- Угу. Разумеется. Если ты, братец, этому веришь, пойди-ка проверь уровень своего умственного развития. Для Роджера нормальное состояние - состояние вожделения!
- Я же не говорю, что он сказал только с уважением. Просто в ней есть какая-то наивная чистота, перед которой бессильны все его обычные подходы.
Сандра рассмеялась.
- Этому я верю! Только кто-нибудь поистине невинный мог не знать, кто ты такой. Где она жила - в Тимбукту?
- Помимо прочих мест.
- Каких, например?
- Путешествовала по всему миру.
- По курортам шастала? Как же тогда вышло, что она тебя не раскусила?
- Сандра, я не…
- Так нечестно, - перебила она, не дослушав. - Как она выглядит, ты не говоришь, как ее зовут, не говоришь, и где живет, не говоришь…
- Но я же сказал тебе. Она живет в мире, в котором не существует времени.
- А ты ее где встретил?
- Именно там.
- Где не существует времени? - Сандра поколебалась, потом задумчиво спросила: - И каково там, вне времени?
- У меня нет слов…
Сандра на минутку закрыла глаза, борясь с клубком эмоций, которые вызвал в ней странный голос брата.
- Бог ты мой, Стиви! Ты должен быть счастлив, а у тебя голос… унылый.
- Зима наступает, сестренка. В конце этой недели в нашем высокогорье ожидаются заморозки. Нынешнее лето слишком короткое.
- И ты будешь скучать по своему Лугу. Ты поэтому грустишь, да? - Сандра знала, какое успокоение обретал брат на высокогорном Лугу, которому дал возможность вернуться в первозданное состояние.
- Да. Я буду по нему скучать. - Серые глаза Стива вдруг остановились на вершине горы, вздымавшейся за Лугом Диксона. - Прости, мне разговор кое о чем напомнил. Надо отвезти туда кассеты, пока не стемнело.
- Намек поняла, особенно такой тонкий, как канат. Увидимся в конце той недели!
- Буду ждать, - ответил Стив.
Он повесил трубку, сгреб со шкафа пакет с кассетами и широким шагом устремился к конюшне. У него возникло чувство, что время пошло все быстрее и быстрее, стремительно приближая конец нежданного летнего счастья. Чувство было настолько сильным, что Стив испугался.
Что-то случилось. Она поранилась или узнала, кто я такой на самом деле. Что-то не так. Что?
На протяжении всего пути вверх по крутой тропе его не покидало предчувствие нависшей опасности. В лихорадочном нетерпении он понукал коня, словно испытывая его резвость и выносливость. Наконец показалась осиновая ложбинка, он выехал к хижине. Никто не ждал его у костра.
Пришпорив Черта, Стив погнал его туда, где изящным зигзагом шла по Лугу изгородь из жердей. И вдруг краешком глаза уловил какое-то быстрое движение. К нему бежала радостная Моника. Он соскочил с коня, сделал три быстрых шага и поймал ее в объятия. Зарывшись лицом в серебряное облако распущенных волос, он крепко прижал к себе девушку, упиваясь ее теплом и убеждая себя, что лето не кончится никогда.
10
Моника поглядела на "календарь". Пять камушков. Потом взглянула на длинноногого гнедого мерина, терпеливо ждущего в ложбинке меж осин. Лошадь ей предоставили после того, как она ушибла ногу, переходя ручей босиком, и застенчиво попросила Джека одолжить ей лошадь, чтобы посмотреть, как там дела за изгородью. Позволив Монике немного проехаться под бдительным надзором, Роджер с Джеком поразились ее умению держаться в седле. И надавали кучу советов, как лечить ушибленную ногу.
В тот же вечер перед заходом солнца на Луг внезапно приехал Стив, пригнав на поводу гнедого по кличке Проныра. Он тоже оценивающе понаблюдал за ездой Моники, одобрил и ворчливо сказал, что боссу Дику давно надо было дать ей лошадь. Теперь, если что понадобится, она спокойно может приехать к ним вниз, а случись что серьезное, если и на лошадь сесть не сможет, так достаточно просто отвязать Проныру. Он непременно вернется на ранчо не хуже почтового голубя.
