Голос прозвучал совсем рядом, Кэйди вздрогнула. Выглянув из-за ширмы, она убедилась, что Джесс уже не на крыльце. Он сидел на краю ее кровати.
- Я рада, - сказала она.
- Мне особенно нравится балкон. Люблю сидеть в качалке и наблюдать, как весь мир проходит мимо.
- Весь мир? - засмеялась Кэйди. Все население Парадиза не превышало четырех сотен человек.
- Да, это в самом деле прекрасная комната. Но иногда в ней одиноко.
Расправляя на бедрах тесный наряд из зеленой тафты, Кэйди услышала, как заскрипели пружины, и отвернулась к висевшему на стене овальному зеркалу. В зеркале она увидела отражение мужской пятерни, взявшейся за край ширмы, и ее, сердце, только-только успевшее немного успокоиться после несостоявшегося поцелуя, вновь пустилось вскачь.
- Особенно поздней ночью, когда я лежу один в этой широкой постели. Вчера я думал о вас, Кэйди, и не мог уснуть. Никак не мог выбросить вас из головы.
Джесс возник у нее за спиной, как призрак, выросший из-под земли, и положил руки на ее голые плечи. Сама не зная почему, Кэйди закрыла глаза. Возможно, ей хотелось ощутить всю полноту его прикосновения, не отвлекаясь. Бог ей свидетель, его внешний вид сам по себе мог отвлечь от чего угодно.
- Мистер Голт, я полагаю… - Кэйди улыбнулась с закрытыми глазами: ей пришло в голову, что прижаться к Джессу все равно что прислониться к крепостной стене.
- Я полагаю, что вы пытаетесь играть моими чувствами.
Его теплое дыхание согрело ей щеку, раздался негромкий заразительный смешок. Это ей понравилось. Его руки скользнули с ее плеч к локтям, потом к талии.
- Больше всего на свете, мисс Макгилл, - сказал он, прижимаясь губами к ее волосам, - мне хотелось бы поиграть вашими чувствами.
Он смотрел в зеркало, на ее грудь. Кэйди никак не могла привыкнуть к мысли о том, как сильно ей нравится то откровенное, бесстыдное… то, что они делали. До сих пор она никогда не поощряла мужчин, ни одному из них не позволяла зайти так далеко… она не потерпела бы этого от любого другого. Но этот… этот наемный стрелок, с которым она знакома всего сутки… с ним ей очень хотелось зайти еще дальше. Она откинула голову ему на плечо, следя из-под полуопущенных отяжелевших век, как его широкие ладони неторопливым ласкающим движением скользят по ее спине. На нее накатило безрассудство, она потеряла голову и чувствовала себя пьяной.
- Мисс Кэйди, - прошептал он, наклоняя голову, чтобы поцеловать ее в шею, - когда вы сегодня заканчиваете работу?
- М-м-м?
- Если у вас не будет других клиентов…
Кэйди почувствовала его губы, а потом зубы, легонько покусывающие ее ухо.
- Клиентов? - переспросила она, положив ладони поверх его рук и стараясь его остановить.
- Я был бы вам очень признателен, если бы вы приберегли эту ночь для меня.
Она искоса бросила на него взгляд в зеркало. Глаза Голта были закрыты, улыбающиеся губы прижимались к ее виску.
- Не знаю, сколько вы берете за игру с вашими чувствами, - продолжал он, - но, сколько бы ни было, этого недостаточно. В любом случае мне это по карману.
Ее глаза широко раскрылись. Все изменилось. Секунду назад ей нравилось, как он выглядит и как прикасается к ней. Без шляпы, длинноволосый, одетый в черное, он представлялся ей теплой и крепкой живой стеной, за которой можно надежно укрыться. А теперь он напоминал хищника, его рыскающие руки готовы были без спросу схватить то, что она уже не хотела отдавать. Даже его красивый профиль показался ей отвратительным. "Не устраивай сцену", - приказала она себе. В конце концов, такое случалось уже не в первый раз.
