С этими словами он накрыл ее рот и свои пальцы губами - в поцелуе, полном похоти и жажды.
Конечно же, в ней не было ненависти, и они оба знали это. Однако какой-то частью своего сознания Анджела хотела ненавидеть его, чтобы хоть таким образом избавиться от душевной боли.
Он стал мять ей губы пальцами, пахнувшими ее телом, и она укусила их.
- Черт! - вскрикнул он.
- Ты, видимо, так и не решил, что со мной делать: то ли насиловать, то ли мучить? - сказала она голосом, в котором звучало сладострастие.
Несколько секунд он смотрел на нее со стальным блеском в зеленых глазах, а затем приподнял и грубо насадил на свой вздыбленный рычаг.
Глаза Анджелы закрылись сами собой. Не в силах сдерживаться, она стала содрогаться в сладострастных конвульсиях, и лиловая комната в здании на Хаф-Мун-стрит огласилась ее криком.
Вспотевшая, разгоряченная, податливая, она лежала в его руках - женщина, которой он грезил многие дни.
Он находился в ее теле, ее душе, он заполнял тающим, как сахар, наслаждением каждую ее клеточку и жилку, а она, наклонившись над ним, покрывала его поцелуями, не стыдясь показать, как нуждается в нем и как жаждет получить все, что он может ей дать, - без остатка. Холодность и стремление противоречить - все было смыто блаженством и неподвластным разуму желанием.
- Боже, как же мне не хватало тебя! - шептала она, прижимаясь к нему бедрами и стараясь как можно дольше задержать его в себе.
- Могу себе представить! - откликнулся он, безуспешно пытаясь подтащить ее повыше и зная, что именно это он так тщетно и отчаянно искал во всех борделях - животное и одновременно глубоко духовное наслаждение.
- А ты? Тебе меня недоставало?
- Мне недоставало тебя даже в те моменты, когда я был трезв, - улыбнулся Кит и поцеловал ее глубоким сладким поцелуем.
- Я рада, что ты пришел сюда. - От ее шепота на Кита пахнуло запахом его собственного виски, а Анджела с томительным стоном снова сползла по его телу - так, чтобы его член полностью вошел в ее лоно.
- Спасибо Бинки.
- Я собираюсь целовать тебя всю ночь напролет, - горловым голосом проговорила Анджела.
- А я намерен заниматься с тобой любовью еще тысячу лет.
- Так долго я не проживу. - Анджела почувствовала приближение нового оргазма.
- Я заставлю тебя…
В ту же секунду она взорвалась криком. …Наконец ее глаза открылись и, встретившись с ним взглядом, она зарделась.
- Какая ты целомудренная! - усмехнулся он. Вместо ответа она опустила голову и положила подбородок ему на плечо.
- Теперь моя очередь, - сообщил он.
- И моя тоже, - улыбнулась она. - Каждый раз - твоя очередь. Пропустила ли ты ее хоть однажды? - Ну пожалуйста!
- Уже? - с ноткой недоверия спросил Кит.
- Подними меня на секунду. Я хочу вынуть колпачок, он сместился. Когда я с тобой, эта штучка не помогает. Кит вынул колпачок сам - быстро и умело.
- Теперь ты в моих руках, - прошептал он.
- А ты - в моих.
Его улыбка была немного пьяной.
- И чтобы потом - никаких жалоб.
- У меня такое чувство, будто мы снова - дома, - прошептала Анджела, протягивая к нему руки.
Скользнув между ее ног, он медленно погрузился в нее.
- Вот теперь мы действительно дома.
Острое желание, вызванное теплым волшебством медленного проникновения, пронизало их обоих одновременно, и, когда ее лоно полностью, без остатка вобрало в себя его пульсирующую плоть, когда Анджела почувствовала, что он для нее - ближе, чем кто-либо еще, она прошептала:
- Я люблю тебя!
Она знала, что не должна произносить этих слов, что это только усложнит их и без того непростую жизнь, что такие вещи нельзя говорить в подобном месте, но…
Анджела не ждала чего-то большего. Достаточно, сказала она себе, что эту ночь он хочет провести с ней.
- Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо, - шептала она, и ее руки, лежавшие на его могучих плечах, сотрясала непроизвольная дрожь.
- Я знаю, - улыбнулся он. - И что ты попросишь взамен?
- То, чем ты так хорошо умеешь расплатиться.
Устремляясь в ее глубины, он словно пытался раз и навсегда поставить на ней свое тавро, чтобы никогда больше она не могла снова исчезнуть из его жизни. А она… она ждала этих проникновений, дугой изгибаясь ему навстречу, как благодатная земля отдается умелому садовнику, мечтая, чтобы он посеял в ней семя.
В ней уже не осталось ничего - ни разума, ни воли, только неистребимое желание, чтобы он всегда оставался внутри нее. Ее тело приветствовало каждое его проникновение, ее руки царапали его тело, ее лоно бросалось навстречу каждому удару его плоти.
Однако несмотря на то, что в сознании Кита тоже не оставалось места ничему, кроме самых первозданных инстинктов, он все же почувствовал приближение оргазма и попытался выйти из возлюбленной. Но Анджела, задыхающаяся, не видя и не понимая ничего вокруг себя, только крепче обвила его тело ногами и, неистово прижимаясь к нему, стала безумно шептать:
- Нет, нет, останься…
Она безрассудно жаждала его любви, его тела, но поскольку не могла обладать ими, живя в своем фальшивом и ханжеском мире, хотела, чтобы он хотя бы оставил в ней свое семя. В самом дальнем, потаенном уголке своего сердца она хотела… его ребенка.
- Нет, - жестко прозвучал голос Кита.
- Ну пожалуйста, - продолжала молить Анджела, сцепив руки вокруг его шеи.
Кит отдавал себе отчет в том, что легко может преодолеть сопротивление Анджелы. Не понимал он только одного: почему не делает этого. Он чувствовал вокруг себя горячую плоть этой колдуньи, правившей миром его самых греховных помыслов и жаждавшей стать колыбелью его семени. Подняв взгляд чуть выше, он увидел ее отражение в зеркале у изголовья кровати. Она казалась маленькой, с прозрачной кожей, ее тело, придавленное его огромным торсом, выглядело беззащитным. Сейчас они были похожи на самозабвенно спаривающихся животных - распаленного самца и самку, олицетворяющую материнство. И тогда инстинкт продолжения жизни, прятавшийся до поры в каком-то потаенном уголке его сознания, которого не коснулись эволюция и цивилизованный глянец, наконец откликнулся на ее мольбы. Кита охватил животный азарт, он захотел владеть ею полностью, без остатка. Сомкнув руки, он поднял Анджелу и прижал ее к себе.
Порывистый вздох вырвался из ее легких.
Он прижал ее еще крепче.
Не отводя глаз от зеркала, Кит смотрел, как напрягаются мускулы его ног, наблюдал за ритмичными движениями своего тела, но видел лишь красивое животное, не имеющее ничего общего с человеком и руководимое самыми примитивными позывами, которые святоши называют грехом. Ее спина расслаблялась, а податливая плоть гостеприимно расступалась под его натиском, страстно отвечая на каждый приход желанного гостя. А затем в его сознании вновь прозвучали ее слова любви, которые он так часто слышал в Истоне - сладкая песнь сирены, которой он был не в силах противостоять.
И он остался, не понимая, что движет им - инстинкт, желание угодить любимой или, может… любовь?
Она гладила его плечи, руки, мускулы, сбегавшие вниз по спине, и нежный пушок, что курчавился у копчика. Он казался ей страшно и загадочно далеким, чужим и безжалостным в своей неумолимой поступи по ее жизни. А она… она любила его безоглядно.
Он терзал ее, ел ее заживо, бросая и швыряя по огромной постели, и по-звериному звучало в этой обтянутой лиловым шелком комнате его тяжелое дыхание. Их отражение возбуждало и тревожило его. В какое-то мгновение Кит удивленно подумал, почему ее призывное тело будит в нем желание быть грубым, в то время как со всеми остальными он лишь играл в какую-то невинную игру? А затем у него перехватило дыхание и - в своем уме или нет, - он перешел ту черту, за которой уже не было возврата. Спина его выгнулась, глаза - закрылись, и тугая мощная струя ударила в лоно любимой.
