Вот теперь он точно уйдет. Выдумает подходящий предлог и направится к двери. Однако Кэллам спокойно подошел к девушкам, представился, став причиной нежного румянца, страстных вздохов и кокетливых смешков, а потом повернулся к Стар и расправил плечи.
Высокий сильный мужчина стоял среди юных девочек, прекрасно сознавая свою власть над ней. Крепкий орешек.
Несколько раз хлопнув в ладоши, Стар дождалась тишины.
– Ну что ж, девочки… – она ехидно покосилась на Кэллама, – и мальчики, давайте поработаем.
Девочки явно получали удовольствие от процесса.
Стар щелкнула кнопкой допотопного магнитофона, и из колонок полилась музыка с завораживающим, сильным ритмом.
Продолжая игнорировать Кэллама, девушка позволила музыке захватить себя. Тело само нашло нужный темп, и она показала несколько движений, которые представляли бы сложность даже для опытных танцоров.
Девочки остались в восторге, и, к чести Кэллама, он сумел более или менее достойно повторить их следом за Стар, широко ухмыляясь.
И она невольно ловила взглядом каждое его движение, поражаясь тому, насколько тонко этот мужчина чувствовал музыку. О да, двигаться он определенно умел – и не только на танцевальной площадке…
Кожу начало знакомо покалывать от возбуждения, жар медленно разливался по телу…
С трудом оторвав жадный взгляд от чувственного зрелища, Стар сосредоточилась на девочках и шагах, которые она должна была показать. Она учила группу подстраиваться под музыку, своевременно менять темп и ритм. И ей действительно удалось отвлечься. Вплоть до того момента, когда музыка стихла и Стар, посмотрев на часы, поняла, что занятие окончено.
– Отличная работа. На сегодня все.
Она кивком ответила на аплодисменты и направилась в дальний угол студии за своей сумкой, надеясь, что Кэллам сейчас уйдет.
Ага, как же!
Когда смешки и шаркающие шаги стихли, Стар рискнула оглянуться и обнаружила, что мужчина стоит у двери, перекинув пиджак через плечо и небрежно прислонившись к стене.
Почему, почему ему непременно надо быть таким соблазнительным, когда она обязана вышвырнуть его отсюда?!
– Я никуда не уйду, пока мы не поговорим. – Он смерил девушку взглядом, в котором горела решимость. Значит, разговор будет серьезным. – Я не из тех, кто легко уходит. От чего бы то ни было.
Проигнорировав предательски трепыхнувшееся в груди сердце, Стар пожала плечами:
– А я думала, что ты уже это сделал.
– И напрасно. Здесь есть место, где можно поговорить с глазу на глаз?
Она не хотела делать этого – обсуждать их неудавшиеся отношения, давать ему шанс все объяснить, боясь, что ее решимость может поколебаться. Особенно если учесть, что для этого было достаточно одного его вида.
– Нам нечего больше сказать друг другу. Уходи.
– Пожалуйста. Это важно.
Высказанная просьба произвела на Стар не такое сильное впечатление, как мольба, застывшая в темных глазах.
– Поднимайся, – вздохнула девушка, вешая сумку на плечо. – У тебя есть пять минут. Потом я должна начать репетировать.
– Звучит вполне приемлемо.
Он пропустил ее вперед.
Ага, как же! Чтобы Кэллам всю дорогу пялился на ее зад?
– Ну, уж нет, джентльмены вперед!
Широко усмехнувшись, он отозвался:
– Честно говоря, ко мне этот термин вряд ли применим.
Старая скрипучая лестница была слишком узкой, чтобы идти по ней вдвоем, поэтому, добравшись до верхней площадки, девушке пришлось протискиваться мимо Кэллама. Джентльмен бы подвинулся, однако, как совершенно справедливо заметил этот мужчина, он таковым не являлся.
Кэллам замер на месте, самодовольно ухмыляясь. Когда Стар юркнула мимо него, на краткий миг прижавшись всем телом, глаза его опасно потемнели.
