занятий…
- Но это все так скучно! Французский, этикет, фортепьянные пьесы, кадриль! Неужели нет ничего поинтереснее?
- Поинтереснее будет завтра у Харгроу и послезавтра на фейерверке в Воксхолл-Гарденз. Впрочем, решать тебе. Не я же хочу замуж за аристократа…
- Но я не люблю французский, Лекс, у меня нет к нему способностей. Мисс Брукхоллоу махнула на меня рукой, когда за полгода мы освоили только "je m’apelle Rose"
Александра улыбнулась - акцент у ее подопечной действительно был ужасающий.
- По крайней мере хватит и дня, чтобы ты усвоила азы. Большего не потребуется.
- Ах, у меня разболелась голова!
- Ничего страшного! - решительно возразила Александра, хотя ее голова болела вот уже полчаса. - Начнем сразу после завтрака.
- Ну хорошо, хорошо. А как выглядит эта птица - фламинго?
- Хм… длинная, голенастая, вся розовая. Розовый цвет перьев - следствие поедания креветок, которые…
- А фламинго похожи на лебедей, хоть немного?
- Немного похожи, но у них длинный загнутый клюв. Фламинго живут…
- Длинный загнутый клюв? - Роза вдруг горько разрыдалась.
- Вот чертовщина! - Александра придвинулась ближе. - Помни про красные глаза! Про лицо в пятнах!
- Где мой племянник? - раздалось от двери, и в комнату торжественно вплыла Фиона. Ее седые волосы, подкрашенные хной, короной торчали во все стороны.
- Доброе утро, миссис Делакруа… - произнес, входя за ней, Уимбл.
- Ничего доброго в этом утре нет! Где племянник?
- Уехал час назад, - сообщила Александра, в то время как дворецкий поспешил ретироваться.
- Разумеется, на тот пикник, где будет дочь маркиза! Мне все известно! Меня не проведешь! Бездушный, черствый человек! Покинул нас с Розой на произвол судьбы, чтобы развлекаться с посторонними! Я потрясена, шокирована, убита!
- Полагаю, что…
- Не пытайтесь меня утешить, это невозможно! Ничего, рано или поздно слезы моей дочери растопят лед в его черном сердце! - С этими словами Фиона покинула помещение и удалилась к себе, по пути громко требуя горячего шоколада и булочек, которые одни способны были успокоить ее нервы.
Александра ощутила острую нужду в стакане бренди. Поскольку граф так и не вернулся, после ужина ей пришлось заступить на пост компаньонки миссис Делакруа - это вылилось в двухчасовой пересказ сплетен и новую обличительную речь, на сей раз по поводу вторжения извращенных французских нравов: каприз моды предписывал надевать сорочку влажной, чтобы платье лучше подчеркивало формы.
Наконец испытание закончилось. Александра укрылась в библиотеке со стаканом подогретого молока и книгой стихов Байрона. Уйти к себе она не могла, так как ей необходимо было видеть графа. То, что он замыслил, уже не пугало, а влекло ее. Не то чтобы она собиралась пойти у графа на поводу, но…
- Мне и в голову не приходило, что Байрон по душе молодым одиноким женщинам.