Солнечные лучи на подоконнике подсказали Монике, что уже не меньше двух часов пополудни.
Он больше не приедет сегодня, и ты это знаешь, сказала она себе. Потому что босс Дик заставляет всех готовиться к балу.
Стив уже был на Лугу рано утром. На рассвете ласками, нежной настойчивостью, он заставил ее тело дрожать как в лихорадке. Затем занялся с ней любовью, заставляя сгорать от страсти и начиная все снова и снова, доводя до безумия, обучая той неоглядной близости, которая отодвигала прочь остальной мир.
От воспоминаний о жарких, любящих, трепетно-нежных поцелуях Стива у Моники задрожали руки. Он заставил ее почувствовать себя обожаемой возлюбленной, богиней.
Дрожащими руками Моника подняла коричневый бумажный пакет, оставленный возле двери. Утром, когда восход темным золотом окрасил загорелую кожу Стива и высветил пламя наслаждения в его глазах, она чуть не отдала ему рубашку. Но хотелось, чтобы в ней не было ни малейшего изъяна, а она еще не успела как следует ее отгладить старинным чугунным утюгом, который отыскала в кладовке хижины. Чтобы отчистить эту старину, понадобилось невероятное терпение и изобретательность. Но дело того стоило. Теперь рубашка была прекрасно выглажена. Обновка радовала глаз.
В десятый раз Моника заверила себя, что босс Дик не рассердится, если она воспользуется его лошадью для поездки на ранчо, не вызванной острой необходимостью. Луг от ее отсутствия не пострадает. Все фотографии и записи в книге сделаны. Конечно, босс Дик поймет…
Хватит уверток, твердо сказала она себе. Стив предупредил, что в ближайшие дни не сможет приехать на Луг, а бал послезавтра. Если я не отдам ему рубашку сегодня, он вообще не сможет меня пригласить.
Моника глубоко вздохнула и с пакетом в руках пошла седлать лошадь.
Эту корову с бельмом на глазу Стив поливал такими словами, от которых покраснели бы скалы. Но корова скалой не была, ему ее было жалко.
- Босс Дик! Вы здесь? - завопил Роджер.
- А где же еще, черт подери! - рявкнул Стив, разозлившись, что ему опять мешают. - Вожусь битый час…
Из-за встреч с Моникой он так запустил дела, что теперь работники ранчо каждые десять минут прибегали к нему за решением вопросов, которые следовало бы утрясти еще несколько недель назад.
- Все с этой глупой коровой? - спросил Роджер.
- Ни черта подобного. Мастерю дурацкую салфетку из бумаги.
Роджер заглянул в стойло, как раз в тот момент, когда далеко не чистый хвост с убийственной точностью хлестнул хозяина по лицу. С неподдельным интересом ковбой выслушал все, что босс Дик думает о коровьих предках, ее привычках и умственном развитии, узнав заодно и о том месте, куда буренка, несомненно, угодит после смерти. Одновременно босс не переставал смазывать многочисленные раны и порезы, которые эта старая дура заработала в упорных попытках протиснуться сквозь колючую проволоку.
- Она, верно, твердо решила уйти с того пастбища, а? - заметил Роджер.
Стив заворчал и в очередной раз приложил к коровьей шкуре тампон.
- Тебе от меня чего-то надо или так просто зубы полощешь?
- Звонила ваша сестра, - быстро сказал Роджер. - Ваш отец приедет, если только у него не будет заседания и он не опоздает на утренний самолет. Вам придется встретить его в городе. С ним едет куча приятелей. Человек восемь, как я понял. Мисс Сандра пыталась его отговорить, но ей это не удалось. Его приезд неотвратим, как смерть и налоги.
Закрыв глаза, Стив едва сдержал желание двинуть под дых ковбою, принесшему плохую новость.
- Замечательно, - процедил он сквозь зубы. - Просто замечательно. - И тут ему пришла мысль, от которой губы растянулись в злорадной усмешке. - Я прямо-таки вижу сияющее личико его любимой крошки, когда до нее дойдет, что танцевальный зал - это просто конюшня…
Роджер весело улыбнулся.