Стиснув зубы, чтобы побороть искушение помедлить, она резким движением сняла сумку с плеча и не без удовольствия услышала приглушенное ругательство Кэллама.
Вынув из сумки ключ, Стар отперла и распахнула дверь:
– У тебя есть пять минут. Время пошло.
– Вот и хорошо. Думаю, нужно начать с этого.
Девушка задержалась в дверях и неожиданно почувствовала, как сильные руки прижимают ее к твердому мужскому телу. Кэллам поцеловал ее – крепко, отчаянно, страстно.
Этот поцелуй разрушил все барьеры, опалил ее жаром, обрушившись огненным дождем на каждую клеточку тела и спалив дотла причины, по которым им не следует оставаться вместе.
Когда Стар наконец опомнилась, уже было слишком поздно. Кэллам прервал поцелуй и отстранился, хотя именно она должна была гордо оттолкнуть его.
– Это нельзя назвать разговором, знаешь ли! – возмутилась девушка.
Отпихнув его, она захлопнула дверь и прошла к окну.
Ну что, что такого особенного было в этом парне, чей один-единственный поцелуй повергал ее в трепет?
– Да, зато так гораздо веселее, не находишь?
Смерив его уничижительным взглядом, Стар многозначительно постучала по часам:
– Три минуты тридцать секунд. Начинай говорить.
– Ладно.
Он повесил пиджак на спинку стула и протянул руки к Стар. Можно подумать, она такая дура, что готова поверить, будто у него в рукаве не припрятан еще как минимум один козырь!
– Мне очень жаль, что там, на острове, я так отреагировал… и сорвал на тебе злость. Прогнал тебя.
Стар очень хотелось ему поверить, однако воспоминания о двуличности Сержио навсегда врезались в ее память. Пусть когда-то она была доверчивой идиоткой, но это время давно прошло.
Когда, так и не ответив, Стар многозначительно взглянула на часы, Кэллам продолжил:
– Я сорвался, излил на тебя злость, хотя на самом деле сердился только на себя: за то, что утратил сосредоточенность и способность здраво оценивать происходящее. – Он покачал головой с искренним сожалением. – Я винил тебя в том, что сделка сорвалась, но с моей стороны это было попросту подло.
– Именно. Ты повел себя как настоящий идиот, отказавшись от того, что у нас было.
– Ты права. Таких дураков еще свет не видывал!
Стар очень хотелось разозлиться. Топать ногами, выкрикивать оскорбления, махать руками. Но сейчас было не самое подходящее время для подобного спектакля. Пришла пора наконец узнать правду. По крайней мере, это Кэллам ей задолжал.
– И чем был вызван такой поток ярости? Не думаю, что дело в какой-то сорвавшейся сделке.
Он замер на месте с непроницаемым выражением лица:
– Ты снова угадала. Было еще кое-что. И я знаю: для того чтобы у нас появился шанс, ты должна узнать правду. Всю.
Ее сердце снова подскочило, когда Кэллам упомянул о будущем, но здравый смысл грубым хлопком вернул его на место. Она больше не позволит этому типу запудрить себе мозги. И сейчас ему придется унижаться и пресмыкаться, ползая перед ней на коленях и вымаливая прощение.
Несколько укрепив ослабевшую волю, Стар нетерпеливо взмахнула рукой:
– Продолжай, я слушаю.
– Я не всегда был трудоголиком. До того, как погиб Арчи, никто и представить себе не мог бы, что я вообще могу работать с финансами. – Его кривая усмешка несколько смягчила посуровевшие черты. – Я не представлял, чем хочу заниматься в жизни, наслаждаясь серфингом, дайвингом, хоккеем и самыми разными экстремальными видами спорта.
Стар открыла рот от удивления. Она слышала слова, но не воспринимала их. Хоккей? Дайвинг? Этим занимался Кэллам?
Кэллам, наконец, рассмеялся:
– Я был настоящим бунтовщиком. Заботился только о собственных развлечениях. Это Арчи был хорошим, ответственным сыном.
