- Жаль. Она такая славная и очень храбрая.
- Нет, она глупая, непослушная девчонка.
- Вам меня не провести, капитан, - лукаво прищурился Клод. - Можете бранить малышку как угодно, но я знаю, как вы к ней привязаны.
- Я забочусь о ней, потому что она мне доверяет, - вздохнул Алекс. - А я совершил ошибку, атаковав "Шарлотту".
- Как, отказаться от такого трофея? - изумился Клод. - Мы же получили хороший куш!
- И кучу неприятностей в придачу.
- Думаю, никто из команды с вами не согласится.
- Ладно, что пользы теперь спорить. Идите-ка отдохните немного, а я поведу корабль. Кстати, можно я посплю в вашей каюте, когда вы будете на вахте?
- Вы капитан, разве я могу вам отказать?
- Понимаете, свою каюту я отдал девушке, которая вызвалась ухаживать за Мэг.
Клод удивленно поднял брови.
- Вы капитан… - повторил он безразличным тоном, но его глаза лукаво блеснули. Алекс постарался придать своему лицу самое мрачное выражение, на которое только был способен, но это не помогло: берясь за штурвал, оставленный первым помощником, он услышал за спиной его сдавленный смешок.
8
Разбуженная горячими лучами полуденного солнца, Дженна сладко потянулась и перекатилась на другой бок, благо койка, широкая и удобная, позволяла понежиться всласть.
"Боже мой, я же в каюте Мэлфора!" - вспомнила девушка, и с нее мигом слетели остатки сна.
Она села и огляделась - действительно, все в этом незнакомом месте напоминало о капитане. Прежде всего, его запах, смешанный с ароматом моря, мыла и чего-то пряного; на вбитых в стену гвоздях аккуратно висела одежда: свежевыстиранные полотняные рубашки, камзолы и бриджи.
К ее удивлению, в каюте, помимо карт, были и книги, причем не какие-нибудь морские уставы и лоции, а художественные произведения на английском и французском языках. Неужели морской разбойник любит литературу или книги достались ему в наследство от прежнего владельца корабля? Может быть, он их просто захватил вместе с остальной добычей с какого-то ограбленного судна? Странно, очень странно…
Но этим странности не ограничивались - хотя хозяин покинул каюту, в ней по-прежнему царило ощущение его жизненной силы и неукротимой энергии, совершенно не гармонировавшее с царившим кругом порядком. Что-то еще усиливало дисгармонию в представлении Дженны о капитане - ах да, его имя - Уилл Мэлфор. Слишком уж оно благополучное, слишком уж английское для такого человека - варвара и шотландца до мозга костей. Похоже, на самом деле пирата зовут совсем иначе.
Дженна выглянула в иллюминатор - когда она заснула, небо закрывали облака, а теперь над морем ослепительно сверкало солнце. Интересно, далеко ли отсюда до Барбадоса, где ее ждет жених, и сколько осталось до Мартиники, где пираты обещали отпустить пленников?
Но разве можно уйти, когда раненой девочке так плохо?
Обуреваемая сомнениями, Дженна с досадой посмотрела на свое мятое платье - ложась спать, она не стала раздеваться, потому что в одежде чувствовала себя в большей безопасности, хотя и понимала, что это глупо. К тому же Уилл Мэлфор, или как там его зовут на самом деле, дал ей ясно понять, что она не интересует его как женщина…
Встав с постели, она взяла кувшин с водой и торопливо умылась. Вдруг ее взгляд упал на стоявший в углу дорожный сундук - ее сундук. Значит, пока она спала, сюда входили! Дженна поежилась, представив себе эту картину. Но стоит ли сейчас, когда опасность миновала, пугаться или злиться? Ее не тронули, и слава богу.
Девушка вздохнула и открыла сундук. В нем явно основательно порылись, но мешочек с драгоценностями оказался на месте. Вытащив небрежно сложенное чужими руками светло-зеленое платье, которое было самым легким в ее гардеробе, она сняла грязную одежду.