Анджела встретила ее безумным криком, забившись в безумном пароксизме оргазма, потрясшего не только тело, но и душу. Забившись, она закричала, принимая в себя новую жизнь, и, обессилев, в изнеможении рухнула на сбившиеся простыни.
Опустошенные, не в силах шевельнуться, они лежали, впившись в друг друга, пока наконец яростное пламя не превратилось в мирно тлеющий огонек. Тогда, приподнявшись на локте, Кит поочередно поцеловал ее в соленую щеку, мочку уха и уголок рта. Нежно разомкнув ее ноги, он снял их со своей талии и осторожно уложил на постель.
- Ты обладаешь подлинным даром убеждения, - улыбнулся он, ласково лизнув ее разгоряченную щеку.
- И все-таки я сильнее тебя. - На лице Анджелы блуждала рассеянная улыбка.
- Может быть. Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть.
- Уж я-то не пожалею - это точно, - прошептала она. - Я хотела, чтобы ты наполнил меня.
- Как долго ты можешь со мной оставаться? - спросил он несколько минут спустя.
- Столько, сколько захочешь ты, - прошептала она.
- Не говори так. Ведь это же неправда.
- Я знаю.
Они оба знали это, но сейчас им хотелось не думать, хоть ненадолго отбросив весь здравый смысл в этом мире.
- Я заслужила тебя. Я так много работала! - сказала Анджела.
- А я тем временем тренировался, готовя себя к этой ночи.
И они вновь отправились в плавание по океану желаний, используя в качестве корабля широкую постель мадам Чентизи, а скомканные простыни служили им вместо парусов. Они вновь были вместе, истосковавшись друг по другу. Одиночному плаванию каждого их них пришел конец.
23
После того как их любовный угар успел немного развеяться, а скомканные простыни были сброшены с постели и бесформенной грудой валялись на полу, Кит, почувствовав потребность умыться, поцеловал пылающие щеки Анджелы, ее улыбающиеся губы, нежно освободился от ее объятий и, встав с кровати, подошел к столику, на котором стояли таз и кувшин.
В то же самое время Анджела, обложившись подушками, наслаждалась, наблюдая за возлюбленным. Она любовалась его стройным телом - одновременно худощавым и мускулистым, сочетавшим в себе мощь и грацию, приобретенным в результате самозабвен-ного увлечения плаванием под парусами.
Кит поднял глаза и, увидев, как смотрит на него Анджела, улыбнулся.
- Ты следующая. Какую воду предпочитаешь - погорячее или наоборот?
- На твое усмотрение. Мне нравится, когда ты ухаживаешь за мной.
Глядя на Кита, Анджела думала, что он - самый красивый мужчина на всем свете. Ее тело откликалось на самое легкое его прикосновение, она никогда не могла насытиться этим мужчиной, и сколько бы времени они ни провели в постели, ей все время казалось: мало, мало…
- А потом я напою тебя чаем.
- Это что, ритуал, принятый в подобных заведениях?
- Нет, просто я подумал, что тебе этого хочется. - Кит отложил мыло. Его влажная кожа блестела в свете лампы, он все еще находился в возбужденном состоянии.
- Ну вот, теперь я снова чист и невинен. Хочешь последовать моему примеру?
Слив грязную воду в ведро. Кит наполнил таз водой и поставил его на столик возле кровати.
- Давай же, - поторопил он ее.
Анджела потянулась было к Киту, но он отодвинулся, и ее пальцы поймали только рыжеватые волосы на его лобке.
- Потерпи, скоро мы опять будем вместе, - насмешливо сказал он, стоя вне ее досягаемости.
- Дай мне хотя бы прикоснуться к тебе.
- Нет. Положи руки на постель. - Кит подождал, пока Анджела повинуется, хотя при этом она и надула губки. - Когда ты дуешься, то выглядишь в точности, как Мэй, - усмехнулся он. - А в остальном - могла бы расшевелить даже сотню монахов.
- Ну почему мне нельзя хотя бы просто прикоснуться к тебе? - наморщила она носик.