- Да, на это стоит поглядеть. Сколько уже ваш папаша тут не был?
- Десять лет.
- Кой-чего с тех пор изменилось.
- Грязь осталась грязью, и коровьи лепешки все так же липнут к сапогам.
- Босс, это никогда и не изменится.
Стив последний раз провел тампоном по правому боку коровы и перешел к левому.
- Она так порезалась, что проще было б довести дело до конца и зажарить старую чертовку на вертеле, - заметил Роджер.
- Мы об нее все зубы обломаем.
Роджер ухмыльнулся. Он знал, что у хозяина к этой одноглазой корове сентиментальная привязанность. Она отелилась самой первой, когда Стив купил ранчо. С тех пор каждый год телилась двойней, причем все телята были на загляденье. Несмотря на уродство коровы, босс Дик считал ее своим счастливым талисманом.
- Я звонил доку Лонгу, - сказал Стив. - Когда он заштопает взбесившегося жеребца у Нельсона, подъедет сюда.
- А что, он опять проломился сквозь забор?
- Хренушки! Сквозь стенку конюшни.
- Господи! Настырный жеребчик.
- Какой-то идиот привязал кобылу с течкой прямо у стенки.
Роджер тихо рассмеялся. Снаружи кто-то звал босса Дика громкими воплями.
- Пойди глянь, чего надо, - сказал Стив, увертываясь от очередного взмаха коровьего хвоста.
Роджер вышел и почти тут же вернулся.
- Коротышка хочет знать, на какую глубину копать яму под вертелом.
- Что? Он же из Техаса, в конце-то концов!
- Из Оклахомы. Сын биржевого маклера. Но из него вышел неплохой работник. Лучше с лошадьми управляется только Джек.
Стив вздохнул.
- Скажи ему, должна быть такая дырка, чтоб бычок поместился.
Покачав головой, он снова принялся за коровий бок. Но, прежде чем кончил обрабатывать раны, его прерывали еще раз шесть. Похоже, при подготовке к балу никто не мог обойтись без указаний хозяина.
Наконец Стив выпрямился, расправляя затекшие мышцы на спине, и направился к здоровенной фаянсовой раковине, которую поставил, когда строил коровник. Смыл с себя грязь, потеки лекарства и с тоской подумал о Монике там, на высокогорном Лугу. Но сколько бы мысленно ни менял порядок предстоявших на сегодня дел, не мог выкроить несколько часов, чтобы съездить туда еще раз и заключить ее в объятия.
Внезапно его охватила ярость, что из-за работы, он не может побыть с Моникой. Мрачно насупившись, прошел обратно вглубь коровника, чтобы бросить напоследок взгляд на старую корову. И обнаружил, что за время его отсутствия она приготовила ему подарочек. Чертыхаясь, он схватил навозную лопату - ведь в раны могла попасть инфекция.
- Стиви? Ты здесь?
Поначалу ему показалось, что это чудится. Стив рывком повернулся и увидел нежданную гостью, стоящую в широком проходе.
- Моника! Какого черта ты здесь делаешь?
Она резко повернулась на звук его голоса. Улыбка на лице быстро погасла при виде выражения лица Стива. Он захлопнул за собой дверцу стойла и направился к девушке. Ее пальцы крепче вцепились в пакет, который она держала в руках.
- Я знаю, как ты занят, и не хочу, чтобы у тебя были неприятности с боссом Диком, - торопливо сказала Моника. - Просто у меня тут есть кое-что для тебя. Я хотела отдать тебе это, так что спустилась и… - Она сунула ему в руки пакет. - Вот, потом посмотришь.
На какой-то миг он так поразился, что мог лишь стоять и молча глядеть на Монику, но тут затянувшееся молчание нарушил раздавшийся со двора звонкий голос Джека.
- Босс Дик! Йо, босс Дик! Вы тут?
- Здесь! - автоматически отозвался Стив.
Глаза Моники расширились. Ничего удивительного, что Стив так потрясен. Босс Дик где-то тут поблизости, а его ковбоя отвлекают от работы. Моника достаточно наслышалась о характере хозяина ранчо, и ей не хотелось сделать Стива мишенью для хозяйских выпадов. Она тревожно оглянулась вокруг.