Потом, скользнув в вырез чистой сорочки, приятно холодившей тело, девушка надела выбранное платье - шнуровка лифа располагалась спереди, так что справиться с ней не составило никакого труда - и принялась расчесывать и укладывать волосы. Корсет, сброшенный ночью, она решила не надевать.
Плодом ее усилий стал простой узел на затылке - Дженна знала, что он ей не идет, но намеренно не меняла прически. Зачем? Люди никогда не смотрели на нее, только на багровое пятно у нее на руке - ведь, по общему убеждению, так дьявол метит своих приспешников. Странно, но сама Дженна никогда не ощущала над собой его власти.
Она закрыла глаза, вспоминая горькие годы в отчем доме. Всеми отверженная, ненужная даже собственным родителям, она влачила поистине жалкое существование. Но, как бы тяжела ни была ее доля, Дженна никогда не добивалась ничьего сочувствия и сама не жалела себя. Ей хотелось только одного - любви и возможности любить самой. Ах, как она могла бы любить детей, таких, как Мэг, например…
Она открыла глаза и оглядела себя в зеркало - тяжелый узел волос оттягивал голову назад, придавая ей высокомерный вид, и Дженна с досадой распустила его. Потом, подумав немного, заплела рассыпавшиеся по плечам волосы в косу - тоже не очень красиво, зато удобно.
Пора было идти в "лазарет", но у двери Дженна вспомнила о зашитых в платье драгоценностях и остановилась. Что, если их украдут? Но в памяти вдруг возникло бледное личико Мэг, заснувшей под колыбельную, и у Дженны перехватило дыхание. Как она там, бедняжка? Девушка опрометью выскочила из каюты.
Когда она вошла в "лазарет", в первое мгновение ей показалось, что там никого нет - так там было тихо. С тяжело бьющимся сердцем она приблизилась к койке.
Возле нее сидел, сгорбившись, Робин, а на стуле в углу устроился с книжкой в руках Хэмиш. Услышав шаги, он поднял на Дженну глаза.
- Хорошо, что вы пришли, миледи! - улыбнулся он и добавил, посерьезнев: - Тут надо кое-что прочесть, а я в грамоте не силен. Вы мне не поможете?
- Конечно, помогу, - кивнула девушка.
- Понимаете, как мы ни стараемся, ничего не помогает. Боюсь, воспаление усиливается, - сказал лекарь, протягивая ей книгу.
Это был медицинский труд с описанием различных снадобий и способов лечения; на его обложке красовалось название разграбленного судна: "Шарлотта".
- Мы позаимствовали ее на вашем корабле, - смущенно пояснил совестливый Хэмиш.
Пролистав объемистый фолиант, девушка нашла главу под заголовком "Лечение воспаления тканей" и пробежала ее глазами. Первый совет - кровопускание. Дженна отмела его сразу: как можно делать кровопускание Мэг, и так ослабленной потерей крови и жаром? Следующий совет - снять жар холодными обертываниями. Дженна чуть не застонала от досады: она и сама это прекрасно знает, но где взять лед и холодную воду? Ей захотелось зашвырнуть подальше бесполезный том, но она сдержалась, ведь на нее с надеждой смотрел Хэмиш.
Она ободряюще улыбнулась ему - или ей так показалось? - и сказала:
- Здесь написано, что надо сделать кровопускание, но я сомневаюсь, что оно поможет.
- Похоже, что так, миледи.
- Поступим по-другому: охладим тело Мэг, чтобы сбить жар, снимем нагноение… - предложила девушка и, поколебавшись, добавила: - И еще будем за нее молиться.
- Разве молитвы Кемпбеллов доходят до господа? - послышался знакомый рокочущий голос, и в каюту вошел предводитель пиратов.
- А у вас есть идеи получше, милорд? - повернулась к нему девушка.
- Почему вы меня так называете?
- Не станете же вы отрицать, что у вас есть титул?
- Я не обязан ни отрицать, ни доказывать вам что-либо, - отрезал капитан. Подойдя к раненой девочке, он осторожно коснулся ее лица.
- Уилл… - прошептала она, открыв покрасневшие, запавшие глаза.
Дженна удивилась такой фамильярности: дети всегда называли Мэлфора в лицо не иначе, как "капитан".