- Вы совершили ошибку, - мягко и спокойно сказала Кэйди.
- Я так не думаю.
Вид у него был по-прежнему мечтательный и умиротворенный.
- О, да, уверяю вас.
Выскользнув из его объятий, Кэйди прошла к открытой задней двери и остановилась, приглашая его выйти.
- Прошу меня извинить, мистер Голт, но я тороплюсь. У меня много дел.
Он неуверенно подошел к ней. Он все еще ничего не понимал.
- В чем дело?
- Ни в чем, все в полном порядке. Я же вам сказала, вы совершили ошибку.
- Какую? В чем я ошибся? - Его полнейшее недоумение подрывало ее решимость не выходить из себя.
- Это не продается, - проговорила она сквозь зубы, изо всех сил удерживая на лице улыбку. - Все, что вы можете купить в "Приюте бродяги", это кружку пива, стакан виски, партию в бильярд или в покер. Вот и все. Больше здесь ничем не торгуют. Извините, если я невольно ввела вас в заблуждение.
- Вот как. Я не знал.
Он наклонил голову и почесал затылок, бросив на нее взгляд из-под ресниц. Губы у него дрогнули в кривой виноватой усмешке.
- Прошу вас, - она махнула рукой, указывая на открытую дверь.
Две секунды прошли в напряженном молчании. Голт как будто пытался собраться с силами и что-то ей сказать, но в конце концов просто вышел.
Она начала закрывать за ним дверь, но он вдруг обернулся:
- Извините. Надеюсь, я не очень сильно вас обидел.
- Вовсе нет. Ни капельки.
- Вот и хорошо. Рад слышать.
С какой стати Кэйди обижаться? Она к этому привыкла. Нечто подобное случалось не реже чем раз в неделю.
- Кэйди…
- Прощайте.
Нет, она вовсе не рассердилась. Просто случайно хлопнула дверью у него перед носом.
5.
Прошло два дня. Еще несколько человек заплатили деньги Джессу, чтобы он их не убивал. Мирный город Парадиз прямо на глазах превращался в рассадник нечистой совести. Ему так не везло даже в более крупных городах, например, в Медфорде или Крессент-Сити. Один из грешников два года назад в Сильверадо обокрал своего напарника по прииску, присвоив все добытое вместе серебро, и с тех пор находился в бегах. Еще одной кающейся душой оказалась женщина, которая опустошила банковский счет своего мужа и сбежала с настройщиком пианино, а он, в свою очередь, позабавился с ней да и бросил в Парадизе в декабре прошлого года. Ее звали Этель Пэйн. Ей удалось приземлиться на обе ноги, и теперь у нее хорошая работа в конторе местного страхового агента. Но она до смерти боялась мужа, и, когда порассказала кое-что о нем Джессу, он тоже испугался. Поэтому он взял только десять долларов и уверил Этель, что они в расчете.
Голт не был ангелом, но надувать перепуганную женщину, сбежавшую от жестокого мужа, ему не хотелось. К тому же теперь он стал богат до неприличия и мог себе позволить проявить великодушие. Он мог бы основать какой-нибудь благотворительный фонд, черт бы его побрал, но пока что занимался перераспределением средств, проигрывая деньги в покер. Не нарочно: ему просто не везло, но он не сетовал на судьбу. Это были шальные деньги - легко пришло, легко ушло. К тому же игра значительно расширяла круг его знакомств и таким образом давала побочные преимущества.
Поначалу мужчины, с которыми Джесс садился играть, боялись ему проигрывать, но страх проходил по мере того, как они убеждались, что он не собирается в них стрелять. Ему приходилось подавлять свое природное дружелюбие, строить из себя жестокого и опасного заядлого дуэлянта, но он делал это без особой охоты.
Ему было одиноко.
И все из-за Кэйди. При каждой встрече она приветствовала его безукоризненно вежливой ледяной улыбкой и проходила мимо. Если ему удавалось загородить ей дорогу, она с той же холодной вежливостью неизменно отклоняла его настойчивые приглашения присесть и выпить с ним. Она просто убивала его своей любезностью.