– Значит, когда твой брат умер, чувство вины заставило тебя взяться за ум. Да, ты уже говорил об этом…
Кэллам покачал головой:
– Это не вся история. Я бунтовал потому, что готов был пойти на что угодно, лишь бы заставить родителей – и особенно отца – обратить на меня внимание. Но ничего не получалось.
Стар слишком хорошо понимала, что такое тяжелое детство и каково приходится в подростковые годы, когда ты чувствуешь себя ненужным и нежеланным, а родители не заботятся ни о ком, кроме себя.
Поэтому она в свое время и занялась танцами – это доводило родителей до бешенства. Вероятно, они боялись, что однажды дочь затмит их на сцене.
Ирония судьбы. В конечном итоге Стар выбрала карьеру, очень похожую на жизненный путь родителей. Она хотела преуспеть на сцене – там, где им это сделать не удалось.
– Да, я взялся за эту работу из чувства вины, но это была не единственная причина. Я думал, что если посвящу всего себя нашей корпорации, то смогу отогнать демонов прошлого, заставлю отца понять, что я вовсе не неудачник, которым он меня считал. – Кэллам пожал плечами. – Я хотел признания, одобрения, чтобы он увидел, что есть еще один сын, готовый на все, лишь бы помириться с отцом.
– Ох…
Стар затопило чувство всепоглощающей, безграничной печали. Она слишком хорошо могла представить, как отчаянно Кэллам желал получить одобрение отца. Неужели он не понял еще тогда, что некоторым людям твоих усилий всегда недостаточно?
Стар вспомнила, как горечь смешивалась с горем, когда она хоронила родителей, зная, что уже никогда не получит их одобрения. Отец и мать не отметят ее достижения в жизни, сколько бы звездных ролей не получила их дочь.
– Я понимаю.
– Понимаешь?
Кэллам направился к девушке, заставляя ее отступать до тех пор, пока та не почувствовала, что дальше идти некуда, там стоял диван.
Он остановился совсем рядом.
– Вся моя жизнь была нацелена на то, чтобы корпорация "Картрайт" добилась успеха. Я не беру выходные. Работаю днем и ночью. И я не привык думать ни о чем, кроме дела, которому посвятил себя без остатка. – Он склонился к Стар, и она ощутила жар его тела, окончательно спутавший ее чувства. – Так было до недавнего времени. Теперь я неожиданно понял, что в моей жизни появилось нечто куда более важное.
Девушка нервно облизнула внезапно пересохшие губы. В горле стоял ком.
– И что это? – выдавила она.
– Ты.
Кэллам погладил ее по щеке, потом провел большим пальцем по полной нижней губе… Стар с трудом сопротивлялась желанию броситься в его объятия, разом простив ему все грехи.
– Ты самое важное, что есть в моей жизни, Стар Мерридей. Я люблю тебя, такую непредсказуемую, волшебную, непонятную, и хочу, чтобы ты разделила мою жизнь. Навсегда.
Ее охватил безудержный восторг, побежавший по венам и ударивший в голову не хуже дорогого шампанского. Стар вгляделась в его лицо, отмечая малейшие черточки, от темных искренних глаз до изгиба тонких, мужественных губ.
Кэллам говорил правду.
И это осознание в один миг разрушило до основания возведенную стену вокруг ее сердца, уничтожило страх перед новой душевной болью. Чувства, которые девушка испытывала к этому поразительному мужчине, вырвались из-под контроля, подчиняя ее себе, заставляя дать ему еще один шанс.
– Так ты клянешься, что я для тебя – самое важное? Без обмана?
Он усмехнулся и прижал одну руку к сердцу:
– Без обмана. Обещаю.
– И ты по-прежнему останешься генеральным директором корпорации "Картрайт"?
– Да, но моя роль теперь радикально изменится. – Кэллам начал перечислять, загибая пальцы. – Я больше не буду работать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. У меня будет отпуск. Теперь я настоящий босс и делаю все по-своему, а не из стремления угодить отцу.