- Коротышка хочет знать, на какую глубину будут класть угли, у Черта отскочила подкова, а Роджер велел вам сказать, что доку Лонгу еще надо посмотреть кобылу с коликами, и уж потом приедет зашивать вашу одноглазую идиотку, - выпалил Джек, входя в коровник. После яркого солнечного света в полутьме помещения он ничего не видел. - Да где хоть… А, вот вы где! Коротышка уверяет, что видел гнедого, которого вы дали Монике, он там, за конюшней. Хотите, я проверю?
- Нет, - коротко сказал Стив.
- Точно? А если Проныра ее сбросил или… - Голос Джека сошел на нет, потому что глаза уже привыкли к тусклому освещению, и он увидел Монику, стоящую перед Стивом. - Ох ты, господи! Мой длинный язык! Я, правда, извиняюсь, босс Дик.
Ответа Стива Моника не слышала - она была почти в шоке.
- Ты… - Во рту пересохло. Судорожно сглотнув, она вгляделась в напряженное, унылое лицо Стива. - Ты - босс Дик?
- Да, - ответил он жестко.
Моника попыталась привести в порядок разбегающиеся мысли.
- Я… - Но голос отказал совсем, и она лишь беспомощно махнула рукой.
- Извиняюсь, босс Дик, - промямлил Джек. - Я, правда, не хотел портить вам шутку.
Стив не обратил внимания на его слова. Он смотрел на Монику и ждал, когда любовь и страсть в ее глазах уступят место денежным подсчетам.
Зато она хорошо услышала Джека и побелела как мел. А еще ей вдруг вспомнились самые первые слова Стива, обращенные к ней: "Ты совсем особенная, девочка. Если удовлетворишься бриллиантовым браслетом, вместо обручального кольца, нам вместе будет неплохо какое-то время".
Господи, какая же она дура!
Он прямо сказал, что ему нужно, а она поддалась одиночеству, тоске и придумала себе красивую мечту: бедного ковбоя по имени Стив.
"Я, правда, не хотел портить вам шутку".
Слова Джека вновь и вновь звучали в голове Моники, отметая все остальное.
Шутка, шутка, просто шутка… Шутка с самого начала. Стив был боссом Диком, покорителем женских сердец, мужчиной, который не желал угомониться и подарить своему отцу наследника, боссом Диком, у которого столько денег, что он их уже не считает. Как и женщин.
Взгляд Моники упал на пакет, в котором лежала новая рубашка. Сейчас девушка и представить себе не могла, что Стив подумает об обновке, изготовленной столь примитивным способом, имеющей тысячи недостатков ручной работы. Стежки лежали далеко не идеально, петли не одинаковые по размеру, пуговицы простецкие…
Краска залила щеки Моники, когда она вспомнила о пуговицах, сделанных из оленьего рога, отполированных вручную. Ей хотелось найти слова, чтобы объяснить, что ничего плохого она не имела в виду, что просто не знала, кто он, иначе никогда не решилась бы… Но тут девушку пронзила новая мысль.
Ничего удивительного, что Стив не пригласил ее на бал. Он ведь не ковбой. Он владелец ранчо. А зачем ему там девчонка, у которой ни денег, ни нормального образования и чьи светские манеры приобретались у первобытных костров? Он просто пошутил над ней.
И все же ей хватило самообладания удержаться от безумного истеричного смеха. Она поняла, что если даст волю чувствам, то очень скоро ее смех превратится в крик боли. А так не годится. Она сейчас в цивилизованном мире, где принято сдерживать эмоции. И этому светскому навыку обязана научиться. Немедленно. Сию же минуту.
Еще Моника знала, что не сможет улыбнуться и поздравить Стива с успешным розыгрышем. Потому что слишком бесхитростна для этого. Такой всегда была, такой и останется. Простой и открытой, как тот Луг, живущий по естественным законам природы. И вот что ей сейчас нужно - щедрое безвозмездное тепло этого зеленого прибежища.
Моника повернулась и бросилась вон. Подбежав к Проныре, вскочила на него с ловкостью человека, с малолетства привыкшего ездить на неоседланных лошадях. В ответ на нетерпение седока, конь круто развернулся, но в этот миг мощная рука схватила повод, заставив гнедого остановиться.