Однажды вечером Джесс попытался ее расшевелить и даже помучить немного, заняв место за столом для игры в "блэк джек", но она не желала даже взглянуть на него. Шлепала картами по столу с такой силой, словно била мух, и выставила его на двести тридцать долларов прежде, чем он успел понять, что происходит. После этого он решил держаться своих новых партнеров по покеру, мрачно пожирая ее единственным глазом поверх кружки пива или стакана виски.
Ну ладно, ладно, он ошибся на ее счет. Ну застрелите его за это! В чем, собственно, дело? Если бы он сформулировал свое предложение чуточку иначе, если бы не упомянул о коммерческой стороне, она могла бы сказать "да". Джесс вспомнил, как она стояла, прислонившись к нему, - такая нежная, гибкая, без корсета, с красивыми распущенными волосами. Он видел ее лицо в зеркале: она улыбалась, и глаза у нее были мечтательные. И еще ему много раз мерещилась ее постель - широкая, удобная, мягкая… и пружины наверняка не скрипят. Кэйди Макгилл. Хозяйка салуна, крупье по "блэк джеку", и точка. Не "мадам" и не шлюха. Она этим не торговала, она давала бесплатно. Вот только жаль, что не ему.
Во всяком случае, пока еще нет. Шестое чувство, которое никогда его раньше не подводило, подсказывало Джессу, что больше его здесь ничего не ждет: он выжал из Парадиза все, что мог, и - будь у него хоть капля здравого смысла - ему бы следовало уехать прямо сегодня. Зато все остальные чувства, те самые, которыми завладела мисс Макгилл, твердили, что он не может уехать.
Пять против одного.
* * *
- Э-э-э, мистер Голт, я вижу, вы читаете нашу местную прессу. Какое лестное внимание, сэр!
Джесс дремал и грезил о Кэйди. Он приподнял край горячего полотенца, которое парикмахер Куомо набросил ему на лицо, и заморгал, увидев пару очков в роговой оправе на тонком носу и реденькие усики.
- Вы кто?
- Уилл Шортер, мистер Голт. Работаю в редакции "Реверберейтора".
- Младший, - вставил Куомо, продолжая править бритву на ремне за левым плечом Джесса. - Уилл Шортер-младший.
Уилл Шортер-младший признал поправку раздраженным кивком и протянул руку. Джесс не обратил на нее внимания, и парнишка - на вид ему было не больше двадцати - опустил голову в страшном смущении.
- Извините за беспокойство, мистер Голт, но я подумал… Вдруг вы согласитесь попозировать для фотографии? Для "Реверберейтора".
И он указал на газету, лежавшую на закрытых простыней коленях Джесса.
- А зачем?
- Зачем? Ну как "зачем"? Наши читатели были бы заинтересованы. У вас такая скандаль… такая громкая слава и все такое. Это займет не больше двух минут. В любое удобное для вас время. Сегодня прекрасный солнечный день, мы могли бы устроить съемки на свежем воздухе.
- И кто будет снимать?
- Как это "кто"? Снимать буду я. Я младший репортер и официальный фотокорреспондент "Реверберейтора".
- Гм, - скептически хмыкнул Джесс. Куомо подравнивал ему усы.
- И что мне за это будет?
"Фотокорреспондент" (слово было едва ли не длиннее его самого) едва не лишился чувств.
- Мы не можем за это платить, - пролепетал он.
- Почему нет?
- Э-э-э… это вопрос этики, сэр.
Джесс громко чихнул, сдувая с груди только что состриженные волоски.
- В таком случае меня это не интересует.
- Как насчет ленча? - опять вмешался Куомо. - Угости его ленчем у француза.
Глаза Уилла Шортера-младшего вспыхнули надеждой и округлились за стеклами очков в роговой оправе.
- Ленч за два доллара, мистер Голт. Бифштекс с картошкой, лучший в городе.