– Это хорошо. – Стар подняла голову, вперив в Кэллама дерзкий взгляд. – А я? Каково мое место в твоих планах?
Улыбка разожгла лукавые огоньки в его глазах.
– Я уже говорил. Первое. А работа далеко-далеко, на втором месте.
Она иронически изогнула бровь:
– Правда?
– Правда, – рассмеялся Кэллам. – Только учти, это я босс, я принимаю решения, а окружающие покорно подчиняются. – Проведя пальцем по щеке Стар, он очертил контур ее губ и улыбнулся, услышав прерывистый вздох: – Кроме тебя.
Заключив Стар в объятия, Кэллам крепко прижал ее к себе, но она успела заметить, что его глаза потемнели от страсти.
– Думаю, немалый вклад в мой срыв внес и тот факт, что я постоянно терял контроль, если дело касалось тебя. Ты – моя самая большая слабость.
Крепко обняв Кэллама и спрятав лицо у него на груди, Стар позволила себе наконец раствориться в собственном счастье, чувствуя, как знакомый терпкий запах его кожи унимает боль, а потерянная частичка ее души начинает оживать.
В его объятиях она снова почувствовала себя в безопасности, и не было в мире места, которое она предпочла бы сильным мужским рукам.
Она в безопасности. Рядом с ним.
– Ох!
Отстранившись, Стар потрясла его за грудки, заставляя прийти в себя.
– Что стряслось?
– Я… Я идиотка!
– Ну, возможно, упряма как ослица… – со смешком протянул Кэллам. – Но идиотка?…
Отпустив его, Стар разгладила рубашку:
– Просто выслушай.
– Хорошо.
– Всю свою жизнь я хотела обрести безопасность.
– Дай угадаю. Это очень плохо, потому что…
– Просто слушай.
Она легонько стукнула мужчину кулачком в грудь, а потом отстранилась, надеясь, что расстояние поможет хоть немного привести мысли в порядок. Стар должна, была, заставить его понять…
– Ты уже знаешь о том, что мы все время переезжали. И я говорила, что с тобой чувствую себя защищенной. Но дело не только в этом. – Она резко развернулась и щелкнула пальцами. – Та неделя на острове была самой счастливой в моей жизни. Хочешь узнать почему?
– Секс?
Стар треснула его по руке:
– Близость. Интимность. Пусть это продлилось всего неделю, но мы разговаривали, делились самыми сокровенными мыслями и переживаниями… – Кэллам выразительно изогнул бровь, и девушка поспешно поправилась: – По крайней мере, до определенной степени. Но такой близости я еще никогда не испытывала ни с одним человеком.
– Даже со своим бывшим приятелем?
Стар громко фыркнула:
– Жить с человеком в одной квартире – еще не гарантия настоящей душевной близости.
– Ну, не мне об этом судить. В конце концов, я в этом деле как невинная девица, впервые замужем и все такое…
Стар рассмеялась и бросилась в объятия Кэллама.
– Слушай, а то, о чем ты упоминал чуть раньше…
Осыпая поцелуями шею девушки и прикусывая нежную кожу, Кэллам пробормотал:
– О чем именно?
Она запрокинула голову назад и тихо застонала:
– Ну, о том, что любишь меня… и хочешь, чтобы мы всегда были вместе…
– А что не так?
Обхватив его красивое лицо ладонями, Стар посмотрела в глубокие темные глаза:
– Взаимно.
Счастливая, открытая усмешка сделала Кэллама похожим на озорного мальчишку, наконец стерев с его лица маску напряжения, которую он надевал так же привычно, как свои костюмы.
– Ты и я. Вместе. Навсегда, – пробормотал он за мгновение до того, как их губы встретились в страстном поцелуе, подтвердившем то, что оба и так уже знали.
Сколько бы оваций Стар не снискала в будущем, сколько бы идеальных пируэтов не исполнила, ничто и никогда не сможет сравниться с чувством, когда ты любишь и любима.
Примечания
[1] Star – звезда (англ.).