- Потому что прежде, чем ты станешь трогать меня, чистого, я хочу, чтобы ты тоже помылась.
- Я нужна тебе, - неожиданно посерьезнев, прошептала Анджела.
- Да, ты нужна мне, - ответил Кит, проводя пальцем по ее телу, - нужна вся - от твоих ослепительных волос до кончиков твоих прекрасных розовых пальцев. Мне нужно твое тело, твоя душа, твоя жизнь. А теперь не шевелись. - Его голос внезапно стал грубым, словно он рассердился сразу и на нее, и на себя. Затем, взяв в руку мыло, он усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. - Ты прекраснее всех, mon ange, и не верь тому, кто скажет тебе обратное.
К Киту вернулся его обычный в таких случаях цинизм и, намыливая губку, он стал расспрашивать Анджелу про Виолетту - так, словно они сидели за чашкой чаю где-нибудь в "Ритце".
Чувствуя ласковые прикосновения губки, Анджела стонала от блаженства.
- Ну пожалуйста, Кит, не томи меня!
- Я уже почти закончил. Подожди еще чуть-чуть. - Голос Кита был спокойным, но чуть заметная дрожь говорила о том, что желание начинает захлестывать и его.
- Я и так ждала тебя слишком долго - всю жизнь.
- Боюсь, что дело не только во мне, - ты, наверное, Всегда такая нетерпеливая?
Кит ополоснул губку и короткими уверенными движениями смыл с нее пену. Она чувствовала на своем животе его прохладную ладонь, вторая рука нежно поглаживала ее ягодицы.
- Успокойся, я просто проверяю, насколько ты чистая.
- Чище не бывает, - с улыбкой проговорила она и тут же вскрикнула от пронзившего ее острого желания. В ее затуманенном сознании мелькнула мысль: она могла любить его хотя бы за одно это. Трепетный жар потек по ее телу, разливаясь по позвоночнику, уходя в ноги, розовыми волнами захлестывая мозг.
А потом словно что-то взорвалось внутри ее тела, заставляя его судорожно изгибаться и выталкивая крики из широко раскрытого рта.
Выждав всего несколько секунд, чтобы Анджела смогла отдышаться, Кит возобновил свои мягкие и одновременно бесстыдные, возбуждающие поглаживания, и тело ее снова стало напряженно извиваться, словно жертва в умелых руках палача. То же самое чувство, которое она испытала минуту назад, - только еще сильнее и глубже - вновь захлестнуло Анджелу, и через считанные секунды она кончила еще раз. А Кит сидел рядом и ждал, когда возлюбленная снова вернется в этот мир.
- Господи, Кит, что ты делаешь со мной? - спросила она, не видя ничего вокруг себя.
- Тебе понравилось? - Его зеленые глаза насмешливо смотрели на Анджелу.
- Ты потрясающий мужчина, - ответила она, поглаживая его руку, все еще лежавшую на ее животе. - Мне кажется, этот дар у тебя от Бога.
- Приятно слышать, но моей заслуги здесь нет. Я лишь послушный ученик. Китайцы открыли все эти способы уже много столетий назад.
- Ах да, конечно, ты ведь умеешь читать по-китайски. До чего же мне повезло!
- И в любую минуту готов прийти тебе на помощь, - усмехнулся Кит. - Хочешь отдохнуть немного и выпить чаю?
Кит протянул руку и помог Анджеле подняться. Соскользнув с постели, он взял ее на руки, как берут из колыбели еще не проснувшегося ребенка, и, поднеся к одному из стоявших у камина кресел, удобно устроил в нем. Затем он подкинул в огонь поленьев, чтобы любимая не замерзла. Впрочем, в комнате было и без того тепло, а тело Анджелы все еще пылало любовным жаром. Вслед за этим Кит принес поднос, поставил его на столик, стоявший между двух кресел, и, взяв серебряный чайник, принялся разливать по чашкам пахучий напиток. Анджела тем временем любовалась им и размышляла, каким образом она могла бы отблагодарить этого человека.
- С молоком или с лимоном? - спросил Кит, поднимая на нее взгляд.
- С молоком и с сахаром. Мне надо восстановить силы.