- Да, милая, - пробормотал он, казалось, не замечая допущенной вольности. - Я здесь, с тобой.
- Мы хотим остаться с вами, не отсылайте нас с Робином, пожалуйста…
Неожиданно лицо пирата исказила такая боль, что Дженна отвела взгляд, словно нечаянно подглядела что-то глубоко личное, запретное для чужих глаз. Итак, у него все-таки есть сердце, он любит несчастных сирот!
- Ну что ты, малышка, - справившись с собой, ответил Мэлфор и с нежностью погладил девочку по лбу, по коротким всклокоченным волосам. - Как я могу тебя отослать, ведь мне очень нужны твои острые глаза.
- Я и впрямь вижу лучше всех, - похвасталась девочка со слабой улыбкой.
- Да уж, особенно когда надо выследить англичан, - подтвердил капитан. - Но впредь ты должна меня во всем слушаться.
- Есть, сэр, я буду слушаться.
- Что-то я сомневаюсь, - подмигнул он, и Дженне впервые открылось, почему команда "Ами" так любит своего капитана: из-под личины мрачного, жестокого и грубого пирата выглянул совершенно другой человек - добрый, обаятельный и ироничный.
Но Мэлфор поднял глаза на Дженну, и озорной огонек в них погас.
Мэг тоже перевела на нее взгляд - в нем сквозила апатия, еще больше встревожившая девушку.
- Ты выглядишь уже лучше, малышка, - проговорила Дженна, решив, что маленькая "ложь во спасение" делу не повредит. - Мне кажется, немного супу пойдет тебе на пользу.
- Мне совсем не хочется есть, - слабо запротестовала девочка.
- Нет, тебе надо поесть, и суп как раз то, что тебе нужно, - поддержал Дженну Хэмиш. - Хотя наш кок не слишком хорошо его готовит.
- Тогда суп сварю я, - взяла девушка инициативу в свои руки. Она была счастлива, что может хоть чем-то помочь девочке. Правда, готовить суп она совсем не умела, но дома, в Шотландии, не раз видела, как это делает повар.
- Что ж, - пожал плечами Мэлфор. - Робин отведет вас на камбуз.
"Мне по-прежнему не доверяют", - догадалась Дженна.
- Мы с Мэг не раз помогали коку, так что общими усилиями как-нибудь сварим, - шепнул ей мальчик у двери, видимо, понимая ее сомнение в своих кулинарных способностях и желая ободрить. Он тоже стал заметно дружелюбнее, чем раньше.
На камбузе было жарко, как в преисподней; бурливший на плите котел источал запахи, отнюдь не способствовавшие аппетиту: похоже, на большее, нежели безвкусные бобы, вареная картошка и черствые галеты, которые Дженне уже довелось попробовать, здесь рассчитывать не приходилось.
Увидев посетителей, маленький человечек, суетившийся возле плиты, остановился и широко улыбнулся щербатым ртом. "Не от здешних ли галет?" - испугалась девушка.
- Нам бы супу для Мэг, - попросил мальчик.
- Для нашей малышки - все, что угодно! - весело ответил кок и повернулся к Дженне: - Хэмиш сказал, вы помогаете бедной сиротке, миледи. Вам воздается за вашу доброту.
- Девочке нужен горячий бульон, - перешла сразу к делу шотландка.
- Но у нас нет свежего мяса… - растерялся кок.
- А картошка?
- Есть.
- А какие-нибудь коренья, травы?
Кок уставился на нее с таким выражением, словно у нее было две головы.
- Ясно, - кивнула она. - Ну, раз нет свежего мяса, сгодится и солонина.
Порезав с помощью кока кусок соленой свинины, несколько картофелин и небольшую луковицу (единственную, которую удалось найти), Дженна залила все это горячей водой и поставила вариться. Конечно, немного специй сделали бы "суп" более приятным на вкус, но сойдет и так, лишь бы он подкрепил силы раненой девочки.
"Бедная Мэг, как она страдает! Интересно, почему дети не остались в приемной семье в Париже, а пустились вслед за Мэлфором? Что в нем такого, из-за чего они никак не хотят с ним расстаться? В чем причина их безграничного доверия к нему? Или все дело в детской любви к приключениям, которая и привела в конце концов к столь печальным последствиям? Может, стоит поговорить об этом с Робином?" - размышляла Дженна, помешивая варево.
