- Брюс… - осторожно начала она. - Но мы же практически не были знакомы. Я помню тебя только совсем юным, когда я увидела тебя в парке с девушкой…
- А та ночь? Наша ночь!.. - с жаром воскликнул Брюс. - Это что, ничего для тебя не значит?
- Замолчи! - с гневом ответила Джойс. - Не смей так со мной разговаривать.
- Прости, прости меня, я не хотел тебя обидеть. - Брюс схватил ее руки и прижал к губам.
- Брюс, смотри, мы же сейчас врежемся, - закричала Джойс, увидев, что они чудом увернулись от автомобиля.
Его же это, казалось, нисколько не беспокоило.
- Скажи, что ты больше не сердишься на меня…
- Да, да, не сержусь, только смотри на дорогу.
Они выбрались из потока машин и, выехав за черту города, медленно поехали по безлюдному шоссе.
- Скажи, Джойс, то, что ты знала обо мне, наверное, было для меня не очень лестным?
- Да уж. Соблазнитель, ловелас.
- Ты считаешь, детка, что я именно такой?
- Не знаю. Скорее всего, ты на самом деле совсем другой. А все это… это… твои ласки… Скажи, Брюс, а твое изобретение? Ты уже, наверное, продал его рецепт какому-нибудь промышленнику?
- Нет. Я решил не продавать его. Я буду заниматься этим сам. Где-то через год-два появятся первые опытные образцы. А лет через пять, после клинических испытаний, крем появится в продаже. А пока Риганы и иже с ними могут спать спокойно.
Они одновременно вспомнили о Риганах, и сразу же нахлынули неприятные воспоминания. Сплетни, скандалы.
Брюс попытался обнять ее, но она отстранилась.
- Неужели я так неприятен тебе? - с обидой спросил Брюс.
- Дело совсем не в этом…
- А в чем же тогда дело?
- Ты знаешь, что о нас говорят?
- Да, знаю. Но мне плевать на тех, кто говорит всякую ерунду, - мрачно сказал Брюс. - Я бы хотел поговорить с тобой об этом.
- А для чего?.. Мне говорить на эту тему совсем неинтересно. И не нужно смотреть на меня так, Брюс…
- Но послушай, ты же не знаешь, что я хочу сказать… Я собираюсь жениться на тебе.
- Как ты сказал? - переспросила Джойс.
- Наверное, иного и не следовало ожидать. Хотя ты и сомневаешься в этом, я все-таки джентльмен.
Джойс открыла окно. Ей не хватало воздуха. Слезы вдруг подступили к глазам. Встречный ветер сдувал их со щек.
- Джойс! - позвал Брюс. - Почему ты молчишь? Тебя совсем не интересует мое предложение?
Она почувствовала, как дрожит его голос. Она повернула к нему голову и, встретившись с ним глазами, прочитала в них любовь.
- Брюс, любимый! - Она бросилась к нему на шею и крепко обняла. Она не видела, что в его глазах тоже стоят слезы. Ему стоило большого труда подъехать к тротуару и остановить машину. Начинался дождь, и из-за капель на стекле и соленых капель, наполнивших его глаза, он почти ничего не видел. Вскоре начался настоящий ливень.
Они сидели в машине посреди дождя, прижавшись друг к другу. Брюс поднял за подбородок ее мокрое от слез лицо и поцеловал в соленые губы. Затем коснулся ее нежного бархатного подбородка и прильнул губами к ее шее.
- О Брюс!
- Что, Джойс?
- Я не хочу…
- Не хочешь выходить за меня замуж? - удивился молодой человек.
- Не хочу, чтобы ты был джентльменом!
- О господи, детка!
Он крепко прижал ее к себе и принялся страстно, жадно целовать. Казалось, это длилось целую вечность. Но Джойс хотелось, чтобы это не кончалось никогда.
- Ну вот, какое-то время я не был джентльменом, как ты и хотела, - проговорил Брюс, с трудом отрываясь от манящих сладких губ Джойс. - Но поскольку я все же продолжаю им оставаться, я бы хотел услышать ответ. Если ты помнишь, я сделал тебе предложение.
- Я помню…
- Так что же?
- Да… - тихо прошептала она.
- Я люблю тебя, Джойс!
- Брюс… - Джойс спрятала лицо на его груди, не в силах сдержать нахлынувших снова слез.
- Почему ты плачешь?
- От счастья, милый. Я тоже очень люблю тебя.
Эпилог
О свадьбе Брюса Мелвина и Джойс Пауэр написали все лондонские газеты. Причем большинство заметок было довольно язвительного характера. Это и неудивительно - вопреки традиции среди тысячи гостей, приглашенных на церемонию бракосочетания, не было ни одного журналиста. Охране было дано особое распоряжение - ни под каким предлогом не пускать никого из пишущей братии. Само собой, они страшно обиделись на чету Мелвинов и постарались излить свою желчь в заметках, посвященных их свадьбе.
Когда Брюс Мелвин с молодой женой на руках переступал порог своей спальни, он наклонил голову к ее уху и прошептал:
- Мне не хотелось видеть на своей свадьбе журналистов.
- Да. А как же я?..
- Ну вот ты и перестала быть журналисткой несколько минут назад. Теперь ты - моя жена.
- Да.
- Моя детка…
До чего же приятно было чувствовать себя маленькой, покоясь на крепких руках и широкой груди… Приятно чувствовать себя ребенком и одновременно женщиной.