Джесс задумчиво провел ладонью по чисто выбритому подбородку, пока Куомо обмахивал ему плечи щеткой.
- И яблочный пирог на десерт?
- Безусловно.
- Пошли.
* * *
Съемки заняли несколько больше времени, чем было обещано. Уиллу пришлось сбегать за фотоаппаратом в редакцию "Реверберейтора", потом повозиться, устанавливая его на солнечном углу Главной и Сосновой улиц. Пока он хлопотал вокруг аппарата, Джесс праздно стоял в тени, покуривая папироску и провожая взглядом прохожих, которые, в свою очередь, глазели на него.
В отношении жителей Парадиза к нему ощущалось заметное потепление: лишний довод в пользу того, что Голту пора убираться из города. Люди больше не боялись его, как раньше. Он пробыл здесь несколько дней и еще никого не застрелил; теперь на него смотрели скорее с любопытством, чем со страхом. Ему следовало что-то предпринять, чтобы вернуть себе прежнюю славу, но не то у него настроение.
По правде, Голт начал надоедать ему самому. Конечно, Джессу нравилось пугать людей: приятно войти в помещение и услышать вокруг благоговейную тишину. Все украдкой бросают на него взгляды и решают, что с ним лучше дела не иметь. И все-таки многое в Голте его раздражало. Если хорошенько подумать, он, Джесс, считал своего Голта настоящей ослиной задницей.
По улице навстречу ему ковылял, опустив голову, человек на костылях, он старался опираться только на здоровую левую ногу. Правая в лубках неловко дергалась и раскачивалась на каждом шагу между грубо сколоченных самодельных костылей. Джесс узнал его, лишь когда он прошел мимо, да и то скорее по запаху.
- Креветка Мэлоун!
Рыжий старатель остановился и вприпрыжку совершил пол-оборота, щурясь на солнце.
- Мистер Голт?
- Что с вами произошло?
- Сорвался с обрыва, сломал эту чертову ногу. Вы же не станете в меня стрелять, правда?
Уилл Шортер-младший наблюдал за ними с нескрываемым интересом.
- Я сейчас вернусь, - предупредил Джесс и подошел к Креветке.
Они двинулись вперед вместе.
- Куда путь держите? - спросил Джесс, выравнивая шаг по ковыляющей походке старателя.
- В церковь.
- В церковь?
Креветка бросил на него странный взгляд из-под кустистых рыжих бровей.
- От них можно кое-что получить.
- Что получить?
- Суп, - кратко пояснил Креветка. - Раз в день. Раздают суп бедным и увечным. Ну а я теперь, можно сказать, и то и другое.
Стиснув тонкие губы. Креветка Мэлоун продолжил путь. Выглядел он ужасно - куда хуже, чем в день первой встречи. И пахло от него еще забористее, чем раньше. Он вспотел, передвигаясь на костылях по солнцепеку, грязная рубаха взмокла у него на спине.
- Когда это случилось?
- В прошлую субботу. На следующий день после того, как я отдал вам все свои сбережения до последнего цента.
Мэлоун отвернулся и сплюнул табачную жижу.
- Где вы живете?
Креветка остановился и повернулся к Джессу, слегка покачиваясь и согнув в колене сломанную ногу.
- Послушайте, мистер Голт. Не обижайтесь, но из камня крови не выжать. Я уже отдал вам все, что у меня было, стало быть, мы квиты. Мои личные дела вас больше не касаются.
Он величаво распрямил плечи, повернулся и захромал прочь.
Джесс нагнал его в три шага.
- Спите на воздухе, да?
Креветка фыркнул и даже не взглянул в его сторону.
- Скверное дело, - походя заметил Джесс. - Как-то раз со мной тоже такое было: проигрался в покер в Сан-Франциско и остался без гроша. Не скажу, что я был от этого в восторге. Кстати о покере, давайте-ка на минутку присядем - вот тут в тенечке, если не возражаете, а то солнце уж больно печет. Вот так гораздо лучше, а? Садитесь, в ногах правды нет.