Мальчик тем временем занялся чисткой картофеля, но не переставал наблюдать за новоявленной поварихой - она постоянно чувствовала на себе его подозрительные взгляды. Нет, пожалуй, не стоит его ни о чем расспрашивать, а то он снова начнет обвинять ее семью в каком-нибудь ужасном преступлении. Послушать пиратов, так Кемпбеллы виноваты чуть ли не во всех смертных грехах.
Неужели у этих обвинений есть основания? Несмотря на близость раскаленной плиты, по спине Дженны побежал холодок.
Но разве она может быть виновата в преступлениях, о которых до того даже не слышала? Она негодующе встряхнула головой - нет, конечно, это просто абсурд! И все же речь шла о ее семье и, значит, о ней тоже… Непостижимо, но у нее и впрямь возникло чувство вины. Почему? Дженна и сама не понимала. Она всего лишь плыла на английском корабле на Барбадос. Если кто-то в чем-то и виноват, то это капитан Мэлфор, который взял в опасный рейс двух маленьких детей и открыл огонь по мирному торговому кораблю.
И все же она почувствовала себя виноватой перед пиратами, перед осиротевшими детьми, хотя и не могла объяснить, в чем именно состоит ее вина.
При мысли о несчастных детях на глаза навернулись слезы - вспомнилось бледное личико Мэг, ее стоически стиснутые губы, страдальческий взгляд, который, казалось, проникал в самое сердце. Дженна и сама удивилась, почувствовав, как сильно привязалась к девочке. Впрочем, кому, как не ей, "меченой", понимать несчастного ребенка, ведь она с детства знала, что такое страдание и каково это - скрывать от всех боль и страх, не пускать никого к себе в душу?
- Мэг поправится, правда? - вдруг спросил Робин. Дженна вздрогнула от неожиданности.
- Конечно, поправится, - ответила она нарочито бодрым голосом. - Разве может быть иначе?
- Мэг только делает вид, что ей все нипочем, а на самом деле она трусиха. Потому-то она так себя и ведет, - объяснил мальчик и опять сурово поджал губы.
- Понимаю, - кивнула девушка. - Она пытается обмануть судьбу.
Дженне и самой много раз приходилось притворяться - изображать безразличие, когда сердце разрывалось от боли.
Робин опустил голову и снова занялся картошкой. По его смущенному виду девушка поняла, что он чувствует себя предателем.
- Тебе совершенно нечего стыдиться, - постаралась она его успокоить, - ведь ты хочешь помочь Мэг. И ей нечего стыдиться, потому что только по-настоящему отважные люди могут переступить через свой страх.
- Я пытался ей это объяснить, но она, похоже, мне не верит. Может быть, у вас получится…
- А послушает ли она дочь лорда Кемпбелла?
- Вы совсем не такая, как другие, - покачал головой Робин. - Они бы ни за что не стали петь колыбельные для девочки из якобитской семьи. У вас такой чудесный голос, - добавил он, слегка покраснев.
- Спасибо, - улыбнулась Дженна. - Я рада, что мои песни кому-то по душе.
- Разве дома, в Шотландии, было иначе?
- Да, там меня не очень-то жаловали, - тихо ответила Дженна, изумленная недетской проницательностью Робина.
- Почему?
- Из-за моего родимого пятна. Некоторые люди считают его дьявольской меткой.
- Неужели? - сдвинул брови мальчик. - Я так не думаю. У моего брата тоже родимое пятно, правда, не такое… - он осекся, боясь ее обидеть.
- Большое? - догадалась Дженна. Удивительно, но его слова не причинили ей боли, наверное, потому, что "метка" в отличие от имени "Кемпбелл" не вызвала у него никакого неприятия. Девушка почувствовала облегчение.
- Знаете, поначалу я его даже не заметил, - дипломатично добавил мальчик, и это было чистой правдой, потому что, как припомнила теперь Дженна, он не глазел на ее руку, как, впрочем, и Мэг, и Хэмиш, и капитан. Может быть, из-за того, что у них есть другие, гораздо более серьезные причины для неприязни?