- Стой, старина! Ну, тихо, тихо! - произнес Стив, сдерживая попытки коня вырваться. И только когда Проныра, всхрапнув, успокоился, поднял глаза на девушку.
Осунувшееся лицо Моники было неестественно белым. У нее вообще был вид человека, получившего неожиданный удар и теперь искавшего способ избежать новых ударов. Отвернувшись от Стива, она глядела вдаль на вершину за Лугом Диксона, изнывая от нестерпимого желания умчаться прочь. И вдруг Стив понял, что сейчас Монике больше всего хотелось бы оказаться на Лугу, где отсутствует время, где царят тишина и покой. Ему хотелось того же. Но теперь Луг был для него потерян, выбит из рук ковбоем, не умеющим держать язык за зубами.
Он выругался. Моника отшатнулась и попыталась овладеть поводом. Ничего не вышло. Пальцы Стива не шелохнулись.
- Я сто раз пытался рассказать тебе все, - хрипло произнес он.
Моника опять потянула за поводья. Они не поддавались. Поняла - ей не удастся попасть на спасительный Луг, не поговорив сначала со Стивом. Угрюмо глядя в сторону, она произнесла:
- Пытался, но не рассказал. - И даже попыталась улыбнуться, хотя из этого ничего не вышло. - Ведь рассказать - означало испортить шутку. Я понимаю. Теперь…
- Никакой шутки не было! Но после того как мы стали любовниками…
Стив увидел, как при слове "любовники", Моника вздрогнула, краска бросилась ей в лицо. В этот момент она была такой уязвимой, такой беззащитной! Невинной. Хотя уже не невинна. Он отобрал у нее невинность. Нет. Она сама отдала ему. Разве не так?
Она стала любовницей ковбоя по имени Стив. А я - босс Дик. Почему я ей не сказал?
Проклиная себя и заодно весь мир, распаляясь от угнетающих мыслей все сильнее, Стив нырнул под голову коня и, сделав шаг, оказался лицом к лицу с Моникой.
- Не знаю, почему я чувствую себя таким виноватым, черт побери! - рявкнул он. - У меня была веская причина не говорить тебе, кто я такой!
- Да, конечно, - без всякого выражения произнесла она, по-прежнему глядя поверх головы Стива на вершину горы. И опять тихонько потянула поводья. Без толку. - Могу я ехать или ты хочешь забрать свою лошадь?
Осторожные вежливые слова Моники еще больше разозлили Стивена.
- Ты знаешь, почему я не сказал! И нечего тут разыгрывать невинность! - сердито бросил, он одной рукой стискивая поводья, другой - бумажный пакет.
- Да. Из-за твоей шутки.
- Не было шутки! И тебе это распрекрасно известно, черт побери! Я не говорил, кто я такой, потому что не хотел увидеть в твоих глазах жажду денег вместо любви! Так какого дьявола я должен чувствовать себя из-за этого виноватым? А теперь, прежде чем мне ответить, потрудись понять еще кое-что. Я знаю, ты приехала в Америку искать мужа, который жил бы, как твои родители, или у которого хватило бы средств, чтобы тебе не понадобилось привыкать к отсчету времени по минутам. - Стив видел, как от каждого его слова Моника приходит все в большую и большую растерянность, но это лишь сильнее распаляло его злость. - Ты не подготовлена к жизни в нормальном, мире и знаешь это, - продолжил он резко. - Первобытное исчисление времени не годится для Америки двадцатого века. Вот ты и отправилась охотиться за каким-нибудь богачом или антропологом, а кончила тем, что отдалась мне, хотя я был беден и уж наверняка не собирался корпеть над изучением первобытных племен. Я взял то, что ты предложила, и никогда ни черта тебе не обещал, ни насчет женитьбы, ни насчет чего-то еще. Так что хватит строить из себя оскорбленную девочку. Ты знала, что лето кончится, с ним и я, а потом ты спустишься вниз и уедешь, чтобы броситься в объятия этого заумного антрополога, которого доктор Мэрлок тебе подыскал.