- Отличная идея, - признал он, глядя на Анджелу из-под ресниц. Положив в ее чашку три ложки сахару, он долил туда молока и, помешав, подал ей, подавая другой рукой блюдце с глазированными пирожными.
- Ты не упускаешь ничего. Откуда ты знал, что я люблю именно такие? - Анджела взяла самое большое пирожное, покрытое нежной розовой корочкой глазури с серебряными драже.
- Я знаю все, что ты любишь, - откликнулся он, ставя блюдце обратно на стол.
- А знаешь, кого я не люблю? Самонадеянных мужчин, - поддразнивая Кита, проговорила Анджела.
- Но, тем не менее, все равно спишь с ними, - спокойно откликнулся он.
- Только в тех случаях, когда они запирают дверь и кладут ключ в карман.
Глядя на Кита, Анджела подумала о том, какой греховной красотой наполнен этот человек, и при этом он отлично сознает собственную привлекательность для женщин. Что за несчастье свалилось на нее, зачем она так безумно полюбила его! Любить так сильно опасно!
- Хочешь уехать? - вопросительно поднял брови Кит, усаживаясь в кресло, стоявшее напротив.
- А ты хочешь, чтобы я уехала? - вопросом на вопрос ответила Анджела, глядя на него поверх чашки.
- Конечно же, нет, - улыбнулся он. - Зря, что ли, я вложил в это заведение столько денег!
- Ну и как, окупаются твои инвестиции?
- Пока - да.
Откинувшись на спинку кресла. Кит некоторое время ничего не говорил и не шевелился. Не зная, в каком он сейчас настроении, чувствуя возникшую между ними дистанцию, Анджела ощутила, что щеки ее покрылись румянцем.
- Ты выглядишь очень маленькой в этом кресле. - Голос Кита звучал очень тихо. Его рука безвольно свешивалась с позолоченной ручки кресла.
- О тебе этого не скажешь. На губах его появилась улыбка.
- Когда ты краснеешь так, как сейчас, то выглядишь чистой и невинной. У тебя даже грудь становится розовой.
Анджела вспыхнула еще сильнее, а Кит, приподнявшись с кресла, потянулся к ней.
- Кит, дорогой, не мучай меня. Мне кажется, что я не доживу до утра. - Руки Анджелы дрожали, волны тумана все настойчивее накатывались на ее мозг.
- Доживешь, - мягко возразил Кит. Он знал, в какой момент и насколько сильно ответит ее тело на его ласки, а ей оставалось лишь довериться ему, утратив последние остатки стыда. Довериться и ждать, изнывая от страсти.
И он снова пришел к ней и снова ласкал ее с изнуряющей медлительностью и нежностью, которая вскоре переросла в неистовую страсть. У Анджелы перехватило дыхание. Ей казалось, что такого наслаждения просто не выдержит сердце, но вместо этого ее сосок, который все сильнее сжимал губами Кит, расцвел прекрасным драгоценным бутоном, а пальцы не переставая гладили и перебирали его волосы. Кит выпустил изо рта ее грудь, и Анджела разочарованно вскрикнула, но тут же вновь закрыла глаза, когда он стиснул губами другую ее грудь.
Оргазм потряс ее тело, как всегда, неудержимым взрывом, затем- еще и еще один. Раз за разом она умирала и вновь возрождалась к жизни - только затем, чтобы снова задохнуться в очередной волне наслаждения.
Потом она лежала в кресле, лишенная сил - с закрытыми глазами, откинув голову и, впившись пальцами в сиденье, целиком находясь во власти тех чувств, источником которых был Кит.
Через некоторое время ее глаза открылись. Она повернула голову к Киту, и на ее губах заиграла улыбка. Он улыбнулся ей в ответ.
- Я случайно не говорила, как сильно люблю тебя? - прошептала она - прекрасная гурия, распростершаяся на лиловом бархате и раскрасневшаяся от страсти.
- Не говорила, причем довольно давно, - откликнулся Кит, вытянувшись в кресле напротив нее, весь - сила и грация. - И тем не менее спасибо.
- Ты тоже должен сказать мне что любишь, пусть даже это не так.