И все-таки здесь, на пиратском корабле, Дженна хоть и стала пленницей, но чувствовала себя гораздо свободнее, чем у родителей, которые прятали "меченую" от гостей и даже не принимали ее в расчет, когда строили планы относительно замужества дочерей. А ведь, по убеждению Кемпбеллов, брак с достойным человеком - единственная цель, к которой должна стремиться женщина.
Однако, как ни странно, положение Дженны имело и одно преимущество: пока ее сестры учились хорошим манерам и красовались на балах и приемах перед отпрысками знатных английских и шотландских родов, она запоем читала книги, в воображении совершая вместе с их героями путешествия, полные головокружительных приключений.
Отъезд на Барбадос показался ей прекрасной возможностью испытать хоть малую толику того, о чем она читала, в реальной жизни, правда, удовольствие от путешествия отравляла мысль о позоре, который неизбежно обрушится на голову отвергнутой невесты, если мистер Мюррей окажется чересчур щепетильным.
Однако Дженна даже не могла себе представить, что станет пленницей пиратов - это приключение было похлеще книжных.
В любовных романах, которые ей довелось прочесть, - их привозили с собой молодые женщины, гостившие у Кемпбеллов, - герои, сплошь отличавшиеся исключительным благородством, боролись с отпетыми негодяями, пытавшимися украсть у них их достояние. Не было случая, чтобы герой романа воровал, разбойничал и убивал. Мэлфор же от них разительно отличался - чего стоил один обстрел "Шарлотты", в результате которого могли пострадать многие невинные люди, включая и ее, Дженну, а Мэг фактически оказалась на грани смерти… Нет, определенно, в Мэл-форе не было ничего, что бы хоть сколько-нибудь напоминало героев любимых романов Дженны. Он мог в одночасье погубить ее жизнь.
Девушка снова почувствовала злость - как она могла поверить, пусть всего на несколько мгновений, что у Мэлфора есть сердце?
В молчании время тянулось медленно. Она помешивала бульон, а Робин чистил картошку. Исподтишка наблюдая за ним, Дженна невольно залюбовалась: серьезный, с тонким умным лицом и гордой осанкой - ни дать ни взять юный лорд - он с головой ушел в работу и делал ее с поразительной ловкостью. Да, мальчик мог сколько угодно утверждать, что он "просто Макдональд", но его внешность и полная врожденного изящества манера держаться выдавали знатное происхождение, как бы плохо он ни был одет и чем бы ни занимался.
- Расскажи о своей семье, - попросила Дженна.
- У меня никого не осталось, - пробормотал он, бросая на нее подозрительный взгляд.
Он все еще ей не доверял… Неужели боялся, что после освобождения она сообщит о нем английским властям? Но с какой стати ему верить дочери Кемпбелла? И вообще, собираются ли пираты отпускать ее на свободу? Может быть, и нет…
Девушка взглянула на нож в руке Робина. Мальчик перехватил ее взгляд и сильнее сжал рукоять, словно прочтя мысли пленницы.
Она перевела глаза на кока - одобрительно улыбаясь щербатым ртом, тот наблюдал, как мальчик чистил картошку. Дженне вспомнился страх, охвативший ее, когда она попала на "Ами": вооруженные до зубов морские разбойники имели такой зверский вид, что, казалось, им ничего не стоило убить пленников. Теперь же, немного пообщавшись с ними, она увидела, что им не чужды человеческие чувства - любовь, сострадание, уважение к ближнему. Да-да, эти изгои, преступившие и божеский, и человеческий закон, оказывается, трепетно любили маленькую раненую девочку и уважали Робина - не за благородное происхождение, а за добросовестный труд на общее благо.
"Пираты - и те заботятся друг о друге, - с болью подумала девушка. - Только меня никто не любит, даже собственные родители".
Наконец суп сварился. Дженна взяла половник и налила немного варева в миску, которую ей протянул кок.
- Позвольте, я понесу, - предложил Робин, отбирая у девушки миску. - Я не боюсь качки.