- У меня всего минута, - угрюмо проворчал старатель, опускаясь на край тротуара. - Суп, знаете ли, раздают не целый день.
- В таком случае я вас надолго не задержу. Просто хотел сказать: помните те семь сотен, что вы мне отдали золотым песочком?
- Что-то припоминаю.
- Представляете, вчера я их утроил. Три валета и пара дам.
- Да что вы говорите! Как бы мне сейчас не расплакаться от радости, мистер Голт. А теперь, если не возражаете…
Джесс положил руку ему на плечо. Мэлоун замер.
- Прошу на меня не обижаться, - проворчал он. - Я могу сидеть тут и трепаться хоть целый день, если хотите, мне все равно больше делать нечего…
- Так вот, я считаю, что вы принесли мне удачу, мистер Мэлоун.
-Я?
- И учтите: я всегда плачу по долгам. Понимаете, что я имею в виду?
- Гм…
- Если кто-то переходит мне дорогу или пытается навредить, таких убиваю на месте. Или раню. Знаете, иногда достаточно человека изувечить.
- Н-да…
- И то же самое, когда человек оказывает мне услугу.
Креветка начал озираться по сторонам.
- Вы в него стреляете?
- Да нет же, болван. Я плачу ему тем же.
- О? - Поросячьи глазки старателя загорелись. - Вы ему платите?
- Только это должно остаться строго между нами.
- Да-да, конечно. Но почему?
- Вы что, не соображаете? Мне надо поддерживать свою репутацию! Представляете, что будет, если люди узнают, что я помогаю немощным и неимущим? Кто-то может решить, что раз уж я так подобрел, со мной вообще можно не считаться. А кто-нибудь просто захочет меня вызвать. И тогда мне придется пристрелить их обоих, хотя вполне может статься, что мне это будет совсем не с руки. Может, я буду не в настроении.
- Ну да, - задумчиво проговорил Мэлоун. - Да, я понимаю, это может здорово осложнить жизнь.
Джесс огляделся по сторонам. Горизонт был чист…
- Так вот, - продолжал он, вытащив из кармана пачку банкнот и сунув их в протянутую руку старателя, - прячьте быстрее. Если кто-то спросит, откуда они у вас, придумайте что-нибудь поубедительнее.
- Непременно.
Креветка Мэлоун сунул деньги в карман своих замызганных рабочих штанов. Поведение Джесса его оглушило, и двигался он как в тумане. До старателя еще не дошло, что его материальное положение только что коренным образом изменилось.
- Спасибо, мистер Голт, спасибо вам большое. Вы настоящий…
- Ладно-ладно, главное, держите язык за зубами. Меньше всего на свете мне нужно, чтобы кто-то слышал, как меня благодарят.
- Да-да, конечно.
Пока они поднимались с тротуара, Джессу пришлось напрячь все силы, чтобы удержаться и не протянуть охромевшему руку помощи. Голт уже сыграл роль доброго самаритянина, на один день это больше чем достаточно.
- Ну пока.
- Пока.
Но Креветка не двинулся с места.
- Э-э-э… мистер Голт?
- Да?
- Вы, конечно, поступили, как настоящий джентльмен, тут спору нет, и я вам очень благодарен…
- Ну и что дальше?
- Ну… я просто подумал, вдруг мое ушко все еще у вас? А если так, может, вы согласитесь и его вернуть?
- Вы о чем?
Золотоискатель недоверчиво нахмурился.
- Да о моем свином ушке, о чем же еще? Мой амулет! Вы меня заставили его отдать, и с тех пор у меня кругом одно сплошное невезение.
- Ax вот оно что! Свиное ушко! - Что он с ним сделал? Выбросил в окно, насколько ему помнилось.
- Извините, приятель, но мне пришлось отослать его Уилсонам.
- Кому?
Ой-ей-ей. Как же их звали?
- Ну этим, как их…
- Уиверам?